Текст прислан на конкурс «Художественное слово» 15.04.2017 г.
Об авторе. Ахмерова Анастасия Арсеновна.
Поэма жизни
На часах было двенадцать, обед постепенно приближался, но мне совершенно не хотелось есть. Чувство голода ушло от меня с появлением осознания того, что это будет последняя моя поэма. Эта мысль стала причиной внезапно появившегося чувства глубокой тоски, которая словно чёрная тягучая смола наполняла мою грудь и тянула вниз. Но более всего я боялся, боялся не скорой смерти, всё-таки врачи ещё в юношестве пророчили мне развитие моей болезни, к чему я был готов, причиной моего страха стала именно незаконченная поэма. Мне бы хотелось, чтобы произведение, которое я напишу самым последним в своей жизни, было закончено, даже если оно не станет лучшим из всего когда-либо написанного мной в прошлом. Я должен закончить. Это желание вело меня и, наверное, было единственной причиной того, что, не смотря на все показатели приборов и прогнозы врачей, я всё ещё жил. Слово всё никак не шло, и мой мозг упрямо отказывался продолжать, словно бы все мои идеи исчезли, и их никогда не было. Ах, сколько всего я бы ещё хотел написать: про шелест листьев, про розовый рассвет, любовь и нежность. Про надежду, которая словно маленький кусок льда в огне, таяла и исчезала во мне. Из всего, что я когда-либо писал, мне более всего нравилась поэма про смерть. Не знаю, то ли от ожидания рокового часа, то ли страха к ней, но именно эту поэму я вспомнил сейчас.
Со стороны послышался тихий смешок, которому я был невероятно удивлён, потому как оплачивал персональную палату. Неспешно выпрямив спину и оторвав полупустой взгляд от листа бумаги с ещё не дописанной поэмой, я посмотрел на источник звука. Справа от меня, на стуле с высокой чёрной спинкой, сидела фигура в таком же чёрном балахоне с капюшоном, скрывавшим лицо гостя. Фигура закинула ногу на ногу и, сложив свои костлявые руки в замок, замолкла. Мне казалось, что она с прищуром и хитрой улыбкой смотрела на меня, вглядываясь в моё лицо, ожидая чего-то.
— Кто вы? — удивляясь хрипоте собственного голоса, я рефлекторно положил руку на грудину, словно это могло мне помочь. Фигура наклонила голову вперёд и затряслась, словно подавляла смех, после чего я услышал не менее хриплый, чем у меня, но, в какой-то степени, даже приятный голос.
— А ты не узнаёшь? «Посланник бога, в чёрном балахоне, свидетель вечный войн и бед», — незнакомец прочитал это с несколько торжественной интонацией и гордо поднятой головой, после чего принял прежнее положение и сказал: « Из всего, что доводилось прочитать, это моя любимая»
Я прекрасно узнал эти строки, потому как сам писал их и буквально минуту назад остановился на них.
— Моя поэма…. о смерти, — тихо пробормотал я, наблюдая за тем, как медленно кивал головой мой посетитель и довольный собой добавлял: «Да, обо мне!». Мои ладони и лоб покрылись холодным потом, а сердце упало. Я не могу! Я ещё не закончил! Хотелось крикнуть: «Подожди! Ещё рано!», но я сам понимал, что время пришло. Внутри меня всё похолодело, но раздумья были прерваны голосом смерти:
— Я знаю, чего ты боишься и могу дать тебе то, чего ты хочешь, — услышал я. Кажется, я сам тогда не совсем понимал, чего хочу на самом деле. Мысли были спутаны в один большой клубок, но мне не хватало времени, чтобы распутать его и найти ответ. Поэтому я решил довериться ей, смерти.
— Сыграешь со мной? — неведомо откуда передо мной появилась шахматная доска, на которой уже были выставлены фигуры, — Если победишь, я подарю тебе жизнь, но ты будешь жить ровно до тех пор, пока не напишешь поэму, лучше которой никогда не писал и более написать не сможешь. Это и будет твоей поэмой жизни, — голос моей гостьи звучал невероятно заманчиво и, зная, что от проигрыша моя судьба не измениться, я согласился. Я не касался шахмат с того момента как окончил школу, но когда первый ход был сделан, всё моё внешнее беспокойство исчезло, и только трясущиеся руки выдавали страх. Не знаю, как долго длилась наша партия, потому как боялся перевести взгляд с доски на часы. Мой оппонент, видя страх, с садистическим удовольствием растягивал каждый свой ход. Но вот, спустя, казалось бы, вечность я, почти роняя фигуру, ставлю шах и жду хода от смерти. Та сначала с триумфом посмотрела на доску, вероятно ожидая своей победы, потом костлявые пальцы легли на короля моей гостьи, после чего неспешно положили его на бок.
— И мат, — озадачено проговаривает смерть, качая головой, и добавляет: везенье в чистом виде.
Я не успел опомниться, как доска передо мной исчезла, а в дверь постучали. Моргнув, я понял, что всё также смотрю на недописанную поэму, сжимая ручку в руке. Взгляд поднимается на часы, и ко мне приходит осознание того, что не прошло и минуты. За дверью оказался врач, который любезно спросил о моём здоровье и пригласил сдать анализы. В оставшийся день я пытался закончить свою поэму, но никак не мог отвести мыслей от своего видения. Что же это? Правда или злая шутка моего воображения? Тогда я мог только догадываться. Через неделю, когда пришли результаты, меня выписали, сказав, что болезнь регрессировала и теперь не угрожает мне. Только покинув палату, я продал всё, с чем только мог спокойно расстаться, и отправился в путешествие.
Прошло уже несколько лет, на моих висках проступила седина, разум создал не одно произведение. Я успел увидеть всё, что хотел. Писал о том, о чём мечтал написать. Писал много и о многом. И каждый раз, когда я заканчивал свои поэмы, я со сжимающимся сердцем и страхом в глазах оглядывался вокруг. Не увидев ни чёрного стула, ни костлявых рук с балахоном, мой разум успокаивался, а на душе становилось радостно. С каждым разом мои произведения становились только лучше и, когда в очередной раз заканчивал свое произведение, я не видел моей давней знакомой, я осознавал, что самое лучшее еще впереди. Но больше всего разум предвкушал именно тот момент, когда на клетчатом листе бумаги появится моя поэма жизни. Та самая, что будет лучше всех из того, что я писал или мог бы написать. Именно её я так ждал увидеть и прочесть. Мне было интересно, о чём же она будет? О любви или о раздоре? О красоте природы или о величии страны? Ответ нашёл меня сам. В тот день, когда сидя у озера, я закончил писать о дожде и лесе, неизвестно откуда, но муза подарила мне идею написать именно о том, как я получил вторую жизнь и сколько написал за это время. Я никогда не писал так страстно. Запершись в собственном мире, продумывая текст и быстро выводя витиеватые строки, я ощущал трепет в груди, и чем ближе я был к финалу, тем чаще билось моё сердце, словно я не сочинял строки, а бежал километровый кросс. Наконец, последняя точка была поставлена, увлечённый чувствами я схватил листы со своим произведением и стал читать их так, как это диктовало мне сердце. Я вкладывал в своё прочтение все чувства, которые только мог испытать человек, довершая свой текст выразительностью речи. Завершив, я услышал хлопки за своей спиной и обернулся, мне аплодировали две костлявые руки. Но я не чувствовал сожаления или горечи. Радушно улыбнувшись своей гостье, я поклонился и поприветствовал её.
— Да уж, давненько не виделись. А тебе понадобилось даже меньше времени, чем я думала, — заметила моя собеседница, неспешно приближаясь ко мне.
— Ровно столько, сколько нужно было, — заметил я, пожимая плечами и глядя на листок, на котором аккуратными витиеватыми буквами проявлялась надпись «Поэма жизни». Почерк был похож на мой, чему стоило быть благодарным. Оказавшись вблизи, моя гостья, а теперь ещё и спутница, протянула мне руку. В ответ я бережно, словно хрусталь, положил листы с поэмой сначала в блокнот, а затем в сумку. Так надёжнее. Убедившись, что моё последнее достижение, тот Эверест, который я сегодня покорил, попадёт кому-нибудь в руки, я взялся за костлявую руку смерти. Чувствуя себя, словно в компании старого друга, я спросил:
— И как твои впечатления?
— Красиво. Это лучшее, что я слышала.
— А лучше уже и не услышишь, — я слабо улыбнулся, проговаривая эту фразу, и вместе со своей подругой пошёл прочь, туда, где ныне меня ждал суд. Но это уже не беспокоило мою душу, я был рад и по-кошачьи доволен, потому что я смог оставить лучшее, что когда-либо мог создать.
© Анастасия Ахмерова, 2017
Один отзыв
Здорово! В жизни ведь действительно судьба часто играет с нами. Моя пятёрка.