Текст прислан на конкурс «Художественное слово» 20.04.2017 г.
Об авторе. Варвара Тычкина.
Подарок
Я сидела перед раскрытой тетрадью и старательно выводила предложение за предложением. Герой казался очень знакомым, он преследовал меня уже несколько дней, отчаянно просясь на бумагу. В конце концов, я сдалась и теперь с жалостью наблюдала за сценой, разворачивавшейся в кабинете какого-то офисного центра:
«— Ужасно! Бездарно! Отвратительно! Все это никуда не годится, — начальник потрясал толстой пачкой исчерканных листов перед лицом молодого человека, который сидел на самом краешке неудобного стула и то ли по привычке, то ли от нервов постоянно дергал головой, отбрасывая со лба длинную рыжеватую прядь.
Несмотря на их регулярность, привыкнуть к подобным «разговорам» он так и не смог.
— Что не так? — он хотел сказать это громко и уверенно, но получилось как-то невнятно, словно он и сам не верил, что имеет право задавать вопросы.
— Что не так? Что не так, ты спрашиваешь. Да ты только посмотри, что ты мне принес! Я дал тебе наипростейшее задание. На-и-про-стей-ше-е! Да с этим справится любой идиот! Но только не ты, нет. Ты ни на что не годен. Убирайся с глаз моих и хорошо подумай о том, что я должен получить от тебя через неделю. Все! Разговор окончен!
Молодой человек поднялся и стал осторожно пробираться к выходу, стараясь ничего не задеть. Но в загроможденной комнате сделать это было практически невозможно, поэтому вопреки всем своим стараниям он все же опрокинул вешалку, неловко задев ее плечом. Постарался поставить ее на место, но эта упрямая вещь, словно издеваясь над всеми законами равновесия, упрямо кренилась в сторону. Уже двинувшись к выходу, он заметил, что она все же упадет, нервно дернулся в сторону и задел портфелем гипсовую статуэтку, стоявшую на вычурной этажерке недалеко от двери. Мгновение, и статуэтка разлетелась на множество осколков. Он бросился было их собирать, но гневный окрик заставил спешно покинуть кабинет во избежание дальнейшего членовредительства.
Красный от стыда и неловкости, бесконечно дергая головой в попытке совладать со своенравной прической, боком проходя мимо столов коллег и отчаянно стараясь ничего не задеть, молодой человек выбрался на улицу. Город показался ему серым и холодным, несмотря на ярко светившее солнце, которое по-мартовски изо всех сил старалось отогреть неприветливых жителей.
Он обессиленно опустился на скамейку и прикрыл глаза.
— Как это все-таки странно… Почему ты это делаешь? — ни к кому конкретно не обращаясь спросил молодой человек».
— Что значит «ни к кому конкретно не обращаясь»?! Я разговариваю с очень конкретным человеком. С тобой.
— Со мной? — я ясно услышала голос моего героя и увидела устремленный на меня недовольный взгляд.
— Ну, ты ведь все это придумала, значит с тобой.
Я быстро закрыла тетрадь. Голос затих, картинка исчезла. «Да, надо заканчивать с работой по ночам, в пять утра еще и не то примерещится». Успокоив себя столь очевидным объяснением, я отправилась спать.
Хотя мне и удалось убедить себя в том, что этот странный разговор был не более чем шуткой уставшего мозга, еще два дня я старалась не приближаться к злополучной тетради, которая внушала какой-то суеверный страх. На третий день, разозлившись на то, что для взрослого человека веду себя на редкость по-детски, я вновь села за работу.
— Ну что, вернулась?
— Ну да, — ничего более интеллектуального на ум не пришло.
«Он сидел за рабочим столом и отчаянно воевал с каким-то отчетом, который конечно нужно было сделать еще вчера».
— Да сколько можно?! — вскипел мой герой. — Ты хотя бы перечитываешь написанное? Почему «воевал», почему «отчаянно», почему «как всегда»? Что у меня за жизнь такая?! Друзей нет, начальник орет, успехов ноль… Скажи, может я еще и одинок?
— Боюсь, что так, — мне, конечно, жаль было его разочаровывать, но одиночество казалось столь очевидным обстоятельством, что соврать не хватило духу.
— Отлично. Спасибо…
— Послушай, ты уже третий день не даешь мне работать, — мое терпение тоже было на исходе. — Чего ты хочешь? Чтобы все наладилось по мановению волшебной палочки? Так не бывает. Я же ничего не сочиняю, только описываю, а ты ведешь жизнь, которая совершенно тебе не подходит.
— Ладно, неважно, делай, как знаешь.
Настроение испортилось окончательно, писать не хотелось. Я закрыла тетрадь. Может, это одна из тех историй, которые не нужно заканчивать? Да я и не смогу. Испытываемые мною злость и стыд к творчеству не располагали.
Проходили дни, за днями недели, за неделями месяцы. Тетрадь лежала на углу стола и одним своим видом мешала жить. При взгляде на нее появлялась одна единственная мысль: «Я его бросила». В конце концов, он просто просил о помощи. Хотя, с другой стороны, я никак не могла перекроить его жизнь по своему усмотрению. Он должен был сделать это сам. А что могла сделать я? Я могла подарить ему встречу.
Рука потянулась к краю стола.
«Он сидел на любимой скамейке напротив офисного здания и внимательно его рассматривал. Дворец из стекла и бетона, куда он так страстно мечтал попасть в свои студенческие годы, теперь казался странно пугающим.
— Трудный день? — на скамейку опустился невзрачного вида господин.
— Немного, — он не стал отпираться, в конце концов, может быть именно ни к чему не обязывающая беседа с незнакомцем — это то, что сейчас нужно.
Словно читая его мысли, старичок предложил:
— Вы можете рассказать. Я как раз сегодня никуда не тороплюсь, — и он развернулся к собеседнику, всем своим видом говоря, что тому невероятно повезло завладеть вниманием такого слушателя.
Как ни странно, но именно этот нелепый жест разрушил последние сомнения молодого человека, и он, впервые за день искренне улыбнувшись, сказал:
— Понимаете, я ничего не знаю.
— Как это, ничего не знаешь? Совсем?
— Нет, не совсем. Не знаю, что в этом мире правильно. Не знаю как нужно.
— А хочешь знать?
— Не уверен… Да и как это возможно?
— Очень просто. Я могу сделать так, что будешь знать. Вот только не уверен, что поступать ты начнешь также. А знать будешь точно. Ну, так как, хочешь?
— Хочу, — неуверенно протянул молодой человек.
— Точно?
— Да, — уверенности в голосе заметно прибавилось.
— Тогда смотри.
Герой оглянулся и не смог узнать улицу, по которой, казалось, проходил уже тысячу раз. Всё вокруг оказалось черно-белым. Всё и все, даже его необычный собеседник. Не осталось ни одного островка цвета, и только бесконечная серость простиралась до горизонта.
— Как моя жизнь, — грустно сказал герой. — Ни планов, ни амбиций, ни перспектив.
— Ты неверно относишься к отсутствию цвета, мой мальчик. Ты должен понять, что отсутствие — это всегда возможность. Ты можешь раскрасить его сам.
Герой закрыл глаза, прислушался, попытался представить тот идеальный мир, о котором давно мечтал, но так никогда и не видел. Открыл глаза. Перед ним было все то же здание — серое, громоздкое, чужое.
— Вот видите, ничего.
Старичок по-доброму усмехнулся:
— Обернись.
Герой огляделся. Это было невероятно. Перед ним лежал целый мир, тот яркий, красочный, цветущий мир, который всегда казался плодом подростковых фантазий. Он звал, манил, приглашал разделить ту радость, которой был наполнен.
— Понимаешь? — хриплый голос отвлек его от размышлений.
— Да, теперь да.
— Обеденный перерыв заканчивается, тебе пора.
— Пора, да, — он поднялся со скамейки и неторопливо пошел по тротуару, улыбаясь каким-то своим мыслям.
— Погоди, но ведь тебе не в ту сторону, — старичок указал на здание, оставшееся позади.
— А я впервые в жизни уверен, что в ту».
Я закрыла тетрадь. Больше я была ему не нужна.
© Варвара Тычкина, 2017
