Текст прислан на конкурс «Художественное слово» 16.03.2017 г.
Об авторе. Ангелина Сергеева (псевдоним). «22 года, учусь, живу на два города: Санкт-Петербург и Страсбург. Пишу редко, для себя, ранее нигде не публиковалась».
Анна
29 декабря, два дня до Нового года
Писатель отбросил ручку и устало потянулся. Последние два часа дались ему невероятным трудом. Сидеть, бессмысленно разглядывая чистые листы бумаги, с каждым разом становилось все сложнее, но он дал себе обещание, и начатое следовало бы довести до конца.
«Продержаться бы до Нового года, три дня осталось» — подумал он подходя к окну. За стеклом летел снег, нежные густые хлопья падали на темную, влажно поблескивающую в свете фонарей дорогу, на замерзшую реку, шапками ложились на кудрявые головы могучих атлантов, недвижно замерших у парадной дома напротив. Три дня, всего только три — семьдесят два часа робкой надежды на чудо, которое, он знал, не произойдет. И все же отмерил себе этот срок — до первого часа ночи следующего года, когда перестанут плясать по небу последние огни фейерверков, а он наконец сделает шаг к Анне.
Накинув тяжелое душное пальто, он спустился на улицу, оставив пачки нетронутых листов, старую черную ручку, которая за прошедший год вывела не больше пяти строк, и снежно-белые стены, оклеенные сотнями фотографий любимой женщины. Писатель шел больше часа, сначала вдоль реки, потом дворами, кружа по старой части города. Чувство брошенности все сильнее охватывало его. Стараясь не смотреть на желтые квадратики окон, которые манили чужой обустроенной жизнью, он свернул на мост и почти бегом кинулся мимо парка. От морозного воздуха запершило в горле, сбилось дыхание. Заскочив в приоткрытые ворота он быстро прошагал по дорожке и, смахнув озябшей ладонью снег, почти рухнул на белую скамейку.
Откинувшись на спинку, он долго смотрел на падающий снег, потом вздохнул и закрыл глаза. Его день вновь закончился поражением — секундная слабость, и память вступает в свои права, стирая и разметывая и его, и черные ветвистые деревья, и заледеневшую воду за оградой сада, и дома, и весь мир, что он так тщательно пытался собрать в последние два года, кусочек за кусочком складывая разлетевшуюся мозаику. Время остановилось в том октябре, когда он, получив гонорар за свой последний роман, отвез жену на море.
Серебристо-пенистые волны накатывали на берег, покрытый влажной глянцевитой галькой. Брызги соленой воды, оседающие на одежде и волосах, заставляли Анну поеживаться, сильнее прижимаясь к его плечу. Ему нравилась ее смешная, не успевшая отрасти челка и так поздно и некстати высыпавшие радостно-желтые веснушки. Он почти не слушал, что она говорила ему, пытаясь справиться с коротковатыми прядками темных волос, растрепавшихся на ветру. С тех пор он ни разу не испытал того полудетского счастья, подарившего умиротворенно-блаженные секунды, последние секунды перед тем, как все рухнуло, навсегда впечатав в его память нелепо развернутое тело Анны в расцвеченном бордовыми пятнами крови грязно-сером свитере.
После аварии несколько месяцев Писатель провел в больнице — из окна палаты не было видно моря, но он почти физически ощущал его несмолкающий шум. Тяжелый нарастающий гул волн до сих пор снился ему вместе с железисто-ржавым запахом крови и летящим навстречу по-носорожьи тупорылым автомобилем.
Вздрогнув, он открыл глаза — снег присыпал пальто, ворот стал неприятно влажным и лип к шее. Отряхиваясь, Писатель встал со скамейки и рассмеялся — плотно сжав коленки и прикрываясь зонтиком от густых хлопьев у края спинки сидел маленький бронзовый ангел с большим медно-поблескивающим в свете фонаря носом. Человек провел рукой по крохотной фигурке замершего старичка-ангела — «может быть, еще будет чудо», — подумалось ему.
30 декабря, день до Нового года
Еще не проснувшись, он потянулся к громко потрескивающему телефону.
— Я знаю, что ты не высовываешься из дома, но давай мы это отложим. Завтра ты мне нужен, — хриплым шепотом произнес друг детства. — И я, и Машка свалились с простудой, а ты знаешь нашу традицию…
Конечно, он знал ее, раньше праздник начинался именно с этого — заезжая за Игорем и Машкой, они с Анной отвозили подарки в областной детский дом. Раздав их, уже к полудню возвращались на дачу, где радостно виляя хвостами их встречали две лохматые собаки. В комнатах уютно пахло сосной, под потолком плясали огоньки гирлянд, а к вечеру, когда подходило тесто, по жарко натопленному дому плыл запах пирогов. Так было давно, почти сотню лет назад, когда была жива Анна.
Пока он отлеживался в больнице, собак забрал Игорь, а дом остался пустым и притихшим — за прошедшие три года Писатель навестил его только раз: прошелся по рассохшимся поскрипывающим половицам, заглянул в заросший пыреем и крапивой сад, и, попросив соседа приглядывать, вернулся в городскую квартиру.
31 декабря, день Нового года
Писатель проснулся под утро, быстро собрался, стараясь не вглядываться в предрассветную тьму за окном, чтобы не потерять остатки решимости. Долго сидел в машине, укоряя себя за слабость — он, умный почти сорокалетний мужчина, не должен так отчаянно трусить. Все оттого, что он успел отвыкнуть от общения — необходимость разговаривать, улыбаться откровенно пугала. «Наконец, можно просто отдать подарки, а потом сбежать, сославшись на неотложные предновогодние дела», — решил он, сворачивая к дому Игоря.
— Сначала хотел с работы кого послать, потом подумал — сплетни пойдут, ну их, — смущенно оправдывался друг, стоя на крыльце. Из дверного проема, деловито обхватив толстенького щенка, выглядывала очень серьезная двухлетняя Катерина. На порог, плотно застегнув пуховик, вышла Машка с коробкой в руках:
— Игорь сейчас все загрузит, мы приготовили, — прошептала она. — Ты, знаешь, что, отвезешь вещи, возвращайся сюда. Мама обещала скоро прийти, с пирогами поможет. И не смотри так, я почти поправилась, голос только пропал, врач молоко советует и говорить поменьше.
— А молоко она терпеть не может, и как ее заставить помолчать, я тоже не знаю, — улыбаясь, Игорь засунул на заднее сидение последний пакет. — Ну, чего тебе дома делать, у нас старший приедет, невесту обещал привезти. Хотя в его восемнадцать… В общем, к четырем, чтобы тут был!
— Конечно, я позвоню, — обдумывая подходящую отговорку, он садился за руль. На подъезде к детскому дому он остановил машину, и, приоткрыв окно, закурил. У него тоже могла бы быть дочь…или сын. Анне сейчас было бы тридцать, она была бы все так же красива. «Была бы», — громко повторил вслух Писатель, горько усмехнувшись. «Была бы», — тряхнув головой, он повернул ключ в замке зажигания.
— Павел Валентинович, как я рада вас снова видеть, — произнесла глубоким грудным голосом дородная директриса. — Вы совсем нас забыли. Ну пойдемте, пойдемте, дорогой. У нас такая ёлка в зале! Посидите, концерт посмотрите. Настасья, покажи гостю дорогу.
Писателя, растерявшегося под начальственным напором, схватила за руку шустрая темноглазая девчонка и потащила в даль коридора.
— Вы знаете, а у нас кошка есть, и пять котят. Мы их кормим после школы. А я вас помню, вы к нам приезжали давно. Вас надо с маленькими познакомить: у нас столько новых детей тут, ужас! — она втянула его в небольшую светлую комнату. — Подождите здесь, сейчас девочки нарядятся и вместе пойдем в зал! — и Настя, отпустив его руку, скрылась в за дверью напротив, откуда слышался детский смех и сердитый голос воспитательницы.
Он опустился на диван рядом с забытой кем-то книжкой, на которой был нарисован румяный Колобок в кокетливой шляпке и ботинках, доверчиво протягивающий руку явно удивленной лисе. Перелистывая страницы, он не обратил внимания на скрипнувшую дверь, откуда, таща за шлевку розовую сандалию, появилась девочка. Засунув палец в рот, она спокойной разглядывала незнакомого мужчину.
— Павел Валентинович, возьмите ключи, ребята подарки забрали, машину замкнули…Аня, ты почему еще не одета? Скоро начало! Помогите ей башмачки застегнуть…Идем, идем, что там такое? — директриса двинулась за Настасьей, теребившей ее за рукав.
Писатель, присев на колени, взял сандалик из рук темноволосой, коротко стриженой девчушкой, которая смотрела на него из-под растрепанной челки. Ее глаза, огромные на худеньком личике, были странно знакомыми, такими же прозрачно-синими, как глаза той, другой женщины, его жены.
Обув девочку, он поднял ее на руки и вышел в коридор, откуда раздавался начальственный голос.
— Тамара Ивановна, а сколько Ане лет?
— Два с половиной будет, она осенняя. Вижу, приглянулась вам. Она хорошая, тихая, только не разговаривает, хотя пора бы.
— Когда у нее день рождения, может быть вы вспомните? — продолжал он настойчиво.
— 23 октября. Ой, что вы так побледнели? — всполошилась женщина.
— Нет, ничего, все в порядке. Скоро концерт начнется?
Директриса кинула взгляд на часы:
— Пора уже, идите в зал, это прямо и направо.
Он прижимал к себе теплое маленькое тельце в легком белом платьице и думал о том, что порой весь мир может быть сосредоточен в одном человеке. Что это: сумасшествие или простое совпадение? Но даты, имена, этот проникающий в душу взгляд…
К половине четвертого Писатель подъехал к развилке: здесь следовало бы остановиться и, наконец, отзвонившись Игорю, объяснить почему он не сможет приехать. Да, так следовало бы поступить, а потом, сидя в квартире, ждать заветного часа ночи.
Он прижал телефон к уху:
— Привет, я буду минут через двадцать. Я нашел Аньку. — быстро выпалил он в трубку и, свернув в сторону поселка, покатил к дому, где его ждали.
© Ангелина Сергеева, 2017
Чувакин Олег Анатольевич — автор рассказов, сказок, повестей, романов, эссе. Публиковался в журналах и альманахах: «Юность», «Литературная учёба», «Врата Сибири», «Полдень. XXI век» и других.
Номинант международного конкурса В. П. Крапивина (2006, Тюмень, диплом за книгу рассказов «Вторая премия»).
Лауреат конкурса «Литературная критика» (2009, Москва, первое место за статью «Талантам надо помогать»).
Победитель конкурса «Такая разная любовь» (2011, «Самиздат», первое место за рассказ «Чёрные снежинки, лиловые волосы»).
Лонг-листер конкурса «Книгуру» (2011, Москва, детская повесть «Котёнок с сиреневыми глазами»).
Призёр VII конкурса имени Короленко (2019, Санкт-Петербург, рассказ «Красный тоннель»).
По его эссе «Выбора нет» выпускники российских школ пишут сочинения о счастье.
Олег Чувакин. Прозаик. Редактор. Литературный обработчик. Вдохновитель
Садишься за письменный стол с намерением сочинять? Намерение похвальное! Писать книги — верная дорога к богатству и славе.
Не можешь заставить себя писать каждый день? Литературная совесть ест тебя поедом? Не огорчайся! Знай: есть пять способов решить мучительный вопрос.
Творческий метод писателя. От Чехова до Вудхауза, от Сименона до Саймака. Расскажите и вы о своём подходе!
Экономика рассказа. Как продать рассказ и кому? Сколько за это заплатят? Выгодно ли производить литературу?
Как узнать, имеет ли человек писательский талант? Есть ли точный ответ на этот вопрос? Да, есть.
Писать книги. Легко ли это? Сел за стол, открыл ноутбук, набарабанил сколько-то тысяч знаков — рассказ готов, опубликовать его! Так можно? Нет. Но все думают, что можно.
Как создать увлекательный сюжет? Как вывести в книге героя, которого непременно полюбит публика? Как написать захватывающую историю и искупаться в лучах славы?
Единственная причина, по которой тебе следует написать роман, — необходимость сказать что-то людям. Ты должен это сказать. Ты садишься за стол и пишешь.
Как становятся писателями? Никак. Ими рождаются. У вас нет ни слуха, ни гибкости пальцев? Оставьте в покое скрипку. Нет тяги к литературе и отсутствует «ген грамотности»? Сожгите свою писанину.
Полезные советы начинающим писателям. Как приучить себя к систематическому литературному труду и добиться красоты слога. Как перестать мучиться и начать творить.
Научиться писать свои истории несложно. Усаживаетесь в кресло, заносите пальчики над клавиатурой… Уже слышали такие советы? Над вами подшутили! Есть правила, без которых историю не написать.
Неверно заданный темп повествования приведёт к ямам в композиции, ломаному ритму и в итоге к полному авторскому провалу. Литературное произведение не состоится.
Олег, какие молодые и мудрые авторы участвуют в Вашем конкурсе!
Сложно будет жюри определить единственного победителя…
Очень красиво и до слёз проникновенно.
Очень понравился рассказ! Очень!
У Марины будет свой финальный список. На следующий год в жюри, непременно в жюри. Ваш бородатый друг настаивает.
Олег Чувакин Олег, я не все рассказы подряд читала. Поэтому могла и пропустить достойных авторов.
Уважаемое жюри в общем финальном списке вам с удовольствием подскажет.
Я очень рада, что Вам понравилось! По Вашим комментариям к конкурсным рассказам видно, как тщательно Вы отбираете произведения, поэтому Ваш отзыв здесь — высокая оценка для меня.
Рассказ заслуживает высшей похвалы! Прошу прощения, что напутала с «звездочками»: рука дрогнула-и я даже не знаю, какую оценку поставила. Хотела, конечно, пять звездочек нажать!
Я вижу оценки с вашего IP от 28-го числа. Их четыре. Оценки этого рассказа среди них нет. Оценки вы поставили все хорошие. Вероятно, рука ваша дрогнула так сильно, что оценку этому рассказу вы поставить не смогли. По крайней мере, машина её не показывает. Не исключено, что вы ставили оценку вчера. Ночная оценка есть, от 27-го числа. С другого IP. Она тоже хорошая. В общем, не волнуйтесь, Виолетта, никому вы двоек не поставили. К тому же эти оценки на решения членов жюри никак не влияют.
☺отлично!
Хороший, трогательный, счастливый рассказ
Спасибо! Очень приятно получить такой отзыв!
Уже второй рассказ таким нежданчиком выстреливает, что ого-го! Пора в кладовку за новой порцией пятёрок…
Удивительно зрелый рассказ! Автору, несмотря на свою молодость, удалось создать красивый, трогательный и взрослый текст. Рассказ достойный звания победителя конкурса.
Гаянэ, спасибо! Читала Ваш рассказ, он такой красивый, и, даже несмотря на легкость, очень страшный. Надеяться на то, что там, за гранью, не пустота и ты будешь даже там, а смерть можно просто «пережить» — это так необходимо человеку.