Путь моего счастья

Текст участвует в конкурсе «Счастливая душа».

Об авторе: Anna Raven. Поэт, прозаик, сценарист, поэтический переводчик песен и стихов с французского, немецкого (реже с английского). Будет рада знакомствам, идеям, приглашениям.

---

Что такое счастье? У всех на это разное определение: для кого-то счастье — это удовлетворённость желаний, для кого-то — отсутствие же несчастий… Все мы разные, выходцы из разных слоёв и материй духа, явленные из разных ситуаций и прошедшие через свои, уникальные круги жизни. Мы не можем иметь одного определения к счастью, впрочем, надо полагать, что это нам и не нужно: таким образом и создаётся уникальность каждого человека, плетётся индивидуальность души из этих тонких собственных нитей того или иного определения.

Для меня определение счастья было разным. С годами, с жизненным опытом приходит осознание, меняется мировоззрение и приоритеты. То, что было важным, становится пылью, и наоборот. Это странно, это жутко и это привлекает, если честно: хочется узнать даже, что будет там, дальше?

Когда-то мне казалось, что моё счастье будет в том, что моя жизнь станет абсолютно спокойной и стабильной. Как можно догадаться из этого, моя жизнь на тот момент не отличалась ни тем, ни другим. Я была в вечном напряжении, мечтала о том, чтобы не ходить по своему же дому на цыпочках, не выслушивать ссоры и скандалы, обвинения и оскорбления. Нет, меня саму не оскорбляли — я была малым ребёнком, но мне хватало, это напряжение, висевшее в воздухе, копившееся, режущее — тиранило. Я закрывалась в тёмной, пропахшей плесенью и затхлостью кладовой и говорила всем, что я мечтаю. Мне казалось, что идеальная жизнь, что счастье — в этой тишине, в объятиях меховых вещей и царящем полумраке, где никто и никак не потревожит меня.

Но ничего не длится вечно. Пришло, казалось бы, долгожданное освобождение, и напряжение разрядилось. Были тяжёлые, полные страха дни, когда комок сжимался где-то в горле, и не было никакой возможности разумно оценить происходящее вокруг меня. Всё было словно бы сквозь хмарь, сквозь туманную пелену. И вот — свобода, эйфория, но, как оказалось, не счастье!

Я не сразу поняла, где подвох. Почему вдруг спокойные и милые стены, светлые комнаты не радуют? Почему мне так плохо? Где оно, моё счастье, ведь покой уже меня нашёл, разве вся моя горечь не была от того, что я не верила в завтрашний день и жила в напряжении? Нет?

Это было похоже на предательство. Чудовищный обман, ловушка! Оказалось, что мой дух — произведение мятежности, а покой меня…разрушает! Как это вышло? Как это произошло? Почему покой так губителен мне и я не испытала счастья? Мне не хватало битв, противостояний, конфликтов, и, однажды сдавшись, уловив эту нехватку, я решила, что стану счастливой, если примусь за штурм чего-то очень сложного, найду себе врага.

Счастья мне это снова не принесло. Оказывается, если постоянно искать войны, война станет от тебя скрываться! Оказывается, каждый следующий враг не всегда может быть сильнее предыдущего, а сражаться с теми, кто заведомо слабее, — это и бесчестье, и тоска. Тоска охватила меня, заняла всю мою душу. В тот период я вернулась к стихам, к прозе, которые оставила шесть лет назад. Тоска поглощала меня, и стихи того периода запросто эту тоску прослеживают. В моих строках появлялись тени серых птиц, пепел стал завсегдатаем души, я чувствовала себя, как книга: когда-то любимая, а ныне брошенная куда-то в угол, наполовину истрёпанная, и буквы даже уже поплыли, потому что даже чернила лгали о своей вечности. Стоит ли говорить, что о счастье я в тот момент не думала уже? Стоит ли говорить, что счастливая душа, само то состояние счастья казалось мне невозможным, придуманным, прорекламированным и циничным?

Я разуверилась в счастье. Я решила, что оно лживо в каждой своей букве, в каждом своём определении, и в моей душе наступило подобие мира — эта нафантазированная истина была очень удобна. Счастья нет! Не к чему стремиться, живи для себя, для сиюминутного удовольствия, счастье же — это высшее, а всё, что высшее в душе человеческой, — это удел безумцев!

И снова произошёл слом. Я обрела себя. Я металась и металась долго, не зная, какая деятельность в полной мере успокоит мою душу, будет постоянной битвой и постоянным миром одновременно, ведь, как выяснилось раньше, я не могла существовать в одном только состоянии — мне нужны оба, одинаково сильные, переходящие из одного в другое, вечный круг. Вот таким должно было быть моё счастье.

Я навсегда запомню этот день. Я навсегда запомню этот час. Я думала, что моё счастье в чём-то уже определённом, в чём-то уже существующем,и потому, когда разрывали меня разные склонности, я не знала, куда податься, за какою броситься и какую заточить на кладбище своей души и в тот день, в последний день октября, все мои страсти, все мои склонности и пороки, добродетели и страхи, метания и ожидания сложились вдруг в один простой ответ! Передать то чувство, которое я не испытывала раньше до того дня и сейчас, мне не представляется возможным в полной мере. Язык, во всей его многогранности, в красоте формы изложения, во всём своём величии не может этого передать!

Я никогда не полагала, что всё может сложиться как… кусочки в мозаике. Стеклянные, блестящие камушки из собственных лет, мыслей, обид, переживаний — всё так легко сложилось в один миг. Я, конечно, отличалась всегда некоторой эмоциональностью, никогда не была каменной и всё можно прочесть в лице моём, но в тот момент меня абсолютно переполнило это счастье! Это было настоящее счастье! Оно пришло, нашло меня.

Пелена перед глазами, духота и прохлада — одновременный букет из противоречий, попытка рассудка к осознанию, к принятию и абсолютное ничего в ответ. Я знала, что это верный путь! Знала так, как будто бы уже видела это когда-то. Сердце… я теперь знаю, что значит, когда говорят «сердце рвётся из груди», оно действительно рвалось — билось часто, безумно стучало. Казалось, всё внутри меня стучало, даже дышать было больно — такой восторг вдруг влился в меня!

Я знаю, когда это произошло, когда ко мне пришло моё счастье, моё осознание собственной роли, моего стремления, я знаю, какой это был час, и день, но я не знаю, сколько длился этот восторг, это чистое, сумасшедшее, болезненное чувство. Этот триумф — я впервые знала точно, что я могу сделать и как я это сделаю, я вдруг знала вообще всё, куда идти, что говорить, как соединить все свои предпочтения в одно творческое полотно. И это было поражение. Рассудок медленно проявлял себя — он говорил мне, какие будут препятствия, но даже в этом мой дух мятежницы видел счастье. Препятствия? Хорошо! Война с собою? Ещё лучше? Конфликты, убеждения, столкновения? Несите всего по две порции, я смогу, я сильная, меня ничего не остановит.

Я искала счастье в покое и не нашла его, я искала счастье в войне и разочаровалась. Я нашла счастье в ту минуту, когда наконец прочла себя, поняла, что я могу сделать и чего не могу, когда я соединила в единую цель все свои склонности и все свои пристрастия, когда я перестала разрывать себя между тем, что я хочу делать, что я хочу делать, но не пробовала и тем, что я хочу делать и делаю.

Я помню, как хотела осчастливить всех вокруг, передать всем свой триумф в ту минуту. Наверное, в тот момент я бы сама себя не узнала: я не знала, как выразить всё то, что разбушевалось во мне, как оно… родилось и куда направлялось.

Я бросилась к самым близким людям. Ломая ногти, стучала (напрочь забыв о дверном звонке) в квартиру лучшей своей подруги, искренне не понимая, почему она так долго идёт по своей квартире и так долго открывает замки? Разве это было сложно? Разве сложно жить со мною в одном ритме?

— Ты что, спятила? — ласково спросила моя подруга, когда я ввалилась в её квартиру и сползла от всего переполнявшего меня чувства по стене на грязный пол, прямо в коридоре.

А я улыбалась. То чувство, что жило во мне, поднимало голову, то счастье, что я обрела, соединив внутри себя осколки, не позволяло мне расстраиваться из-за испорченного платья, покрытого уже грязью, холодного пола и мрачного комментария подруги. Я улыбалась!

— Ну, точно! — Подруга тихо села рядом. — Совсем обезумела. Я думала, это произойдёт лет через пять.

Она не понимала! Она не могла понять меня. Теперь я это видела. Тогда я это прочувствовала. Она понимала, что для моего визита есть веский повод, тем более для такого неожиданного и необычного, ведь я всегда звонила по три раза, уточняя, ждут ли меня, встретят ли.

Тогда я взяла себя в руки. Я представила, что всё то чувство, которое я переживала в течение последних минут, — это светлый шар, очень горячий шар, который нужно отправить внутрь себя, поселить и не пугать никого вокруг. Откуда-то на память пришло раздражающее: «Счастье любит тишину», но сейчас в первый раз я была готова согласиться с этим.

Этот шар света, этот жар… Кажется, он был настоящим, он поселился. Я уняла дрожь усилием воли, я встала с пола уже совершенно другим человеком. Вдруг поняла, что могу свернуть горы, если захочу, что ни одно препятствие не остановит меня, потому что я счастлива. Никому не дано развернуть меня, оставить, затерять: я хочу и иду, я буду творить и буду жить. Я счастлива! Счастлива!

Подбирая слова, тщательно, чтобы не выдать самой себя, но и не остаться отстранённой, я сказала, что придумала, какой синтез из собственных внутренних течений связала, и что теперь буду делать, но мне нужна помощь (о, как я не люблю просить её и сегодня!) — и что я буду очень… рада (почему-то сложно было сказать «счастлива», казалось, что светлый шар внутри погаснет), если она меня поддержит.

Она выслушала смирно, стойко, приняла всё как человек, который уже готов ко всему и ничему в этой жизни не удивляется. Собственно, говоря откровенно, так и было, за годы нашего знакомства во что я только её не втягивала и откуда только ей не приходилось меня извлекать! Но сейчас дело было в другом — не в том, чтобы одолжить мне денег; не в том, чтобы выяснить, куда я пропала на три дня и почему не отвечаю на звонки и письма; и даже не в том, чтобы забрать меня из явно сомнительной компании, а в том, чтобы творить… творить со мною, работать очень много, смешивая то, что само по себе очень сложно, в ещё более сложное и более тонкое в эмоциональном плане полотно.

— Великой славы не будет. В лучшем случае узкий круг фанатов.

Она попыталась меня образумить, но я уже зашла слишком далеко и была готова зайти ещё дальше.

— И денег тоже не жди.

— Я знаю!

Она странно взглянула на меня, кивнула и ничего не сказала. Зачем? Слова — это только дождь, холодный и жуткий. Иногда без слова легче, яснее.

С того разговора прошёл почти год. Почти год в моей душе живёт, крутится, шевелится шарик, сплетённый из счастья, пришедшего ко мне из осколков всего пережитого, пройденного и выдуманного. Уже почти год я иду к своей цели и ни разу не было у меня мысли сорваться, я иду напролом, потому что чувствую внутри себя счастье, — оно ведт меня, держит.

Уже отступила моя подруга, сдалась. Меняется в третий раз моя команда, с которой я веду свои проекты, но я вижу, как полотно выходит понемногу на этот свет, и тогда шарик в груди начинает жечь сильнее, острее. Это больно, но эта боль мне желанна. Сладкая боль — вот что такое моё счастье.

Создавать то, чего не было раньше, сражаться за творческую идею, выторговывая лучшие условия, лучшее оформление, — вот то, что окрыляет меня. Ссориться, когда речь заходит о новых решениях в подаче того или иного материала, мириться, искать компромиссы, злиться, чтобы кипела кровь, радоваться и прыгать, когда приходит очередное маленькое признание или победа, — вот то, что делает меня счастливой. Шарик в груди, подпитываемый этими же победами, комментариями, словами поддержки, — вот то, что не дат мне пасть!

Я проходила через провалы, была на самом дне собственной души и разрушала саму себя, не имея ничего, бегая от самого определения счастья и чувствуя себя какой-то неправильной, но на сегодняшний день этого нет. Моё счастье держит меня, поднимает, укачивает меня, помогает уйти от бессонницы. Я реализую себя и других, ухожу в работу с головою и так растворяюсь в ней, что забываю про еду и отдых — и это… потрясающе! Я счастлива как никогда.

Я нашла себя в работе, в создании этого нового полотна. Я ошибаюсь и я счастлива, я побеждаю и счастлива.

На счастье у всех разное определение. Для кого-то это слава и деньги, для кого-то это любовь. У меня вот выходит пока так. Здесь не может быть правых и виноватых, здесь нет правды и лжи — каждый имеет право быть счастливым, каждый имеет право определять и своё счастье. Мне чужда тяга к деньгам, а кому-то чужда любовь. Общее счастье человечества в несовпадении на каждом шагу таких определений, как «счастье» и «счастливая душа».

© Anna Raven