Редактор создаёт текст. Автор теряет смысл жизни.
Скачок к новому качеству
За последние три десятка лет поднялась, застив свет, тьма авторов, производящих тексты — литературные ли, публицистические ли. Возникло невиданное доселе число имён и изданий. Количество перешло в новое качество.
Оно здесь, оно с нами, это утвердившееся качество, являющееся и новой мерой; возможно, мы не замечаем его или сознательно избегаем, но оно здесь и никуда не денется. Нам с ним жить.
Не каждый вынесет такую жизнь.
Нынешнего автора, будь он журналистом, историком, литератором или переводчиком, отличает один верный признак: испорченный, исковерканный русский язык. Язык ломается в любом документе, в любой статье, которые сотворяет владелец клавиатуры, решивший по какому-либо поводу или гонорара ради обратиться к читателям. Стиль того коллективного «я», что бьёт по клавишам, наполняя сеть и бумагу текстами, подчёркнуто однообразен, ошибки условное «я» совершает узнаваемые, типичные, а словарный запас и багаж знаний говорят о полном растворении личности. Словно долбят по клавишам безликие клоны. Личность исчезает, стирается, уничтожая саму необходимость подписи и превращая авторское право в фикцию.
«Светлого будущего» в вопросе усовершенствования общественного «я» ждать не приходится. Язык портится, загаживается и отравляется при преобладании в обществе тех, кого Толстой отнёс бы к «пониженным умам».
Созданию чистого и ясного текста автору, особенно новичку, непременно помешает опустошённое поле языковой культуры. Оно снаружи и оно внутри пишущего. Смертоносных причин, выжигающих культуру речи дотла, множество: плохой школьный учитель при общем скверном образовании в стране и падении науки; недостаточная начитанность коллективного «я» наряду с предпочтением книгам телевизора, откуда льётся искажённая, испорченная речь, а часто и не речь, а набор междометий, мычания и воплей, что наводит на мысли о пещерах и палках-копалках; общение в сети и в «реале» с кругом людей, говорящих преимущественно на уличном жаргоне, обладающих скудным лексиконом и изъясняющихся при помощи «ну», «вообще» и жестов; отсутствие способностей к овладению языком и в целом к гуманитарным наукам; наконец, дисграфия, которой поражены даже учёные, кандидаты наук и академики.
Вместо журналистики, литературы и науки выстроена потёмкинская деревня. Ибо нет и не может быть полноценных журналистики, литературы и науки, когда содержание их материалов изложено косноязычно. Однако происходит метаморфоза: «нет и не может быть» обращается в свою противоположность. Из раздувшегося количества выпирает новое качество, и оно, это качество, утвердившись, становится нормой, а там и эталоном. Вместо «нет» возникает постмодернистская пустышка «есть».
Такова данность. Она есть, она кругом. Новый человек построил новый дивный мир и удобно расположился в кресле. Ему уютно. По крайней мере, ему поначалу так кажется.
Молодой редактор, подвизавшийся на поприще СМИ, и молодой автор, вспахивающий ниву СМИ, изъясняются на молодом русском языке. Как Маяковский с футуристической братвой сбрасывал Пушкина с парохода современности, так и эти энергичные ребята норовят утопить прошлое в воде будущего, куда они перескочили, миновав настоящее.
К настоящему времени эти товарищи удивительно безразличны. Безразличие к сегодня — общая черта тех, кто относительно молод и кто думает, что у него многое впереди, и он к этому многому покамест шагает. Эти люди не киники, не стоики, им неведомо, что значит жить здесь и сейчас и как жизнь поверяется смертью. Им, по-видимому, непонятно, что разрушение настоящего означает и разрушение будущего.
Когда сегодня убито, завтра не наступит.
Сегодня они убивают родную речь, а завтра от их вчерашних действий погибнет способность членов общества к коммуникации. Возможно, через взаимное непонимание будет разрушена и их собственная судьба.
Кому показать рассказ или роман? Писателю! Проверьте свой литературный талант. Закажите детальный разбор рукописи или её фрагмента.
Сегодня испорченный текст — завтра испорченная жизнь.
Но они этого не видят, не понимают и потому не признают.
«Подумаешь!», «И так сойдёт», «Да что вы говорите! Какой умный выискался!», «Между прочим, наш автор МГУ закончил!», «Сейчас все так пишут!» Ответ критику всегда готов. Он тоже типичен, узнаваем. Не ответ, а трафарет. Потому критиковать бесполезно. Критиковать тексты, произведённые коллективным «я», значит покуситься на основы нового общества, на новое качество.
Виталий Григорьевич Костомаров (1930—2020) в книге «Языковой вкус эпохи» указывал на разрушение русской фразеологии, стилистических приличий, на ошибки лексические и грамматические в речи телевизионных дикторов и ведущих радиопередач:
«…скрипя сердцем» (ТВ РТР, 9.11.97).
«…наиболее холодно… наиболее тепло» (прогноз погоды «Маяка», 29.12.97).
«…дико извиняюсь… новый прикол… ну колись» (ведущий радиостанции «Серебряный дождь» А. Гордон, 4.8.97).
«…надеюсь, что возражений не последувает» («Радио Москвы», 16.5.97).
«Сколько сейчас время» (ОРТ, 20.6.97).
«Ляжь в больницу» (ОРТ, 24.6.97).
Профессор Костомаров справедливо полагал, что дело не столько в допущении кем-то подобных ошибок, сколько «в их массовости, в некотором вкусовом безразличии пишущих и говорящих, их часто сознательной нормативно-языковой недисциплинированности».
Книга эта была издана двадцать лет тому назад, в 1999 г. Изменилось ли что-нибудь за минувшие десятилетия?
Да. Массовость привела к новому качеству. Уличная речь, подобно радиоволнам, пронизала, покрыла коммуникативное пространство. Вкусовое безразличие и недисциплинированность, посеянные с экрана и тем самым как бы дозволенные, официально одобренные, утвердили облик новой эпохи. Новый подход был, по сути, продиктован с телеэкранов, провозглашён из радиоприёмников, пропечатан в газетах и книгах, а позднее размножен в сети.
Значит, так можно.
И ошибки закрепились. Закрепились простым многократным повторением. На них уже редко обращают внимание. В рубрику «Нарочно не придумаешь» их больше не собирают. Тех, кто ошибки и ляпы высмеивает, становится всё меньше. Смеющиеся вымирают.
Неверные ударения, исковерканная лексика, корявая фразеология, поломанный синтаксис, орфография, смахивающая на упражнения ребёнка из детского садика, стали привычными явлениями на ТВ, в сетевой и бумажной прессе.
Писатели разучились употреблять знаки препинания. Почти исчезли из оборота двоеточие, точка с запятой, восклицательный, вопросительный знаки и скобки. Зато пулемётными очередями рассекают строки тире. Тире вместо двоеточия, скобок, даже вместо точки.
Всего один урок. С вашим текстом. Вы и писатель. Больше никого. За 120 минут вы научитесь избавляться от типичных ошибок в сюжете, композиции и стиле. Закрепив полученные навыки, вы сможете обходиться без редактора.
Человек, любящий родной язык, не может смотреть телевизор и слушать радио. Там не язык, там карканье ворон.
Читать книги, сочинённые и изданные в XXI веке, он тоже не может. По десять, по двадцать ошибок и опечаток на развороте! Кто бережёт родной язык, тот не покупает и не потребляет это. Нельзя питаться на помойке — от этого предостерегал тот же Толстой.
Как жить в мире с искажённой коммуникацией? В мире, где бескультурье постмодернистски перевернулось в культуру?
Нельзя одному ответить за всех.
У редактора есть его одинокий ответ.
Спасение и заодно сохранение смысла жизни — в правке. Править всё, что попадёт под руку. Без выходных дней править, кромсать сочинения журналистов, блогеров, аналитиков, публицистов, учёных, обозревателей, литераторов — да кого угодно, хоть депутатов Госдумы и членов правительства. Кстати, выдающаяся по бессмыслице контаминация фразеологизма «взялся за гуж, полезай в кузов» — родом из правительства, из того кабинета, что реформировал страну в девяностых годах. Искажение пословицы высокопоставленным господином было высмеяно в прессе: так скверно на русском языке в ту пору говорили ещё нечасто, а потому услышанное заставляло подпрыгнуть на диване. Минули десятилетия, и сегодня обнаружить (открыть!) правильную речь в прессе, сети и телевизоре столь же сложно, как встретить стобалльника ЕГЭ, написавшего диктант без единой ошибки.
Потому у редактора ответ один: править.
Нет, редактор не верит, что бой одиночки приведёт к победе над коллективным разумом, что его оборона убережёт язык от полчищ внутренних варваров.
Не убережёт.
Но у него хотя бы будет не обессмысленная жизнь.
Отпечаток эпохи
У редактора, читающего и вычищающего чужие тексты, постепенно набирается коллекция примеров, богатый материал для обобщения, для классификации и типизации. (Для истории материал тоже хорош, но это другой вопрос.)
Давайте же посмотрим, как пишут современные работники прессы. Давайте сделаем ещё один отпечаток эпохи.
* * *
«Закон о прогрессивном налоге разоблачил единороссов наголо».
Фразеологическая ошибка. Существуют фразеологизм «разбить наголову [противника, неприятеля]», наречие «наголо» (шашки наголо) и выражение «разоблачиться [раздеться] догола». Автору, ищущему выразительный фразеологизм, следовало бы усилить свою фразу иначе: вывел единороссов на чистую воду.
«…готов встретиться с каждым министром, складывающим полномочия».
Слагающим полномочия. Фразеологическая ошибка.
«…не мудрствуя от лукавого…»
Не мудрствуя лукаво. Снова порча фразеологизма.
«Одержав вверх над судами противника…»
Одержав верх! Ошибка распространённая. Пожалуй, чаще у современных авторов встречаются только выражения «скрипя сердцем» и «скрепя зубы».
«…способный впопыхах боя определить…»
В пылу боя.
Грамматика у горе-авторов тоже не в чести:
«Не доехав до заданной точки, в танк попал первый снаряд».
«Вернувшись домой 22 июня, вчерашних школьников застало страшное известие».
Снаряд не доехал до точки? Домой вернулось известие?
Это типичная подмена персонажа шляпой: ошибка, высмеянная А. П. Чеховым в юмореске «Жалобная книга». Ошибка-долгожитель; с чеховского времени она добралась до наших дней. Ей суждено умереть вместе с русским языком.
Сегодняшние журналисты и писатели не в состоянии не только исправить пущенную «шляпу», но даже у себя её заметить. За них это делают редакторы, если таковые издательством или газетой наняты. В последние годы стало принято на редакторах и корректорах экономить. Объяснение такого сокращения штатных единиц состоит не в одном финансовом кризисе. Никто не видит от редакторов пользы!
Никто не видит, что правильно было бы построить предложения приблизительно так:
Танк не доехал до заданной точки: на пути в него попал снаряд.
Они, вчерашние школьники, вернулись домой 22 июня, где их застало страшное известие.
Умением перечитывать черновики и самостоятельно подправлять рукопись могут похвастаться немногие авторы. Большинство не переносит критику и в ответ плаксиво жалуется на «замыленный глаз», на «невосприимчивость» к собственным текстам, на усталость и прочее. Отговорки! Авторы попросту недостаточно грамотны, а то и вовсе безграмотны, иначе бы их ошибки и ляпы не кочевали из статьи в статью. Вдобавок производители текстов чудовищно ленивы. И самое страшное: они занимаются не своим делом, растрачивают жизнь впустую.
Журналистика и литература — занятия не для малограмотных и рассеянных товарищей. Ошибки, дичь и галиматья, запущенные автором, впитываются как губкой публикой, повторяются читателями устно, а в наши дни ещё и тиражируются через соцсети. Каждая ошибка, не остановленная властью редактора, есть удар по родному языку, есть нанесённая рана.
Современные журналисты проливают потоки крови. Они убийцы. И они же самоубийцы. Читайте дальше.
Приметами современных журналистских статей являются не только плохая орфография, хромая пунктуация, ошибки в лексике и фразеологии, но и многочисленные фактические ошибки: в географии, в датах, в именах и фамилиях, в деталях биографий, в истории отечественной и мировой, в наименованиях техники и компаний. Девять из десяти авторов грешат всем этим, вместе взятым. В сущности, журналисты выдают не текст, а лишь его заготовку. Понятно, что таким людям в прессе делать нечего, однако они там работают. Других-то нет, все мы давно прописались и живём в новом качестве языка, в языковом вкусе эпохи.
В иных случаях редактору проще самому написать всю заметку заново, нежели править за тёмного и ленивого автора. Выправить нелепицу часто невозможно:
«Мировая обстановка остаётся накалённой, социально-экономическое положение населения, как бы нам того не хотелось, но все прекрасно понимают».
У журналистов XXI века нет необходимых технических навыков, они не умеют пользоваться персональными компьютерами. Они остаются «чайниками» десятилетиями. Это тоже лень-матушка. Именно леностью объясняются дичайшие опечатки, которые самую обыкновенную фразу превращают в абсурдный набор:
«Лодка оставалась подводой».
Эта «подвода» попала в море потому, что текстовая программа способом автозамены устранила пробел и слепила предлог с существительным. Автозамену можно отключить, но пользователь не знает, куда ему ткнуть мышкой. И просвещаться на сей счёт не намерен.
Ещё один пример автозамены после опечатки:
«…отбивали атаки красной конницы ламповым огнём».
Не ламповым, а залповым. Трудно предположить, что военный историк, автор материала, настолько плохо владеет понятийным аппаратом. Причина опечатки кроется в неуклюжести пальцев, за которой последовала машинная автозамена на ближайшее похожее слово. Но перечитывать за собой автор не соизволил. Зачем? На это есть редактор. А если нет?..
Фактические ошибки — постоянный гость в сочинениях теперешних учёных и работников прессы.
«22 тыс. штыков сабель».
Помилуйте, какие штыки у сабель? Автор пропустил то ли союз «и», то ли число сабель.
«Авианосцы должны были войти в состав Тихого и Северного флотов».
Нет никакого «Тихого» флота, есть Тихий океан и Тихоокеанский флот.
«…лично многие недолюбливали большевиков, поэтому воевали в составе Красной Армии».
За белых они воевали, эти многие.
«Павел Кокорин, триптих которого, посвящённый Александру Невскому…»
Корин, а не Кокорин. Кокорин явился, по-видимому, откуда-то из спорта.
«…впервые на палубе самолёта были замечены истребители…»
На палубе авианосца.
«…военной операции в Сирийско-арабской республике».
Не «Сирийско-арабской республике», а Сирийской Арабской Республике. В названиях государств все первые буквы — заглавные. Чёрточки в названии САР нет. Чудовищно искажённое название государства как будто подразумевает, что Сирия населена сирийцами и арабами. Автор не знает, о чём пишет. Не страшно: зато его читают!
Незнание терминов, имён собственных (и их правописания), а также употребление вымышленных слов — закономерный итог тотальной безграмотности. Полюбуйтесь:
«…адаптизировать под условия…»
Адаптировать!»
«…беспилотник, разработанный КБ «Сухова».
КБ Сухого!
«…штрейхбрейкеры».
Это кто? Штрейкбрехеры, танцующие брейк?
«Прокуратор СССР…»
Прокурор. И хорошо бы уточнить, что за прокурор.
«…удолитворения приоритетов и удолитворения любопытства истоиков…»
Пальцами ли это набрали? Скорее, носом!
«…задача метущейся души…»
Или выметающейся! Правильно: мятущейся.
Скудность лексикона приводит к тавтологии, употреблению однокоренных слов:
«…оружие обезоруживающего удара может появиться на вооружении…»
«Заставить же силой вывести войска Сирия Турцию не заставит».
Синтаксис, а именно согласование, управление и примыкание, современным авторам тоже ни к чему. И так сойдёт!
«…принять указанный закон, желанный миллионам россиян».
Желанный не «кому», а «кем»! Миллионами! Да и не «желанный», разумеется, а «одобряемый».
«Украинский депутат удивился отношением французов к российской делегации».
Не «чем», а «чему»! Отношению!
Присуща ли журналистам хоть малейшая логика? Не верю! Сочинения их полны курьёзных утверждений, в том числе в заголовках.
«Путин освободил израильтянку, вёзшую наркотики, чтобы поддержать Нетаньяху».
Что за поворот сюжета? Неужели израильтянка хотела наркотиками поддержать своего премьер-министра?
«…ситуация со смертностью на дорогах в России за последнее десятилетие улучшилась, причём весьма значительно — почти на 50%».
Нет, журналист отнюдь не стремился порадоваться росту смертности на дорогах, но вышло у него именно это. На самом-то деле смертность на дорогах снизилась.
«Курс доллара на Мосбирже подорожал на 1,6% — до 74,1 рубля, что стало минимум с марта 2016 года».
Так нынче пишут на сайте ТАСС. Дорожает не курс (курс не покупают), а доллар. Курс повышается. «Стало минимум» = стало минимумом.
Среди героев авторов нашего времени процветает многословие, отягощённое пустословием.
Журналисты почём зря сорят словами. Посмотрите:
«…также как можно более повсеместное…»
У прилагательного «повсеместный» нет превосходной степени.
«…информация соответствует реальным фактам».
Нереальных фактов не бывает.
«…было то, что не было потерь, что укрепило у флотского командования иллюзию, что…»
Три «что»! Не предложение, а замкнутый магический круг, из которого бедолаге автору уже не вырваться.
«Таким образом, в будущем российская армия сможет получить не только перспективные самоходные артиллерийские установки с современным вооружением и оснащением, но и боеприпасы с повышенными характеристиками. Внедрение всех этих изделий будет осуществляться постепенно и в течение некоторого времени, но итог таких мер уже понятен. Впрочем, для получения желаемых результатов необходимо провести все требуемые этапы работ. Пока в ближайших планах промышленности первые испытания, а это означает, что многое только предстоит сделать».
(Бурные аплодисменты, переходящие в овацию.) Хоть подшивай в материалы какого-нибудь партсъезда. Ни слова по делу и ни слова о настоящем. Только глубокая вода, только светлое будущее.
Автор, ты себя уважаешь?
Нынешним авторам не выдать без редактора и строчки. Ни журналистам, ни литераторам. Многие и не стремятся к самостоятельному созданию полноценных текстов, производя вместо заметок, статей и рассказов их заготовки. Тяп-ляп, и пусть доделывает редактор.
Это не настоящее разделение труда, а его суррогат, ибо редактор не обязан переписывать текст за автора от начала до конца. При столь неравноценном разделении обязанностей редактор выполняет не только свою работу, но и работу автора.
Много ли после редактора остаётся от такого автора?
Где авторское знание освещаемой темы вопроса, где собранные факты, где, наконец, стиль?
Если ничего этого нет, то нет и автора.
Пустое место. Неприглядная роль! Самая унизительная роль в обществе. Хуже изгоя. Такой писатель целиком и полностью зависит от редактора — точно так же, как школьный двоечник находится во власти отличника перед контрольной или диктантом.
Автор, допускающий и даже устанавливающий такое к себе отношение, не имеет гордости и находится не на своём месте. Он заедает чужую жизнь и выполняет ту работу, к которой неспособен. Смысл его жизни, его подлинная судьба неведомы ему. Истинных своих талантов он не раскрыл. Он ещё не презирает себя — но к презрению этому придёт неизбежно. Этот день станет для него духовной катастрофой.
Поверхностный автор, писатель-формалист, сочиняющий по принципу «и так сойдёт», ради ничтожной платы, «двухдолларовая голова», как выразился бы Джек Лондон, — человек несчастный. Он сам уничтожает себя.
* * *
Эй, там, за экраном! Вы слышите меня?
Поднимитесь над собой. Вы вправду считаете себя писателями? Журналистами? А то и учёными? Так научитесь писать по-русски грамотно, точно и увлекательно! Станьте тем героем, что плывёт против течения, живёт вопреки! Возразите безграмотному обществу, безграмотным его проповедникам!
Вспомните юного Набокова, который на чужбине, в Англии, читал словарь Даля, дабы сохранить в себе силу, точность и красоту родной речи, не допустить в эмиграции искажения русского языка. Того языка, на котором будут написаны потом «Защита Лужина» и «Дар».
Не убивайте себя. Убейте в себе лень.
И научитесь быть от редактора независимым. Вот тогда он пожмёт вашу мужественную руку.
© Олег Чувакин, 11-13 апреля 2020
