Текст участвует в конкурсе рассказов «История любви».
Об авторе: Людмила Боровская.
Время лечит, но как в бесплатной поликлинике.
Лев вспомнил эту шутку и ухмыльнулся. Время не лечило, а лежало рядом с ним и источало миазмы, так ему казалось. Он с силой провёл кончиками пальцев по виску. Встал, придерживая голову, будто боясь расплескать находящуюся там боль. Поморщившись на яркий свет, мужчина выглянул из окна. Вдалеке танцевало море, которому было абсолютно, совершенно плевать и на миазмы, и на мигрень, и на далёкую, таявшую во тьме воспоминаний Лизу.
Лев был склонен подчиняться режиму, и сейчас он отвёл себе на пострадать двадцать минут. Ну, может, двадцать четыре. Он задёрнул штору, лёг на узкую холостяцкую кровать и уставился в стену. На стене писали свои последние послания сентябрьские разбавленные тени.
Вот она сидит, запустив тонкую руку в тёмные кудри. Он смотрел и смотрел той ночью на завиток у виска, смотрел специально: этот завиток нужно обязательно запомнить и потом, в минуты разлуки, вызывать его в памяти. Завиток был якорем в море забвения, светом маяка в бурном потоке времени. А Лев — смотрителем этого маяка.
Вот она запрокидывает голову и внезапно разражается чуть повизгивающим хохотом от глупостей. Может, с таким смехом и простительно её ущербное чувство юмора. Тонкие шутки, основанные на цитатах из классики? Нет, уносите!
Надо выпить таблетку. Она по традиции — не поможет. Но оставит онемение на кончике языка и чувство выполненного долга.
Чтобы страдания не были слишком пасторальными и возвышенными, он всегда добавлял отвратительные мелочи к её портрету. Вытягивал сетями мелких рыбёшек: неловкие моменты и глупые привычки Лизы. Потом оправдывал их тяжёлым детством и лёгким, слишком лёгким характером. Её забывчивость была обидной. Вот он тут сидит, баюкает больную голову и всё, всё помнит. А она помнит только то, что ей льстит.
Двадцать четыре дважды апостольские минуты кончились. Двадцать пятая Иудой вкралась в его режим.
Лев взял в руки маленький эскиз из серого скульптурного пластилина, сквозь который просвечивала будущая работа в масштабе. Повертел и отложил в сторону. Макет был готов, и он возился с глиной, готовя её к воплощению. Мял длинными сильными пальцами, нашвыривал кусками на каркас, — детали требуют времени, а базис — чувственной грубой силы. Глина отзывалась послушной упругостью.
Когда-то, давным-давно, в очередное Лизино появление, совпавшее с его увлечением майоликой, он вручил ей огромное блюдо непонятного назначения в виде двух половинок граната, истекающих кровавым соком. «Моей Персефоне», — улыбнулся скульптор. Лиза хохотнула тем особым образом, скрывая своё незнание. «Ни черта ведь ты не поняла», — думал Лев, одновременно разочарованный и трепещущий от её довольной улыбки. Хорошо, что сейчас ему не приходится ничего выдумывать, а только переносить совершенство божественной задумки, напитывая им глину, гипс, дерево.
За работой никогда не было видно времени. Казалось, солнце поднялось пять минут назад. Но уже полдень. Мастер нехотя оторвался от обретающей форму пустоты. Быстро перекусил. Хочется думать — в очередной раз — что она ест с того блюда, а не расколотила его по извечной неловкости и неряшливому отношению к вещам. Тонкие косточки запястий и ключиц засветились в памяти.
При всей своей глупости Лиза обладала невероятной интуицией и наблюдательностью, которая удивляла даже его — мастера подмечать мелочи.
— Я — девушка-тапир, — по-детски важно сказала она при первом же их знакомстве. В курортной толпе Лев сразу замечал её по вздёрнутой запятой подбородка. Он и сам любил смотреть на полыхающее южное небо, где от жара будто расползались прозрачные змейки.
— Не слишком похожа. — Он не знал, что сказать, чтобы скрыть неловкость.
— Это внутри, — Лиза прижала руку к груди, сильно растопырив пальцы. — Тапиры такие беззащитные, славные… Очень доверчивые.
Лев совершенно не вдавался в такие подробности тапирьей личности, но сразу поверил полузнакомой барышне. Может, он тоже был внутри доверчивым тапиром?
Удивлялась его работе. Ремеслу — так звучит солиднее. У него в мастерской смотрела, прищурившись, мотала головой. Но вслух выражала эмоции редко. Лев ждал её реакции, весь подбирался, как конфликтующий кот. «Много ты понимаешь», — сердился он про себя, когда вердикт выходил слишком сухим.
Время будто отменялось. Сейчас он здесь, в просторной светлой комнате. И там — четыре года назад, когда его жизнь замкнулась. И стала делиться на периоды её появлений и исчезновений.
Вечером должна прийти Галя. Или это завтра? Хорошенькая, вся плотная и розовая, Галя из местных носила ему еду и фрукты из своего сада, согревала чай и постель. В мастерскую почти не допускалась ни глазом, ни помыслом. Думала, что Лев иногда ваяет и её тоже. Он загадочно улыбался и запускал пальцы в свою рыжую бороду, скрывая широкой ладонью неискренность.
Да, времени нет. В их южном городе зима была тёплой. Новый год — сырой и туманный. Как же Лев любил эту погоду! Настоящую новогоднюю. Вот родители в первый раз взяли его с собой в гости, к их взрослым друзьям. И он бежит через площадь, где в тумане мягко светятся фонарики на общественной, строго наряженной ёлке. Дома ждёт конструктор и даже — половина торта по бабушкиному рецепту.
Это воспоминание тянет за собой и Лизу, с её сияющим взглядом в тумане буйной гривы. Ну хватит. Можно пойти в город и попробовать продать некоторые работы. Как ни странно, кому-то они нравились. Одуревшим от солнца и домашнего вина курортникам надо было изыскать что-то для души, но — понятное. Выходя из двора, он потрепал верного беспородного Люпуса, на самом деле имевшего в экстерьере что-то волчье. Она любила собак, кидалась обниматься с каждой дворняжкой. Интересно, принял бы её недобрый Люпус, объявись она здесь? Неуместные, глупые теории! Скульптор разозлился и пошёл нарочито быстрым, агрессивным шагом.
В лавке его встретил керамист Дато, принесший свои аутентичные — для туристов — амфоры. Улыбающийся, наверное, всю свою полувековую жизнь, семейный мужик, он почти официально имел двух любовниц на своей улице. Их даже звали одинаково. Потрясающая экономия пространства и информационных ресурсов.
— Леу! — Дато приветственно вскинул руку. — Тут тобой интересная барышня интересовалась.
— Тебе все они интересны, — вяло махнул рукой скульптор на эту тавтологию.
— А эта и тебе, — подмигнул собеседник. — Вот она, вернулась, голуба!
Ещё не повернувшись, ещё не увидев чёрные кудри, Лев всё понял, попытался замереть и провалиться сквозь землю. Опять ты. Когда это кончится. Он вздохнул, и вздох рыбкой остался плескаться внизу живота.
— Лёва! — улыбалась его девушка-тапир. — Как дела?
По дороге домой, вполуха слушая Лизино тарахтенье, он лихорадочно соображал. Сейчас она всё поймёт. Сейчас. Больше не получится скрывать. Делать вид, что ему всё равно — да пропадай ты хоть на вечность, Лиза! Сколько их там? Может, не пускать в мастерскую? Но ему этого всё же хотелось.
Голова-то прошла — пришло запоздалое осознание. Как обычно, она вытягивала из него всё, что бабушка называла «шмурдяком». Поэтому Лев всегда рассказывал ей всякие мелочи про себя. Всё, что вытянулось со дна его неуверенной, меланхолической, закрытой от посторонних души. И вот оборона, выстраиваемая годами, снова пала.
— …а я говорю, что насовсем! Ты слушаешь меня? У тебя сейчас кто-то есть? К тебе ходила такая толстая женщина в прошлый раз. Ну, извини, может, не очень толстая. Давай назовём её фигуристой.
Нет, всегда есть только ты. Но лучше промолчать.
Галя была у него дома и оставила какие-то котлеты, лобио и хурму. Это хорошо, Лиза потом обязательно захочет есть.
Предательский пёс кинулся к голым Лизиным коленям, облизал всё и вся, растёкся у её босоножек, требуя дальнейшей ласки. Она уже перебирала его густую шерсть своими тонкими пальцами и что-то неразборчиво ворковала.
Смеющийся вихрь наконец ворвался в его мастерскую. Там уже почти было темно. Из сумерек на вошедших смотрели десятки, сотни девушек. Наяды и дриады. Саломеи и Билкис. Иштар и Гекаты. И это всё была одна она. Едина в сотне лиц.
Лиза посмотрела на него испуганно и возбуждённо. Помолчала.
— Мне больше всего нравится вон та, — медленно проговорила она после затянувшейся паузы, показав на кудрявую деву с гранатом в руке.
Персефона, Персефона, останешься ты со мной на этот раз или вернёшься в царство вечного забвения?
© Людмила Боровская
Чувакин Олег Анатольевич — автор рассказов, сказок, повестей, романов, эссе. Публиковался в журналах и альманахах: «Юность», «Литературная учёба», «Врата Сибири», «Полдень. XXI век» и других.
Номинант международного конкурса В. П. Крапивина (2006, Тюмень, диплом за книгу рассказов «Вторая премия»).
Лауреат конкурса «Литературная критика» (2009, Москва, первое место за статью «Талантам надо помогать»).
Победитель конкурса «Такая разная любовь» (2011, «Самиздат», первое место за рассказ «Чёрные снежинки, лиловые волосы»).
Лонг-листер конкурса «Книгуру» (2011, Москва, детская повесть «Котёнок с сиреневыми глазами»).
Призёр VII конкурса имени Короленко (2019, Санкт-Петербург, рассказ «Красный тоннель»).
По его эссе «Выбора нет» выпускники российских школ пишут сочинения о счастье.
Олег Чувакин. Прозаик. Редактор. Литературный обработчик. Вдохновитель
Садишься за письменный стол с намерением сочинять? Намерение похвальное! Писать книги — верная дорога к богатству и славе.
Не можешь заставить себя писать каждый день? Литературная совесть ест тебя поедом? Не огорчайся! Знай: есть пять способов решить мучительный вопрос.
Творческий метод писателя. От Чехова до Вудхауза, от Сименона до Саймака. Расскажите и вы о своём подходе!
Экономика рассказа. Как продать рассказ и кому? Сколько за это заплатят? Выгодно ли производить литературу?
Как узнать, имеет ли человек писательский талант? Есть ли точный ответ на этот вопрос? Да, есть.
Писать книги. Легко ли это? Сел за стол, открыл ноутбук, набарабанил сколько-то тысяч знаков — рассказ готов, опубликовать его! Так можно? Нет. Но все думают, что можно.
Как создать увлекательный сюжет? Как вывести в книге героя, которого непременно полюбит публика? Как написать захватывающую историю и искупаться в лучах славы?
Единственная причина, по которой тебе следует написать роман, — необходимость сказать что-то людям. Ты должен это сказать. Ты садишься за стол и пишешь.
Как становятся писателями? Никак. Ими рождаются. У вас нет ни слуха, ни гибкости пальцев? Оставьте в покое скрипку. Нет тяги к литературе и отсутствует «ген грамотности»? Сожгите свою писанину.
Полезные советы начинающим писателям. Как приучить себя к систематическому литературному труду и добиться красоты слога. Как перестать мучиться и начать творить.
Научиться писать свои истории несложно. Усаживаетесь в кресло, заносите пальчики над клавиатурой… Уже слышали такие советы? Над вами подшутили! Есть правила, без которых историю не написать.
Неверно заданный темп повествования приведёт к ямам в композиции, ломаному ритму и в итоге к полному авторскому провалу. Литературное произведение не состоится.
Чудесно! Только мне наоборот показалось: скульптор Лев — немолодой Аид, а лёгкая характером Персефона регулярно ускользает от него на весёлую весеннюю землю))
Чудесно! Только мне «увиделось» наоборот: немолодой скульптор Лев — Аид, а лёгкая характером Лиза-Персефона регулярно ускользает от него на весёлую весеннюю землю, но всегда возвращается (потому что он, как в мифе, дал её гранат)) Ох, люблю такие истории)
Благодарю за отзыв! Да, Вы верно это подметили, тут образовалась некоторая двойственность)
Олег! Мой комментарий куда-то исчезает… Дважды)
Все три комментария на месте. В спаме ничего нет, в корзине пусто. Сервер не отключался. Возможно, кэш страницы в вашем браузере выстроился некорректно. Для очистки кэша страницы и загрузки её новой версии рекомендую комбинацию клавиш: Ctrl + F5.
Ну, недолго же он ее забывал! Пришла!
Мне очень нравится, но не столько персефоны, наяды и тапиры, от которых у Инны захватывает дух)))
Мне нравится язык, атмосфера, и мелочи — а в мелочах удовольствие.
Жаль, что рассказ маленький, какой жадный автор))
Ну, дух, положим, у меня вполне себе такой неоккупированный) Или ты полагаешь, что достаточно упоминания имени любого мифического персонажа, чтобы я занялась?) Нет))) Стейнбека вот сейчас перечитываю: он захватывает (как всегда).
НЕОКУПИРОВАННЫЙ ДУХ! Инна. Жжёшь!
ккккупированнннн
кстати, я уважаю твою любовь к мифам
просто подкалываю
окккккупирую))
Спасибо за отзыв! Хотелось просто выхватить несколько кадров)
да-да, похоже на кино! я бы его посмотрел…
Спасибо за образный, яркий, со «вкусными» деталями рассказ. Особенно понравился «вздернутый запятой подбородок». Ну и пес Люпус. И гранаты. И много еще чего. Спасибо и удачи! (жалко только, что Персефону преподносят эдакой дурочкой, почему-то, хотя и с хорошим художественным чутьем.)
Благодарю Вас за отзыв и комментарий! Интересно Ваше мнение!
Персефона в тексте преподносится глупенькой только с позиции влюблённого, воспринимающего прошлый опыт с некоторой фрустрацией. На самом деле героиня скорее обладает умом, далёким от наносной интеллектуальности и «книжности». Более естественным и свободным) мне так видится)
Читала давно, не было времени сразу написать отзыв, и забыла… А написать надо, чтобы сказать огромное спасибо автору! Какая чудесная история, как легко, сладко написана, без излишней витиеватости, с особым юмором. Прочитала с удовольствием!
Большое спасибо за отзыв, Елена! Очень рада услышать Ваше мнение!