Рубрика: 2017. Художественное слово

Организатор конкурса коротких рассказов «Художественное слово» выражает искреннюю благодарность Александру Рубису за сетевую рекламную кампанию.

Нынче женский праздник. Нет, на календаре не март, 8-е, а апрель, 28-е. Сегодня мы награждаем женщин, победивших в литературном конкурсе «Художественное слово».

Так был ли мальчик? Удался ли конкурс? Я считаю, что удался, поскольку из восемнадцати рассказов финала не менее восьми-десяти — очень достойные тексты, да и оставшиеся лишь немного уступают конкурентам из первой половины списка.

Но я искренне, весело, невинно-наивно рада, что нечаянно «напала» на «Художественное слово» Олега Чувакина и его удивительно атмосферный конкурс: здесь было по-настоящему приятно, тепло и хорошо; здесь ни один рассказ меня не разочаровал, а некоторые просто очаровали.

Ранним утром 26 апреля в дискуссии дружного жюри была поставлена последняя точка. На чистый лист легли ровненькие строчки с именами финалистов конкурса «Художественное слово».

Я обещал написать обзор конкурсных рассказов, которые счёл лучшими. Своё обещание я перевыполнил. В обзоре затрагиваются и те рассказы, что лучшими считать я не могу, однако нахожу их по меньшей мере оригинальными.

А мне вот, черт побери, понравилось. Потому что сам так не умею. Не получается. Автор описывает весеннее сумасшествие.

В ночь на 21 апреля был принят последний рассказ на конкурс «Художественное слово». Всего поступило 142 рассказа, один был удалён. За право стать единственным победителем конкурирует 141 автор.

«Если свойства спутанных частиц парадоксальным образом проявляются в микромире, почему бы не проверить, не выполняется ли та же закономерность в обществе людей для современников — абсолютных двойников?»

Они прорастали строгим и упрямым подорожником, модником одуванчиком, меняющим наряды с ярко-солнечных на воздушно-прозрачные.

Обернувшись на совершенно пустую улицу, я ощутил острую потребность в почесывании затылка, но лишь пожал плечами и пошел дальше.

«Стой, стой, стой…» От отчаянной попытки успеть на трамвай, она не обращала внимания ни на духоту, ни на стекавшую по виску назойливую струйку пота, ни на лямку рюкзака, болезненно впивавшуюся в плечо.

Только одному удалось подняться и вернуться, но он так и не рассказал, что увидел. Вершина стояла, скрывшись от взоров любопытных. Многие пытались взять её, но лишь спускались ни с чем. А кто-то пропадал навсегда, унеся секрет с собой.

Писатель не мог оторваться от неоценимого богатства до позднего вечера. Были тут повести и романы, фантастика и лирика, сказки, фэнтези и все остальное.

На почти прозрачной бумажке было каллиграфически выведено бардовыми чернилами: «Выручай, я в башне. Принцесса».

Рижский залив был спокоен, как никогда. Пустынный пляж с красными скамейками, хитро спрятанными за сухой осокой, золотыми колосками и маленькими елочками, растущими вдоль леса, был безлюден и пуст.

— Ещё что… Ещё в печи тут пришлось возгореться. Одно то, что в печи — удивило. Где теперича печку найдёшь? Только в деревне. Я уж думал, их нет совсем! Зря думал.

Иногда Ульяна задумывалась: а что будет, когда они покинут это кучерявый рай и вернутся на Землю? Неужели им вечно предстоит подтверждать пословицу: вместе тошно, поврозь — скучно?

Герой огляделся. Это было невероятно. Перед ним лежал целый мир, тот яркий, красочный, цветущий мир, который всегда казался плодом подростковых фантазий. Он звал, манил, приглашал разделить ту радость, которой был наполнен.

Избранница опустила глаза на книгу. Прочитала фамилию автора и тихо сказала, что она согласна. Счастью Саши не было предела. Если бы у него ещё оставались деньги, он бросился бы к оркестру и заказал что-то бравурное, соответствующее случаю.

Он очнулся в поле около леса, лицом зарывшись в траву. «Как я здесь оказался?» — этот вопрос первым возник в голове. И тут он всё вспомнил, что с ним произошло.

Сколько она его помнила, он всегда ездил на велосипеде — сначала в школу, потом в университет, затем туда же на работу. Сколько раз они с матерью говорили ему смотреть на дорогу, сколько раз предупреждали его…

Было прекрасное утро — солнечные лучи кое-где пробивались сквозь густую листву, выразительно журчала вода, птицы уже завели свой многоголосый ноктюрн.

Въезжая в Ельники, она издалека увидела двухэтажный каменный дом с башенкой, очень похожий на то воздушное пирожное, которое оставил ей Макс, и на ту глыбу в рамке, что висит до сих пор в ее комнате.