Кинотеатр

Фантастическая трагикомедия

Повесть о печальных русских романтиках и ухмыляющихся недоверчивых прагматиках. О жизни бухгалтера Булочкина, летающей тарелке, капсуле времени и той черте, за которой таится неведомое. Об инопланетянах — и о землянах. О книгах — и о водке. О любви — и ненависти. О настоящем — и будущем. О войне — и мире.

Глава I. Тарелка и уши с антеннами

За строем осин зеленела большая поляна, залитая светом полуденного солнца. «Осиновым кругом» называл Василий Булочкин поворотную точку своего грибного маршрута. Неспешный, азартный обход круга, пополнение корзины красноголовиками, и обратно, домой: десяток километров через лес, поле, трассу, пустыри строек, перекрёстки и линии пыльных городских улиц со светофорами и ревущими автомобилями.

Каждый год бухгалтер Булочкин выпрашивал у гендиректрисы фирмы отпуск на пограничье лета и осени, и в начале августа шуровал в лес. Вот и в этом году, отсидев одиннадцать месяцев за компьютером, Вася рассчитал сам себе отпускные, купил сослуживицам и сослуживцам торт, и следующим утром, едва взошло солнышко, двинулся к городской окраине. Его резиновые сапоги, куртка-энцефалитка и корзина выглядели чужеродно среди бетонных жилых коробок, супермаркетов и стоянок. Пересекая поле с колосящимся овсом, Вася вдыхал летний ветер и слушал висевшего в небе жаворонка. Срезав на опушке первые красноголовики, обабки, маслята, углубившись в лес, бухгалтер забыл обо всём, кроме третьей охоты. Тяжесть плетёной корзины, стук дятла, размеренное кукушкино «ку-ку» (сорокалетний Булочкин насчитал 99 кукований), мордочка любопытствующего бурундука, застывшего на валежнике, делали его, разочаровавшегося в человечестве, почти счастливым.

Когда на просеке, вблизи поляны, у него заболела голова, он успел подумать о кислородном отравлении. Бухгалтер наклонился к переросшему подосиновику, манившему оранжевою шляпою размером с баскетбольный мяч, как вдруг мозги его погрузились в туман, череп потяжелел, а пропорции гриба исказились; тот растолстел, расплылся, заняв собою всё обозримое пространство. В глазах грибника потемнело, воздух сгустился до непроглядной тьмы, у лица прокатилась чёрная волна. Земля ушла из-под ног, члены тела дёрнулись, как на ниточках, спина и шея вытянулись, голова на плечах подпрыгнула и стала плавно поворачиваться, закручивая шею спиралью. Так же внезапно, как случилось, всё окончилось. Вернулось ощущение прижатой к боку корзины, вертикального положения и покоя. Чернильно-жидкая тьма сгинула, голова перестала болеть и кружиться, будто её остановил кто-то. Снова видел Вася лес, просеку и красноголовик-переросток. Из корзины на руке, от посиневших на срезе подосиновиков, тянуло терпким грибным духом. Долбился дятел, звенели комары, ухала хрипло кукушка. Прошумел в листве ветер, качнулись в выси осиновые кроны.

Опустив корзину в траву, бухгалтер протёр глаза. За стволами осин, на поляне, серебрились на солнышке отшлифованные бока летающей тарелки. Только что тарелки не было — и вот она есть. Откуда ни возьмись, как в русских сказках. Никакого тебе шума двигателей, пламени из сопел, выжженной травы, горячего ветра и чего-нибудь ещё, что надо бы произвести приземлившемуся космическому объекту. Откинулась круглая крышка люка, ступенька за ступенькой разложилась лесенка, и по ней на поляну сошёл инопланетянин.

Внеземная сущность прибывшего определялась легко: он имел зеленоватое лицо и вытянутые уши, наверху оканчивавшиеся маленькими антеннами. Рыжеволосая голова пришельца была довольно крупна, отчего плечи гуманоида казались узкими.

На том отличия космического гостя от людей заканчивались. Обладавший относительно хорошим зрением Булочкин (дальнозоркость, плюс полторы диоптрии) разглядел его вполне. Люк за спиною зеленоватого гуманоида задраился, и тот, шагая пружинисто, направился к Булочкину.

Не он ли сотворил чернильную тьму, а потом прогнал её? Вася посмотрел на корзину с грибами, потом на свои коленки. Они мелко тряслись. Руки тоже дрожали. Страх? Нет, ощущение чего-то нового, невероятного. На языке вертелось слово «контакт». В памяти всплыл советский номер толстого журнала «Наука и жизнь» с многочисленными рисунками НЛО.

Узкоплечий круглоглазый гуманоид был одет в белую футболку. С чёрным номером «339». И в спортивные трусы. Белые, с красными полосами по бокам. Трусы, футболка, немаленький рост, поджарая фигура, гибкая походка, длинные голые ноги, оканчивавшиеся бутсами, — незнакомец мог бы сойти за игрока футбольной команды. Полному сходству мешали два цветных кубика на шее, зеленоватая кожа, кошачьи глаза и номер — 339. Булочкин попробовал представить команду игроков в четыреста, которая гоняет мяч, пытаясь забить гол в ворота другой команды, где тоже человек 400. Ничего у него не вышло. На толпу в восемь сотен футболистов пары ворот и одного мяча было бы маловато!

А ведь число, отметил бухгалтер, напечатано на футболке земными цифрами. Арабскими. Не загогулинами неведомыми галактическими. Вася прихлопнул на щеке комара. Синяя крышка баллончика с рефтамидом торчала из корзины, но кто знает, как инопланетяне реагируют на рефтамид!

Услышав русскую речь пришельца, Василий почти не удивился.

— Здравствуйте, уважаемый землянин Булочкин. — Самым обыкновенным образом пришелец пожал грибнику руку. Кубики, синий и зелёный, у его шеи на нитке съехали. Рука Васи от волненья и жары вспотела, а зеленоватая ладонь космического гостя оказалась сухой и слегка шершавой, как у деревенского мужичка, привычного к колуну, ножовке, рубанку, молотку, к починке кровли и прочей грубой работе. — Я представитель далёкой цивилизации мхррреавдерббан64аббзян, населяющих одноимённую планету Мхррреавдерббан64аббз. — Произнеся скороговорку с цифирью, он поклонился одной головой, коснувшись длинным подбородком кубиков. — От лица моей цивилизации я рад приветствовать вас, и сообщаю, что прибыл сюда исключительно ради мира, дружбы народов и всеобщего счастья. Также я уполномочен заявить, что вы, уважаемый Василий Булочкин, стали избранником, тем, на кого обращено высокое внимание содружества Непоколебимых Миров. Главное же, вы являетесь тем, в чьих руках находится будущее родной планеты. Именно вам мы надеемся поручить миссию по спасению Земли. Разумеется, вы вправе отказаться от нашего предложения. Многие представители человечества сочли бы его шарлатанством, а то и плодом галлюцинации, выраженной в образах и звуках.

Речь пришельца была многословна, витиевата и насыщена неупотребляемыми в устной форме эпитетами и глаголами. Зато говорил гость без акцента, будто родился и жил в России. Не зелёность бы, не уши-антенны и кошачьи глаза, никто и не догадался бы, что беседует с пришельцем из далёких миров.

Когда словесный поток инопланетянина иссяк, Вася поздоровался:

— Я тоже рад приветствовать вас… — Он замялся, не зная, что сказать дальше. Что принято говорить в таких случаях? В детстве Вася прочёл немало фантастических рассказов и романов о контакте с представителями иных цивилизаций. Книжные те сюжеты давно и прочно забылись. Вдруг он осознал: пришелец в футболке назвал его по имени и фамилии! — Ну, раз вы знаете моё имя…

Вася опять замялся. Откуда инопланетянину известно его имя?

— Мы не скрываем: за вами велось наблюдение, — сказал инопланетянин.

В офисе фирмы, его окрестностях и возле своей девятиэтажки Вася зеленоватых типов не встречал. Персонажи с ушами-антеннами ему не попадались.

— Мы наблюдаем с орбиты, — пояснил тип. — Кроме того, для вас мы невидимы, если находимся и на Земле. Видит нас лишь тот, к кому мы являемся намеренно. Посланцы Непоколебимых Миров вступают в контакт только с личностями, обладающими достаточным запасом того полезного качества, которое на русском языке точнее всего передаётся именем существительным «доверие».

Инопланетянин сделался зеленее, потом побледнел, обрёл первоначальный оттенок.

— Простите, я не представился. Триста тридцать девятый. — Он показал пальцем на футболку. — Одежду я сшил сам. По вашей моде. Рукоделие — моё хобби.

Вася пригляделся: номер на футболке был не напечатан, а вышит тончайшими нитями.

— Мне хотелось одеться во что-то привычное вам. В моём имени, помимо числа, пятьдесят восемь звуков. Запоминать и произносить полный их набор для вас слишком сложно. Число в имени означает принадлежность к компании. Статус мхррреавдерббан64аббзянина измеряется весом для фирмы, на которую он работает, — совокупным коэффициентом вклада. Время от времени число пересматривается. Чем ближе значение к единице, тем выше заслуги сотрудника перед компанией. Триста тридцать девять — весьма недурственный показатель, — сообщил пришелец не без гордости. — Это становится ясно, если знать, что на компанию работает около ста тысяч сотрудников.

— Ого! — сказал Вася. — Похоже, вы знаменитость. Учёный?

— Берите выше: я стратег. — Гость прикоснулся к кубикам. — Точнее, старший стратег корпорации. Считается, что стратеги не совершают ошибок.

«Интересно, сколько ему лет? — подумал Булочкин. — Кожа на лице гладкая, ни морщинки. Лет двадцать пять? Пятьдесят? Кто знает, сколько они там живут! И какая у них медицина… Может, ему лет пятьсот?»

— Больше шестидесяти лет по земному исчислению я занимаюсь стратегическим планированием в космосе, — сказал 339-й. — Мне почти девяносто лет.

— Выглядите вы молодо, — сказал Вася. — Внешность, конечно, инопланетная, но, по-моему, на дремучего старика вы не тянете. Вы там долгожители?

— Средняя продолжительность жизни мхррреавдерббан564аббзянина — три сотни земных лет.

— Ого!

— Для краткости и удобства можете называть нас аббзянами. Цивилизация земных Homo sapiens тоже достигла бы успехов в долголетии…

Инопланетянин замялся.

— Мы достигли бы успехов, если б не воевали! — сказал бухгалтер. — Так ведь? Если б не тратили средства и время на бесконечные конфликты и производство оружия!

— Я не сомневался, что вы скажете именно это, уважаемый Василий Булочкин. Скажете с восхитительной интонацией, полной веры и страсти!

Зеленоватость аббзянина перешла в яркую зелёность, которая, впрочем, скоро угасла. Инопланетянин, пожалуй, способен светиться как электрическая лампочка.

— Та цивилизация, которая вместо кровавых войн думает о братстве, мире, долголетии, научных открытиях, технологиях, космосе, — сказал 339-й, — строит и укрепляет фундамент счастья для себя и потомков. Цивилизация же, тратящая силы на конструирование новых ядерных ракет и увеличение их количества, неминуемо погибнет. Как ни печально, — 339-й осторожно коснулся рукой плеча собеседника, — но землянам осталось существовать недолго.

Аббзянин посерел, покачал головой и вздохнул горько, совсем по-человечески.

Вася заметил, что возле него и пришельца не летают комары. В лесу зудят, а к ним не приближаются. Если прочертить мысленно круг, подставив вместо 339-го ножку циркуля, то станет ясно: в радиусе пары метров нет ни комарика. Видимо, пришелец использует какое-то средство для отпугивания кровососов. Рефтамид ему не требуется. Не требуется он и тому, кто находится рядом.

— Ваша цивилизация пошла по тупиковому эволюционному пути. Речь не о биологической, а о социальной эволюции. Биологическая эволюция у наших цивилизаций в целом схожая, а вот социальная — различная.

— Разве так может быть? Конечно, я не специалист в этой области…

— Может. И часто бывает, поверьте. Вы взяли за основу вражду, недоверие, обман, хитрость, угнетение и противостояние, когда могли бы поставить во главу угла близость, любовь, дружбу, братство и всепланетное единение. Ваши политика, управление, быт, карьера, мораль так или иначе связаны с конфликтами интересов, эгоизмом власти, с открытыми или завуалированными драками за место под солнцем. Хотя места на Земле более чем достаточно. Не говорю о просторах Вселенной… Ваши религии тоже построены на противостоянии. Кто не поддерживает конкретную религию или очередную её реформу, тот объявляется её врагом. Неверным, отступником, еретиком, раскольником. «Кто не со мною, тот против меня» — вот лейтмотив любой вашей веры. Лучшее средство для того, кто против, — костёр. Сорок тысяч лет вы пытаетесь уничтожить друг друга. И скоро в этом преуспеете.

Придержав кубики на груди, серый 339-й сел на замшелый ствол осины, поваленной когда-то бурей.

Вася опустился подле него.

Перед представителями разных миров стояла в лесной траве корзинка с красноголовиками.

— Мы пошли другим путём, — сказал инопланетянин. — Вы отнимали друг у друга — мы друг другу давали. Вы убивали — мы протягивали руку помощи. Вы мошенничали и хитрили — мы говорили чистую правду. Мы достигли всеобщего счастья и процветания, а ваша мораль, освящающая стремление к противоборству, застряла в древних кровожадных тысячелетиях. Вы придумали микросхемы, создали компьютеры, вы пересаживаете сердца, но ваша нравственность окаменела и покрылась исторической пылью.

Аббзянин позеленел было, но с последней фразой вновь посерел.

— У нас нет ни армии, ни полиции, ни шпионов, ни правительств, ни чиновников, — продолжал он. — У вас наоборот, их всё больше, и вместо того, чтобы избавиться от них, вы возлагаете на них надежды. Земное прошлое — океаны крови, бездны страданий, и в настоящем вы видите больше горя, нежели счастья. Если вы во что-то и верите, так это в будущее ваших детей. Однако эта вера бессмысленна, потому что каждое следующее поколение повторяет ошибки предыдущего. Вы призываете друг друга учиться на уроках истории — и не учитесь. Земная цивилизация поразительна своею слепотою: вы много работаете, почти не отдыхаете, живёте в бедности, умираете за политиков и набор идеологических клише, бесконечно страдаете, проходя круги ада, но никому из вас в голову не приходит, что умирать за политиков и их программы нелепо! Жизнь объекта политики превращается в примитивную задачу по обеспечению субъектов политики. Человек должен жить не ради политиков, а ради счастья. Человек — это звучит гордо! Афоризм принадлежит одному из ваших писателей. Да только гордиться-то землянам нечем! — По зелёному лицу аббзянина прокатились серые волны. — Нельзя, уважаемый Василий Булочкин, умирать за коммунизм, за рыночную экономику, за какого-нибудь бога, царя, Сталина, Ельцина, Джорджа Буша, Россию или Соединённые Штаты Америки. Нельзя следовать отвлечённой идее или подчиняться политическому лозунгу. Нужно идти к естественному счастью, и не откладывая! На Мхррреавдерббан64аббзе идеалов нет и не было. Мы живём по принципу «здесь и сейчас». Это не философия, её у нас тоже нет; это признание очевидного. Нелепо откладывать, переносить счастье на будущее! Простая истина, которую вы не усвоили, несмотря на долгую историю, полную кошмаров и жестокостей. Слишком много ракет, пушек, пулемётов; истине не пробиться через их стволы! Главное же, на Земле слишком много власти. Вы, люди, добрались до края бездны, куда правительства, дерущиеся ради ещё большей власти, вот-вот столкнут вас, а следом свалятся сами!

Слушая пылкую речь инопланетянина, то и дело менявшего цвет, Булочкин кивал, говорил «ого», «угу», «ага», «ух ты», «вот это да». Гость из звёздных миров словно читал его мысли, описывал его сокровенные мечты о счастливом устроении земного общества, о таком, в котором истина очевидна, настоящее слилось с будущим, царят не президенты, а любовь и дружба, никто не помышляет о ракетах с ядерными боеголовками, авианосцах, миллионных армиях, «оборонных бюджетах» и не пичкает подкормленную прессу вздорной пропагандой. Василий был против государства как такового, любил почитать Кропоткина, а то и яростного Бакунина, презирал разжиревших думских депутатов, устанавливающих себе зарплаты, надбавки, льготы, надзаконный статус и особые пенсии, ненавидел «успешных» капиталистических дельцов и их коллег мошенников, воспевал альтруизм и осуждал эгоизм, ходил пешком, шарахаясь от «мерседесов» и укрывая глаза от слепящих буржуйских фар. Душою Булочкин ощущал: звёздный друг принёс с собою то решение, которое повернёт наконец людей друг к другу, остановит войны и отучит человечество от ложной мысли о необходимости зла в виде правительств и парламентов. Аббзянин предложит нечто такое, что поможет землянам отказаться от смертоубийства, вражды, лживой дипломатии и бесконечных кровавых походов и бомбёжек. Он, Василий Булочкин, не раздумывая примет спасительное предложение звёздного гостя — в чём бы то ни состояло, каким бы трудным ни было! Он и умереть был готов, лишь бы за его смертью последовало всеобщее счастье.

Тот, кто говорит о таких вещах, обманывать не способен. Булочкину всегда казалось, что тот, кто говорит и думает так же, как он, лгать не умеет. Вася имел право так считать: сам он в жизни никого не обманул, если не считать мелких детских проказ и проделок.

И всё же для стопроцентного доверия собеседнику Васе кое-чего недоставало. Самой малости.

— Послушайте, уважаемый триста тридцать девятый…

Следовало убедиться, что товарищ с антеннами и вправду прибыл из космоса. Тарелка-то нарисовалась из ниоткуда! Пусть инопланетянин объяснит своё космическое происхождение. Два-три реалистических мазка, и он, Вася Булочкин, обыкновенный русский бухгалтер, уверует во что угодно, даже в то, что Роберт Шекли писал рассказы с натуры, а Иван Ефремов видел жителей Эпсилона Тукана. И Вася спросил:

— Объясните мне, пожалуйста, как вы прилетели?

— О да, с удовольствием! — заторопился гость, набирая зелёный цвет. — Неверно утверждать, что тарелка прилетела… Надо говорить не о перелёте, а о фиксации тела. О формировании субпотока времени, искривлении пространства по заданной траектории и переносе объекта. Что касается нашей встречи, то вы стали свидетелем сдвига, использования капсулы времени. Говоря языком аббзянских физиков, временного эллипсоида. Вы были в лесу, поляна была пуста, у вас потемнело в глазах, голова заболела, закружилась, потом боль ушла, и вы увидели на поляне тарелку. Так?

— Да-да, уважаемый аббзянин, так и было, — поспешил ответить Василий. — Правда, про сдвиг я ничего не понял…

— Сдвиг, или смещение, есть вихревая аберрация объёма пространства, заданного в мссырнерр459рианской системе гиперкоординат. Технология трёхмерного точечного заключения. Азы универсальной физики, уважаемый Василий Булочкин. В ваших школах и университетах этому не учат.

— Боюсь, что нет.

339-й рассмеялся. Вася рассмеялся следом. Инопланетянин полностью вернул себе зелёность.

— Видите ли, уважаемый Василий Булочкин, мы находимся сейчас не в том времени, в котором живёт остальная часть Земли. От всех прочих землян мы отошли, скажем так, вбок, в сторону. Заключение в капсулу означает искусственную смену трёхмерных координат. Изначально в капсуле находилась тарелка, затем я создал эллипсоиды для себя и для вас. Окажись сейчас кто-то из людей поблизости, он пройдёт сквозь нас, никого не заметив, ничего не ощутив.

— Так вот почему на Земле вас никто не видел! — воскликнул Вася.

— Верно. Мы с вами можем наблюдать внешний мир, а его субъекты видеть или иначе чувствовать нас не могут. Тарелка — не аппарат для межзвёздных перелётов. В ней нет ни системы управления, ни двигателей, ни сопел, ни топлива, какое вы могли бы вообразить при вашей ограниченной науке. Это своего рода передвижная квартира с удобствами. Вы, земляне, путешествуете с палатками и спальными мешками, а мы перемещаемся с тарелками. Кстати, вульгарный термин «тарелка» позаимствован из вашего квазинаучного лексикона. Подобные несерьёзные названия аббзяне не употребляют даже в шутку.

— Почему же она такой формы, будто срисована из наших журналов?

— Мы могли сделать любую форму, но хотели, чтобы объект контакта, так называемый контактируемый, определил предмет как то, чем он является по сути. В данном случае как тарелку. Тело из космоса. Изготовленное, между прочим, в соседней галактике. Что до тарелок, тему которых мусолит ваша пресса, то эти истории — выдумка, ложь или описание природных явлений. Не обладая соответствующими технологиями сдвига, засечь временной эллипсоид нельзя.

Учась в школе, Вася верил в тарелки и зелёных человечков. И не соглашался с теми, кто утверждал, будто это вымысел или галлюцинации нездоровых или пьяных людей. Мальчик пытливо всматривался в звёздное небо на городской окраине, желая увидеть загадочный луч света, какое-нибудь (как выразился сейчас пришелец) тело из космоса. Как многие дети, он мечтал о встрече с братьями по разуму и хотел поскорее дорасти до десятого класса, чтобы изучать астрономию. И вот теперь перед ним стоит зелёный человечек, прибывший на тарелке и утверждающий, что никто не мог видеть зелёных человечков и их посудин.

— То есть когда у меня потемнело в глазах, я попал в эллипсоид…

Инопланетянин кивнул.

— О да. Я, ваш контактёр, захватил вас в капсулу. Буквально обвёл по точкам, создал контур и сместил в эллипсоид. Извиняюсь, без вашего согласия… Просить согласия затруднительно. Даже вы, с вашим высочайшим потенциалом доверия, сочли бы меня пациентом, сбежавшим из психиатрической клиники.

Лицо говорившего превратилось в маску Пьеро. Кожа инопланетянина посерела, утратила цветность. Его лицо, руки, ноги будто переключили в монохромный режим: они стали блекло-серыми, как советский любительский фотопортрет, снятый какой-нибудь «Вилией». Алые полосы на спортивных трусах выбивались из чёрно-белой картины.

— Понимаю, — согласился Булочкин. — И другое понимаю… Я должен был попасть в капсулу. Иначе бы мы не встретились. Были бы в параллельных секундах! — нашёлся он.

— Сформулировано образно, хотя не вполне точно, — похвалил его гость. Кожа его зеленела.

— Откуда вы берёте энергию на сдвиги?

— На такие смещения расходуются сущие пустяки, уважаемый Василий Булочкин. Тарелка, вы, я — крайне малые объекты для захвата. Значительная энергия потребовалась бы для заключения в эллипсоид, скажем, тысячеместного космического корабля с кинозалами… я хотел сказать, со всеми удобствами, а то и целой планеты. Вселенской истории известен случай, когда пришлось сдвигать галактику… Развитая цивилизация способна извлекать энергию из самых удивительных вещей. В том числе из так называемых нематериальных. Например, из доверия. Гуманоиды вырабатывают огромную энергию… Объяснить это я пока не могу. Я должен убедиться, что вы безоговорочно нам доверяете. На Земле так много оружия, что я опасаюсь срыва миссии. Доверие — вот высшая ценность, которую разыскивает наша раса на берегах Вселенной. Доверие!

На зелёном лице пришельца заиграл светло-контрастный румянец, на щеках сделавшийся почти лимонным. «Настоящая лампочка», — подумал Вася.

— Вы сочли меня подходящим человеком для контакта…

— Несомненно! — Пришелец поправил съехавшие кубики. — Некоторое время мы наблюдали за вами. Позвольте вас поздравить: вы не склонны к обману, не желаете хитрить и мошенничать, имеете открытый характер. У вас мало друзей — именно потому, что доверие и романтика на Земле не в цене и не в моде. Доверие и романтические наклонности — черты, более подходящие вашим книжным героям, нежели реальным людям, я не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь. И всё же: почему я?

Инопланетянин засиял пуще прежнего.

— Наша идея состояла в том, чтобы установить контакт с простым честным человеком. Не к правительствам же кровожадным нам обращаться!

Это Булочкин понимал. Прекрасно понимал!

— От правительств только войны, поборы и коррупция, — сказал он. — Добра от государства не жди. У нас даже в фильмах правительства или уничтожают инопланетян, или хотят поставить их технологии на службу своим армиям.

— Вот! — воскликнул аббзянин, зеленея интенсивно, мерцая и пульсируя, будто игрушечный пластмассовый робот. — Мы знали: вы нас поймёте. Найти общий язык, установить контакт с подходящей личностью, спрогнозировать результат — задача, знаете ли, нетривиальная… У нас этим занимается целая наука — космосоциология.

Пришелец обрёл прямо-таки ядовитую контрастность. Булочкин отвернулся — смотреть на свечение не мог.

— Ваша цивилизация, уважаемый Василий Булочкин, сама себе подписала смертный приговор. По нашим расчётам, до тотальной ядерной войны на Земле осталось менее трёх лет. — Накал сияния 339-го снизился. — Причём прогноз учитывает фактор случайности только в иксзма35товых величинах. Погрешность доходит до шестнадцати процентов. Учтя турбулентность поля социума, порождаемую обострением в текущей фазе борьбы за мировое политическое господство и искусственным фактором пропаганды, мы пришли к печальному выводу: до фатального столкновения землянам осталось немного…

— Вы прибыли сюда с миссией спасения? Ваша цель — спасение Земли?

— Как представляется космосоциологам, — аббзянин загорелся контрастной, почти мультипликационной зеленью, — доверие и романтические устремления землян, не говоря уже об альтруизме и самопожертвовании, вызваны к жизни своими противоположностями — ложью, прагматизмом, холодной расчётливостью, эгоизмом, достигшими предельных значений в политике. И мысль о чужой помощи возникает у вас тоже не на пустом месте — она рождается из страданий, бед, ненависти, угроз, войн, взаимного уничтожения. Ваши попытки преодолеть спиральный кошмар истории, выскочить из кругов ада тщетны. Вы, земляне, пишете антивоенные романы и книги о вечной любви, снимаете фильмы-предупреждения о безумии, ведущем к тотальной катастрофе, вы создали гуманистическую философию. Результат? Ноль! Войны и страдания не прекратились, нищета не исчезла, политики по-прежнему коварны, глупы и агрессивны, стравливают народы ради власти и обогащения, сознательности в обществе не прибавилось, а просвещение даже пошло на убыль, уступив одуряющим религиям. Почему? Каждый из вас ищет не коллективного, а собственного спасения, приходя к эгоизму вместо альтруизма. Безусловно, — 339-й потускнел, — это тоже один из факторов, приблизивших конец цивилизации. Общество, в котором уровень доверия уменьшается, обречено на распад. Необходима утилизация доверия. Посмотрите на себя! — Кошачьи глаза аббзянина неподвижно, застыло глядели на Булочкина. Тот поёжился. По коже будто зимний морозец пробежал. — Каждый из вас, не понимая, что сила заключена в нём самом, ищет спасения, требуя помощи от особого источника, кто от президента, кто от святого, кто от философа, кто от научного шарлатана. Аббзянские социологи считают, что цивилизация, члены которой молятся богам, уповая на их всемогущество, или продолжают верить в институции государства, которому по плечу исправить любую беду, зашла в социально-эволюционный тупик. Вы, земляне, всегда надеетесь на чью-то помощь. Бьёте поклоны царю, шлёте электронные письма президенту, сочиняете обращения к депутатам, молитесь богам и — да! — ждёте прибытия с какой-нибудь планеты спасителей, несущих вам панацею от всех бед.

339-й замолчал.

— Похоже, дождались…

Как только Вася сказал это, инопланетянин наклонил рыжеволосую голову, качнув антеннами, и снял с шеи кубики. На вид пластмассовые. Синий и зелёный. На ладони 339-го кубики вдруг вспыхнули внутренним светом и погасли. Сидя на осине, инопланетянин глядел землянину в глаза и переливался разнообразными оттенками ядовито-зелёного.

— В присутствии надлежащих носителей, — сказал аббзянин, — кубики становятся источником и эпицентром кви-возмущения и оказывают утилизационное влияние на живые объекты в радиусе, эквивалентном четырём пиннак59ллмантским корр66дам и зависящим от сли-интенсивности и коэффициента ти-постоянства энергоподпитки. Объекты, подвергающиеся воздействию кви-энергии, достигают состояния, отвечающего цивилизационному соответствию, выведенному по статистической транспоненте Глютмахх93нома. Вам, землянам, кви-энергия, иначе энергия доверия, пока недоступна.

— Да-да, — поспешил согласиться Василий, который ничего не понял, кроме того, что инопланетяне желают дать человечеству особый, быстродействующий рецепт счастья, а он, неприметный бухгалтер и «надлежащий носитель», станет эпицентром этого счастья. — У нас такое не открыли. Наши учёные и конструкторы заняты ракетами, бомбами, роботами и костюмами-невидимками для войны. Вы же знаете…

— Мы многое знаем, — несколько напыщенно сказал 339-й. — Я расскажу вам, что делать.

(Конец фрагмента.)

Скачать повесть «Кинотеатр» в форматах PDF и FB2 и посмотреть другие повести Олега Чувакина: ссылка.