Осыпаются лепестки

Ромашки, маргаритки, луг

 

Текст участвует в конкурсе рассказов «История любви».

Об авторе: Алина Демуз.


 

 

Осыпаются лепестки.

Увядают цветы.

Не все из них переживут лето.

 

Наверно, нужно начать с того, что до всей этой истории с Ритой я считала себя законченным циником. И дело даже не в том, что я ко всему относилась скептически, и не старалась приукрашивать действительность. Нет. Просто мне казалось, что я смотрела на мир глазами реалиста. И брала от жизни все, что могла взять. Без лишних сантиментов.

Ясное дело, что я не всегда была такая. Когда-то, целую вечность назад (а если точнее, всего лишь четыре года) я, как и все девчонки в моем возрасте, была помешана на возвышенных чувствах, и говорила вместо обычных фраз цитатами из поэзии Серебряного века. До того момента, когда в один прекрасный летний день мой горячо и трепетно любимый бойфренд отправился на белом лимузине в ЗАГС с моей однокурсницей, а меня тем же вечером с преждевременными родами увезла скорая в роддом. Сына моего спасти не удалось, да я и сама еле выжила, потеряв много крови и смысл жизни… Так что на второй курс филфака вместо меня пришла худющая, злая и стервозная оболочка. Которая со временем и стала мною.

После окончания института я уехала в свою родную деревню, затерянную среди бескрайних степей в ста пятидесяти километрах от Павлодара. Устроилась в школу учителем русского и литературы. Вбивала старшеклассникам в головы тот же восторженный бред, которым когда-то болела сама, и от которого полностью излечилась за последние годы. В деревне, где жили мои родители, и все знали меня с детства, я себе лишнего не позволяла. Ну, разве что не избавилась от длинных ногтей, и даже научилась доить с ними корову, правда, иной раз до крови натирая себе мозоли на ладонях. И одевалась чуть-чуть откровеннее, чем это принято у сельских жителей.

Но вот выбираясь в город, благо у меня там были родственники, я могла отрываться по полной. Знакомилась с состоятельными мужчинами, заводила с ними близкие отношения, и считала вполне естественным, если они в порыве благодушия одаривали меня драгоценностями, дорогим парфюмом или деньгами. Я воспринимала это как справедливую компенсацию за мою молодость, красоту и умение к месту отвечать четверостишьями Цветаевой или Мандельштама.

На второй год моей жизни в деревне к нам в школу пришла молоденькая учительница по химии. Ее семья переехала в наш поселок из соседней деревеньки, Нечаевки. Чего уж им не зажилось в Нечаевке, я не знаю, но там у них остался дед, к которому эта Рита сама, а то и вместе с родителями, частенько наведывалась.

Начался учебный год. Рите приходилось очень трудно, потому что ей всего было 19; оказалось, что она только год отучилась на очном отделении, а затем перевелась на заочное. Но наша директриса от безвыходности взяла ее на работу, так как предыдущая химичка уехала в Германию на ПМЖ, и вести уроки было просто некому.

Наши с Ритой кабинеты находились на втором этаже, по соседству. И мы время от времени встречались, спускаясь на переменах в учительскую за журналами, или торопясь на внеочередную пятиминутку. Так постепенно мы и подружились. Хотя подруг у меня не было, и я не стремилась что-либо менять в этом плане. Но в Рите я не чувствовала конкурентку.

Она вообще казалась мне странноватой. С устаревшими взглядами на жизнь. И даже на моду. У нее были прекрасные густые волосы, которые она заплетала в длинную тяжелую косу почти до колен. У меня тоже длинные волосы, но я постоянно с ними экспериментировала: или обесцвечивала, или делала химическую завивку, а потом выпрямляла утюжком и красила в красный или в черный цвет. Я советовала и ей что-либо изменить в своей внешности, но она лишь улыбалась и отмалчивалась. Хотя удивляться не приходилось: это, скорее всего, сказывалось воспитание. Ее родители были баптистами. Рита ходила иногда с ними в Дом Молитвы, в чем-то им уступала, но чаще спорила, и, к слову сказать, крещения принимать не собиралась.

А еще она очень много читала. Наверно, это нас и сблизило. Потому что во всем остальном мы кардинально расходились во мнениях. И только в литературе наши вкусы совпадали. Она даже стихотворений знала наизусть не меньше, чем я; и мы иногда созванивались вечерами, и часами бродили по тихим, с редкими фонарями, улицам поселка, поддевая носками туфель ворохи опавших листьев, и цитируя стихи напропалую.

Со временем я рассказала ей, какую двойную жизнь веду. Она выслушала мою исповедь со слегка округлившимися глазами, но не осуждала, и ее отношение ко мне не изменилось, хотя, признаться, меня ее реакция мало беспокоила. Выговорившись, и изложив ей свои четкие принципы, я почувствовала себя даже уверенней. Если это еще было возможно. А потом и она рассказала мне свою историю.

Впрочем, там особо и нечего было рассказывать. Она ждала своего молодого человека, который вот уже полгода находился в какой-то длительной рабочей командировке на Севере или на Дальнем Востоке. И, по ее словам, как раз к новому году должен был вернуться домой, в Нечаевку, в деревню, где раньше жила и Рита с родителями. Она просто светилась, когда рассказывала о своем Славике, о волнующих встречах, о том, как он приходил с гитарой под ее окна лунными ночами, о дереве с дуплом, где они оставляли друг другу исписанные собственными стихами тетрадки. Романтика, одним словом. Которой не место в нашем жестоком мире.

 

 

* * *

 

Это сон. Только сон. Но я верю в сны!

И средь зимних окон — вдруг дыханье весны:

Мне приснилось, что ты вдруг вернулся ко мне! —

Свет заветной мечты наяву и во сне…

 

Мне сегодня приснилось, что я нахожусь в огромной комнате, среди множества незнакомых людей. А в стороне, словно и не на сцене, но как-то в отдельности от всех остальных — юноша. Высокий, в серебристом полушубке из искусственного меха, в унтах, с чертами лица, знакомыми до боли… О Боги!!! Это же Славка!!! Он что-то возбужденно говорил, весело смеялся, о чем-то рассказывал, но я не вникала в смысл его слов, а лишь смотрела на него, любуясь, и в душе было так светло, тепло и радостно, что я проснулась. И долго не могла унять бешено колотившееся сердце… Снова проснулась уже только в восьмом часу; пора было собираться на работу, но я, встревоженная этим сновидением, не ушла в школу, пока не навела порядок во всем доме. Я была уверена на 99% — что-то случится! Но он так и не приехал…

И все же — это сон… только сон… но я верю в сны!!! — я верю, что Славка уже в пути ко мне!

Неужели случилось?!!! Славик — вернулся!

Еще вчера я ложилась спать с какой-то до странности уверенной мыслью — он завтра приедет!! Вдогонку мелькнула мысль — а вдруг я опять ошибаюсь? Но уверенность не проходила.

А сегодня ближе к обеду — вдруг истошный лай собак, я выглянула в окно, и у меня подкосились ноги — ОН! И услышала ЕГО голос:

— Здравствуйте! А Рита Николаевна дома?

И тут я медленными шагами выхожу в коридор. ОН! В своей серой шубе, в пятнистой камуфляжной форме, головокружительно высокий! Славка!!! Он шагает ко мне, протягивая руку. Я, словно в бреду, иду ему навстречу…

Он звал меня с собой в Нечаевку, но мне нужно было присутствовать на школьных новогодних «елках» 28-го и 29-го декабря, да и мама еще неважно себя чувствовала после недавней сильной простуды; поэтому договорились, что я сама приеду в Нечаевку на автобусе 31-го декабря, чтобы встречать с ним Новый год.

На том и порешили. Вскоре в дом заглянул знакомый, который привез Славку на своей машине, и сказал, что им пора возвращаться. Еще несколько минут парни поговорили с моими родителями, потом — обжигающий поцелуй в губы, и Славик уехал…

Как я проживу эти несколько дней без него???

Вечером я позвонила Инге. Позже мы сидели с ней на кухне у нее дома, пили чай с ежевичным вареньем, и я рассказывала о приезде Славика. Инга вообще великий скептик в отношении всего, что касается Мужчины и Женщины, но в моем случае она почему-то воздерживается от комментариев… Может быть, пока?

Днем 31-го декабря я была уже в Нечаевке. По пути с автостанции заглянула к Славику, сказала, чтобы ждал вечером, и, окрыленная, побежала домой к дедушке. Уборка, стирка, готовка… В девять вечера, управившись с домашними делами, предупредила деда, что Новый год буду встречать у знакомых, приду только утром, и упорхнула к Славке.

Он и его родители уже ждали меня. Посидели все вместе за столом, дождались боя курантов по телевизору, а потом мы со Славиком ушли в его комнату…

Долго разговаривали, делились, как тяжело нам было друг без друга эти полгода, и радовались тому, что наконец-то мы встретились. А когда наговорились, Славик спросил:

— Ты выйдешь за меня?

— Конечно! — Воскликнула я.

— Значит, я могу присылать сватов?

— Можешь… Только свадьбу мы летом сыграем.

Он на мгновение замер.

— Почему?

— Вот ответь сначала на мой вопрос — ты думал, где мы будем жить после свадьбы?

— Думал, конечно. Здесь, с родителями… Пока свое жилье не приобретем.

Я вздохнула. Так не хотелось его огорчать!

— Я понимаю. А теперь ты меня тоже постарайся понять. Сейчас середина учебного года. В школе больше нет химиков. Если поженимся сейчас, мне придется увольняться. Ольга Ивановна и так сделала мне большое одолжение, когда взяла на работу. Я не могу подвести ее.

Слава помолчал, потом нежно прижал меня к своей груди.

— Хорошо. Как скажешь…

 

 

* * *

 

Не скрою, я с любопытством наблюдала за тем, как складывается судьба у Риты. Простая, честная, открытая девчонка. Без всякой хитрости и без склонности к интригам. Мужчинам такие нравятся. Но недолго. Интересно, что там за Славик, и насколько его хватит? Жаль будет девушку. Я даже как-то сказала ей: «Ты показала бы мне его, хоть на фото…» Но у Риты вечно не было то времени, то фотографии под рукой.

Она ездила к нему на Новый год, через неделю он приезжал к ней, затем она снова ездила к нему, и все было бы неплохо… Только, на мой взгляд, он мог приехать и еще раз… Не все же ей ездить к нему. А она его ждала. Особенно в конце января. Автобус из Нечаевки приходил в половине двенадцатого, а со второго этажа, из окон наших кабинетов хорошо была видна площадка, на которой автобус останавливался, и выходили пассажиры… И Рита всю неделю во время четвертого урока украдкой поглядывала в окно возле учительского стола, а потом на перемене выходила в коридор, и, спускаясь по лестнице, тихонько напевала:

— «А ты опять сегодня не пришла…»

— Что, — спрашивала я, — не приехал?

— Нет. — Качнув головой, отвечала она, и продолжала петь:

— «… а я так ждал, надеялся и верил…»

И на выходные она опять поехала в свою любимую Нечаевку.

Не знаю, как у них развивались отношения в феврале. Потому что сама познакомилась с интересным мужчиной, и весь месяц на выходных моталась в город.

 

 

* * *

 

Таинственностью озарит Луна

Для нас прощальный этот вечер,

И зазвенит надрывная струна

В моей душе до следующей встречи.

 

В начале марта я получила телеграмму. Сурово и лаконично:

 

«Срочно приезжай до субботы. Я приехать не смогу

Жду Целую

Вячеслав»

 

У меня руки задрожали от волнения. С ним что-то случилось! А я вдобавок к своим урокам всю неделю подменяла заболевшую биологичку, и никак раньше субботы освободиться не могла. Расстроенная вконец происходящим, я разревелась как девчонка. И даже мысленно отказалась от поездки, но тут в комнату вошла мама, и, узнав причину моей паники, сказала, что мне нужно будет поехать в субботу. Что он обязательно дождется.

— Его просто на работу вызывают, вот и все. — Успокоила меня мама. — Он и так уже два месяца дома.

И я, сжав сердце в кулак, заставила себя дожить до субботы.

Мама оказалась права. Ему в понедельник с утра нужно было явиться в главный офис их компании в Павлодаре. А родители его уехали в гости к родственникам; оставить дом и хозяйство он не мог, поэтому и вызвал меня.

— Ты не переживай! Я до лета, скорее всего, в городе буду работать. Постараюсь на квартирку нам накопить. Так что готовься! Летом обязательно поженимся!!!

Хотела было сказать ему, что не так важна мне эта квартирка, что оставшиеся несколько месяцев до лета будут мукой для меня, но, видя, как он увлечен идеей приобретения своего собственного угла, промолчала.

 

Наплакаться еще успею я

В дни БЕЗ ТЕБЯ от боли и сомнений.

Сейчас со мной лишь искренность твоя,

И нежных губ твоих прикосновенья…

 

 

* * *

 

Всю весну Рита ждала его. Я думаю, ожидание стало ее второй натурой. Но даже к этому скучному занятию она подошла творчески. Наверно, чтобы занять свои мысли, (и чем даже слегка напомнив мне Пенелопу) — она заказала нашей сельской портнихе белый брючный костюм. Который намеревалась надеть на свадьбу.

Чтобы понять смелость такого решения, нужно иметь хотя бы примерное представление о моральных устоях прихожан баптисткой церкви. По их правилам женщины вообще не должны носить мужскую одежду. То есть брюки… Я часто слышала, как физруки воюют с девочками из баптистских семей: и ученицы начальных классов, и старшеклассницы даже спортивные костюмы отказывались надевать, являясь на уроки физкультуры в юбках или платьях. А тут — единственная дочь в семье — на свадьбу собралась идти в брюках! Могу только догадываться, чего стоил Рите ее выбор, но она его отвоевала. И исправно все три весенних месяца ходила на примерку. Портниха, разумеется, могла сшить костюм и побыстрее, но Рита, видать, совсем ее не подгоняла.

И за всю весну Славик не приехал ни разу. Конечно, они иногда созванивались, обменивались смс-ками, но я чувствовала, как угнетало Риту это отчуждение. И, возможно, из-за всех этих переживаний, у нее обострилась астма.

 

 

* * *

 

Сад грустит: отцветает сирень.

Все бледней и прозрачней соцветья

Уж становятся… И каждый день

С неизбежностью шепчут о лете.

 

Вот и пришло наше долгожданное лето. Только совсем не радует оно меня. Я, как могу, пытаюсь отогнать все мрачные мысли, черным роем кружащиеся возле моей головы. Но не всегда у меня это получается…

В мае я ездила в Нечаевку, помогала деду с посадкой картошки. Удалось мне заглянуть и к Славкиным родителям. Тревогу свою я постаралась скрыть, но мама Славы и так знала, что меня мучает.

— Маргаритка, — говорила она мне, сжимая мои холодные от волнения пальцы. — Ты не беспокойся о нем. Он работает без выходных, он даже к нам не приезжает. Он хочет тебе сюрприз сделать к свадьбе!

— А он еще помнит о свадьбе? — горько усмехнулась я.

— Да что ты такое говоришь!! Конечно, помнит! — она помолчала, потом добавила: — А ты съезди к нему. У тебя же учебный год скоро закончится, ты посвободнее будешь, вот и поезжай! Я тебе адрес дам!

 

 

* * *

 

Рита загорелась идеей отправиться в Павлодар и разыскать там своего возлюбленного.

— Увижусь с ним, поговорю, и мне станет легче… — повторяла она мне снова и снова. — Что он выдумывает, какой еще сюрприз? Не надо мне никаких подарков, лишь бы он был рядом. Устала я уже в разлуке. Так вся жизнь в ожиданиях и пройдет…

Но сразу поехать у нее не получилось: выставление годовых оценок, приведение в порядок школьных журналов, консультации, затем экзамены в выпускных классах… И только в середине июня она смогла, наконец, выкроить время для поездки. Облачко тополиного пуха взметнулось вслед за увозящим ее автобусом.

А потом наш поселок потрясла страшная весть.

Так вышло, что Рита приехала в Павлодар уже к вечеру, и встречу со Славой отложила на следующий день. Знакомая, у которой она решила погостить, ушла к кому-то с ночевкой, оставив Риту одну в квартире. А ночью у Риты случился сильнейший приступ астмы. Ингалятор уже не помогал, и она, задыхаясь, стучала в стену соседям, но пока они сообразили, что это призыв о помощи, пока дозвонились хозяйке квартиры, пока та примчалась… — скорая приехала уже слишком поздно. Только чтобы констатировать смерть от удушья и забрать тело Риты в морг.

Через пару дней Риту привезли в нашу деревню. И тут выяснилась еще одна ужасная подробность. Оказалось, кто-то из персонала морга отрезал ее шикарные, до колен, волосы. Вероятно, продали потом за хорошие деньги. Жители поселка, и так потрясенные внезапной смертью девушки, были вне себя от такого чудовищного поступка. Родителям Риты все наперебой советовали обратиться в полицию, чтобы виновных нашли и наказали. Но и отец, и мать для этого были слишком убиты горем.

Сообщили и Славе. Даже не берусь представить, что творилось у него на душе, но он приехал накануне похорон. Остановился у родителей Риты; уговорил их, чтобы похоронили Риту в сшитом на свадьбу белом брючном костюме.

Утром в день похорон мы с девочками из Ритиного класса ходили за поселок, нарвали охапки полевых ромашек, которые она очень любила.

С цветами мы подошли к дому Риты. Я с трудом протиснулась сквозь толпу собравшихся односельчан, чтобы взглянуть на Риту. На нее тяжело было смотреть без слез: вся в белом, с бледным бескровным лицом, с коротко остриженными непослушными волосами. И тут я услышала, как шепчутся женщины позади меня:

— А жених-то ее, которого она все ждала, в руки ей ключ от квартиры вложил. Он ведь квартиру в городе купил, чтобы после свадьбы ее забрать. Пусть, говорит, теперь ко мне приходит. Зачем мне одному эта квартира…

— Да! И памятник мраморный из города привез. Рита на портрете как живая… Только она там не под своей фамилией, а под его — Смирнова, как будто они женаты были. А ведь они даже зарегистрироваться не успели…

— Теперь за него боятся. Говорит, я с собой что-нибудь сделаю…

Я подняла голову, и увидела в тени тополей, в дальнем углу двора, чуть в стороне от всех нескольких мужчин из нашего поселка, отца Риты, и светловолосого высокого парня в черном строгом костюме. Отец Риты что-то настойчиво говорил ему, а тот его, казалось, и не слышал, погруженный в свой собственный ад.

Такими они и запомнились мне: бледная, невероятно красивая мертвая девушка в белом подвенечном одеянии, с ореолом коротких, неровно остриженных волос; и стройный молодой мужчина, во взгляде которого было столько боли и безысходности, что все, кто случайно встречался с ним глазами, поспешно отворачивались.

Я стояла среди людей, слушая, как поют прощальные песни, сжимая в руках букетик увядающих ромашек, и думала о том, что Любовь — это цветок. Необычной разновидности. С очень широким диапазоном вариантности. С биологическими ритмами, не подающимися логическому объяснению. Кому-то достается цветок, который ломают, топчут, стирают в порошок, а он вырастает заново и распускается назло всему. Кто-то холит свой цветок и лелеет, поливает, высаживает в позолоченный горшок со специальным грунтом, регулярно подсыпает удобрения, прячет от прямых солнечных лучей и опрыскивает из пульверизатора, но цветок все равно чахнет и погибает. Чей-то цветок выдерживает и засуху, и бури с тайфунами, и снегопады, и камнепады. А у кого-то он расцветает настолько пышно, что ломается под собственным весом и гибнет.

С цветком Любви ни в чем нельзя быть уверенным наперед. Но одно знаю точно. Нужно относиться к нему как к своему сердцу. Которое снаружи. И которое наполовину принадлежит другому человеку. Любовь выдержит все: и тяжесть разлуки, и горечь сомнений. А человек — может просто умереть. И тогда остановится не только его сердце. Но и частично твое.

 

© Алина Демуз

Полюбилось? Поделитесь с друзьями!

Вы прочли: «Осыпаются лепестки»

Теперь послушайте, что говорят люди. Скажите и своё слово, коли желаете. Чем больше в мире точных слов, тем счастливее наше настоящее. То самое, в котором каждый миг рождается будущее.

Не видите формы комментариев? Значит, на этой странице Олег отключил форму.

3 отзыва

  1. Читается легко, текст льется. Есть такая проза, что вроде бы и интересно, и грамотно, и богато образами, а сквозь слова и предложения приходится пробираться. Делаешь шаг — и вязнешь, путаешься, пробираешься, борешься. А здесь — как будто каждое слово легонько подталкивает вперед, мягко катит по волнам рассказа. Когда читаешь подобные тексты создается ощущение, что автор учитывает читателя, человека по другую сторону листа. Может, это мастерство или просто талант. Но, на мой взгляд, в текстах, как и в картинах, например, всегда нужно учитывать читателя, зрителя. Дать шанс другой стороне понять, что автор написал, а не погружаться сугубо в собственное самовыражение. Для меня это ценно и, на мой взгляд, здесь это получилось.
    Что касается история — красивая история. Интересно, как повествование идет от разных лиц. Есть рок, есть то, что цепляет. Смерть всегда цепляет. Что касается сюжета — какой бы приятной ни была погибшая девушка, ее желание исполнилось. Квартиру она все-таки хотела больше. С ключом и ушла. Красиво сплетено. Нельзя сказать,что она не любила своего жениха. Просто по молодости хочется, чтобы любовь и все обстоятельства были идеальными. Так не бывает. За все приходится платить. Лучше, конечно, заплатить временным проживанием с родителями, чем жизнью двоих людей. Но это уже нюансы и подробности. История красивая, написано хорошо, цепляет, запоминается, наводит на размышления и выводы. Спасибо)

  2. Не может оставить равнодушным и лирический, и одновременно трагический сюжет рассказа, который читается с большим интересом. Вот бы ещё более выраженный сюжетный мостик к дневнику героини. Иначе возникает некоторая путаница, где героиня, а где автор. Выражение «со слегка округлившимися глазами» и многочисленные штампы, к примеру: комментарии, констатировать — вызывает некоторое недоумение, как и биологически сухое определение милого цветка ромашки. Обстриженная коса — очень сильная, но всё же не обыгранная автором деталь. Но весьма удачна концовка, представленная в последнем абзаце рассказа!

  3. Раздавленный судьбой цветок Любви… Блин, почему я плачу?.. Алина, спасибо за эмоции, пусть даже горькие.

Добавить комментарий для Ирина Дзугаева Отменить ответ

Ваш email не публикуется. Желаете аватарку — разместите своё личико на Gravatar. Оно тотчас проявится здесь!

Отзывы премодерируются. Символом * помечены обязательные поля. Заполняя форму, вы соглашаетесь с тем, что владелец сайта узнает и сможет хранить ваши персональные данные: имя и электронный адрес, которые вы введёте, а также IP. Не согласны с политикой конфиденциальности «Счастья слова»? Не пишите сюда.

Чувакин Олег Анатольевич — автор рассказов, сказок, повестей, романов, эссе. Публиковался в журналах и альманахах: «Юность», «Литературная учёба», «Врата Сибири», «Полдень. XXI век» и других.

Номинант международного конкурса В. Крапивина (2006, Тюмень, диплом за книгу рассказов «Вторая премия»).

Лауреат конкурса «Литературная критика» (2009, Москва, первое место за статью «Талантам надо помогать»).

Победитель конкурса «Такая разная любовь» (2011, «Самиздат», первое место за рассказ «Чёрные снежинки, лиловые волосы»).

Лонг-листер конкурса «Книгуру» (2011, Москва, детская повесть «Котёнок с сиреневыми глазами»).

Призёр VII конкурса имени Короленко (2019, Санкт-Петербург, рассказ «Красный тоннель»).

Организатор литературных конкурсов на сайтах «Счастье слова» и «Люди и жизнь».

По его эссе «Выбора нет» выпускники российских школ пишут сочинения о счастье.

Олег Чувакин рекомендует начинающим писателям

Вы пишете романы и рассказы, но выходит незнамо что. Показываете друзьям — они хвалят, но вы понимаете: вам лгут.

Как распознать в себе писателя? Как понять, стоит ли мучить себя за письменным столом? Почему одни авторы творят жизнь, а другие словно полено строгают?

Вопрос этот формулируют по-разному, но суть его неизменна.

У Олега Чувакина есть ответ. Прочтите его книгу. Она бесплатна. Не надо подписываться на какие-то каналы, группы и курсы. Ничего не надо — только прочитать.

Сборник эссе «Мотив для писателя» Олег создавал три года. Двадцать эссе сами собою сложились в книгу, посвящённую единственной теме. Теме писательского пути. Пути своего — и чужого.

Коснитесь обложки.

— Олег, тут так много всего! Скажите коротко: что самое главное?

— Самое главное на главной странице.