Есть ли у меня писательский талант?

Талант, есть ли у меня, рассказать историю, способности рассказчика, написать книгу

Как узнать, имеет ли человек писательский талант? Есть ли точный ответ на этот вопрос? Да, есть.

Олег Чувакин
Олег Чувакин
Человек. Автор. Редактор. Пишет себе и людям

Есть ли у меня настоящий писательский талант? Вопрос и ответ

Точный ответ получает тот, кто точно ставит вопрос. Когда некто спрашивает, есть ли у него литературный талант, он едва ли представляет, в чём конкретно заключаются и как проявляются писательские способности. Обладания клавиатурой, знания двадцати пяти из тридцати трёх букв, окончания курсов литературного мастерства и покупки членского билета союза писателей, увы, недостаточно для признания некоей персоны гением. Целеустремлённых господ в галстуках, которые строят свою литкарьеру таким вот формальным образом, запросто обскачет на повороте деревенщина в старом свитере, вооружённый шариковой ручкой и пачкой газетной бумаги.

Вопрос о даре литератора невероятно популярен. Он не имеет гражданства и распространён по всем континентам. «Do I have a natural writing talent?» — с неподдельной страстью интересуются по ту сторону Атлантики. Повторяющийся с вариациями вопрос всякий раз обрастает длинной бородою ответов.

Открою секрет на миллион: кто в точности знает составляющие своего дара, тот ни о чём таком не спрашивает.

Итак, вопрос требуется уточнить. Сузить. Конкретизировать.

Три в одном: писатель, редактор, литобработчик
Олег Чувакин выправит, обработает, допишет ваши рассказы, сказки, повести, романы; робкие наброски превратит в совершенный текст. 30 лет практики (с 1994). Олег разберёт ваши ошибки, промахи и недочёты, даст полезные советы и научит им следовать. Поднять слабый черновик до подлинно литературного уровня? Будет сделано!

Могу ли я по-настоящему рассказать историю? Могу ли запечатлеть в словах образы — неповторимо, выразительно, плавно, вывести их, будто мягкой кистью? Недаром художников называют живописцами!

Способен ли я создать такой текст, чтобы читатель влюбился в моих героев и готов был им подражать?

«Хочу, чтобы эта книга не кончалась!» Скажет ли хоть один читатель так о моих книгах? Стоят ли они того?

Вот правильно поставленные вопросы. И на все будет один ответ.

Вообразить и описать

Начать нужно с другого вопроса, которым тоже часто мучают писателей. Вот он:

Не испытывают ли писатели трудностей с сюжетами, с их придумыванием?

Ответ: нет, не испытывают. Конца-края сюжетам нет — так же, как нет конца разнообразию человеческих судеб. Ортега-и-Гассет, твердивший о выработанных каменоломнях, крупно ошибался. После него сюжетная литература не остановилась.

Сюжеты для будущих книг поставляет в первую очередь собственная жизнь. Константин Воробьёв, Владимир Солоухин, Виктор Астафьев, Виталий Сёмин — они брали в свою прозу свою жизнь. Автобиографии использовали в книгах Николай Островский, У. С. Моэм, А. А. Милн, Эдуард Лимонов. Примеров множество.

Разумеется, сюжеты добываются не только из жизни — своей ли, прототипов ли.

Богатое воображение отодвигает писательский горизонт до края Вселенной. Фантазия — мать литературы; язык — отец её. Это верно для романтизма, реализма, фантастики и других литературных направлений и жанров.

Author picture
Не спешите заказать редактуру. Не швыряйтесь деньгами. Сначала покажите свой рассказ или отрывок романа

Кому показать рассказ или роман? Писателю! Проверьте свой литературный талант. Закажите детальный разбор рукописи или её фрагмента.

Вот реалист Иван Бунин. Старый житель города Парижа. За ночь он придумывал и в чистовике оканчивал рассказ. Вдохновение не успокаивалось, и в следующие ночи он выдавал ещё три-четыре рассказа. Нет, Бунин не фиксировал правду жизни: аллеи своих сюжетов он выдумывал. Почитайте-ка его воспоминания.

Вот Жорж Сименон, прославившийся особыми детективами, психологическими. Человек-машина. Сочинял он с невероятной скоростью: приносил издателю по пять романов в месяц! В молодости он промышлял рассказами для газет, выдавая, случалось, по семь штук за сутки. Наследие Сименона составляет примерно пять сотен романов и тысячи рассказов. В старости он занялся автобиографическими книгами.

Говорите, трудности с сюжетами?

Вот фантаст Клиффорд Саймак, пошедший куда дальше Сименона. Он поражал коллег и критиков утверждением: его персонажи строят сюжеты сами!

Толстой, Мопассан, Чехов, Жюль Верн, Моэм, Марк Твен, Саймак, Ирвин Шоу, Достоевский писали всю жизнь. Сюжетных идей Дюма хватило бы ещё на пять-шесть писателей. Джек Лондон, тоже писавший всю жизнь, заплатил однажды сто долларов за сюжет Синклеру Льюису, однако из затеи ничего не вышло: Джек вскорости умер. Впрочем, кое-что полезное вышло: Льюис пальто себе купил.

В приведённых примерах ясно просматриваются два слагаемых литературного таланта. Первое — воображение. Второе — язык.

У кого работает воображение, тот с сюжетами трудностей не ведает. У кого есть способности к письменной речи, кто с годами выработал стиль, тому писательство принесёт творческое счастье.

Но ведь мы говорим о таланте литератора?

Правильно. Чтобы определить, есть ли у пишущего талант, названные слагаемые нужно соединить знаком «плюс». Блестящее владение языком и развитое воображение сами по себе не гарантируют успеха в создании литературных сюжетов. Два слагаемых поодиночке, вне соединения могут дать учителя, адвоката или контент-маркетолога. Дэна Кеннеди могут дать. Но не писателя.

Как же высчитать талант, как дойти до суммы? Где он, знак «плюс»?

Давайте разберёмся в этой арифметике.

Рассказать историю

Я часто провожу литературные конкурсы. (Свежий пример: «Счастливая душа» 2024 года.) И каждый сезон я твержу: дорогие авторы, учитесь рассказывать. Жизненные истории кругом! Заметка в соцсетях — история. Диалог с попутчиком — история. Встреча с подружкой — снова история. Дети вернулись из школы — охапка историй.

Всякий знает: есть собеседники так себе, а есть замечательные, выдающиеся. А есть одарённые: строят устный рассказ так, что заслушаешься. В лицах, с остановками да прибаутками. А то и с философией. Давным-давно из диалогов родилась философия Сократа, переданная нам Платоном.

Рассказчику важно точно передать историю. Точно! Это как готовка: повару нельзя недоочистить, недожарить, недоварить овощи, но нельзя и допустить, чтобы суп из кастрюли выкипел, котлеты были поданы горелыми, а картофель попал на стол с остатками кожуры. Так и писатель: он обязан подать питательный сюжет в съедобном виде, а шелуху отбросить. Проза имеет вкус!

Я бы запретил писателям употреблять фразочки: «То есть я тут хотел сказать…» и «Я имел в виду…»

Есть ли у меня?.. Способен ли тот, кто разыскивает в себе скрытый литературный дар, рассказать историю? Увлекательно поведать историю жизненную (реалистическую) или занимательно подать сюжет вымышленный: фантастический, сказочный?

Вот он, точно поставленный вопрос.

Стать писателем за два часа?

Всего один урок. С вашим текстом. Вы и писатель. Больше никого. За 120 минут вы научитесь избавляться от типичных ошибок в сюжете, композиции и стиле. Закрепив полученные навыки, вы сможете обходиться без редактора.

Если может, то он, этот человек, обладает писательским талантом.

Хорошо бы ещё понять, что значит рассказать историю.

Это несложно. Раз уж эту премудрость постиг я, сельский тугодум, сие знание усвоит и любой другой человек.

В начале нынешнего века, в первых его годах мне довелось вести беседы с одним старым профессором, доктором философских наук. Он ввёл специальный термин и употреблял его рядом с именами своих любимых прозаиков. Термин такой: рассказывание. Что обозначает термин, что раскрывает?

Объясню коротко. Своими словами. Ибо профессорского понимания будет недостаточно: писателем этот человек не был.

Рассказывание есть умение передавать читателю то, что при помощи художественного письма намеревается донести до него автор. Донести в точности, без пропусков, искажений, без словесной воды. Лучше не дорисовать, чем замарать, как заметил однажды Чехов.

В англоязычных странах в ходу слово storytelling. Так на Западе называют рассказывание историй. Иностранный термин ясности, конечно, не прибавляет. Ясность даёт простое старинное слово — тяга.

Для того чтобы художественное произведение внутренне работало, действовало, литератору требуется то, что Владимир Солоухин называл тягой.

Один директор музея говорил своей сотруднице-экскурсоводу:

— Понимаете, в вашей беседе с экскурсантами есть всё, как в печке, которую начали топить: есть дрова, растопка, поддувало, труба, огонь. Но нет тяги.

Этот очень точный образ применим ко многим книгам. Всё как будто в них есть: и герои, и язык, и сюжет, и ум автора, и знание им жизни. Нет только тяги. И вот дрова не пылают, а шипят, чадят, едва прогорают. И читать такие книги нет никакой возможности. Нет тяги.

Так вот, талант автора состоит не только из воображения и языка. Существует ещё технический, ремесленный элемент мастерства: налаживание тяги. Книгу, погружающую в скуку, читатель с зевотой закроет.

Секрет мастерства рассказчика, от текстов которого не могут оторваться миллионы людей, заключается в тяге.

Ортега-и-Гассет, теоретик модернизма, заявлявший, что эпоха реалистических литературных сюжетов уже исчерпана (романисты оказались в выработанной каменоломне, где даже гению нечего добывать), сердито критиковал Пруста. За что?

За то, что у него нет тяги!

Нет, в своих статьях и лекциях Ортега-и-Гассет не употреблял слов «тяга» и «печь». Он привёл иное сравнение, указав, что в текстах Пруста отсутствует скелет.

Романы Пруста распадаются на статичные эпизоды. В этих сочинениях не происходит, в сущности, ничего: нет ни столкновений, ни развития, ни драматизма, а вместо них предлагается коллекция статических картинок. Но читатели — люди, существа динамичные, их волнует движение. «Роман — писал испанский философ, — сводится к чистому, неподвижному описанию, становится слишком разреженным, эфирным; пропадает конкретное действие, которое всё же необходимо жанру. Мы видим: роману не хватает скелета, жёсткого и упругого остова, чего-то вроде металлического каркаса, придающего форму зонтику. Бескостное тело жанра расплывается туманным облаком…»

Таким образом, романы Пруста — сочинения без каркаса, мотора и без движения, без динамизма. Солоухин или его знакомый музейный директор сказали бы: без огня, вместо которого — чад и шипение. Тяги нет! Ортега-и-Гассет, читай он Солоухина, назвал бы необходимость тяги механической потребностью человеческой психики (см. эссе «Мысли о романе»). Как ни называй, ясно одно: элемент тяги, умения вести рассказ и тем самым вести читателя за собою до финала, признаётся необходимой частью литературного творчества, без которого воображение и язык не возгорятся творческим пламенем.

Сюжет, плод творческого таланта, до сих пор жив, ружья до сих пор снимаются со стен и стреляют. Это проявляется в литературе, кино, компьютерных играх. Без скелета, без костяка не будет ни романа, ни фильма, ни спектакля, ни игрового сценария. Без занимательного сюжета не обходятся даже новости в СМИ и посты в блогах. Темы общественного развития и истории, политики и экономики увлекают именно сюжетами, их сменой, волнующими событиями, особенно теми, что получают развитие во времени, походя на роман или телесериал. Да что там политические события! Даже устный рассказ вашего соседа не покажется вам интересным, если в нём не найдётся ничего занимательного, то есть не будет того, что годится в качестве основы для сюжета, приковывающего к себе внимание. «Я ловил на реке рыбу, поймал пять больших карасей. Было жарко, а купаться там негде: берег плохой и мусор кругом». Неинтересный рассказ, без тяги. А вот от рассказа о том, как рыбак ловил рыбу в неположенном месте, был изловлен, назван браконьером и оштрафован, а вдобавок у него отняли водительские права за езду с нарушениями ПДД, а в довершение всего жена решила его бросить и уйти к тому, кто вместо ловли карасей деньги головой зарабатывает, слушатель рот разинет.

Уложить в сюжет реальную или придуманную (додуманную) историю не так сложно, как кажется. Развитое воображение быстро подсказывает ходы и изгибает линии. Эпизод романа, целый рассказ могут даже присниться: воображение функционирует в подсознании.

Но это половина дела.

Вот и целое дело: автор написал сюжетную историю, не упустив главного, не переборщив со второстепенным, выдержав темп повествования и усыпав текст деталями, конкретикой. Всё вместе это показывает, что автор создал хорошую тягу.

Дровишки занялись — можно успокоиться. Нет!

Тяга ощущается не в одном начале.

Она не включается в кульминации и не перекрывается в развязке.

Тяга поддерживается на протяжении всего текста. Писательский огонь горит ровно от первого слова до последнего знака препинания. Горит, согревая читателя абзац за абзацем, эпизод за эпизодом, диалог за диалогом. Дойдя до конца рассказа или романа, читатель жалеет, что книга кончилась. Что дрова догорели.

Вот это настоящая тяга. У такой печки читатель готов греться каждый день.

Это и есть подлинное рассказывание.

Увы, многие, многие писатели проходят (целой толпой) мимо этого творческого акта, обозначаемого плюсом. Они кое-как овладели языком, с грехом пополам научились держать в голове и даже детализировать сюжетные истории, но увлечь читателя они не в состоянии. Намеченный ими сюжет то и дело расплывается, распадаясь на эпизоды, вернее, на схемы эпизодов. Их повествование напоминает то пересказ псевдонаучной книжки, то изложение ТТХ оружия, то нудятину рефлексии, которой место в дневнике или в карточке психотерапевта, но не в книге, адресованной читателям. Своего рода «картинки» Пруста. Но литература — не замершая выставка.

Значит, не хватает таланта. Способности есть, но недостаточные: тяги нет.

Поставить плюс

Можно ли овладеть искусством рассказывания? Можно ли построить литературную печь так, чтобы она давала отличную тягу? Можно ли развить способности?

Людей с богатым воображением довольно много. Людей, хорошо владеющих родным языком, тоже немало. Намного меньше тех, кто может похвастаться и безудержной фантазией, и большими способностями к письменной речи. Число же тех, кто способен поставить плюс между этими слагаемыми, умещается на кончике карандашного грифеля. Они-то и есть талантливые писатели, выдающиеся рассказчики, чьи книги проходят сквозь эпохи.

Изучите перечень нужных навыков и умений. Для постановки огненного плюса между слагаемыми и обретения суммы нужно кое-чему научиться, а именно:

а) не вываливать ворох событий разом, на первых же страницах, держать сюжетное напряжение — кислород для тяги. Не забивать топку сырыми дровами, а класть по одному полешку, просушенному до лёгкости. Дежурить у печи придётся месяцы и годы: путь от черновика до чистовика долог;

б) отделять в повествовании главное от второстепенного и вовсе ненужного, не засорять текст и не избегать решающего содержания;

в) не подсказывать читателю, не лезть вперёд своих героев, как это делал советский классик Л. Леонов. У читателя есть право мыслить;

г) сохранять ровный, гладкий темп повествования вне зависимости от остроты сюжетных поворотов;

д) постоянно помнить, что читатель не знает того, что знает автор, и наоборот, есть вещи, известные всем;

е) писать точно, ясно, кратко, конкретно, образно, оригинально, избегать всего общего, невыразительного, плоского, шаблонного;

ё) не рвать нить, а терпеливо вышивать, распускать и снова вышивать, краше прежнего;

ж) не «называть», не «объявлять» решающее событие, упоминая его походя, а, напротив, разворачивать эпизод, влияющий на сюжет, в историю в истории, в особую главу. «Он заболел, ему стало плохо». Или: «Мне с ней тогда было хорошо». Это не прописанные эпизоды, а лишь схема для плана! «Называние» (термин мой) — верный признак авторской лени, типичный грех, за которым кроется нежелание писать неторопливо, вести рассказ медленно, обстоятельно, за которым просматривается нелюбовь к писательству и видна склонность раздражаться, нервничать от процесса вдумчивого, размеренного письма. Неудача постигает автора потому, что изначально он находил писание книг поверхностным занятием, развлечением. Новички в литературе часто говорят «что», но не говорят «как», грешат жирными декларативными заявлениями вместо тонкого художественного письма, выдают ярлычки-наклейки вместо текста. Но литература — не комиксы!

Каждодневные тренировки в перечисленных выше пунктах дадут гораздо больший эффект, если их усиливать чтением прозаиков, имеющих славу хороших рассказчиков, создателей увлекательных сюжетных историй. Классиков. Тех, кто не был обделён воображением, кто был мастером стиля. Почитайте Фицджеральда. Всякий его рассказ — образцовая история.

Запомните: нельзя относиться к литературному занятию с ленью. Ленивому товарищу не за письменный стол нужно садиться, а идти со своим недоработанным сюжетом к редактору или литнегру. Эти люди лениться не умеют. Они и себе напишут, и вам. Правда, тогда вам не нужно задаваться вопросом о таланте. Будьте с собою честны!

Совершенствуйтесь. Когда-нибудь и вы поставите свой плюс: напишете вдохновляющую историю или захватывающий сценарий для фильма.

Подумайте об этом. Ведь только вслед за плюсом в арифметическом примере возникнет знак «равно».

© Олег Чувакин, 14-17 сентября 2020

Хочу узнать, есть ли у меня талант!

Вы готовы выяснить кое-что о составляющих своего таланта? Намерены подвергнуть свои литературные способности бесстрастному анализу? Желаете показать свои черновики или чистовики редактору и писателю? Хотите проконсультироваться?

Напишите Олегу Чувакину. Контактная форма и мессенджеры для связи есть на странице редакторских услуг.

Полюбилось? Поделитесь с друзьями!

Вы прочли: «Есть ли у меня писательский талант?»

Теперь послушайте, что говорят люди. Скажите и своё слово, коли желаете. Чем больше в мире точных слов, тем счастливее наше настоящее. То самое, в котором каждый миг рождается будущее.

Не видите формы комментариев? Значит, на этой странице Олег отключил форму.

2 отзыва

  1. Читала — и явно совмещала приятное с полезным. Многим своим интуитивным догадкам нашла здесь четкое словесное выражение. Единственное возражение — трудности с поиском сюжета писатели все ж таки испытывают. Типичный пример — Гоголь. На этом пункте его «книжка-думалка» (если верить современникам) страшно буксовала; новые сюжеты он едва ли не выклянчивал у литературной братии, а замысел «Ревизора» и «Мертвых душ» ему, как известно, Пушкин подкинул…

    1. О да! Но Гоголь сам породил собственную трагедию. Имея весьма слабое воображение, взялся за авантюрный роман. И что же? Тотчас ушёл от изначальной идеи и принялся вдохновенно выводить типические характеры. Характеры получились блестящие. Их недаром в школах проходят. Но роман в целом провалился, затея выдохлась.

      Многие прозаики со слабым воображением берут за основу действительность. Придают своей прозе даже оттенок публицистичности. Таков, к примеру, Солоухин, практически стёрший грани между прозой и публицистикой и вынудивший издателей употреблять сложный термин «роман-эссе». Когда же дело доходило до того, что не было пережито лично, Солоухин мог сюжет заимствовать. Так был написан рассказ «Главная ночь».

      Моэм шёл иным путём, более широким: брал реалистические сюжеты не только из собственной жизни, но и списывал судьбы знакомцев (за что стал персоной нон грата в Южном полушарии). Не совсем по-джентльменски себя вёл. Но как упустить сюжет, который сам идёт в руки?!

      Это лишь два примера; есть множество других. В описанных случаях был успех, и литературный, и денежный. Творческого кризиса, подобного гоголевскому, в этих случаях не было и быть не могло. Моэм заработал писательством 4 млн. фунтов стерлингов.

Добавить комментарий для Олег Чувакин Отменить ответ

Ваш email не публикуется. Желаете аватарку — разместите своё личико на Gravatar. Оно тотчас проявится здесь!

Отзывы премодерируются. Символом * помечены обязательные поля. Заполняя форму, вы соглашаетесь с тем, что владелец сайта узнает и сможет хранить ваши персональные данные: имя и электронный адрес, которые вы введёте, а также IP. Не согласны с политикой конфиденциальности «Счастья слова»? Не пишите сюда.

Чувакин Олег Анатольевич — автор рассказов, сказок, повестей, романов, эссе. Публиковался в журналах и альманахах: «Юность», «Литературная учёба», «Врата Сибири», «Полдень. XXI век» и других.

Номинант международного конкурса В. Крапивина (2006, Тюмень, диплом за книгу рассказов «Вторая премия»).

Лауреат конкурса «Литературная критика» (2009, Москва, первое место за статью «Талантам надо помогать»).

Победитель конкурса «Такая разная любовь» (2011, «Самиздат», первое место за рассказ «Чёрные снежинки, лиловые волосы»).

Лонг-листер конкурса «Книгуру» (2011, Москва, детская повесть «Котёнок с сиреневыми глазами»).

Призёр VII конкурса имени Короленко (2019, Санкт-Петербург, рассказ «Красный тоннель»).

Организатор литературных конкурсов на сайтах «Счастье слова» и «Люди и жизнь».

По его эссе «Выбора нет» выпускники российских школ пишут сочинения о счастье.

Олег Чувакин рекомендует начинающим писателям

Вы пишете романы и рассказы, но выходит незнамо что. Показываете друзьям — они хвалят, но вы понимаете: вам лгут.

Как распознать в себе писателя? Как понять, стоит ли мучить себя за письменным столом? Почему одни авторы творят жизнь, а другие словно полено строгают?

Вопрос этот формулируют по-разному, но суть его неизменна.

У Олега Чувакина есть ответ. Прочтите его книгу. Она бесплатна. Не надо подписываться на какие-то каналы, группы и курсы. Ничего не надо — только прочитать.

Сборник эссе «Мотив для писателя» Олег создавал три года. Двадцать эссе сами собою сложились в книгу, посвящённую единственной теме. Теме писательского пути. Пути своего — и чужого.

Коснитесь обложки.

— Олег, тут так много всего! Скажите коротко: что самое главное?

— Самое главное на главной странице.

Как стать писателем?
Как обойтись без редакторов и курсов?
Author picture

Возьмите у меня всего один урок. Я изучу ваш текст и выдам вам список типичных ошибок в стиле, композиции, сюжете. Вы одолеете их все при мне.

Станьте самому себе редактором!