Как написать интересный рассказ? Почему одни рассказы интересны, а другие скучны? Существуют ли секреты сюжетной увлекательности? Как покорить сердца читателей?
Как написать интересный рассказ. Два основных способа
Секреты сюжетной увлекательности существуют. Покорить сердца привередливых читателей непросто. Писательство требует таланта и труда, силы воли и усидчивости, жестокой самодисциплины и страшной работоспособности.
В этом эссе я опишу два способа создания интересных рассказов. Оба трудные. Я не дам вам волшебную палочку, не рассчитывайте на это. Товарищи, утверждающие, что придумать и написать увлекательный рассказ легко, либо заблуждаются, либо лгут.
Напишите интересный рассказ из жизни
Написать рассказ из своей жизни, то есть взять для художественного произведения биографическую основу, — вот первый способ.
Что вы знаете лучше всего, в мельчайших подробностях? Свою жизнь.
Базой для жизненного рассказа послужит реальное конфликтное событие. Запомнившаяся сцена. Сцена, просящаяся на бумагу. Сцена унижения, поражения, спасения, достижения.
Конкретный эпизод вы должны увидеть и передать как участник и как автор. Первое просто. Второе — сложно. Для многих начинающих писателей — практически невозможно. По моим подсчётам, на ученическом уровне получается приблизительно у одного из сотни. Один из тысячи имеет скромное литературное дарование. Талант — единица на миллионы.
Делая рассказ, автор обязан не выпускать из виду одновременно идею, сюжет и композицию. Приходится решать одновременно несколько задач; часто кажется, что сходишь с ума. Большинство начинающих литераторов на такой шизофренический подвиг неспособно. Говорю это открыто и честно как человек, выправивший несколько шкафов чужих рукописей.
Интерес в жизненном рассказе подогревается тремя составляющими:
- чёткой логикой в цепи сюжетных событий;
- предельной конфликтностью повествования;
- верно выстроенной композицией.
Чёткая сюжетная логика
Берите из своей биографии лишь то, что отвечает развитию сюжета и доказывает идею.
Рассказ воспринимайте как гипотезу, которую предстоит развёрнуто доказать и довести до стройной теории.
Что-то в жизненной истории мешает идее рассказа, удаляет от доказательства, уводит сюжет в побочные линии? Скорее выбросьте это! Или замените выдумкой, возвращающей в сюжет.
Острота конфликтов в сюжете
Рассказ интересен тогда, когда повествование насыщено сюжетными сценами противостояния.
Это не обязательно драки, погони и стрельба с поножовщиной.
Это словесная дуэль, психологическое напряжение, закулисная интрига. Это роковой шаг от любви к ненависти.
Кому показать рассказ или роман? Писателю! Проверьте свой литературный талант. Закажите детальный разбор рукописи или её фрагмента.
Это больничная койка для главного героя — для вас. Это смерть возлюбленной главного героя — вашей возлюбленной. Это торжество антагониста — вашего антагониста.
Доверие к автору и занимательность композиции
Содержание биографического текста подразумевает особую доверительность между его героем (и одновременно автором) и читателем.
Лучше всего выбрать первое лицо: «я». Лучше всего быть честным — перед собой и перед читателем.
Не выводите «я» победителем и супергероем. Не выдумывайте там, где ваш проигрыш, ваше поражение увлекли бы читателя намного больше, чем фальшивая выдумка. Многие читатели сочувствуют героям-неудачникам, ибо сами неудачники. Знаменитый американский фантаст Клиффорд Саймак не стеснялся признаться: «Я люблю неудачников».
Раскройте свою душу. Не прячьтесь. Поверьте, это вызовет симпатию и к вашему герою, и к вам.
Не забывайте о вещном мире. Мир предметен. Повествуя, останавливайтесь на ключевых деталях, выхватывайте ценные подробности. Достоверность описываемых событий часто зависит от авторского умения ввести нужную точную деталь. Вместо слепых абстрактных определений типа «Картина была красивой» давайте зримую конкретику и раскрывайте внутренний мир героя: «В спальне висела картина кисти такого-то художника. Вглядываясь в сцену на переднем плане, я всякий раз придумывал для замершей истории новое продолжение. Пожалуй, я мог бы написать роман по картине». Пишите словом как кистью. В этом и состоит поэтика композиции. И она тоже часть увлекательности!
Мыслите строго композиционно. Овладейте искусством наименования персонажей, пишите с точек зрения фокальных персонажей, в первую очередь главного героя и его антагониста.
Сочиняйте диалоги ёмко и выразительно — так, чтобы по одним репликам, без слов автора, читатель узнавал бы говорящих. Такое мастерство завораживает читателя; он как бы присутствует в сюжете, слышит диалоги.
Боитесь выдать себя с руками и ногами, как боялся этого Антон Чехов?
Тогда писать интересный рассказ из жизни — задача не для вас.
Попробуйте второй метод создания рассказа.
Сочините интересную выдумку
Второй метод создания интересного рассказа — сочинить увлекательную выдумку.
Необязательно выдумывать всё, от начала до конца. Можно взять часть сюжета из жизни, из биографии своей или биографий прототипов: друзей, родственников, знакомых, случайных людей. Кстати, работать с прототипами тоже очень трудно. Вдобавок неловко и боязно. У Чехова с Левитаном однажды дуэль чуть не случилась. Из-за рассказа «Попрыгунья». Того самого, который теперь проходят в школах.
Выдумка держится на трёх китах:
- центральном решающем событии;
- главном герое и его антагонисте;
- фантазии при передаче предметного мира.
Центральное событие в вымышленном сюжете
Центральное событие — кульминация произведения. Это пик конфликтности. Разрешение центрального конфликта — развязка, успокоившееся после бури море.
Если вы не видите бури, если у вас в голове не прорисовалось центральное сюжетное событие, вы не создадите интересного рассказа. Кульминация — то, что поглощает читателя без остатка, заставляет его быть рядом с героем.
Пока вы не придумали кульминацию, хотя бы в общих чертах, не садитесь писать рассказ. Продолжайте думать.
Всего один урок. С вашим текстом. Вы и писатель. Больше никого. За 120 минут вы научитесь избавляться от типичных ошибок в сюжете, композиции и стиле. Закрепив полученные навыки, вы сможете обходиться без редактора.
Автор и герой рассказа. Антагонист в сюжете
Без главного героя вы, разумеется, тоже ничего не напишете. Без него и его антагониста вы и кульминацию не увидите — в ней ведь не будет основных участников.
Помните: в вымышленном сюжете главный герой — вовсе не вы. Вы — автор. Вы должны композиционно отстраниться от своего героя. Максимально отстраниться.
Писать можно от третьего лица и от первого. Но нельзя сливаться с героем, слипаться с ним.
Допустим, ваш герой космонавт, а вы учитель русского языка в школе. Так вот, ваш герой должен говорить языком космонавта, а ещё языком командира, ежели он выполняет роль главного в экипаже. Ваш персонаж не может говорить языком школьного учителя.
Другие персонажи тоже должны иметь речь, свойственную только им. Не вам. Вырезайте себя всюду, где замечаете. Выпалывайте, изживайте, уничтожайте себя.
Антагонист — тот, кто пинает главного героя, обеспечивая конфликтность.
Сочиняя рассказ, держите в голове врагов и союзников главного героя. Слишком мало противников — плохо. Слишком много — плохо. Число тех, кто противодействует герою, должно отвечать сюжетной задумке. То же касается и друзей героя.
Конфликтность в противостоянии персонажей всегда остра. Не сглаживайте её искусственно. Пусть ваш главный герой страдает. Пусть весь мир будет против него.
Зато читатель будет за него. И за вас.
Предметный мир в повествовании. Антураж и воображение
В отличие от жизненной истории, рассказ-выдумка, особенно рассказ фантастический, предполагает активное применение воображения.
У вас слабое воображение? Тогда вернитесь к первому способу создания рассказов. У. С. Моэм придерживался именно его.
Сюжетное введение вещей, которых господин автор лично не видел и в руках не держал, требует и богатой фантазии, и отточенного стиля.
О каких таких вещах я говорю? Это придуманные предметы из далёкого будущего или обыкновенные шкафы, мойки, трубы, обои и музыкальные проигрыватели в комнатах, где автор никогда не бывал. Это обстановка штаба и казармы в секретной войсковой части. Это конструкция бластера, привезённого на Землю с планеты Влобиполбу.
Помимо вещей, используемых в сюжете, придётся придумывать и продумывать условия существования мира и общую обстановку. Пропишите фантастический антураж: пейзаж на планете чужой галактики, внешний вид инопланетян, их язык, иерархическое или плоское устройство их общества, их экономику, политику, нравственность. Покажите их государство. Или их анархию.
Голова пухнет, не так ли? Человеческое воображение имеет границы, обусловленные привычным миром. Человек не в состоянии вообразить нечто, в корне отличное от земных объектов. Человек может лишь придать невероятные черты чему-то знакомому. Оживить океан. Или изобразить гуманоида с двумя головами. Или сделать телесными человеческие страхи, а кошмарный конфликт разрешить сказочным способом — укрыть героя одеялом. Шекли прекрасно справился с такой творческой задачей.
Чего не надо делать, сочиняя интересный рассказ
Между оригинальностью и оригинальничаньем та же разница, что между человеком и обезьяной.
Не надо насиловать родной язык и писать вычурным стилем. Всё равно не умеете. Пишите просто. Умение просто и точно излагать мысли приведёт вас к ясным и живым образам. Отсюда пролегает дорога в настоящую литературу.
Не тащите в сюжет слишком много подробностей, не мучьте себя бесконечными описаниями. Найдите золотую середину. Важное берите в описания и подавайте детально, второстепенное отмечайте мимоходом, остальное смело игнорируйте. Читателю это только в радость: лишние описания сильно замедляют темп чтения и выкидывают из сюжета на диван.
Не влезайте нахально в рассказ, не отталкивайте своих героев. Не прописывайте в сюжете мораль, как на скрижалях. Прогоните себя, автора, из повествования.
Мораль дозвольте вывести читателям. Это тоже средство повысить градус интереса к произведению. Задача автора — деликатно подтолкнуть к выводам, а не выкрикнуть их на манер оголтелого пропагандиста. Писатель, превратившийся в морализатора, гарантирует читателю одно — смертельную скуку.
Выдумывайте миры. Пишите жизненную правду. Пробуйте!
Итак, выдумывайте — или пишите жизнь. Оба способа обкатаны разными талантливыми рассказчиками. Романтиками, реалистами, фантастами.
Кто умеет мыслить художественно и подчинять композицию строгой сюжетной логике, тот непременно напишет интересный рассказ. Сначала один. Затем десятки, а то и сотни. Как Шекли. Как Чехов. Как Саймак и Брэдбери. Как Фицджеральд и Хемингуэй. Как Бунин и Казаков.
Незаурядный конфликтный сюжет, тонкое художественное доказательство идеи и композиционное мастерство сделают ваш рассказ невероятно интересным. Вы покорите сердца читателей.
Они потребуют от вас следующих рассказов.
А потом по вашим текстам будут писать сочинения в школах.
21 отзыв
Спасибо, Олег! Пошла устранять пробелы (читать рассказы Казакова), а завтра-послезавтра, глядишь, таки допишу упрямый рассказ.
Помню, когда я писал рассказ «Страх» и повесть «Сердце по имени Виктор», том рассказов Юрия Казакова лежал на моём столе.
Если в рассказе «Вторая премия» видно влияние Чехова, то в «Сердце» и «Страхе» чувствуется дыхание Казакова.
Теперь уж этого нет. Давно уж не видно влияния былых моих учителей на моё слово. С годами, с десятилетиями приходит стиль. Это я называю открытием себя. И такого открытия желаю каждому автору.
Какую бы вещь ты ни писал, малую ли, большую ли, в завершённом виде ты выдашь то, по чему будут узнавать тебя. Не Казакова, не Бунина, не Чехова.
Ещё помню, что держал разные книги на столе не только для учения, для впитывания духа, для обретения корней. Я думал тогда так: ежели не напишешь лучше, нет смысла и писать, нет тебя в литературе.
Полностью согласна с «вписыванием духа». От этого и перечитываю много из «проверенных». А вот новое читать сложно, если не вдохновляет и не окрыляет, то просто дочитываю и забываю. А иногда даже обидно за потраченное на прочтение время. и еще недоумение: зачем это было написано и напечатано? Ну, не будем о грустном. :))) Вдохновляемся!
Самые молодые из перечисленных мастеров пера родились в первой половине 20-го века. Будет ли кому из 21-го века встать в один ряд с ними на полке? Большой вопрос… Хотя, одного я кажется знаю…
В те времена существовали толстые и не очень толстые литературные журналы самого разного толка. Авторам хорошо платили. Так было в США, так было и в СССР, и в царской России. У нас можно было получить весьма неплохой гонорар в «Юности»: с одной маленькой повести или одного длинного рассказа жить на гонорар примерно полгода. Бедно, примерно как на зарплату дворника. Но всё же… При царях Чехов и Бунин получали хорошие деньги именно за рассказы. В США короткий жанр десятилетиями кормил прозаиков. О. Генри, Марк Твен, позднее Фицджеральд. В Англии на рассказах зарабатывал Моэм. Ему их заказывали оптом: 20 «коротышек» для журнала «Космополитен». В сороковых и пятидесятых годах интенсивно писали в журналы фантасты. Банковские счета их пухли. Журналы с выдуманными историями пользовались массовым спросом. Но потом всё сгубило телевидение. Романы ещё покупались и читались, а рассказы уже нет. Золотой век фантастики завершился, жанр фикшн-рассказа умер вместе с тогдашними журналами.
«Я обожаю писать рассказы: их можно шлифовать, пока они не засверкают, как бриллианты. Однако нужно накатать чёртову прорву рассказов, чтобы заработать столько же, сколько получаешь за один роман. Если б не это, я б не писал ничего другого». (Клиффорд Саймак, 1980, из интервью «Lan’s Lantern».)
Да, О. Генри поэтому и начал писать, это был заработок! А сейчас это — роскошь. Теперь платят сценаристам за эпизоды сериалов на Netflix или HBO. Вот где Клондайк. В России тоже так?
Ну, это и раньше было так. Сценарии к телесериалу писал Шекли. Киносценарии писал Брэдбери. Брэдбери, этот противник телестен!
Золотой век фантастики потому и закончился, что явилось в мир телевидение. Кабельные телеканалы в США быстро выжили жанр рассказа. В Европе и в СССР литература продержалась дольше. Телеканалов было мало: вот главная причина.
В России рубеж был пройден примерно в 1996-1998 годах, когда появились и альтернативные государственным телеканалы, и кабельное ТВ, и распространились видеокассеты. Именно в эти годы тиражи книг упали в разы. А от толстых литературных журналов остались одни названия. После гигантского тиражного скачка в перестройку литературные «толстяки» растеряли в тиражах почти все нули. Дополнительный удар по печатному слову нанёс финансовый кризис. Наконец, сокращалось население: попросту вымирало.
О. Генри получал по 100 долларов за одну новеллу. Очень хорошие деньги в его время.
В XX веке именитые рассказчики печатались на литературных страницах «Плейбоя» и «Космополитена». Сейчас привлекать внимание широкой аудитории рассказами было бы наивно.
Жив он или умер? Так, наверное, сказал бы Марк Твен, читая нашу переписку.
Рассказ жив, покуда жив хоть один рассказчик.
Как здорово написано, Олег!
Возвращалась домой пешком. По пути остановилась проверить телефон и увидела оповещение в почте. Открыла, начала читать. Опустилась на ближайшую лавочку и не смогла оторваться. Чтение захватило сильнее иного художественного текста.
Простите мне секундную слабость, но как я скучаю по тем счастливым временам ваших/наших литературных конкурсов!
И я скучаю. И вспоминаю. И кажется мне, было это давно, очень давно…
Утро туманное, утро седое,
Нивы печальные, снегом покрытые,
Нехотя вспомнишь и время былое,
Вспомнишь и лица, давно позабытые.
Вспомнишь обильные страстные речи,
Взгляды, так жадно, так робко ловимые,
Первые встречи, последние встречи,
Тихого голоса звуки любимые.
Вспомнишь разлуку с улыбкою странной,
Многое вспомнишь родное, далёкое,
Слушая ропот колёс непрестанный,
Глядя задумчиво в небо широкое.
Иван Тургенев, 1843 г.
Не плачь, потому что это закончилось. Улыбнись, потому что это было.
— Габриэль Гарсиа Маркес
Дорогая Иветта, высказывание, вызывающее улыбку, принадлежит Теодору Зойсу Гайзелю (он же Доктор Зойс, иначе Сьюз), детскому писателю XX века.
Иветта, поверьте, не вы одна скучаете по этим временам!
Точно не одна. Со мной. И с вами, Ксения.
Знала же, что не стоит указывать имени, если самостоятельно не помнишь авторства. ))
Подвела меня сеть. А от вас всегда только просветительство.
Кстати, к пониманию того, что сформулировано в высказывании, я пришла эмпирическим путём ещё в ранней юности. Очень скоро выяснилось, что всё сказано до нас.
Просвещаемся вместе, о Иветта! Маркеса я не поклонник, однако его читывал. Что до Доктора, то о нём я узнал только сегодня. Корректорско-редакторская привычка всё проверять. Решительно всё.
С творчеством «доктора» мне пришлось познакомиться (в оригинале): читала Анечке. Ей нравится, а я все думаю: что же такое курил и принимал этот «доктор»? :-) Но это просто канон американской детской литературы. Конечно, он и рядом не стоял (и не курил) с Хармсом, Чуковским и Пушкиным. А так: не хотите ли зеленых яиц с ветчиной?
Спасибо огромное! Когда прочитала, показалось – выросли крылья.
Никак не могла найти ничего, чтобы хоть как-то придать глубину моим рассказам. Казалось все плоским, вялым, неинтересным. И даже бросила писать, убедив себя – раз не дано, значит не дано.
Теперь решила, надо попробовать еще раз. Попробовать еще раз «погрузиться в мир магии и грез».
Да, кстати мой самый любимый рассказ «Моя «Она» А.П.Чехова. Всего несколько строк, но какая глубина…
О Ирина! Благодарю вас. Ваши крылья — моё счастье.
Вырастить бы всем нам такие крылья, чтоб были быстрее времени.
Умей мы, люди, сжимать и растягивать время, мы б много чего создали. В наши дни, когда литература замерла в прошлом, когда на первом плане телевизор, кино и игры, сочинять художественное приходится за так, даром. А времени настоящее сочинительство, когда пишешь отнюдь не ради денег, занимает в разы больше, чем если б сочинял ради денег.
Потому погружаться в сочинённые миры, в сочинённые души нам некогда. Основное время отнимает та жизнь, которую писателю надо бы считать второй.
«Ваши крылья — моё счастье».
А наше счастье – это когда вечером измочаленная, без сил, когда кажется что мир перевернулся, открываешь « Мой милый Михеев» и начинаешь путешествовать с героями… А потом и силы появляются и настроение, вкусный ужин для семьи и уют. Все неприятности уходят, и хочется улыбаться и радоваться.
«В наши дни, когда литература замерла в прошлом, когда на первом плане телевизор, кино и игры».
Не надо отчаиваться. Встретила на днях мальчика-соседа. А у него в руках третий том «Война и мир». Удивилась. Читаешь, — спрашиваю. Да, — говорит читаю, — мы по литературе проходим. И в глазах такой восторг…
Представляете, ребята читают «Войну и мир»! Не в сокращенном варианте. А полностью «от корки до корки». Потом обсуждают в классе. Низкий поклон учителю. Он не заставляет ребят читать, а вдохновляет!
Верю – все будет хорошо.
Ничего себе, эффект героини с револьвером!
Учитель, вдохновивший класс на Толстого!.. Я в своём классе один прочитал эпопею. Было это летом 1985 года. Помню: читал не отрываясь. (Наверное, ваш соседский мальчик так же читал. Счастья ему. Золотко! Пусть живёт 120 лет и не болеет, и слетает в космос.) Мой темп чтения упал только на последних пятидесяти страницах. Ну, вы знаете. Толстой тоже знал, кстати. Чувство меры ему кое-что подсказывало. Но так страницы и не выбросил. Впрочем, и это хорошо. А то есть люди, считающие, что гении сразу пишут набело. Нет таких гениев. У гения обычная обстановка: ад, сковородка и мучающие черти. И чистовиков никаких тоже нет. Никогда нет покоя!
«открываешь « Мой милый Михеев» и начинаешь путешествовать с героями…»
Извините, ошиблась. Не Михеев, а Махлеев. И не мне ли не знать, как автор тщательно подходит к названиям своих героев?
Махлеев от прозвища Махлей. От глагола «махлачить» со значением «знахарить, ворожить». Он же философ! «Уничтожено доверие — и миром правит ложь».