«…а кинематограф у женщин — единственное утешение в жизни»

Мэри Пикфорд, кинематограф, женщина, утешение, жизнь

 

Не знаю, как это происходит у других, но я, когда читаю (да и пишу), всегда вижу картинки — будто на большом экране. Кадр сменяется кадром, сияющие слезами глаза героини — листвой, которую жизнеутверждающе (и очень красиво) треплет гроза. И в кино ходить не надо: из всех искусств для меня важнейшим является литература. А она, как известно, искусство слова. И поэтому к нему — чужому и своему — я требовательно, нежно и даже влюблено: взыскую.

Хотя сюжет, конечно, тоже важен — особенно в историях любви, безыскусно утешающих женщин, как минимум, последние триста лет, когда появилась такая штука, как сентиментальная проза. В общем, устраивайтесь поудобнее — с какими-нибудь сенсорными эквивалентами воздушной кукурузы и газированной воды с сиропом. Будем смотреть! Или всё-таки читать?!

Старое кино

Были, были — давным-давно — такие фильмы, что держали тебя, не давая даже сглотнуть — не то что за бутербродом с докторской колбасой к холодильнику метнуться. И ведь ни искусной компьютерной графики режиссёры тогда не использовали, ни драконов, звездолётов и сцен откровенного секса, а нередко — даже цвета. А пробирало до розовых пяточек — искренностью актёрской игры, правдивостью сюжета, проникновенной операторской работой, родными пейзажами.

Таким завораживающим «кино» стал для меня «Чужой» Юрия Николаевича Бородина. Его Евдокия — сдержанная и страстная, суровая и нежная — напоминает прекрасных киногероинь «Тихого Дона» 1957 года. А язык — что за наслаждение! Будто глотаешь торопливо парное молоко из ощутимо тёплой банки, белые капли щекотно бегут по подбородку, шее, груди, а всё никак не напьёшься. Такая милая радость узнавания: полный лунный свет, ночной кордон, барабанящий хвостом по будке Пушок, вода из ведра, клюющая тёмную глубину колодца, тоска по умершему мужу, беззаветная любовь к сыну и, наконец, возмутивший гладь устоявшейся жизни чужак, который пугает и к которому невыносимо тянет. Эх, мне бы самой туда — кататься по реке в просмоленной лодочке, гладить Жданку по большому тёплому чёрно-белому боку.

Или взять «Блистательный мне был обещан день…» Галины Мумриковой: он для меня удивительно похож — по стилистике, смыслу любви, «операторской работе» автора — на «Двадцать дней без войны» 1976 года. Трогательно до мурашек, красиво, грустно… А какие чудные герой и героиня! Но: никогда не могла досмотреть этот фильм до конца — и дочитать рассказ тоже оказалось тяжеловато.

Ещё один рассказ-фильм из подборки «старого кино», рождающий мои неоднозначные ощущения: «До встречи…» Натальи Савельевны Адлер. Вроде бы и хорошо — история-то хоть и бесхитростная, но для женщин самая что ни на есть задушухватающая, я бы сказала, азы сентиментализма: они встретились и полюбили, но смерть их разлучила (у автора умирает Он, но точно так же это могла быть и Она). И такие нежные приметы канувшего в несносную Лету времени — когда ладошки любимой, поднесённые к губам, значат гораздо больше, чем постельные скачки героев «Маленькой Веры» 1988 года. Но искусство слова — все эти «золотисто-пшеничные локоны рассыпались по плечам», «тёмно-коричневые весёлые глаза в бархатистом обводе длинных ресниц», «позвала под своё уютное покрывало лунная ночь» — вызывают неудержимое ментальное чихание, как от распахнутого бабушкиного шкафа, где пасётся в шубах гладкое стадо сытой моли.

А вот «Любовь» Владимира Добрицкого — несмотря на кажущуюся оборванность — это, если по правде, хорошо выписанный рассказ. Всё как положено: завязка, кульминация, развязка — истории рождения любви Её и Его. А «развязывается» это смешное (как разные Вовкины уши) и прекрасное рождение — летящими в небе чужими крестами. А не было бы жутких — мы-то уже это знаем! — крестов, дающих только-только начавшейся истории героев головокружительную глубину (как к центру Земли): получился бы вполне обыкновенный рассказ о бестолковом, юном, несмышлёном чувстве. Но на то и талантливое авторское прозрение: чтобы перечеркнуть любовь и жизнь маленьких, смешных и прекрасных Ксанки и Вовки — белыми крестами на чёрных крыльях. А если сравнивать с кино, то для меня этот рассказ — это, конечно же, чёрно-белая чухраевская «Баллада о солдате». Даже герои похожи — сами посмотрите.

«Иди и смотри»

Так называлось снятое на «Беларусьфильме» кино 1985 года — об ужасах войны, превративших влюблённого в сверстницу-партизанку подростка в седого ненавидящего «старика». Действительно — страшный фильм. Но… Человек, пока жив, — так уж мы устроены: любит и спешит подарить жизнь. Да: смерти нет — потому что есть любовь. А жизни нет — пока эта любовь в ней не появляется. Вот такое оно — бессмертие человеческого рода… Моих бабушку и дедушку свели вместе дороги войны: они многое — непредставимое — пережили. Но встретились, полюбили — и родилась моя мама. А через 25 лет — я. А ещё через 30 — моя дочь. Ну разве это не чудо из чудес: как бунинская «иерихонская роза», оживающая розовыми листочками-лепестками — стоит её взять из выжженной бомбёжками знойной смерти пустыни и опустить в прохладно бегущую воду?!

«Не его песня» Ирины Ирбековны Дзугаевой больше похожа на документальное кино. И было притягательно заглянуть в историю: не просто любви, какой она бывала, — а жизни другого народа. Как влюбляются, хоронят, дружат, горюют — люди Осетии. И такая восхитительная в своей искренней простоте песня! И герои сентиментального «треугольника», и «кадры» чёрно-белой военной кинохроники — всё обещает сладостное чтение. И обманывает — лично мне не хватило именно рассказа. А вот если бы это был очерк в газете, например, всё было бы хорошо.

Ещё один «документальный фильм» — «Любовь земная и неземная» Татьяны Больц — звучит живым голосом бабушки, каких у нас в стране были миллионы. И поэтому бабушка Татьяны так похожа на мою, умершую «от сердца», когда мне исполнилось всего восемь лет, — и на бабушку мужа, которую мы похоронили недавно. На их судьбах — как номер на руке, который ставили в фашистских концлагерях, — навеки выжжено страшное клеймо войны. Сама-то Татьянина история — ничего особенного, одна из миллионов. Но главное — пока мы, внучки, внуки, помним, записываем и читаем горькие и светлые рассказы наших бабушек, все они будто живы, любимы, любят.

Тарковскими становятся — или не становятся

Все режиссёры, выпускаясь из своих «режиссёрских», снимают дипломные фильмы — конечно, они отличаются от остального кино. И дело даже не в том, что это проба пера да и почерк ещё не сформировался, — у тебя есть оглушительное ощущение практически безграничной бессмертной свободы. Пиши — то есть снимай — что хочешь и как хочешь. И никто тебе не указ. И с капризной, хотя и благодарной — преимущественно женской — публикой заигрывать пока не надо. Вот только меру твоей талантливости видно сразу — достаточно вспомнить «Каток и скрипку» 1960 года Андрея Тарковского.

Вот таким — юным — я увидела «Портрет» Ольги Харитоновой. Признаюсь, Ольгин герой — Костя — узнаваем и близок лично мне: тем, что так похож на 15-летнюю максималистку меня. Я даже с этюдником — тяжеленный! — в длинноволосой компании друзей-художников охотилась за интересной натурой. И на спор мы рисовали — кто быстрее, кто лучше. Но главное не это. Как же мне знакомо, любимо: «Как романтичной натуре, ему было свойственно мечтать масштабно, за час распланировать всю жизнь, потерпеть разочарование и вновь расписать судьбу заново, по нескольку раз на дню»! И выбросить в лицо ветру листки — если то, что сокровенно сияло у тебя внутри, обидел чужой взгляд (просто тем, что он чужой!). Да, пристрастна, каюсь, но согласитесь, история нежна, юна — правда, не любви, а скорее, её предвкушения. Да и язык хорош.

Милое «дебютное кино» получилось у Полины Поздняковой: «И тогда она закрыла лицо руками и заплакала». О некрасивой девочке Насте, которая «просто открыла для себя счастье быть» — потому что полюбила. Список этих бесхитростных дивных открытий, которые приходят к героине вместе с любовью, — трогает своей удивительной правдой. А ведь действительно — и про кино, и про Его рубашки, и про неожиданное ощущение собственной красоты. Это вам любая любившая женщина скажет. Так чего же мне — вредине — тогда не хватило? Чего-то очень нужного — может, какого-то неожидаемого штришка в сюжете, может, свежих юных слов.

«Герасимов Артём Сергеевич 1997 года рождения» — автор «Миражей» — дебютант в режиссёрстве историй любви даже по возрасту. Тем более приятны талантливые наблюдения — о сладковатом, как хороший чай, вкусе вечернего воздуха, о счастье, которое никогда не бывает в настоящем, а только в прошлом, о том, что тебе может быть смешно и страшно (одновременно), о запахе масляной краски и «скучных» ромашках. И «Всё как всегда. А оно и неплохо — мне нравится». И «Я коснулся пальцами щеки и улыбнулся. Всё-таки заплакал». В общем, очень юная и настоящая получилась у автора история: даже завидно — сколько ещё прекрасных «миражей» будет на пути у них обоих (Артёма Сергеевича и его героя).

Автор «Возвращения» — Любовь Олеговна Старшинова — отрекомендовалась, как поэт, делающий первые попытки писать прозу: вот уж действительно дебют на все сто. А как мне кажется, взглянуть на прозаический мир поэтическими глазами очень заманчиво. И вроде бы всё началось, как надо: «окна, и без того забрызганные несмелым августовским дождём», «трава, пробивавшаяся мягким подшёрстком в сухостое давно не кошеных лугов». И вдруг — прямо какое-то «разухабистое» описание чудной старой Старицы: «разместились уцелевшие от разгула атеизма и последующей за ним Отечественной войны церкви… неубранные от зимнего беспредела улицы». Как ножом по уху — особенно «разгул» Отечественной войны. Жаль. Ведь история — хорошая. Правда. И человеческой любви так чудно вторит гармония реки, холмов, старицкого кремля. А чуда, которое рождает искусство слова, — нет.

«Двенадцать лет» Марины Симоновой: и не «фильм» вовсе, а просто эпизод снятой студенткой «короткометражки». Перед нами просто развязка истории, которая началась ровно 12 лет назад. Скажите честно, а вам хочется угадывать, какая там была завязка? То-то и оно. Это было бы возможно — и увлекательно — только в одном случае: автор так пробрал бы током по читательскому позвоночнику, что читатель теперь не спит, не ест — всё думает про мать троих детей. Можно, конечно, порадоваться за героиню — карусель неразделённой любви наконец-то остановилась, и ей стало легко. Кстати, хороший образ — мелькающих слоников-лошадок лет и чувств. Только это всё — больше ничегошеньки то и нет: а и правильно.

 

 

* * *

 

Если кого-то моя оценка обидела — простите. Я не хотела никого обижать — или нахваливать. Мы все пристрастны и субъективны и всё мерим по собственному аршину — совпадая или нет с чужими мирами. И что-то нам нравится, а что-то не очень. Но, как ни странно, лично я люблю, когда меня критикуют (особенно если доброжелательно), хотя обычно до смешного доходит, как бываю обидчива, если честно. Просто критика, по-моему, дарит возможность учиться. Это здорово — ведь если ты больше не хочешь, не можешь учиться, то страшись: беззубая старуха с клюкой (смерть твоей юности — старость) устраивается у тебя в жизни поудобнее.

 

Продолжение следует!

 

© Инна Ким

Полюбилось? Поделитесь с друзьями!

Вы прочли: ««…а кинематограф у женщин — единственное утешение в жизни»»

Теперь послушайте, что говорят люди. Скажите и своё слово, коли желаете. Чем больше в мире точных слов, тем счастливее наше настоящее. То самое, в котором каждый миг рождается будущее.

Не видите формы комментариев? Значит, на этой странице Олег отключил форму.

9 отзывов

  1. Дамы, господа и товарищи! Почему молчим? Неужели никто не желает сказать Инне большое-большое спасибо? Поддержите добрым словом мудрую женщину и достойного автора! Инна не поленилась прочесть почти все конкурсные рассказы и о них отозваться.

    Дорогая Инна, я благодарю вас от лица жюри и от себя лично. Ваши отзывы, ваши обзоры и в прошлом сезоне были украшением конкурса, а уж теперь, я вижу, вы взялись за тот самый неблагодарный труд, который мне самому хорошо знаком и который правильно оценит один автор из сотни. Или из тысячи? Вселенной клянусь, ваш труд будет оценен — если не конкурсантами, то организатором конкурса!

    1. Спасибо, Олег) Пока успеваю читать все рассказы. Так что продолжение будет — тоже в стилистике «кинообзора». А по некоторым рассказам аж руки чешутся «обозреть». Но почему все молчат и даже не спорят, если не согласны, — это для меня космическая загадка)

  2. Инна, я с огромным интересом прочитала Ваш обзор сразу же оценила его на «отлично»:). Не откликнулась только потому, что анализа моего рассказа в обзоре нет, я посчитала некорректным писать отзыв на отзыв на рассказы других участников, раз сама на них не писала комментарии. Кстати, мне была интересна реакция тех, кто в обзор попал, ждала реакции. Спасибо за неравнодушие и за то, что отрываете время от своего творчества, чтобы помочь другим. И, конечно, Ваш обзор доставляет и чисто эстетическое удовольствие. Как и иллюстрация к нему.

    1. Я знала, Татьяна, что Вы откликнитесь) Ваш рассказ, кстати, будет во второй части моего обзора: так получилось, что все рассказы разделились у меня в голове на некие интересные или, как минимум, любопытные группы. А про иллюстрацию верно подмечено — Олегу какой-то неведомой волшебной чуйкой удаётся уже второй конкурс подряд очень точно и талантливо иллюстрировать чужие рассказы (это даже мой далёкий от искусства айтишник-муж отметил).

      1. Спасибо, Татьяна, спасибо, Инна! Да здравствует волшебная чуйка! Инна, передайте пламенный привет мудрому мужу-айтишнику от бородатого линуксоида.

  3. Я помню и прошлогодний рассказ, и очерк Инны Ким. Она была одной из моих фавориток) К сожалению, не успела ещё прочесть все рассказы, но с радостью прочла очерк Инны. Очень приятный, такой по-женски кружевной стиль, интересная, и совсем не обидная критика)) Спасибо Вам, Инна, за замечательный очерк)

    1. С радостью встретилась с Вами снова, Виктория! Я запомнила Вас по прошлому конкурсу и жду Ваш рассказ)

  4. Спасибо, Инна! С трепетом читала обзор,т.к я первый раз решилась участвовать в конкурсе.Я чувствовала себя маленькой лодочкой среди больших кораблей,но вы придали мне вдохновения!

  5. Дорогая Инна!

    С интересом читаю Ваши обзоры и комментарии. Спасибо за неравнодушие, активность.
    Давно собираюсь написать Вам, но всё откладываю. Я — человек медленный.
    Кстати, поспорить я иногда тоже непрочь.
    Из самых лучших побуждений готовлю отзыв о рассказе «Ливень». Решусь высказать не только похвалу, но и некоторые критические замечания, несмотря на то, что мне до Вас в профессиональном плане ой как (!) далеко.

    С наилучшими пожеланиями,
    Ирина Май

Добавить комментарий для Инна Ким Отменить ответ

Ваш email не публикуется. Желаете аватарку — разместите своё личико на Gravatar. Оно тотчас проявится здесь!

Отзывы премодерируются. Символом * помечены обязательные поля. Заполняя форму, вы соглашаетесь с тем, что владелец сайта узнает и сможет хранить ваши персональные данные: имя и электронный адрес, которые вы введёте, а также IP. Не согласны с политикой конфиденциальности «Счастья слова»? Не пишите сюда.

Чувакин Олег Анатольевич — автор рассказов, сказок, повестей, романов, эссе. Публиковался в журналах и альманахах: «Юность», «Литературная учёба», «Врата Сибири», «Полдень. XXI век» и других.

Номинант международного конкурса В. Крапивина (2006, Тюмень, диплом за книгу рассказов «Вторая премия»).

Лауреат конкурса «Литературная критика» (2009, Москва, первое место за статью «Талантам надо помогать»).

Победитель конкурса «Такая разная любовь» (2011, «Самиздат», первое место за рассказ «Чёрные снежинки, лиловые волосы»).

Лонг-листер конкурса «Книгуру» (2011, Москва, детская повесть «Котёнок с сиреневыми глазами»).

Призёр VII конкурса имени Короленко (2019, Санкт-Петербург, рассказ «Красный тоннель»).

Организатор литературных конкурсов на сайтах «Счастье слова» и «Люди и жизнь».

По его эссе «Выбора нет» выпускники российских школ пишут сочинения о счастье.

Олег Чувакин рекомендует начинающим писателям

Вы пишете романы и рассказы, но выходит незнамо что. Показываете друзьям — они хвалят, но вы понимаете: вам лгут.

Как распознать в себе писателя? Как понять, стоит ли мучить себя за письменным столом? Почему одни авторы творят жизнь, а другие словно полено строгают?

Вопрос этот формулируют по-разному, но суть его неизменна.

У Олега Чувакина есть ответ. Прочтите его книгу. Она бесплатна. Не надо подписываться на какие-то каналы, группы и курсы. Ничего не надо — только прочитать.

Сборник эссе «Мотив для писателя» Олег создавал три года. Двадцать эссе сами собою сложились в книгу, посвящённую единственной теме. Теме писательского пути. Пути своего — и чужого.

Коснитесь обложки.

— Олег, тут так много всего! Скажите коротко: что самое главное?

— Самое главное на главной странице.