В четвёртом номере «Литературной учёбы» за 2009 год опубликована статья Юрия Гаврюченкова «Выбор редактора», написанная автором, несомненно, со знанием дела. Со знанием, предположу, того редакторского дела, которое поставлено на коммерческую основу в издательстве «Крылов» (СПб.), где с 2004 года трудится Ю. Гаврюченков, а также и вообще издательско-редакторского промысла в стране.
Цитата:
Я работаю редактором в издательстве. Нет, я не душу живое слово собственноручно. Этим грязным делом занимаются особым образом обученные наёмники, получающие иудины сребреники за каждый авторский лист выхолощенной прозы. Я всего лишь помощник палача. Я провожу первичный отбор текстов: одобряю, забраковываю или назначаю рекомендации по переделке. Что-то дорабатывать приходится всегда. Даже самый качественный текст, если только он не был написан по заказу, нуждается в доработке. Как правило, в незначительной. Чтобы ложился в канву конкретной книжной серии. Основные требования просты: главный герой не умирает, не страдает уродством и хроническими болезнями; подругу героя могут убить, но смерть должна быть лёгкой, героиню не пытают и не насилуют; детей если и убивают, то без смакования; чернухи вообще должно быть как можно меньше. Иного не берём — наше издательство позиционирует себя на рынке как безусловно позитивное.
Другая цитата:
Открою секрет: можно продать любое произведение, независимо от его качества, если продолжать рассылку и проявлять настойчивость в получении отзыва от редактора. Любого отзыва, пусть даже отрицательного. Результат есть результат. Не взяли здесь, возьмут в другом месте, не взяли сейчас — через год в серии может образоваться «дыра», которую срочно понадобится заткнуть, может возникнуть новая серия, может смениться редактор, составляющий серию на свой вкус, а у нового редактора может появиться большой штат литобработчиков — грамотных, но не блещущих на книжном рынке писателей, готовых за проценты от гонорара привести в порядок неудачный текст. Сочетание вышеперечисленных обстоятельств, то и дело возникающее в различных книгоиздательских фирмах, позволяет напечатать даже откровенную графоманию при условии, что автор не позволяет забыть себя. <…>
Опыт показывает, что деятельный графоман имеет стопроцентный шанс напечататься. Книжный рынок огромен, а издательские колоссы типа ЭКСМО и АСТ вынуждены грести лопатой тексты почти без разбора, лишь бы не останавливать конвейер. Развитая система продаж позволяет реализовать пятитысячный тираж любой печатной дряни, отбив затраты на полиграфию и даже наварив кое-какую прибыль.
В принципе стать профессиональным писателем, выдающим 4—5 книг в год, несложно. Было бы желание трудиться. Оптимальный объём произведения 14,5—16 авторских листов определяется соотношением приличного внешнего вида книги в твёрдой обложке с затратами на бумагу…
Последняя цитата:
В результате все четыре стороны грязной сделки остаются довольны: автор получает гонорар, редактор — премию, издатель с распространителями — прибыль, а читатель — билет в страну грёз.
Кто скажет, что это плохо?
Мне захотелось на это ответить. Ответить не собственно автору, а тем издателям, которые со странной уверенностью воображают, будто знают, что такое рынок, и даже допускают, будто книжный рынок ими основательно изучен. Прежде я уже писал на тему издателя и рынка («Письмо к издателю», 2007 г.), но решил, что пять новых абзацев послужат уместным дополнением к сказанному ранее. Итак, вот что я думаю о «выборе редактора», заключающемся в неукоснительном следовании серийной политике и отсеве всего того, что в её «дрянные» форматы не умещается.
I. Серийное и сериальное мышление ограничивает издателя, со временем превращая его из предприимчивого торгаша в торгаша монотонно-конвейерного типа, а сотрудников издательства — в поточных дизайнеров обложек и трафаретных квазилитературных подгонял (а заодно и авторских погонял).
II. «Отцы и дети», «Анна Каренина», «Попрыгунья», «В Париже» не вписались бы в издательскую обстановку нашего безусловно позитивного времени.
III. Повести, рассказы, стихи, равно как и те романы, где герои отчего-либо умирают, не к лицу нашей эпохе, потребляющей «слащавый» детектив в метро и троллейбусе по дороге на работу.
IV. Надо полагать, что классикой XXI века станут инопланетные боевики, уложенные в «оптимальный» объём между 14,5 и 16,0 а. л., и выпущенные, к примеру, в издательстве «Крылов».
V. Если уж прозаик мечтает о стопроцентной публикации той своей рукописи, о которой редактор отзывается как о «любой печатной дряни», но к которой применимо понятие «формата», то ему, пожалуй, вместо утомительного производства толстых романов выгоднее готовить продукцию по известному рецепту А. Д. Степанова. В его эссе «Как написать Гениальный Любовный Роман» приводится 11 правил для сочинителей розовой прозы, соблюдение которых приведёт к блестящему результату:
Следуйте этим правилам, проявите упорство и трудолюбие — и жизнь ваша станет сказкой, как у Барбары Картленд. Вы будете издавать 20 романов в год, жить в замке, ездить с белым мопсом на белом роллс-ройсе, а к 90 годам станете двоюродной тёщей принца Уэльского. Но даже если принц обманет и не появится, даже если вас вообще не напечатают, то не расстраивайтесь: в любом случае на вашу страницу в ЖЖ придёт отзыв от читательницы Незабудки: СИМПОТИЧНО.
Объём любовного романа (покетбука в 6 а. л.) в 2-3 раза меньше объёма фантастического тома, и читательская аудитория у розовой беллетристики больше (а значит, больше и тиражи), и в год дамский угодник выдаст, «не напрягаясь», не 4 или 5, а все 15 книжек. «Кто скажет, что это плохо?»
12 отзывов
О любви необязательно розивенько писать!?
Тут речь о «любой печатной дряни».
♡♡♡♡♡
А пташка славная
М-да. Если бы Вы знали, Олег, что творится с научными публикациями!
А я знаю. Довелось поработать в этой сфере.
Да. Вот так и мотаемся!!!
Без редактирования и корректуры. Стаааарая зарисовка. Быль!
О, великий и могучий… Город или деревня?
1984 год. Лето. Сумасшедшая жара. Отпуск. Небольшой бригадой, пять «электронщиков», один программист, один музыкант, подрабатываем, тянем ЛЭП к одинокой деревне.
Дрожа от напряжения, усталости, сплёвывая катящийся непрерывным водопадом пот, отмахиваясь от нахальных слепней, пилим «Дружбой -2» (укорачиваем) в соответствии с проектом деревянные опоры, которые в невиданном количестве валяются вдоль будущей линии. Пилим, а чтобы скрасить своё беспросветное существование, обсуждаем опубликованную тогда «Кибернетику» Винера. В чувство приводит ядрёный аромат махорки – подошёл местный пастух. В кепочке «плевок», в телогрейке (на такой жаре!), в «кирзе».
— Здравствуйте. Городские?
— Добрый день. Да. Городские.
— Так. Ладно, ладно. Работаете?
— Да.
— Так. Ладно, ладно. Пилите?
— Нет, рубим!
— Так. Ладно, ладно.
Перебросил огромный хлыст с одного плеча на другое. Присел на обрубок опоры. Затяжка.
— Свет проводите? Ладно?
— Свет проводим.
— Так ведь мне уже всё почтальонша рассказала. Она ведь бает, что за неделю окучите. Ладно?
— Нет. За неделю не окучим.
Он поперхнулся едким дымом. А пасущиеся рядом коровы с возмущением повернули к нам головы.
— Ладно? Да, ладно? Ведь почтальонша баяла! Неделя! Ладно?
Пастух сильно заволновался. Очевидно, сами того не подозревая, мы усомнились в авторитетности мнения почтальонши. И, может быть, нанесли по нему серьёзный удар. Пастух встал, бросил окурок. Пошёл к коровам, покрикивая: «А вы чего вырачились, заср….ки? Не знали что ли, чего от городских ждать?! Им бы только свою красноту жрать!» Что-то вспомнив обернулся.
— А чего тут про вино-то говорили? Ладно?
— Про какое вино?
— Ну, ладно. Каберне!!!
Коровы, качая головами, согласились, что это было.
— Вы, наверное, кибернетику Винера имели в виду? (Крайне неосторожное замечание).
— Ладно. Не, я такое не пью. Ладно?
— Ладно, ладно, — мы снисходительно засмеялись.
Удаляясь от нас он снова повернулся:
— Да идите вы ..! Ведь почтальонша баяла! Ведь почтальонша!.. неделя! Ладно, а? Ладно?
Через 5 часов подъехал прораб из «электросетей». Высунулся из ГАЗика, посмотрел на наши истерзанные жарой и пилением фигуры, на гигантскую вереницу опиленных столбов. Взгляд остановился на оставшемся, только одном неопиленном. «Мужики. Я тут три дня назад договорился, чтобы сделали корректировку документации. Уже сделали и согласовали. Чтоб не пилить. В общем… все опоры нужны будут длинные».
— Так что же вы, ты………..!!!
В воздухе был слышен гул опохмеляющихся слепней. И издевательское мычание коров: «Му, му, муд…ки».
Да, если б не пилить, то точно, — неделя работы. Права была почтальонша. А мы-то — Винер, Винер! Каберне надо пить было. Кто после этого дурак?
***************
Отличный рассказ можно было бы написать.
Спасибо, Олег! Забросил я это дело. «Нельзя объять необъятное».(С) Козьма Прутков.
Абсолютно верно, Олег!!! А если учесть, что любое «авторское», то бишь талантливое произведение (уж и не говорю про крайнюю степень его проявления, — гений) по самой сути вещей отклоняется от «дискурса власти», который как раз не «подчищают», то мы и имеем то, что имеем. Увы и ах.
Мы ничего не имеем. :)