Наталия Лалабекова. Жаль

Река Стикс, мост, Харон, перевозчик душ, фото

 

Текст прислан на конкурс «Художественное слово» 12.04.2017 г.

Об авторе. «Добрый день, меня зовут Наталия Лалабекова. И я просто люблю писать».

Примечание организатора. Автор на 32 с хвостиком процента превысил максимальный объём текста, заданный правилами (10.000 знаков с пробелами). Однако рассказ на конкурс принят. Смотрите примечание здесь.

 


 

Жаль

 

Полнейшее отупение. Это состояние, которое хорошо знакомо любому, кто хоть раз пытался что-то написать. Ты, вроде, и хочешь, и даже понимаешь, про что и как. Но. Полнейшее отупение. Высосанный внезапно кем-то мозг отказывается признавать в тебе хозяина. Но я хочу про него написать! Про него, молодого здорового парня, красивого и смешливого, доброго и очень хорошего, который не рискнул сам написать свою историю.

В глазах от света монитора — чёрные мурашки. Понятно. Спать…

— Привет, наконец! И не вздумай слинять, вот сейчас всё и рассказывай!

— Да я рад. Давно как-то поговорить ни с кем не доводилось, а писать, тем более. Слушай…

…Она обещала приехать сегодня. Значит, приедет. Я не знаю, почему меня так тянет к ней. Но она будет моей женой. И я буду в её жизни первым мужчиной. Чёрт его знает, чего я так привязался. Может, потому, что она недосягаемая для меня? Или рискнуть? «Люби не то, что хочется любить. А то, что можешь, то, чем обладаешь. Чтобы любить, что хочется любить». Кажется, я чуток подправил старика Горация. Почему-то последняя фраза в голове засела, но, похоже, что я её сам и додумал. Гений долбанутый. Ну, люблю я женщин, честно! Как вижу форму какую пышную, да глазки… Не могу с собой ничего поделать. Мне как-то передали, что один из друзей сказал ей, даже не подозревая о моём к ней отношении, когда увидел проходящую пышную барышню в обтягивающей юбке и с глубоким декольте: «Вот если бы эту девку сейчас Вовка увидел, уж он бы не пропустил…» Ей сказал, козёл! А она что? Крупная, красивая, наверняка комплексует по поводу лишнего веса, роста выше среднего… Вообще, девка не стандартная. Ни внешне, ни мозгом. Блин, вижу её, и кажется должен оградить от всего плохого, сберечь. Для себя. Или вообще сберечь. Не знаю, не понимаю, не разобраться. Когда признался, что нравится, я даже не понял, что в ответ. А потом она сама меня позвала. Позвала и повела куда-то. Я сбежал от своей тогдашней… Жалко её, так любила и давалка отменная, вот только с этой всё по-другому. Она вела меня куда-то по вечернему городу, говорила, что заветное место покажет. Город наш не такой уж большой, я почуял, что идём не туда, но не спрашивал, боялся вспугнуть её порыв. А она шагала уверенно, а тут мелкий дождь, а у неё волосы такие пушистые, что-то она с ними сделала, и мелкие-мелкие дождинки на каждом волоске подсвечивались уличными фонарями. Какая же она красивая… Только за руку смог взять, а так хотел сгрести её к себе, губами собрать все дождинки с волос. А потом поцеловать. Интересно, она с кем-то до меня целовалась? Наверное, целовалась. Ненавижу его. Или их. Я должен был быть первым! Должен, и всё! А, может, буду? Мы остановились, она огляделась, руку так и держала в моей. И призналась: заблудилась. Ведь никогда не скрывала, что ориентируется не очень, а тут захотела, чтобы сюрприз получился, а не получился. Она сказала, что хотела привести меня к заброшенной открытой эстраде, которую недавно обнаружила. Я застыл на месте и заржал, она тоже засмеялась… Да, мы шли в противоположную сторону. Тут я не удержался, схватил её за плечи, развернул. И мы пошли. Пришли к тому месту. Эстрада, заросшая сорняками, полусгнивший амфитеатр, где когда-то сидели зрители времён молодости пап и мам, были ниже нас. Мы перегнулись через перила и смотрели в тёмную яму. Я посмотрел на неё. Восторг! Раскраснелась от неловкости, что не туда меня вела, и от быстрой ходьбы. Но, надеюсь, что больше от волнения, что рядом с ней мужчина, которому нравится. Надеюсь. И эти мелкие дождинки. Чёрт бы их побрал!

Не помню, как закончился тот вечер. Не помню, как проводил её домой, что сказал на прощанье.

Мы много разговаривали. Особенно по ночам по телефону. Я жил в одной комнате с мамой. А она — в двухкомнатной квартире в центре. Я часто бывал у неё. Понимал, что ей разговаривать сложно. Смежные комнаты, дверь между ними не закрывается. В гостиной стоял диван, где спал её отец. В дальней — две раздельные кровати: её и мамы. Странно, она никогда не задавалась вопросом, почему родители не спят вместе. Потом я понял, насколько тепличным существом была она. Вся из контрастов. Сильная, гордая, умная, решительная, самоуверенная и до инфантильности наивная. Как это в ней всё перемешалось? Я знал, что часто её мать уходит к своей матери, которая живёт неподалёку. Тогда она закапывается под одеяло и подушку, выключает звук у телефона, потому что, если она в ночной тиши будет крутить диск, набирая мой номер, отец в соседней комнате проснётся. Моя мама тоже чутко спит, поэтому я вылезаю из постели, волочу за собой длинный телефонный провод, сажусь за стол в кухне-прихожей, и мы болтаем. Часами. Я знаю, что ей утром на работу. Но не могу отпустить. Да и мне надо работать. Как же здорово, что она не поступила в институт! Сволочь я, конечно. Но если бы поступила, то уехала бы. И не было этих разговоров. Не было бы её глаз. Не было бы дождинок в волосах…

Она приехала, как и обещала. Чёрный короткий пиджачок с белой окантовкой, белая юбка, чёрные туфли с белой полосой между верхом и подошвой. Она всегда хорошо одевалась. Мама накрыла нам стол: чай и какие-то сладости, и деликатно ушла в кухню-прихожую. Она села за стол, сказала, что очень устала и положила голову на скрещенные на столе руки. Я видел её затылок и красивую заколку, стягивающую волосы. Она была так близко, а я так этого хотел. Тихонько сдавил замок заколки, та тихо щёлкнула и раскрылась. Я вытащил заколку, мне хотелось, чтобы она всегда ходила с распущенными. И чуть-чуть подправил волосы так, чтобы они красиво лежали. Старался не тревожить её, вдруг задремала. Когда прикоснулся к её волосам почувствовал реально ток сквозь себя, а она не пошевелилась даже. Нет, не могла она не чувствовать ничего. Вот же девчонка! Потом подняла голову, улыбнулась и уехала. Я был так рад, что заболел тогда! А она срывалась в перерыве с работы, брала такси и ехала ко мне. Я жил в районе, в который приличным девушкам нельзя было соваться без сопровождения. Но она всё равно приезжала. Как я ценил эти моменты! Обычно мы встречались в компании, когда все для всех. А эти минуты с ней были только моими. Я знал, что она не говорила родителям о том, что ездит ко мне. А вот моя мама была очень рада. Повидав череду моих девиц, мама её обожала. Мечтала о том, что мы поженимся. Я тоже этого хотел. Честно.

У неё был классный голос — замечательно пела. Как-то принесла кассету со своими песнями. Я слушал её сутками. Пришёл кто-то из мужиков, услышал и сказал: «Кто это воет?» Я сдержался, чтобы не вмазать по роже, малодушно усмехнулся и выключил магнитофон. Мне почему-то никому не хотелось рассказывать о том, что у нас с ней есть своя история. История? Да, это была история, кто бы что ни думал. Мне так важно было иметь с ней этот секрет, и при всех делать вид, что мы просто члены одной компании. Не знаю, почему. Но это было очень важно. Опять же Давалка всё время была рядом. И мы трахались, как кролики. И Давалка была уверена, что вот-вот, и я сделаю ей предложение. Не собирался! А вот с ней ничего не было. Совсем ничего. Только один раз я проводил её до дома с какого-то очередного сборища. Она была в серебристом плаще, стояла передо мной такая прекрасная и зовущая. Я приподнял её, удивился, насколько она лёгкая, и поцеловал. Вернее, клюнул. Скользнул языком между её губ, дальше не смог пойти. Мне всё время казалось, что я могу что-то сломать, опошлить. Не хотел.

Она сильно захворала, мы приходили к ней толпой каждый день, курили, как сумасшедшие, не соображая, что при воспалении лёгких — это не самый мудрый ход. Особенно я идиотизмом отличался. Всё-таки медработник, как никак. Странно, что нас метлой не гнала её мать, видя, как больную дочь окуривают со всех сторон. Чересчур воспитанная женщина была. Встал вопрос, что надо сделать рентген легких, а выходить из дому ей нельзя. Тут уж я подсуетился. Поднял все связи, и привезли мы мобильный рентген на дом. Что тут было: все соседи вылезли смотреть, как мы кабеля из машины разматываем. Кто-то боялся, что сейчас весь дом без электричества останется, но большинство просто обалдело.

Мы говорили и говорили. Я называл её разными ласковыми словами, она почти ничего не говорила на это. И тут что-то в голове моей сместилось, орбита была потеряна, спал почти. Болтал, ласково добавляя: «моя девочка», и вдруг ляпнул: «А ты вообще девочка?» В ответ — глухое молчание. Сон как рукой сняло, меня затрясло. «Послушай, извини… Я это сдуру. Не обижайся…» И она сказала каким-то другим голосом: «Спокойной ночи». И дала отбой. Что с тобой, придурок? Совсем охренел? Вёл с собой до утра диалог, а потом понял, что очень боюсь её увидеть. Знал же, что она — девственница, точно знал. Но не знал, как выйти из этой дурацкой ситуации. Сдуру рассказал об этом Бородачу, который считался интеллектуальным маньяком нашего небольшого сообщества, состоящего сплошь из оригиналов и индивидуумов выше среднего — мы тогда были в этом уверены. Он мне сказал: «Ты умом тронулся? Где она, и где ты?» Я понимал, о чём говорит Бородач. «Там такая семья! Тебя туда просто не пустит никто. Её ж гувернантки воспитывали!» Позже выяснилось, что всё — враньё, но тогда так впечатлило! Трусливый дурак! А Бородач — злобный, завистливый суслик, пустил слух, что я с мужиками поспорил на неё на ящик шампанского. Я! На неё!!! Конечно, это разошлось моментально. Наш город жил и дышал сплетнями. И она узнала, ничего не сказала, виду не показала. Но треснуло, блин, треснула та нежная прозрачная ниточка доверия, которая была между нами. Я тогда и подсунул ей эту записку: «люби не то, что хочется любить…» Дебил! Мы продолжали общаться в общей компании, типа, всё в порядке. Находились в такой «зоне дружбы», из которой, как мне казалось, уже не имеет смысла выходить, да и не получится. Я знал, что до того, как я ей признался, она симпатизировала одному чуваку, который ушёл в армию. Но у них ничего не было, поэтому я и подступился, не опасаясь, что предаю того, другого. Мы же все были связаны тогда неписанными законами дружбы, благородства, какими-то нужными и важными человеческими понятиями. Она одна была под стать нашей мужской компании. Остальные девки были так. Просто потому, что мы были мужиками, и нам нужны были бабы. Но она… Э-э-э…

В общем, встретил я свою очередную. На физию так себе, но ноги. Блин, когда её ноги видел, мой шланг в лоб упирался. Мне даже показалось, что я влюбился. Я их познакомил: свою и её. Вроде, ничего, приняли друг друга. Я как-то задвинул всё: прошли, пошли дальше. Собирался ехать со своей в «поездку»: так назывались мини-путешествия на выходные. Набивались толпой по автобусам и ехали в горы, на море. Жили в палатках, пели у костра, бухали, трахались, знамо дело. Она была с нами пару раз, но родителю редко выпускали. И вот стою я у автобуса, моя уже внутри, курю, треплюсь с кем-то. Тут подходит она, суёт в руку записку и отходит. Садится на скамейку, чего-то ждёт. Я сел в автобус, записку так и не мог сразу прочесть, хоть очень хотелось. Но как? То моя подлезет, то мужики окликнут… Автобус начал отъезжать, а она сидела на скамейке и смотрела. Я ничего не понял тогда, а когда прочёл. «Я хочу быть с тобой. Если ты готов, то не уезжай сейчас.» Я, когда допёр… Но было поздно. Она поняла, что я уехал, а это для неё означало, что я не готов. Сам не знаю, готов я был тогда или нет. Скорее всего, уже нет. Моя сводила меня с ума длинными ногами, да и девка оказалась не глупой, доброй. Не представляю, что она тогда думала, когда увидела, что автобус отъезжает. Да чего уж. Наши отношения постоянно спотыкались о какие-то недоразумения. Даже если вспомнить это дурацкое: «а ты — девочка?» Мне тогда показалось, что её «другой» голос от ярости на мой вопрос. А позже выяснилось, что пока я глупости лопотал, она просто заснула. И разбудили её мои извинения, которые я почти кричал в трубку. Сообразив, что каюсь, не понимая причины, она, как истинная женщина, воспользовалась ситуацией и сыграла в обиженную. Молодчина! Я ни на секунду не засомневался в тот момент, что разрушил всё на свете! Когда-то потом рассказал ей. Хохотали…

А она своего из армии дождалась, что-то у них там завертелось. Странный чувак был, очень странный. Почти всегда молчал. Она считала это загадочностью, скрывающей его глубочайшую душу. На самом деле, он был примитивным пэтэушником-недоучкой, ему просто сказать было нечего, поскольку ни хрена не знал. Но она, умница-разумница, повелась. А потом понты держала: «Он станет моим первым!» Так и заявила. Ну, мы ж друзья, етить… Она сдержала слово. И уже находясь в другом городе, где оказался и чувак, она именно с ним стала женщиной. Не верю, что он подарил ей то, чего она заслуживала. Во всяком случае, когда он пошёл в ванну после процесса, она умудрилась позвонить именно мне и доложить: «Я стала женщиной». Поскольку она не собиралась скрывать это и от других из компании, вернее, от её мужской части, то мы при встрече почему-то говорили не о том, что случилось с ней, а про него: «Красавчик, чувак!» Сейчас так стыдно за это…

Я точно знаю, что должен был быть на его месте. Представлял, как это могло бы произойти. Не могу об этом, рехнусь…

Да что уж. Моя, ногастая, залетела. Мы поженились, родился пацан. Славный такой.

А теперь что? Не знаю, как та, у которой я так и не случился. Не знаю, как мой сын.

Жаль, что я умер.

 

© Наталия Лалабекова, 2017

Полюбилось? Поделитесь с друзьями!

Вы прочли: «Наталия Лалабекова. Жаль»

Теперь послушайте, что говорят люди. Скажите и своё слово, коли желаете. Чем больше в мире точных слов, тем счастливее наше настоящее. То самое, в котором каждый миг рождается будущее.

Не видите формы комментариев? Значит, на этой странице Олег отключил форму.

9 отзывов

  1. Чуть-чуть бы почистить — язык, слог. Думаю, Вам это будет нетрудно. И еще немного поработать над текстом — чтобы стал бомбой. На мой взгляд, потенциал для взрывания есть!) Спасибо за рассказ и успеха!

    1. Самое главное, научиться делать «бомбу», вписываясь в количество знаков и пробелов)) Спасибо Вам большое за отзыв.

  2. Молодец,Наталья.Мне всё понравилось:и история,и слог,и всякие заковычки в тексте.Успеха.

  3. Вещь интересна. Чувствуется характер описанного героя. Но я бы чётче сделал переход от писателя к герою. Немного странно 6-кратное повторение слова «чувак» — кое-где оно к месту, а в других — просто режет ухо. Как мне кажется, этот характер в тексте бы сказал иначе. Но — это всего лишь моё мнение.

  4. Это что-то невероятное! Я успела забыть за чтением, что герой снится нашему писателю. Вы настолько чётко попали в ритм и особенности речи этого пацана, что он случился живее иных живых. Браво! А после концовки я откровенно прослезилась…

    1. Спасибо большое, мне важно было понять, насколько я смогла хоть что-то передать, и что это «что-то» понятно другим. Спасибо!

  5. Нравиться то, что « просто», казалось бы, и заворот со сном и умерший рассказчик, а все « просто », без претенциозных вывертов. Это простота кажущаяся, говорящая о степени мастерства.
    Естественно текущее, можно сказать бессознательное, повествование сохраняет ясность и связность, хотя автор пишет о « полнейшем отупении ».
    Нравиться то, что на нескольких страницах промелькнула жизнь двух человек со всеми её важными событиями. По настоящему важными событиями, а не формальными, типа женитьбы, рождения детей, смерть. Описание, хотя так же « простое », но плотное и выпуклое, остается ощущение, что пообщался с « живыми » людьми.
    Маленький размер произведения хорошо предает мимолетность жизни и тот сухой остаток, что остается в конце концов у людей, когда хочется подвести итог.
    Вообщем, автор — молодец!

Добавить комментарий для Ким Отменить ответ

Ваш email не публикуется. Желаете аватарку — разместите своё личико на Gravatar. Оно тотчас проявится здесь!

Отзывы премодерируются. Символом * помечены обязательные поля. Заполняя форму, вы соглашаетесь с тем, что владелец сайта узнает и сможет хранить ваши персональные данные: имя и электронный адрес, которые вы введёте, а также IP. Не согласны с политикой конфиденциальности «Счастья слова»? Не пишите сюда.

Чувакин Олег Анатольевич — автор рассказов, сказок, повестей, романов, эссе. Публиковался в журналах и альманахах: «Юность», «Литературная учёба», «Врата Сибири», «Полдень. XXI век» и других.

Номинант международного конкурса В. Крапивина (2006, Тюмень, диплом за книгу рассказов «Вторая премия»).

Лауреат конкурса «Литературная критика» (2009, Москва, первое место за статью «Талантам надо помогать»).

Победитель конкурса «Такая разная любовь» (2011, «Самиздат», первое место за рассказ «Чёрные снежинки, лиловые волосы»).

Лонг-листер конкурса «Книгуру» (2011, Москва, детская повесть «Котёнок с сиреневыми глазами»).

Призёр VII конкурса имени Короленко (2019, Санкт-Петербург, рассказ «Красный тоннель»).

Организатор литературных конкурсов на сайтах «Счастье слова» и «Люди и жизнь».

По его эссе «Выбора нет» выпускники российских школ пишут сочинения о счастье.

Олег Чувакин рекомендует начинающим писателям

Вы пишете романы и рассказы, но выходит незнамо что. Показываете друзьям — они хвалят, но вы понимаете: вам лгут.

Как распознать в себе писателя? Как понять, стоит ли мучить себя за письменным столом? Почему одни авторы творят жизнь, а другие словно полено строгают?

Вопрос этот формулируют по-разному, но суть его неизменна.

У Олега Чувакина есть ответ. Прочтите его книгу. Она бесплатна. Не надо подписываться на какие-то каналы, группы и курсы. Ничего не надо — только прочитать.

Сборник эссе «Мотив для писателя» Олег создавал три года. Двадцать эссе сами собою сложились в книгу, посвящённую единственной теме. Теме писательского пути. Пути своего — и чужого.

Коснитесь обложки.

— Олег, тут так много всего! Скажите коротко: что самое главное?

— Самое главное на главной странице.