Ночью тебе снится снег. Выйдя ранним утром на крыльцо, ты удивляешься: лето не ушло! Зелёного гораздо больше, чем жёлтого и красного. Не поспели ещё груши и яблоки. Только-только набрали сладость сливы.
Последний день лета. 31 августа. Время включать газовый котёл в доме, греть бегущую по отопительным трубам воду. Время стоять на крыльце, словно на площадке вагона, и махать рукою уходящему, уплывающему вдаль лету. Время думать о первом снеге, о скованных тонким льдом лужицах, об инее на подстриженной траве, о бледном усталом солнце, о школьниках, не верящих, что июнь, июль и август коротки, трагично коротки, а учебному году конца-края нет.
Неделя-другая, и будет выкопана и убрана в подпол картошка. Настанет черёд свёклы, позднее — морковки. Из прозрачной теплицы, вобравшей и впитавшей в землю последние лучи тепла, будет добыт арбуз сорта «Сибиряк» — маленький шар, символ недолгого лета, сладкий, рыхлый его плод, неожиданно набравший спелости в сентябре, словно пожелавший продлить лето, отложить осень на три десятка дней. С окон убираются сетки от комаров, отмываются от лета и поднимаются на платяной шкаф. В доме становится чуть белее: и от чистых окон, и от открытого света, прятавшегося прежде за густотою листвы.
Сентябрь неминуем, как неминуемо превращение будущего в настоящее. Сентябрь — медленная пора оголенья осин, с лёгким стуком роняющих бордовые листья-монеты с золотыми прожилками на мягкий пёстрый ворох лесного ковра. Пора подосиновиков, белых грибов, опят, облепляющих замшелые пни и бегущих стайками по лесным полянкам, заманивающих тебя поглубже в лес. Пора умолкания певчих птиц, взявших небесный курс на юг, пора затихания леса, в котором слышатся теперь лишь мрачные перестуки дятлов. Пора быстрого сокращения календаря, убывания дней, хрустящего наступления осени на жухлые остатки лета. Пора пшеничной стерни на полях. Пора умирания в садах самых стойких, самых долгих флоксов. Пора красных рябиновых гроздей, горящих там, за лугами, на лесных опушках.
Таков сентябрь. Начальный осенний месяц, солнечная желтизна внезапного бабьего лета, когда ещё можно увидеть прощальные краски августа, ощутить солнечный поцелуй его на губах. Грядёт продолженье осени — октябрь. Налетает ветер, пахнущий снегом, нагоняет посеревшие облака. Торопятся вырасти последние опята: их подмороженные кромки полиловели, обвисли и обрели ломкую прозрачность. Уличный термометр предпочитает минусовые значения, алый столбик спирта редко поднимается выше нуля. Бочки, принимавшие с крыши дождевую воду, опустошены и опрокинуты. В особо холодную ночь картинно застывают высокие цветы сентябрины. Пропадают куда-то кружившие вокруг их жёлтых сердечек полосатые мухи-журчалки. На изогнувшиеся от морозца лепестки сыплются первые колкие снежинки. Впереди позёмки и вьюги, сказочный вой в печной трубе и белая слепота за окнами. Руки вспоминают тяжесть широкой лопаты для снега, лицо вспоминает соль пота на щеках, а отросшая борода предчувствует сосульки.
И ты уже ждёшь. Перелопачивая в декабре тонны снега, тяжёлого дара зимнего неба, ты ждёшь. Для этого ожидания тебе не нужны ни прогнозы гидрометцентров, ни календари с пропечатанным на них будущим, ни приметы, рисуемые там и сям живой природой. Ты ждёшь нового лета. О, оно никогда тебя не обманет! Оно непременно заглянет в твои края, какими бы далёкими они ни были, в каких бы широтах ни находились. Оно придёт, стоит лишь отлететь в прошлое очередному Новому году, отзвенеть капелями марту, отцвести ярким апрельским крокусам, а черёмухам и сиреням разнести по садам дурманящий дух.
Лето придёт, как придёт затем и его последний день. Всё повторится, но каждый раз вращенье сезонного круга, не знающего пауз, будет тебя удивлять.
До скорой встречи, июнь!
8 отзывов
Все так… даже если завтра новый солнечный день, город завален арбузами… Бархатный сезон — это уже не лето!
В моих краях сегодня такой морозец с утра, что я точно знаю: уже не лето. И вдруг яблоки на одной яблоне поспели. Внезапно, все разом!
Благодарю Вас, Олег! Как-то само о себе так получается, что в трудные моменты нашей безумной жизни, на своей странице в Фейсбуке я нахожу ссылку на Ваш очередной, очень милый рассказ. Хотя, если быть литературно точной, то это — эссе?))))))
Ольга, спасибо! И вы правы: это эссе.
Как здорово! Это вам арбузом навеяло? :)
Про зиму и лопату вообще боюсь думать :)
Спасибо, Нетта! И арбузом тоже. А было так: глянул вчера на календарь — ба, тридцать первое августа! И заиграли пальцы, побежали по клавишам…
Прекрасная миниатюра! Воля ваша, но есть в ней что-то бунинское. Простота, прозрачность воздуха и слов, обычная «волшебность», узнаваемость родных до щемящей боли в сердце пейзажей.
И поэтическая точность деталей. Поэтические детали ведь очень точны на самом деле. Когда-то Есенин написал: «А у низеньких околиц звоННо чахнут тополя» Я всегда спрашивала учеников: «А почему не» звонко», а «звонно»?» И предлагала попробовать каждое слово «на вкус». И всегда получала верный ответ: «Потому что слово «звонно» звенит, как засохшие листья тополей».
Так и у вас, осины роняют свои листья со стуком. И ведь, действительно, их круглые листочки издают при падении именно стук.
И как хорошо про солнечный поцелуй августа на губах.
Правда, я вам пока в этих настроениях «не могу соответствовать» (это из Чехова, кажется?). У нас еще лето в полном разгаре. Жара и вентилятор круглые сутки. Я еще вчера купалась.
Но уже скоро, скоро … Взять корзинку и медленно идти по лесу, вдыхая грибной дух и радуясь нарядным, твердым подосиновикам и толстеньким, крепким белым.
Только вот насчет дятлов я с вами поспорю. И вовсе их стук не мрачный. Мне, наоборот, он всегда кажется веселым и бесшабашно-радостным. Как барабанное соло влюбленного барабанщика, знающего,что в зале сидит его любимая девушка.
Когда проходишь по сырому, по серому лесу 5, 10, 15 километров, и ни одной птички-певуньи, а только сухой стук дятлов, мрачности хоть отбавляй. Я добредаю в своих краях до болот, и там уж тоска такая накатывает, что хоть топись. И странно знать, что в Тюмени, как уверяют климатологи, солнечных дней больше, чем в Гонолулу!