Ушёл наверх, отбыв внизу семьдесят семь лет, Эдуард Лимонов. Оставил нам, тем, чей век ещё тянется, много книжек.
Семьдесят семь лет Эдуарда Лимонова. На рубеже миров и эпох
Романы «Это я — Эдичка», «История его слуги», «Иностранец в смутное время» я читал не по разу. Особенно первые два. «Эдичка» сделался для меня не просто литературным открытием, а одной из тех книг, которые не забудешь. Роман давно включён мною в личный список памятных книг.
Между прочим, текст «Иностранца» был впервые напечатан в Сибири, в Омске. «Эдичка» и «Иностранец» вышли в начале 1990-х годов под одной обложкой. На обороте толстой книги издатель поместил фотопортрет парижанина Лимонова с бокалом вина.
Позднее я покупал другие книги Лимонова: их выпускало большими тиражами и в суперобложках издательство «Moka Dalfield».
Первая половина девяностых запомнилась мне в литературном отношении именно романами Эдуарда Лимонова. Это легко объяснить: короткая перестройка Горбачёва быстро выдохлась на открытиях минувших безгласных лет; нового же на фоне крупных имён из прошлого она не родила ничего. Тем же бесплодным путём двигался книжный рынок и в начальные годы президентства Ельцина. После 1996 года, а особенно после 1998-го тиражи книг съёжились. Эдуард Лимонов знал тиражи в сто тысяч, затем в пятьдесят, пятнадцать и к двадцать первому веку — в пять тысяч экземпляров. Нет, Лимонов ещё не выдохся к тем годам. Россия выдохлась.
Хорошо помню эпизод в одном тюменском дворце культуры. 1992 год. На столике в фойе малый бизнесмен продавал омские книги Лимонова — новинку рынка и нечто новое в русской словесности. Два работника учреждения, присутствовавшие у столика торговца, тыкали в обложку ногтями. Оба наперебой крыли автора многоэтажным матом, всячески его личность хуля — и, разумеется, стремясь к тому, чтобы их критика дошла, донеслась до присутствующих. В фойе вертелись празднично наряженные детишки, участники хора, и они то со смехом, то с ужасом внимали проповеди культурных деятелей, вставших на защиту нравственности.
После этой-то рекламы я и решил непременно потратить на «Эдичку» свои деньги.
Книга эта помогает в трудные дни. Проверено на себе. Редко о какой книге я могу сказать так. Об «Эдичке» — могу.
4 отзыва
* * *
Мухи летают и летают фразы
Вечер продвигается но не весь сразу
Брат улыбается. тихо помидор ест
а сестра качается. а в сестре задор есть
А сестра поет песенку неведомую русскую
очень несчастливую — то широкую то узкую
Говорится в этой песенке настоящими словами
как любил один одну. и друг друга целовали
А вечер замедленно в России происходит
Брат поднимается и через дверь выходит
А сестра растрогана своим собственным пением
слеза покатилася. мешается с зрением
За ней другая катится. и мокрое пятно
Уже на белом платьице. Да это все равно!
Ведь никто и не любит-то и городок маленький
и книжки все печальные. а в октябре — валенки.
Эдуард ЛИМОНОВ
Из книги «Азия» (1972)
Ух! Наконец: осилила, прочитала — Эдичку. Какай долгий был мой путь к этому произведению… Первый раз увидела книгу в книжном магазине, давно это было. Я еще тогда студенткой была. Нищей. В книжном магазине передо мной стоял выбор, что купить: Эдичка или Таис Афинская. Таис Афинская победила. Скандальный Эдичка остался на магазинной полке.
Второй раз кто-то из друзей дал почитать на один день. Но не смогла осилить даже и несколько страниц. Вульгарщина и мат коробил мое нежное девичье сердце. Отдала обратно в тот же день, сказав – если писатель не может выразить свои чувства нормальными словами, нормальной лексикой, тогда это не писатель, это — бульварный плебей, который нарабатывает себе очки на люмпенской публике.
И вот третий раз, увидев заметку любимого и уважаемого мною писателя и редактора. Удивилась, и сразу в мыслях — что-то здесь не так. Ну что ж почитаем. И это — третий раз…
И понеслось. Коробил ли меня мат? Да вовсе нет. Он как-то оставался сбоку. Но как перчил! Солил! Добавлял изюминку. Да, да изюминку! Это взрыв! Буря эмоций, страданий, грязи, ничтожности. Желания остаться человеком, или попытка сохранить в себе что-то человеческое. Не опуститься туда — ниже плинтуса. Ниже туда, куда уже некуда. Хотя ты уже там. Но остаться еще здесь и доказать – я не раб.
Глянула одним глазком другие отзывы – «описывается недостатки плохого капиталистического мира». Да вы в своем уме? Какой капитализм! Вам человек здесь вот так всю душу свою наизнанку, всю свою боль, страдания… А вы капитализм… Здесь нечто другое, более глубокое… Вот такой он Эдичка. Все смешалось грязь, мерзость, б…, ой простите, неадекватные поступки. И все-таки он нам нравится. Нравится своей чистотой. Да, да именно чистотой, потому что он такой, какой он есть.
Кушать подано, господа! Не нравится? Ну, тогда не жрите…
И вот о чем еще подумала, А что если убрать мат. Причесать, прилизать… И.. Не будет Эдички. Ну, нет уж, давайте оставим все как есть.
И я, кажется, повзрослела, немного, если смогла такое прочитать и написать )
Да, ушла эпоха. Очень жаль. Когда уходят великие, грусть накрывает. Но Эдичка то остался и занял почетное место на книжной полке.
«…недостатки плохого капиталистического мира».
Что только не напишут разные товарищи! Эдичка — это лирический герой, записывающий в тетрадку свою жизнь.
Только литература правды так волнует и увлекает. Привыкнув к ней, в любой книжке ищешь автора. Чем больше автора, тем больше доверия к тексту.
«Только литература правды так волнует и увлекает. Привыкнув к ней, в любой книжке ищешь автора. Чем больше автора, тем больше доверия к тексту».
И когда читаешь такую литературу, внутри нас начинают вибрировать никогда не звучавшие раннее струны. И ходишь тихонько, боясь потревожить то странное чувство, которое уже поселилось там. Навсегда.