Сомерсет Моэм и издательство «Захаров»

Сомерсет Моэм, биография, автор Тед Морган, издательство "Захаров", отзыв Олега Чувакина

Уильям Сомерсет Моэм. Биография «благоразумного сноба»

Московскому издательству «Захаров» есть чем похвастаться. Под этой маркой вышли книги, издать какие в наш рыночный век, уповающий на иронические детективы и постмодернистский блеф, возможно, никто не решился бы. В числе изданий Захарова, например, биография Лермонтова, написанная Висковатым в 1891 году, толстый том переписки Чехова с Книппер, потребовавший кропотливого составительского и редакторского труда, полное собрание рассказов Уильяма Сомерсета Моэма в пяти томах и, наконец, биография этого английского писателя, написанная Тедом Морганом и переведённая в 2002 году квартетом виртуозных переводчиков.

Олег Чувакин
Олег Чувакин
Человек. Автор. Редактор. Пишет себе и людям

У. С. Моэм — знаменитый писатель, а также талантливый драматург и удачливый шпион, проживший почти век (январь 1874 — декабрь 1965). На его глазах сменилось не одно поколение европейских и американских литераторов. Звёзды их притухали или гасли, а звёздочка Моэма оставалась на небосводе, жива до сих пор, и переживёт многих.

«Благоразумный сноб», как не в шутку, а всерьёз называл себя Моэм, написал романы «Бремя страстей человеческих», «Луна и грош», «Пироги и пиво», «Театр», «Узорный покров», «Острие бритвы» и другие, сочинил десятки великолепных рассказов, пьес и эссе и при этом отводил себе незавидное место среди писателей второго сорта, хотя бы и в первых рядах. Он полагал, что ему недостаёт воображения, а посему приходится писать правду, какой бы она ни была и какою бы ему ни казалась. Ареал недоброжелателей автора-правдолюбца растянулся на весь земной шар.

Тиражи романов и новелл Моэма, заполнившего сюжетами и заметками 25 записных книжек, путешествовавшего по Европе, Малайзии, островам Тихого океана, по Индии, Китаю, а осенью 1917 года в качестве шпиона посетившего Россию и беседовавшего с Керенским и Савинковым, измеряются миллионами. Миллионами фунтов стерлингов измерялось и состояние писателя, отнюдь не презиравшего материальные блага.

Издатель И. В. Захаров, чистосердечный вполне в духе британского беллетриста, отличается, однако, от последнего поразительной непредприимчивостью: он в совершенстве постиг науку того, как оградить книгоиздательскую фирму от излишнего натиска покупателей.

Три в одном: писатель, редактор, литобработчик
Олег Чувакин выправит, обработает, допишет ваши рассказы, сказки, повести, романы; робкие наброски превратит в совершенный текст. 30 лет практики (с 1994). Олег разберёт ваши ошибки, промахи и недочёты, даст полезные советы и научит им следовать. Поднять слабый черновик до подлинно литературного уровня? Будет сделано!

Захаровский способ отбивать читательский азарт не уникален и давно взят на вооружение самыми разными издателями. Думается, этот метод является своего рода классическим, а потому требует обстоятельного разбора и досконального изучения. Как медики рассматривают клинический случай какого-либо заболевания — а Моэм, как и любимый им Чехов, был профессиональным врачом, — так и мы рассмотрим метод, пусть не изобретённый Захаровым, но успешно им внедрённый.

Книга, которая «интересна не сама по себе»

Итак, Тед Морган, «Сомерсет Моэм: биография», Москва, издательство «Захаров», 2002 год, перевод с английского выполнили М. И. Беккер, Е. М. Видре, Н. Ф. Роговская, М. П. Соболева, в роли редактора выступил Михаил Поздняев. Засучивая рукава и приступая к работе, будем помнить высказывание даровитого русского критика Н. К. Михайловского о том, что книга может быть «интересна не сама по себе».

Потрудившись открыть страницы под номерами 55, 99, 204, 238, 334, 337, мы увидим, что в кое-каких предложениях точки как корова языком слизнула. Предположим, что точки эти помещены в иных местах и с надеждой на это пойдём дальше (и пусть Спиноза, философ, весьма ценимый Моэмом, но Тедом Морганом упомянутый лишь мимоходом, жить надеждой не велел). Мечты наши сбудутся: в первых главах книги мы обнаружим, что точки расставлены после кавычек с уже имеющимися пред теми знаками препинания. Впрочем, частокол пунктуации продолжается лишь до страницы 76, где встречается, за несколькими поздними исключениями, последняя такая точка. Злоупотребления пунктуацией прекращает гневная реплика одного из персонажей: «Я не могу! Не могу!»

Текст биографии изобилует броскими опечатками, а орфография искалечена так, будто раны и увечья наносили ей умышленно. Имя «Фед» вместо «Фред» (с. 235), «Аамерика» (с. 262), нехватка пресловутых кавычек (с. 312), написание: существительного «жалованьи» вместо «жалованье» (с. 316), прилагательного «англосаксонский» через чёрточку вместо слитного («англо-саксонский», с. 317), наречного выражения «в придачу» слитно вместо раздельного («впридачу», с. 325), зато слитно «на редкость» («наредкость», с. 335); далее «пото» вместо «потом» (с. 326), «признаел» вместо «признал» (с. 342), «килограмм» вместо «килограммов» (с. 351), «в XVII века» вместо «веке» (с. 355), — всё это рядовые ошибки, которые можно было бы устранить немудреным машинным способом или исправить по старинке, наняв дотошного корректора.

Кстати, где же корректор — этот чистильщик языка, ориентирующийся в ошибках как грибник в лесу и уверенно отличающий энтолому от сыроежки? Почему его имя в книге не значится? Дерзнём предположить, что корректор, помимо весомых достоинств, имеет и существенный изъян: он знаком с пирамидой Маслоу и в бюджет книги не вписался.

Продолжим грустную экскурсию по моэмовской биографии и поглядим, как легкомысленно вольнолюбивые переводчики обращаются с именами попадающихся на их пути личностей, в том числе знаменитых. Сэр Уильям Уайзман, шеф британской разведки, глядящий на нас с фотографии, превращается на странице 165 в Вайзмена (отчего бы не назвать его и Вильямом?) Привычный по роману «Любовник леди Чаттерлей» Д. Г. Лоуренс в первой половине книги букву «у» в фамилии теряет. Господин по имени Александр, редактор из издательства «Хайнеманн», имеет три варианта фамилии: Фрэр, Фрир и Фрер, и от их мельтешения чудится, что книга населена инопланетными человечками. Не меньше фамилий требуется и герою романа «Пироги и пиво»: он то Дриффилд, то Дриффелд, то Дрифилд. Писательница Джейн Остин именуется также и Остен. Секретарь Моэма Джеральд Хакстон наряду с этим и Хэкстон. Джордж Буллок со страницы 363 на странице 367 делается Баллоком. Дочь Моэма, бывшая на всем протяжении книги Лизой, под занавес обзывается Лайзой, а В. С. Притчетт из газеты «Нью стейтсмен энд нэшн» на странице 379 обронил букву «т».

Псевдоним Эрика Блэра — Джордж Оруэлл, общепринятое написание которого, видимо, кому-то из переводчиков не известно, дан тут через букву «е»: «Оруелл» (страница 274), а Филдинг, автор «Тома Джонса», именуется Фильдингом. Не уходя с многострадальной страницы, заметим, что на ней же приводится отзыв Вирджинии Вулф (здесь она Вульф) о романе «Бремя страстей человеческих», высказанный ею в 1905 году, — при том, что указанный роман впервые был опубликован в 1915 году (об этом, кстати, сообщается на соседней странице). Впрочем, сие не удивляет; в книге происходят метаморфозы и пострашнее. На странице 355 писательница Глэдис Стерн (на фотографической вкладке для разнообразия именуемая на немецкий лад Штерн) под недрогнувшей рукой переводчика становится мужчиной, и Моэм, не мудрствуя лукаво, адресует письмо так: Г. Б. Стерну.

Некоторые разночтения при транскрибировании англоязычных фамилий, конечно, допустимы, но речь, во-первых, идёт об известных людях, произношение чьих имён утвердилось ещё с советских времен, а во-вторых, о том, что в одной книге следовало бы привести их к единому знаменателю. Издатель демонстрирует неряшливость, помноженную на количество поленившихся договориться между собою переводчиков. Остаётся спросить: куда же смотрел редактор?

Теперь, дорогой читатель, следите за знаками препинания и старайтесь по возможности правильно артикулировать. Вы продлите себе жизнь добрым смехом.

Тед Морган (в переводе) пишет:

Author picture
Не спешите заказать редактуру. Не швыряйтесь деньгами. Сначала покажите свой рассказ или отрывок романа

Кому показать рассказ или роман? Писателю! Проверьте свой литературный талант. Закажите детальный разбор рукописи или её фрагмента.

В 1864 году родился Роберт Кливленд, умерший во младенчестве в 1865 г. Чарльз Моэм, в 1866 г. Фредерик Герберт и Генри Нэвилл л-м. в 1868 г.

Тот, кто сумел разобраться в вакханалии отпрысков Моэма-старшего, достоин уважения и поощрения своих незаурядных способностей. Этот человек наверняка без затруднений растолкует, что такое загадочное «л-м.», по сути и по звуку смахивающее на мыло, выскальзывающее из рук.

Другая цитата к случаю:

Когда весной Вилли он вернулся в Кентербери, его учебные дела были только в плачевном состоянии.

Не споткнитесь на странице 67 (пунктуация оригинала, разумеется, сохранена):

Нет, не любовь к тебе испытывал я, Розарито, если бы так но в воспоминание о тебе трудно не влюбиться.

На странице 72:

Женщина должна была уметь войти в гостиную, как лишиться чувств и как подать руку партнеру по кадрили.

Тут же, верх изящества:

В парикмахерской Бергеса, существовавшей со времен Регентства, пользовались щетками из свиной щетины и брили клиентов в креслах той баснословной эпохи, поставив им под ноги такую же скамеечку.

Честное слово, на свете живёт немало людей, готовых прилично заплатить, чтобы хоть одним глазком взглянуть на скамеечку из свиной щетины.

Глава VI «Успех» избавляет утомлённого читателя от докучливых подробностей точной датировки. Действительно, если на странице 107 объявлено, что премьера пьесы «Леди Фредерик» состоялась 26 октября, то так ли уж важен год постановки? Тем более что книга задумана как продукт для умного и проницательного потребителя, и Тед Морган, приведя день и месяц, не счёл нужным указать год, подразумевая, наверное, что читатель не ленив и может самостоятельно порыться в справочниках или, на худой конец, прочесть биографию Моэма, написанную более внимательным автором. Объективности ради следует заметить, что в начале главы встречаются намёки на время действия, но каковы они, судите сами: «как-то раз», «к тому времени», «когда в сентябре эта новость настигла», а ниже действие по замыслу ретивого автора перескакивает аж к 1944 и даже к 1966 году, когда Моэма уже не было в живых.

Ясно одно: задача по упорядочению текста целиком возлагается на трудолюбивого читателя, являющегося в таком случае соавтором перевода и имеющего право на получение гонорара от И. В. Захарова.

Увы, перевод выполнен без малейшего чувства ответственности, зато с выдающимся равнодушием к читателю: равнодушием в квадрате, в кубе, в четвёртой степени — по числу переводчиков, оставивших читателя с носом, то бишь с подстрочником вместо чистого, выверенного перевода.

До конца войны Джеральд провел в лагере для военнопленных.

Это со страницы 162. Переводчики, не иначе, спешащие куда-то, кажется, в кассу за гонораром, без должного трепета отнеслись к русской грамматике, попросту говоря, игнорировали её.

В главе девятой, в разделе о путешествии Моэма в Китай (страница 177), имеется такой любопытный фрагмент:

Моэм в своих путевых заметках оставил описание разговора с китайским профессором, специалистом по сравнительному литературоведению, который выпытывал у него тайны: первая ремесла драматурга.

Вчитавшись в последние три слова, вы непременно уловите китайский акцент. Без сомнения, тот, кто работал с этой главой, умеет создать богатые зрительные образы.

Загадку со страницы 179 вы ни за что не разгадаете. Тут то ли переводчик соревнуется с автором в глумлении над читателем, то ли сам автор решил в грязь лицом не ударить. Читаем:

В его речи с юности остался легкий налет кокни, и Моэм совершенно пленил Моэма, разыграв перед ним беседу двух кумушек из трущоб Ламбета.

Кто ставит в этих строках Моэму шизофренический диагноз — автор или кто-то из беспощадных переводчиков, остаётся тайной.

Одна из пьес зрелого Моэма, поставленная в 1927 году, называется «Верная жена». Переводчики так её и озаглавливают, ведь по-другому и перевести-то трудно. Но так, да не так, тянет их сорваться с тона серьёзного и поразвлечь хмурую русскую публику. Не вытерпев, на странице 213 они заявляют:

Моэм хотел работать с Глэдис Купер, отказавшейся играть в «Постоянной жене».

Постоянная жена — ну не находка ли творческая? Ещё интереснее прозвучала бы жена устойчивая, неизменная, константная или (это словцо в XXI веке обожают) — стабильная.

А какой чудный стиль!

Стать писателем за два часа?

Всего один урок. С вашим текстом. Вы и писатель. Больше никого. За 120 минут вы научитесь избавляться от типичных ошибок в сюжете, композиции и стиле. Закрепив полученные навыки, вы сможете обходиться без редактора.

Моэм хотел работать с Глэдис Купер, отказавшейся играть в «Постоянной жене», так как была связана иными обязательствами.

Вспоминается Солоухин с монгольским переводом Ленина: «Сур, сур бас дахин сур!» — «Ремень, ремень и ещё раз ремень!»

Пожалуйте на страницу 221:

За столом прислуживали дворецкий и лакей, оба в белых пиджаках с серебряными пуговицами, купленных в Италии.

Кому-то требуется топографическая карта: бедолага заплутал в одном предложении.

А как вам нравится страница 378? Вот:

Записные книжки — склад материалов, которые в дальнейшем могут оказаться полезными, как то характеристики людей, путевые заметки, отрывочные мысли, короткие диалоги, наброски характеров и сюжетов.

Прочитавший такое набросает переводчикам самые нежные характеристики.

Следующий отрывок, достойный кисти Пикассо, со страницы 437:

Моэм сделал всё, что мог, чтобы собраться с силами к своему юбилею. Двадцать четвертого числа к нему приехал Годфри Уинн и нашел его сидящим в своем любимом кожаном кресле, в своем любимом смокинге. «Добрый вечер, — промолвил он. — Вы — один из друзей Алана?»

Чей же был смокинг? И можно ли в смокинге сидеть? А догадаетесь, кто к кому обратился? Эти непролазные словесные дебри — образец того, как автор книги (то ли сам, то ли с помощью искусных переводчиков) абстрагируется от читателей.

Наконец, сложное предложение со страницы 442:

…его [Моэма] доставили в «Мореск» на карете «скорой помощи», и 16 декабря числа Алан объявил, что умер дома.

Что за страсть — озадачивать читателя? «Шестнадцатого декабря числа» — это, вероятно, новый литературный приём, усиливающий трагизм случившегося. Но что такое «Алан объявил, что умер дома»?

Чехов, изучавший научные материалы перед поездкой на Сахалин, писал А. С. Суворину: «Наши гг. геологи, ихтиологи, зоологи и проч. ужасно необразованные люди. Пишут таким суконным языком, что не только скучно читать, но даже временами приходится фразы переделывать, чтобы понять. Но зато важности и серьезности хоть отбавляй. В сущности, это свинство».

В завершение выложим ещё один сверкающий бриллиант, позаимствованный со страницы 126 этой богатейшей из коллекций:

Он вспомнил, как впервые двадцатилетним юношей побывал в Риме и на Протестантском кладбище видел простой камень с эпитафией: «Здесь лежит тот, чье имя было написано на воде». В глазах у того защипало.

© Олег Чувакин, 2004
Полюбилось? Поделитесь с друзьями!

Вы прочли: «Сомерсет Моэм и издательство «Захаров»»

Теперь послушайте, что говорят люди. Скажите и своё слово, коли желаете. Чем больше в мире точных слов, тем счастливее наше настоящее. То самое, в котором каждый миг рождается будущее.

Не видите формы комментариев? Значит, на этой странице Олег отключил форму.

39 отзывов

  1. Обожаю произведения С.Моэма. Особенно роман «Узорный покров».

    1. А «Луна и грош», «Театр» замечательные произведения, экранизация «Театра» с В. Артмане хороша

    2. Экранизации не видел, романы замечательные. Я считаю, это наиболее сильные его романы. «Луна и грош» особенно.

    3. Спасибо. Что по Интернету, что по телевизору — результат один. От видео устают глаза.

  2. Они ещё абсолютно игнорируют печатать к мемуарам научно-справочный аппарат! Только текст и всё! Обидно, т.к. нужен он безусловно!

  3. Превосходный, блистательно — ядовитый, профессионально выполненный анализ возмутительно некачественного переводческого продукта.
    (Не говоря уж об оценке работы «издательства» и его функционеров).

    Мне кажется, Олег, что Вы сделали это даже в чересчур изящной форме…:)

  4. Всё говорит о том, что издательство сэкономило не только на корректоре, но и на переводчиках. Их неимоверное для одной книжки количество не говорит, что ребятам были выплачены большие деньги. Наверняка это были студенты (и хорошо, если языковых вузов), которые к тому же пользовались переводчиком онлайн. Да, опозорился Захаров. )))

    1. Теперь все позорятся. Сами переводчики (опытные) рассказывают, что книги переводят студенты. Кругом один бизнес, издатели на читателей давно наплевали. Что остаётся делать читателям?

    2. Когда Захаров издавал первые акунинские романы, такого безобразия не наблюдалось.

    3. А при чём тут перевод? Акунин разве их не на русском писал? Акунин пишет грамотно, хоть я его и не люблю как писателя. Я читал его сетевые заметки. То есть Акунину корректор не нужен.

    4. Не перевод, конечно, а качество набора другое. Да и Акунин пограмотнее нынешних студентов будет — ведь образование получил при ненавистной советской власти.

    5. Книги в России издают паршиво. Даже гиганты рынка. Товар рассчитан на малограмотного читателя. Главное и единственное стремление издателя — рубить бабло. Никакой общественно-просветительской миссии нет и в помине.

    6. Дочитываю сейчас книгу «Арнольд Шварценеггер: Вспомнить все. Моя невероятно правдивая история». Вот несколько цитат: «Вечером, занимаясь в тренажёрном зале, я снова думал о своём поражении Фрэнку Зейну». Или: «Оптимизм практически никогда не покидает, однако в тот день случилось именно это». Или: «Я увидел таких легенд культуризма, как Дейва Дреппера и Чака Сайпса…» А «накаченные ноги»!.. Это продукция издательства «Эксмо», 2013 г. Синтаксис и лексика в книге поломаны, не говоря о пунктуации — ошибки с запятыми попадаются почти на каждой странице. Всё делается абы как, наспех, всё чистая халтура. Всё ради прибыли, на читателя плевать. Да он и не заметит ошибок. Читателя сегодня в России уже не существует в принципе. Ни читателей нет, ни писателей.

    7. А может все и было написано левой «накаченной ногой» культуриста, переводилось первокурсником. А читатели.. Предполагалось, что читать будут исключительно культуристы, что им синтаксис, что им пунктуация!

    8. Да нет, культурист имеет возможность нанять литературных негров. Просто то, что возможно сказать на английском, в прямом, дословном, переводе на русский звучит глупо. По всем приведенным Олегом примерам видно, что фразы эти — калька английских предложений. По-английски нормально звучит: I saw there such legends of bodybuilding as… По-русски мы так не говорим. Пока. Но скоро, видимо, начнем. Да уже начали. Теперь чуть не все говорят «поставить укол» вместо «сделать укол». И т.д.

    9. Это я так, ерничала… Ничуть не сомневаюсь, что подлинник писали грамотные и профессиональные люди. А может это вообще компьютер переводил? Похоже на то…

    10. Остается посочувствовать Олегу… Человеку с «абсолютным филологическим слухом» такие вещи невыносимы!

    11. Mila Finney, это «as» в прямом русском переводе или без перевода, просто по дурной привычке, несколько лет уже пихают в России в статьи и даже художественные тексты. Но здесь дело не в «как» и не в кальке. Здесь ведь синтаксис поломан. Склонение. Падеж не тот. Прочитайте внимательно: «Я увидел таких легенд культуризма, как Дейва Дреппера и Чака Сайпса…» Надо так: «…как Дейв Дреппер и Чак Сайпс…» Как КТО, а не как КОГО.

    12. У этой книги есть соавтор, некий мистер по имени Питер Петр (назван там, где Шварценеггер благодарит тех, кто помогал ему написать книгу). Написана она довольно неплохо; острые углы, которых в биографии персонажа более чем достаточно, умело сглажены. Переводчик тоже, в сущности, не худший. Видал я и похуже. Те же «захаровские» — тому пример. Но вот редакторы куда смотрели? На «накаченные» ноги? :) Вообще же, любовь Шварценеггера к деньгам («успешность» фильмов, к примеру, он измеряет исключительно ими, в книге идут детальные подсчёты в миллионах долларов), портрет Маккейна на двери в его доме, любовь к Горбачёву и лютая ненависть к коммунизму меня умилили. После этой книги у того российского читателя, кто ощущал некоторое обаяние, исходящее от «Чёрного Пахаря», должно появиться чувство омерзения. Впрочем, я идеализирую читателя… Эту книгу читают как раз те, кому мил «успех». Она им и адресуется. В конце «Пахарь» даёт пронумерованные советы по поводу того, как добиться «успеха». Самым главным (и мистическим) секретом его успеха, как я понял, служит короткая молитва, состоящая из «fuck» или чего-то подобного. «Твою мать» в книге встречается довольно часто. Вероятно, это любимое выражение автора. «Сегодня одна тёлка брилась у меня в душе, твою мать». И даже так: «Твою мать! Это мой первый ребёнок!»

    13. Написано, что обвинения опровергли господин Визенталь и его центр.

    14. А бедный папка пострадал в Сталинграде, трое суток пролежав под взорванным русскими зданием. Долго лечился в польском госпитале. После войны служил в австрийской полиции. По пятницам напивался и бил жену. Сына (младшего) тоже бил. Младшим и был Арни. :)

Добавить комментарий для Irina Biryukova Отменить ответ

Ваш email не публикуется. Желаете аватарку — разместите своё личико на Gravatar. Оно тотчас проявится здесь!

Отзывы премодерируются. Символом * помечены обязательные поля. Заполняя форму, вы соглашаетесь с тем, что владелец сайта узнает и сможет хранить ваши персональные данные: имя и электронный адрес, которые вы введёте, а также IP. Не согласны с политикой конфиденциальности «Счастья слова»? Не пишите сюда.

Чувакин Олег Анатольевич — автор рассказов, сказок, повестей, романов, эссе. Публиковался в журналах и альманахах: «Юность», «Литературная учёба», «Врата Сибири», «Полдень. XXI век» и других.

Номинант международного конкурса В. Крапивина (2006, Тюмень, диплом за книгу рассказов «Вторая премия»).

Лауреат конкурса «Литературная критика» (2009, Москва, первое место за статью «Талантам надо помогать»).

Победитель конкурса «Такая разная любовь» (2011, «Самиздат», первое место за рассказ «Чёрные снежинки, лиловые волосы»).

Лонг-листер конкурса «Книгуру» (2011, Москва, детская повесть «Котёнок с сиреневыми глазами»).

Призёр VII конкурса имени Короленко (2019, Санкт-Петербург, рассказ «Красный тоннель»).

Организатор литературных конкурсов на сайтах «Счастье слова» и «Люди и жизнь».

По его эссе «Выбора нет» выпускники российских школ пишут сочинения о счастье.

Олег Чувакин рекомендует начинающим писателям

Вы пишете романы и рассказы, но выходит незнамо что. Показываете друзьям — они хвалят, но вы понимаете: вам лгут.

Как распознать в себе писателя? Как понять, стоит ли мучить себя за письменным столом? Почему одни авторы творят жизнь, а другие словно полено строгают?

Вопрос этот формулируют по-разному, но суть его неизменна.

У Олега Чувакина есть ответ. Прочтите его книгу. Она бесплатна. Не надо подписываться на какие-то каналы, группы и курсы. Ничего не надо — только прочитать.

Сборник эссе «Мотив для писателя» Олег создавал три года. Двадцать эссе сами собою сложились в книгу, посвящённую единственной теме. Теме писательского пути. Пути своего — и чужого.

Коснитесь обложки.

— Олег, тут так много всего! Скажите коротко: что самое главное?

— Самое главное на главной странице.

Как стать писателем?
Как обойтись без редакторов и курсов?
Author picture

Возьмите у меня всего один урок. Я изучу ваш текст и выдам вам список типичных ошибок в стиле, композиции, сюжете. Вы одолеете их все при мне.

Станьте самому себе редактором!