Маленькая фантастическая повесть
Отмотать назад ленту жизни — вот чего хотел Валерий Панкратов. Умей он вернуться в свои, скажем, тринадцать лет, — он сделал бы это. Переписал бы плёнку минувших лет начисто.
Как бы хуже не вышло, тут же подумал он, поворачиваясь на другой бок. Взгляд его упёрся в ком под одеялом. Спящее тело жены. Круглое лицо на подушке. Толстое лицо с дрожащей во сне нижней губой. Сверху, с потолка, на невидимой нити спускался к сопящему носу паучок. Пусть спускается. Как получилось, что он женился на ней? Как получилось, что он был несчастлив в первом браке и несчастлив во втором? О, ничего необычного! Две трети супругов в браке несчастны. Как бы хуже не вышло… Куда уж хуже!
Поморщившись от боли, прокатившейся от лопаток до поясницы, Панкратов лёг на спину. Уставился в потолок. Скосил глаза на люстру с бирюльками. Пластмассовые китайские бирюльки, к которым липла пыль, нравились жене, а он их ненавидел.
Отследив точки собственных мыслей, точки настоящего и прошлого, Панкратов соединил их линиями. Прочертил линии от себя тринадцатилетнего, от осеннего семиклассника до студента, до первой и второй жены, до потолка и бирюлек. Линии, соединявшие события, показывавшие направление жизни, становились всё короче и короче, пока точки не слились окончательно в люстре, материальном средоточии ненависти, символе поражения.
Эй, Панкратов, сказал он беззвучно. Отрешись от чувств, от страстей. Будь точным в глаголах, именах существительных и местоимениях. Избегай определений-прилагательных: они рождаются от страстей, опасность которых показал Спиноза, чьему философскому учению следовал У. С. Моэм, писавший книги с таким же холодным сердцем, как Антон Чехов, трактата Спинозы не читавший. Ты ненавидишь не жену, Панкратов. Не люстру. Ты ненавидишь свою жизнь. Жизнь? Выражайся точнее, Панкратов! Точнее. Ты ненавидишь себя.
Сорок семь — не конец, но закат. Ты припозднился с жизнью, Панкратов. И снова неточность! Ты опоздал жить. Паучок, дрожащая губа, бирюльки. Линии, соединяющие точки-ошибки. Не смысл жизни, но его противоположность. Бессмыслица. Нелепая цель — вредить себе, прозябать, жить вопреки счастью, устраивать себе ад, созданный ад совершенствовать.
Проклиная скрипучие пружины в матраце, Панкратов встаёт с кровати. Жена не проснулась. Только засопела сильнее, шевельнула ртом. Панкратов знал: она видит сны. Он снов не видел давно. Какие, к чёрту, сны с его бессонницей, заполняемой неправильными немецкими глаголами! В ванной Панкратов ополаскивает лицо водой, прижимает к щекам, ко лбу полотенце. На кухне взглядывает на часы. Круглые часы на стене, китайские, как и люстра, безвкусные, слишком громко тикающие, настойчиво докладывающие о том, что жизнь непрестанно убывает. Часы на кухне без надобности, время отсчитывает дисплей на микроволновке. Сейчас около одиннадцати. Панкратов надевает куртку, обувается. Тихо, без лязга поворачивая в скважине ключ, запирает дверь. Спускается по ступеням, касается ладонью шероховатых крашеных перил. Выходит на улицу, слушая пиликанье домофона. Зачем выходит? Никогда он не гулял по ночам. Откуда этот зов? Ветер прилепляет что-то к щеке. Панкратов отворачивает голову от ветра, невидимая лапа снимает со щеки жухлый берёзовый листок и пускает дальше.
Панкратов обходит пахнущую бензином автостоянку, минует двухэтажную контору с сексуальным названием «Эротранс», за проезжей частью вступает в район новостроек. Микрорайон, получивший не то от чиновников, не то от застройщиков имя «Светлое будущее», тесно утыканный двенадцатиэтажными домами, раскинувшимися широко, и шестнадцатиэтажками, торчащими свечками, вырос в городе в период нефтяного бума и короткого экономического подъёма, провалившегося в очередной кризис.
Гулять Панкратову страшновато, если не сказать страшно. На кой ляд попёрся шататься ночью? Что подтолкнуло? Ночью в городе могут и убить. Преступность в стране растёт как на дрожжах, кривые статистических графиков стремительно летят вверх, президент ругается на МВД, генералов с должностей гонит. «А и убьют, так что?» — думает с трагическим безразличием Панкратов. Страх понемногу рассеивается. Шагая по тротуарам, Панкратов повторяет немецкие глаголы, вылепливает из них простые фразы, громоздит придаточные предложения. Переводит название микрорайона на немецкий и придумывает, складывает диалоги в двух будущих временах: Futurum I и Futurum II. Репликами Панкратов обменивается со Шрайбикусом — улыбчивым репортёром, персонажем из советских школьных учебников. Память необыкновенно свежа и услужлива. Кажется, спать — это лишнее, этому глупому пассивному занятию пора положить конец. Надо жить как Леонардо да Винчи, который, как утверждают некоторые историки, спал несколько раз в сутки по четверти часа. Панкратов тут же зевает.
На улицах отчего-то ни души. Некому убивать, грабить Панкратова, глумиться над Панкратовым. Пустынные тротуары, тишина, шелест ветра в подсохшей листве берёз, зудящие в вышине лампы фонарей, светящиеся неоновые вывески и световые рекламные короба наводят Панкратова на фантастическую мысль: системы ещё действуют, ток бежит по проводам, а люди уже пропали, в городе никого. Вернись он домой, в свою панельную квартиру, жены он там не найдёт. Исчезла вместе со всеми.
В кафе, построенном возле парка, светятся окна. За тюлем и разрезом портьер видны тёмные силуэты людей. Они словно нарисованные, они не двигаются. Из заведения не доносится ни звука. А ведь в этом кафе, знает Панкратов, громко играет на электрическом синтезаторе и поёт эстрадный музыкант. Поёт он в стиле так называемого шансона. Кафе называется «Владимирский централ». Перед парламентскими выборами над входом здесь висела алая растяжка, образец потаённой пропагандистской двусмысленности: «Единая Россия» — наша партия!» Панкратов тянет за дверную ручку. Дверь не поддаётся. Заперто. Можно, конечно, предположить, что кафе откуплено, что непрошеных гостей в заведении не ждут.
На аллеях парка, который Панкратов пересекает по диагонали, пусто. Ветерок гоняет по дорожкам скрюченные тополевые листья. С хрустом они разрушаются под подошвами. Панкратов садится на скамейку, закуривает и начинает думать. Мысли крутятся по знакомому кругу. Он обращается к себе, говорит себе «ты», упрекает себя в собственном прошлом, поражаясь тому, как быстро улетели годы. Когда он был ребёнком, у него дух захватывало от будущего. Ребёнку цена времени неведома.
— Вернись я туда!.. — с мечтательною тоскою шепчет Панкратов.
(Конец фрагмента.)
36 отзывов
Забрала)
Выложил сейчас на сайт свою новую повесть. «Mein Traum ist kein Traum» («Мой сон — не сон»). Из сорока семи лет — в тринадцать!
И я!
Молодцы девчонки! Вы всегда первые!
Обязательно прочту)) Спасибо.
Ein Mal ist kein Mal, Олег! Ваши произведения и перечитывать приятно, а уж тем более наслаждаться впервые.
Wer zu spät kommt, den bestraft das Leben! Vielen Dank, mein Freund!
Вкусно! Сюжет супер! С удовольствием прочитал! Спасибо!
Благодарю, Виталий!
Очень хорошее, захватывающее произведение!!! Казалось бы, мистика выступает здесь в форме магического реализма, напоминающего лучшие образцы южноамериканской литературы (в частности, некоторые произведения Кортасара, Маркеса), но российский «соус» обогащает стилистику той задушевностью, искренностью, которой не отыщешь у испаноязычных «фантастов». Одним словом, браво!
Спасибо, Искандер! Кстати, я не поклонник ни Кортасара, ни Маркеса, ни прочих товарищей с той американской сторонки. Читал, но лишь пожал плечами. «Сто лет одиночества» с двух заходов одолеть не смог. Сплошные Хосе… «Осень патриарха» считаю произведением графомана.
Плохо прожить чужую жизнь, пройдя мимо своей. Знаю одно: чем старее делаешься, тем лучше разбираешься в этом вопросе.
Здорово! Многослойная и очень глубокая вещь. написанная прекрасным языком. Дел уйма, а я прочла на одном дыхании. Философское произведение, провоцирующее на серьезные размышления, финала у которого нет. И не может быть.
Спасибо большое. Анна! Какие дела? Нет ничего важнее жизни!
Замечателный рассказ!
Спасибо, Елена!
Зачиталась! Столько размышлений!
Спасибо, Татьяна!
Спасибо Олег! Как всегда неповторим.
Пожалуйста, Андрюс! В голове моей зреет недлинный рассказ на эту же тему.
Будем ждать, спасибо!
Как писали в советских учебниах, эта повесть — энциклопедия русской жизни. А я бы ещё и слово русской опустила. Жизни и точка.
Особенно хорошо это:
» Русский человек не замечает, как он смирился, приспособился и поплыл по течению. Прошли годы, виски ваши поседели, густую шевелюру, как выразился писатель, пробила лёгкая плешь, а вы всё плывёте. Разумеется, не вы один; кругом тёмная масса таких же вялых приспособленцев, к пятидесяти годам обретших разочарование. Повсеместная консервация крепостнических порядков — вот что это такое. Если человек подавил в себе тягу к свободе с детства, то крепостным он останется до смерти. Посмотрите на себя, Валерий: в свои неполные четырнадцать лет вы оправдывали, — Дубровцев употребил глагол в прошедшем времени, — собственную кислую жизнь, будто старик. Да, старик, потому как при такой стратегии будущего у вас нет. А ведь выдавить из себя раба можно разом, за день. Что там за день — за один поступок! Этот поступок сомнёт и уничтожит нелепые надежды на светлое будущее и даст вам и вашим друзьям светлое настоящее. Внутри вас и вокруг вас грянет настоящий праздник. Одним махом вы перенесётесь в будущее…»
Хотя все хорошо. Вроде привыкнуть уже к автору пора, ан нет, это что-то иное.
Чудеса да и только. Добрые чудеса.
Спасибо вам, Олег. Но как вы всё-таки заплетаете так сюжет?) Вопрос, впрочем, риторический))).
Здравствуйте, дорогая Светлана! Спасибо! Я не заплетаю: оно всё само, само… А я, человек, отрицающий вдохновение, потом удивляюсь. Фантазия и язык — вот два основных инструмента писателя. Воображение само подсказывает, успевай только по клавишам барабанить… Впрочем, мучения в этом процессе тоже предостаточно. Иногда порвать всё хочется! Злость на себя такая берёт, что спасу нет. Первую страницу я обычно переписываю по 10-15 раз. Ту философическую сцену, из которой вы процитировали, я тоже много раз переделывал.
Да. Хорошо!
Спасибо!
Начала читать утром за завтраком и дошла до утреннего сбора в школу. Очень вовремя вспомнила, что на работу лучше не опаздывать: меня начинало потряхивать, потому что этот период в своей жизни я не люблю вспоминать. Дочитала до конца сейчас. Супер! Классная сказка.
Благодарю вас, Мария!
Очень хорошо написано, читается легко и безотрывно. Если отбросить флер волшебства, то описывается обычная (увы) реальная жизнь. Но выписанное мнение о том, что подобное может происходить только с русским человеком, абсолютно ошибочно. Не знаю, как в Европе, но в американских школах (колледжах, офисах и пр., но в школах — особенно) давно и густо процветает подобное явление. При этом заокеанские школьники ведут себя еще более трусливо, чем наши родимые российские.
«Класс 1984», в ролях среди прочих толстенький Майкл Дж. Фокс. Основа фильма документальная.
Спасибо! Как всегда — очень волнующе!
Благодарю вас, Наталья! И желаю вам счастья!
Спасибо, Олег! Большое спасибо!)) Всегда думала, что писатели, какие-то особенные люди! И тут, о чудо: я общаюсь с живым и настоящим писателем! Да еще, похоже на то, что он думает и чувствует так же как и ты! И в самом деле — чудо! Спасибо!
Всегда рад видеть вас на сайте, Наталья!
Перечитала… Философия философией! А драка семиклассников … чувствуется практический опыт автора) Или нет?)))
Однажды мне так в глаз головой засветили, что я увидел космос. Я и сейчас те звёзды помню.
Горите, горите, мои звезды… Отличная повесть!
Спасибо, о прекрасная южанка!