Связной

Олег Чувакин

Человек. Автор. Редактор. Пишет себе и людям

1

Валька — мальчик печальный. В седьмых классах редко встречаются печальные мальчики. Если в городе собрать всех печальных мальчиков, то не наберётся и одного седьмого класса.

Валька не только печальный, он злой. Злой он потому, что его злят. Злят его потому, что он ненавидит тех, кто его злит. Тут заколдованный круг.

У Вальки высокий лоб и умные презирающие глаза. Очень худ Валька, невысок, с большой головой, с белой, вытянутой девчоночьей шеей, с бледным лицом и качающимися руками.

Худобой он в отца. Отец Вальки — автослесарь в гаражном кооперативе. «Ты в кооперативе не деньги зарабатываешь, а в индейцев играешь!» — непонятно говорила Валькина мать, пока не ушла. Отец потрясающе худой, узкоплечий, сутулый, будто перебитый палкой, с руками до колен, часто моргает и ходит в засаленных, отяжелевших блестящих брюках, похожих на водосточные трубы. Отец человек задумчивый, может час вертеть в пальцах мёртвую свечу зажигания. Он из тех, кто живёт медленно, а мать Вальки живёт быстро. «Влюбилась, дура лесная!» — бывало, красиво пеняла себе она, и Валька замирал от этого слова: влюбилась.

Валька — умный, пожалуй, самый умный в классе, а то и в школе. Одноклассники и учителя это понимают, но не принимают. Валька чинит телевизоры, электрофоны, радиоприёмники, меняет подшипники, лампы, ставит в катушечные и кассетные магнитофоны стеклоферритовые головки, гоняется за дефицитными транзисторами, конденсаторами, вручную мотает трансформаторы. Покупающих готовое он не уважает. «Безрукие, безголовые, — с презрением говорит он. — Рабы магазина».

Одноклассникам, зависящим от Валькиного таланта, приходится пересиливать, переламывать себя. Валька глядит на просящих высокомерно, руки его зябко, недовольно вздрагивают. Просящий чувствует, что начинает заискивать. Впрочем, Валька никому не отказывает и денег за труд не берёт. Берёт детали, особенно редкие, которые и у спекулянтов не достанешь, и при виде деталей глаза его светятся алчно. Принцип Валькин: починить во что бы то ни стало. Если по принципу не получается, Валька мучается: не спит, не учит уроки, тестирует микросхемы, вдыхает сладкий дым канифоли — пока не победит. Это его месть одноклассникам: «Вы не можете — я могу». Девочки фыркают от его тощей фигуры, от бледного, с голубыми жилками лица, и дразнят Вальку «ходячей смертью». Мальчики про Вальку говорят, что он не человек, а складной стул, и что у него бабье имя.

Смеются над ним вовсю, а бить побаиваются. Предчувствуя нехорошее, хватает он кирпич, пустую бутылку или арматурный прут. Что-то опасное, взрослое появляется в его глазах, он закусывает губу до белизны.

Друзей у Вальки нет, кроме одноклассника Игоря. Дружба их началась с велосипеда.

На загородной свалке, куда возит его на «Запорожце» отец, Валька подобрал колёса, ржавую цепь, руль, помятые крылья, старую раму. Он вымочил цепь в керосине, прокапал каждое её звено трансмиссионным маслом, руль и раму с вилками ошкурил наждачкой, а затем покрасил угнетающе чёрной автомобильной краской. К рулю прикрепил болтами самодельное радио в кофейной банке.

Не спешите заказать редактуру. Не швыряйтесь деньгами. Сначала покажите свой рассказ или отрывок романа

Кому показать рассказ или роман? Писателю! Проверьте свой литературный талант. Разбор рукописи объёмом до 33333 знаков за сутки.

Покажите

Лето уходит на создание велосипеда, зато в сентябре Валька едет по двору, а навстречу ему идёт Игорь, идёт с одноклассницей, красивой девочкой Таней. Они в джинсах, идут не спеша, солидно, но солидность их улетучивается, когда Таня удивляется чёрному велосипеду: «Какой угрюмый! Пиратский!», а Игорь трогает подтянутые спицы, пробует, как накачаны шины. Валька опускается на корточки, проверяет заднюю вилку, она сидит прочно, но он чуть-чуть подкручивает гайку ключом на семнадцать. Таня не просит её покатать, правда, смотрит так, будто просит, и Валька, опираясь ногой на бордюр, помогает ей залезть на раму. Под колёсами шуршат тополевые листья, в ушах шумит тёплый осенний ветер, Таня одной рукой держится за раму, другой обнимает Вальку. Тонкие, твёрдые Валькины руки касаются на поворотах её груди и выгнутой спины. Из жестяного радио картаво и протяжно поёт Мирей Матье. Взлетают высоко выпеваемые по-французски длинные ноты, и кажется, что велосипед крылат и поднимается в небо.

Назавтра в школе Игорь становится Валькиным другом. Игорь спортсмен, футболист, его уважают в классе. Он подаёт Вальке сухую крепкую руку, Валька всовывает в неё влажную цепкую ладошку.

— В нашем классе две красивые девочки, — говорит Игорь. — Вот Таня и ещё Лена. Таню я забил, а ты забивай Лену. Пока кто-нибудь другой не забил.

— Как это — не забил? — Почему-то Вальку донимает чувство, будто он взял у Игоря какую-то вещь без спроса и не отдаёт.

— Ну, не занял. — Игорь акселерат, тянет на восьмиклассника, меняет два школьных костюма в год, а на Вальке пиджак болтается второй год, у Вальки отрастают лишь длинные руки с тонкими пальцами, отрастают и торчат из рукавов, как голые кости с фалангами. Не руки, инструменты. — Тебе сейчас надо забивать девочку, — настаивает Игорь.

— Забивать девочку. — Валька как бы наслаждается сочетанием слов. — Почему?

— Драться за неё будешь. Дарить что-нибудь. Как все делают. В кино приглашать. Цветы рвать для неё. Чтобы она к тебе привыкла. Потом женишься на ней.

— Не хочу драться и рвать цветы. Не хочу привыкать, не хочу жениться.

Игорь улыбается противной, радостной улыбкой, именно так улыбаются настоящие друзья. С этого дня он многое рассказывает Вальке. Про себя рассказывает, про будущую невесту Таню, про то, что носит её портфель с четвёртого класса. Игорь — из тех, кому нужно делиться своим счастьем, иначе счастья не чувствуется.

В классе Игорь и Таня сидят за одной партой, на правом ряду, а Валька сидит на среднем. Таню загораживает Валькина соседка и заслоняет Игорь. Удобнее всего смотреть на Таню, когда в класс входит учительница. Все встают и смотрят на учительницу, а Валька смотрит на Таню.

У Тани вьющиеся тёмно-русые волосы, расчёсанные на пробор и заплетённые в косу. Волосы нависают над бровями, лезут в глаза, и Таня поправляет их. Иногда ей приходится смотреться в зеркальце. Наверное, от Тани тихонько пахнет духами. На её щеках румянец: он розовый, с белыми пятнами, будто щёки натёрли с мороза шарфом. Таня носит коричневое школьное платье с белым узорчатым воротничком, с белыми манжетами, поверх платья надет чёрный фартук, волнистые бретели соскальзывают с плеч. С особенной улыбкой, точно извиняясь, Таня поправляет бретели. Задумываясь над задачкой, она перебирает пальцами переплетения косы, и Вальке приходят на ум звенья велосипедной цепи. Игорь грызёт ручку, она теребит косу. Какие у Тани глаза, Валька в точности не знает. Он глядит тайком: нельзя, чтобы его тайну разгадали и обсмеяли. Громче всех, пожалуй, будет смеяться сама Таня. Кажется, её глаза серые, строгие. И ещё чуточку голубые, прохладные. Когда-нибудь Валька обязательно рассмотрит её глаза. Отразится в её глазах.

2

Наступает другая осень, осень восьмого класса, они становятся старше, ведь только осенью люди становятся старше, и Таня делается серьёзной, она не смеётся над Валькой. Или смеётся, но останавливает смех, как бы вспомнив о чём-то. «Ты смейся, — говорит однажды ей Валька; он дурашливо смел, зол в тот день, он подходит к ней, видит её глаза, они вправду серые, строгие, неуживчивые глаза, — ты смейся, как все. Не отрывайся от коллектива. Мне не хватает твоего смеха. Ты лишаешь меня энергии». Валька говорит красиво потому, что говорит зло. Злые речи самые короткие и самые красивые. Может быть, Валькины слова поражают Таню, может быть, она записывает их в дневник. Теперь Валька знает, какие у неё глаза, а Таня знает, какие у него. Валька приходит домой и рассматривает себя в зеркало. Он должен знать, кого видит Таня. Хорошо бы, его глаза, бледно-голубые, не прищуренные, как у насмешников, а наоборот, широко раскрытые, гневные глаза, застывшие, холодные глаза эсера-террориста, приснились ей ночью. Хорошо бы, она влюбилась в его дерзкие глаза!

А наутро Вальке стыдно. Стыдно за то, что вчера подходил к Тане, что говорил ей про смех, про энергию, стыдно, что смотрел ей в глаза. Счастье, что никто этого не слышал. Обычно кто-то подслушивает, а потом гадко смеётся. Пусть уж лучше Игорь рассказывает ему о Тане. Игорь заходит к Вальке, он для него как связной. Игорь — школьная знаменитость, одарённый футболист, нападающий. Тренер из юношеской спортивной школы говорит, что у него задатки, и прочит ему футбольную карьеру. Девушки обожают знаменитостей, хоть и притворяются, что им всё равно.

Таня тоже притворяется, что ей всё равно. Она дразнит Игоря питекантропом, а зимой дразнит снежным человеком. У Вальки чуткий слух. Таня говорит Игорю, что он и с высшим образованием будет выглядеть на восемь классов, что у футболистов обезьяньи лица, что любой человек, начавший пинать мяч, быстро приобретает дикое, немного бешеное лицо. Вальке нравится, как Таня поддразнивает Игоря. Она умная. Футбол, возражает Игорь, суровая игра, и лица настоящих игроков мужественны, а не глупы. Футбол — призвание Игоря. Замечательно, когда человек в пятнадцать лет нашёл дорогу. Игорь станет центральным форвардом, мастером хладнокровного дриблинга, его имя будет греметь на весь мир. Он выведет городской футбольный клуб в высшую лигу. Спортивных кубков у него накопится так много, что придётся пить из них чай. Таня сделается женой знаменитого бомбардира, благодарной женой. У них обоих будут довольные, сытые лица. И дети их станут звёздными футболистами. Игорь обожает детей, ему нравится наблюдать, как они переваливаются на пухлых ножках, как неловко падают, хнычут, а то хмуро встают, перепачкавшись в слюнях и песке. Вот такие хмурые храбрецы народятся у Игоря и Тани. У них родится трое, а то пятеро. Все пятеро — широкоплечие, ладные спортсмены, как Игорь. Вот какое будущее видит Игорь.

Таня потупляется, молчит. Видимо, ей нравятся разговоры о детях. Всю перемену говорит вдохновенный Игорь. Валька кладёт на парту учебник химии вместо учебника алгебры. Валькина любовь очень грустная. Таня любит Игоря, Игорь любит Таню. При чём тут Валька?

3

В июне Валька получает свидетельство об образовании. Странно: человеку, ненавидящему школу, печально и даже совестно с ней расставаться.

Устраивается он в гаражный кооператив к отцу. Работает по четыре часа: больше не разрешает закон, по семь часов можно с шестнадцати лет. Закон глуп: в школе учатся по шесть часов, а работать разрешается по четыре. Валька увлечён работой. Если во дворе его окликают небрежно, точно посылают сбегать куда-то, то у эстакады величают Валентином. У него способности, они от трудолюбивого отца, а ещё от той энергии, о какой он когда-то сказал Тане.

Изредка заходит к нему Игорь. Он вырос, стал на голову выше Вальки, стрижётся он модно и коротко, полубоксом, и от этого кажется ещё крупнее и старше. В пару Игорю подошла бы крупная девушка с сильными мышцами, волейболистка или теннисистка, а вовсе не стройная Таня. В голосе друга пробиваются менторские нотки — и за это особенно ненавидит его Валька.

— В здоровом теле — здоровый дух, — поучает его Игорь. — Девушки это понимают. Приходи на футбол, попробуем тебя в защите.

— А микросхему пропаяешь? — язвит Валька.

В выходные Валька садится на чёрный велосипед и под тиканье одометра уезжает на реку. Есть там укромное место: густые ивы, острая шершавая осока, толстые стрекозы, голодные коричневые комары, обрывистый берег с корягами на песке. Вода там зелёная, пахучая, ступни опутывают водоросли, и нет там людей. Хорошо, что есть такие неудобные места. Валька купается и загорает. Перистые облака, очень белые, чистые на светло-голубом, стоят неподвижно, будто нарисованные. Валька разжигает костёр, дожидается углей и печёт картошку. Розовая молодая картошка сладкая. Он ест её, посыпая чуть обугленный мундир солью. Он лежит у костра, а в тридцати километрах, в городском саду на колесе обозрения, прозванном чёртовым, поднимаются футболист и его красивая девушка. Таня решается только на колесо: у неё что-то с вестибулярным аппаратом, её тошнит от центробежного «Сюрприза», от быстрых каруселей на цепях и взлетающей в небо «Шхуны». Игорь крутится на этих аттракционах один, а Таня ждёт его, ковыряя палочкой мороженое в бумажном стаканчике. Игорь эгоист, Валька никогда бы не повёл в городской сад девушку, если б её тошнило от каруселей. А куда бы повёл? В гараж? На загородную свалку? Валька смотрит на гладкую корягу с темнеющими трещинами, с чёрно-зелёными шершавыми концами. Он привёз бы Таню сюда, к цветущей воде. Нет, красивые девушки любят людные пляжи, любят избавиться от одежд, покрасоваться на публике, пробудить ревность. Девушки — существа опасные и жестокие.

В октябре, идя на работу, Валька задерживается у школы. Возле школы карьер, на высоком берегу вкопана беседка. Валька смотрит на холодную серую воду. Огибая заросли пожелтевшего рогоза, ровно, с достоинством плывёт стая подросших крякв. Небо пухлое, полосатое, сизое с фиолетовым. Пахнет невыпавшим снегом. Это запах будущего.

4

Весна — самое несчастливое время года. Пахнут цветущие сирени и рябины, у бордюров пищат трясогузки, воробьи на ветках тарахтят и ловко прыгают через разнеженных самок. Прогуливаются девушки, обмахиваясь букетиками. К вечеру девушки смелеют и целуются с кавалерами. Слишком много радости, поэтому кто-то должен за всех грустить. Грустить должен Валька. Проклятая весна!

Вальке шестнадцать. Вернувшись с работы, он возится в глубине двора с велосипедом. У его ног банка со смазкой, ветошь, рассыпаны ключи. По тротуару шагает на каблуках Таня, шагает медленно, останавливается, заговаривает с Валькой. Ей скучно, одиноко, Игорь уехал в спортивный городок. Она приглашает Вальку в кино. Почему-то у неё виноватый голос.

Они едут — не на велосипеде, на автобусах, — по кинотеатрам. Валька взбегает по ступенькам касс, суётся в окошечки. Билеты есть только в клубе завода строймашин. Билеты на последний ряд. Там, под лучом потрескивающего кинопроектора, полагается целоваться. Валька никогда не целовался. Может быть, Таня целовалась с Игорем: ведь он с четвёртого класса носит её портфель и этим трудом заработал много поцелуев.

Валька сидит на гнутом фанерном кресле, держит руки на угловатых подлокотниках, отнимает руку, если Таня кладёт свою руку на общий подлокотник, страшится её руки нечаянно коснуться и вспоминает, как когда-то ощущал её тело, управляя велосипедом. Он косится на лицо Тани, освещаемое экраном, косится на завитки волос возле маленьких ушей, на поблескивающий шарик серёжки.

Нестерпимо хочется ему открыто взглянуть на белеющий завиток, на серёжку, погладить маленькое нежное ухо с пушком и научиться целоваться.

Через час кино кончится. Валька проводит Таню, потом посмотрит на её окно — давным-давно он знает её окно, он возвращается с работы так, чтобы видеть окно, — и вернётся домой, ляжет в кровать. На диване будет сопеть отец, будет бурчать во сне, а Валька не заснёт. Он положит руки под голову, уставится в тёмный потолок. Много, много ночей будет, и дней много, и настанет самый тоскливый день, когда Игорь и Таня пригласят его, радостные, гадкие, на свадьбу, дадут ему открытку с золотыми буквами и кольцами. От Игоря Валька знает, какой у новобрачных будет свадебный торт: с синим озером, молочными берегами, с желе и безе, с изящными лебедями, изогнувшими белые шеи. Валька видел похожий торт во сне, но вместо лебедей и синего озера стояли на асфальте чёрные велосипеды. До свадьбы два года, но Игорь уже зовёт Вальку в свидетели. Валька соглашается, а сам подумывает оставить гаражный кооператив, уехать в другой город.

У выхода из клуба сильно пахнет сиренью. Небо синеет. Выходят последние зрители, торопятся на автобусы.

— Прогуляемся, — предлагает Таня.

— Это опасно, — отвечает Валька. — Смотри: фонари разбитые. Темнеет. Эти кусты кишат мерзавцами. Вы, женщины, глупы.

Таня не смеётся. Она всматривается в Валькины глаза.

— Ты не думай… — Валька теряется.

— Я не думаю, — говорит Таня. — Женщины глупы.

Они отправляются по сиреневой аллее. По узкой полосе асфальта. Тысяча слов крутится в Валькиной голове, но он не знает, какие выбрать, страшится выбрать. И взять девушку под руку не умеет. Он не знает, как положено: она берёт его под руку или он её. Игорь, тот рассказал бы что-нибудь Тане, например, про пенальти или подсудившего судью, а Валька не смеет произнести даже её имя. Громадным нерешительным дураком называет себя Валька.

Стесняются они обоюдно, молчат и идут. Навстречу им тоже идут. Валька определяет это по двум красным огонькам. Легче, когда идёт кто-то посторонний: уже нет прежнего смущения и неловкости. Два сигаретных огонька поднимаются и опускаются, а потом с сухим стуком падают, рассыпаются искорками на асфальте.

Двое, приблизительно их возраста, останавливаются. У них серьёзные лица, маленькие глаза, приплюснутые носы. Валька предчувствует недоброе. Двое вытащат по ножу, по кастету — и он, Валька, останется лежать на асфальте, лежать с пробитой головой или пропоротым животом. Не нужно жить без Тани, вдруг понимает Валька.

— Я отдам вам деньги, сигареты, часы, — говорит он, говорит быстро, будто боится пропустить пункты из списка.

Негодяи понимающе переглядываются, усмехаются.

Валька лезет во внутренний карман пиджака. Никаких сигарет у него нет, потому что он не курит, часов тоже нет, а денег всего пятьдесят копеек. Таня видит, что рука Вальки трясётся, Таня прижимается к нему, охватывает его плечо и ощущает, что его тело под пиджаком мелко дрожит. Странно, но она ни капли не боится.

Губы Вальки на мгновенье расходятся в дурацкой, детской улыбке.

В следующую секунду Таня каким-то образом оказывается за его худой спиной. Валькина рука вытянута, пальцы белеют в темноте, они обнимают фонарь, большой палец ложится на кнопку. Фонарь особенный, без стекла, без лампы, это как бы половина фонаря, оснащённая спереди зловещими металлическими шипами. Запаха сирени Таня не чувствует. Пахнет мужским потом, а затем свежо напахивает озоном, потому что Валька нажимает на кнопку, и белая молния трескуче зудит между шипами.

Двое отшатываются, в глазах их отражаются белые сполохи.

— Сто киловольт на электродах, товарищи подопытные! — хрипло и радостно объявляет Валька, и рука его с фонарём ходит ходуном, молния снова сверкает и трещит. Пахнет грозой. Что-то страшное, инопланетное есть в Вальке.

— Жди здесь, — говорит чепуху один из двоих, и оба уходят через кусты, оцарапывая серьёзные лица.

На центральной улице Таня замечает, что по Валькиным вискам и по носу стекают крупные, тяжёлые капли пота.

Таня промокает платком Валькин пот, а Валька закрывает глаза.

— Не надо этой штукой, — шепчет она. — Надо кулаками.

Дожидаясь ответа, Таня молчит. Но ответа нет.

— Или не надо? — неуверенно спрашивает она.

Валька отворачивается от Тани и сплёвывает. Сквозь зубы сплюнуть не получается, и слюна повисает на пиджаке. Он убирает её рукавом.

— У меня нет их, кулаков. — Валька потирает холодные, мокрые ладони. — Вот Игорь умеет кулаками.

— Не говори об Игоре, — шепчет Таня.

— Разве ты его не любишь?

— Нет. Я тебя люблю.

5

Несколько остановок они прошли пешком, а теперь сидят в беседке у карьера. Поздно, пора домой, но они сидят. У них на несколько лет разговоров.

— Я не любила его, — говорит Таня. — И не люблю сейчас. Это его выдумка. Вся его жизнь — вымысел. Вся, кроме футбола. Торт с лебедями, свадьба, свидетель Валя, пятеро детей — сочинение на свободную тему. По-моему, он с улыбкой строил между нами стену, клал в день по кирпичу. Очень хитрый футболист. Теоретик любви.

— Но ты сидела с ним за партой. Ты ходила с ним.

Таня качает головой.

— Не я с ним ходила, он со мной. Ты замкнутый и, между прочим, наивный. Ты не представляешь, сколько раз я просила маму сказать, что уехала к бабушке, ушла в универмаг, записалась к стоматологу, лишь бы его не видеть. Он фантастический упрямец. Он убеждён, что любовь происходит от привычки. Двое привыкнут друг к другу, и полюбят. Очень удобно привыкать, когда двое сидят за одной партой. Они непременно поженятся. — Таня облокачивается на перила и глядит на чёрную, с лунными бликами, воду. — Он был таким же связным для меня, как для тебя. За моей партой сидел связной. Он пересказал твои слова: «Не хочу привыкать, не хочу жениться». Я была уверена, что ты любишь только себя, а ты… ты был уверен, что я люблю его.

Краснеет Валька. Горячая кровь приливает к лицу прямо от сердца. Кажется Вальке, что глаза его закипают. «Почему в нас столько терпения? — думает он. — Почему правда сердца — самая скрываемая, самая оберегаемая правда? Почему торжествуют связные?»

— Помнишь, ты подошёл ко мне? — спрашивает Таня. — В восьмом классе? И велел смеяться? Мне показалось тогда, что ты меня ненавидишь. Ненавидишь за красоту. Я стояла дома у зеркала и мечтала стать некрасивой. А ты? Ты не стоял у зеркала?

Валька неумело обнимает Таню, она склоняет голову на его плечо. В чёрной, чуть волнующейся воде играет луна.

© Олег Чувакин, 2005

Понравилось? Поделитесь с друзьями!

Чувакин Олег Анатольевич — автор рассказов, сказок, повестей, романов, эссе. Публиковался в журналах и альманахах: «Юность», «Литературная учёба», «Врата Сибири», «Полдень. XXI век» и других.

Номинант международного конкурса В. П. Крапивина (2006, Тюмень, диплом за книгу рассказов «Вторая премия»).

Лауреат конкурса «Литературная критика» (2009, Москва, первое место за статью «Талантам надо помогать»).

Победитель конкурса «Такая разная любовь» (2011, «Самиздат», первое место за рассказ «Чёрные снежинки, лиловые волосы»).

Лонг-листер конкурса «Книгуру» (2011, Москва, детская повесть «Котёнок с сиреневыми глазами»).

Призёр VII конкурса имени Короленко (2019, Санкт-Петербург, рассказ «Красный тоннель»).

По его эссе «Выбора нет» выпускники российских школ пишут сочинения о счастье.

Помощь писателям

Олег Чувакин. Прозаик. Редактор. Литературный обработчик. Вдохновитель

Не стесняйтесь правды жизни. Не беритесь за книгу в одиночку. Бородатый прозаик выправит, перепишет, допишет, сочинит за вас рассказ, сказку, повесть, роман. Удивите читателей волшебными образами и великолепным стилем. Хотите всё сделать сами? Олег научит, Олег покажет, Олег вдохновит!

Обратитесь к Олегу

Олег Чувакин рекомендует начинающим писателям:

Памятка пишущему

Садишься за письменный стол с намерением сочинять? Намерение похвальное! Писать книги — верная дорога к богатству и славе.

Как заставить себя писать каждый день. Топ-5 способов

Не можешь заставить себя писать каждый день? Литературная совесть ест тебя поедом? Не огорчайся! Знай: есть пять способов решить мучительный вопрос.

Творческий метод писателя

Творческий метод писателя. От Чехова до Вудхауза, от Сименона до Саймака. Расскажите и вы о своём подходе!

Продать рассказ. Урок литературной экономики

Экономика рассказа. Как продать рассказ и кому? Сколько за это заплатят? Выгодно ли производить литературу?

Есть ли у меня писательский талант?

Как узнать, имеет ли человек писательский талант? Есть ли точный ответ на этот вопрос? Да, есть.

Легко ли писать книги?

Писать книги. Легко ли это? Сел за стол, открыл ноутбук, набарабанил сколько-то тысяч знаков — рассказ готов, опубликовать его! Так можно? Нет. Но все думают, что можно.

Как создать сюжет. Оригинальный. Захватывающий

Как создать увлекательный сюжет? Как вывести книжного героя, которого непременно полюбит публика? Как написать захватывающую историю и искупаться в лучах славы?

Двух причин написать роман нет. Зато есть одна

Единственная причина, по которой тебе следует написать роман, — необходимость сказать что-то людям. Ты должен это сказать. Ты садишься за стол и пишешь.

Как стать писателем? Никак. Писателем надо родиться

Как становятся писателями? Никак. Ими рождаются. У вас нет ни слуха, ни гибкости пальцев? Оставьте в покое скрипку. Нет тяги к литературе и отсутствует «ген грамотности»? Сожгите свою писанину.

Мои советы начинающим писателям

Полезные советы начинающим писателям. Как приучить себя к систематическому литературному труду и добиться красоты слога. Как перестать мучиться и начать творить.

Как научиться писать свои истории

Научиться писать свои истории несложно. Усаживаетесь в кресло, заносите пальчики над клавиатурой… Уже слышали такие советы? Над вами подшутили! Есть правила, без которых историю не написать.

Темп повествования в прозе

Неверно заданный темп повествования приведёт к ямам в композиции, ломаному ритму и в итоге к полному авторскому провалу. Литературное произведение не состоится.