По обе стороны границы

Написать книгу нелегко. Пожалуй, это невозможно, если ты прежде не брался за труд литератора. Если ты не писатель, а продавец медицинской техники. И если твой родной язык — не тот, на котором пишется книга.

Олег Чувакин

Человек. Автор. Редактор. Пишет себе и людям

Карин и Наташа. Двое на Мюнстерплатц

Такая книга написана. Издана на русском языке. Продаётся в сетевых магазинах. Читается по всему миру.

В январе 2021 года книга была прочитана в Сибири, в зябкой деревне под Тюменью. Там, где на улице минус тридцать с гаком градусов, где у критика усы примерзают к бороде, да так, что рот не откроешь: лучше помалкивай.

Здесь не тепло. Тепло во Фрайбурге. По сибирским меркам в немецком городе не зима, но осень октябрьская.

Сереют вспотевшие камни Мюнстерплатц. Ветерок пахнет домашним вишнёвым шнапсом. Откуда-то, то ли с балкончика, то ли из окошечка, доносится голос местной сопранистин унд шаушпилерин — фрау Баранниковой. На фортепиано аккомпанирует ей фрау ван Моурик. Поёт госпожа Баранникова романс «По улице моей». Тот самый, что родом из советского фильма.

Что не под силу создать одному, то построят двое. Одна голова хорошо, а две лучше, говорят в России. На помощь фрайбурженке Карин ван Моурик пришла фрайбурженка Наталья Баранникова. Вдвоём они решили фантастическую интернациональную задачу. Год двух жизней был затрачен на это.

Вот она, книга.

Карин ван Моурик, Наталья Баранникова, «Перевод русского. Дневник фройляйн Мюллер — фрау Иванов».

Карин ван Моурик знает много языков. Немецкий, английский, французский… Особенным, ведущим языком в её лингвистическом багаже давным-давно стал русский. И особенным жизненным маршрутом, словно судьбою предначертанным, стал путь в Россию — социалистическую и постсоветскую.

Карин из Фрайбурга — редкий человек, четыре десятка лет живший по обе стороны границы. Человек, сделавший для России немало добра: принёсший многим русским людям исцеление от недугов, многим глухим детям вернувший слух. Человек, усвоивший, что русский, произносящий короткую фразу вроде «Сейчас, разбежался!», точно никуда не побежит. Человек, сделавший из предпринимательской своей жизни ясный вывод: кто придерживается одних ценностей, то вынужден будет перманентно наступать на одни грабли.

Наталья Баранникова, происходящая с другой стороны границы, но тоже живущая в упомянутом немецком городе, прозванном ею Райбургом, — ещё один редкий человек. Человек, соединивший в себе столько талантов, что при перечислении их боишься какой-нибудь упустить. Она певица, актриса, писательница, победительница конкурсов, мама четверых мальчишек (надеюсь, я не ошибся в числе) и собирательница лисичек.

Русский стиль с немецкой прямотой

Кажется поначалу, что литературное полотно «Перевода русского» соткано эклектично. Что середина попала в начало, конец улетел в середину, а хвостик его по пути оторвался и всё-таки приклеился куда надо.

Ещё кажется, что фрагменты-рассказы разнородны, что авторы скачут с пятого на десятое.

Вовсе нет! Когда добираешься до этой самой середины, разбросанной по всему повествованию, понимаешь: это же русский стиль с приданной ему немецкой прямотой, с отделяемыми глагольными приставками в финале фраз! Это «сейчас, разбежался» в буквальном смысле.

Больше того, скачка эта особым образом затягивает в путешествующий сюжет, ниточки которого протягиваются в разные истории. Тут как тут сладкий читательский страх: чёрт, книжка вот-вот закончится!

Не спешите заказать редактуру. Не швыряйтесь деньгами. Сначала покажите свой рассказ или отрывок романа

Кому показать рассказ или роман? Писателю! Проверьте свой литературный талант. Закажите детальный разбор рукописи или её фрагмента.

Покажите

Композиция прыгает так же, как несётся по ухабам русская история. То храм, то бассейн. То советские восьмидесятые годы с интуристами, баночными пирамидами морской капусты в гастрономах и дефицитом туалетной бумаги, то пиджаки-деляги в девяностых и страх вести бизнес в стране, где украсть могут саму фирму.

На земле если и есть место, где хочется остаться навсегда, то, наверное, это необитаемый остров. Если его заселить, то уже следующее поколение отправится в путь на поиски своего рая.

Дорогие читатели! Приглашаю вас в небольшое путешествие по страницам книжки Карин и Наташи. У меня нет цели (и такая цель не нужна) пересказать здесь содержание «Перевода». Я остановлюсь на нескольких образах. После чтения они прилепились к душе моей бородатой, прописались в коммуналке памяти моей.

Юбку — короче! Каблуки — выше!

Злой мизинец

Франк Бём. Сердитый дядька с жидкими волосиками, глазами за очками, неказистый. Можно уж и не говорить, что некрасив, однако и это определение на странице 181 встречается.

Он носит кожаный плащ, а на стекляшках его очков сверкают капельки дождя.

Он адвокат. Берётся за экстремальные дела и доводит их до победы. А ещё он органист и пианист. И злой его левый мизинец вышибает басовые рахманиновские ноты. Ленты его виртуозных пассажей возвращают боевой дух клиентке.

Он знает всё. От длины юбки, которую Карин должна надеть в суд, до высоты её каблуков.

Он запрещает вскрывать в субботу и воскресенье судебные письма — ведь так отравишь выходные.

Он запрещает звонить себе по ночам и плакать в трубку. Звоните друзьям, говорит адвокат.

Четыре года бумажной эпопеи и судебного противостояния тем, кто уворовал у Карин её фирму. Разумеется, победа. Человек в кожаном плаще, играющий в церкви; человек, чьи пальцы летают над клавишами, как пальцы дьявола, — спаситель.

Так и написано.

Между совой и жаворонком

Другой спаситель, целитель, — доктор Гольдбер. Это уже Россия. 1992 год, февраль, мороз, город Петрозаводск, немецкие кардиологические мониторы в русских «Жигулях», тараканы в гостиничной ванной комнате, двойная цена номера для «интуриста» и мерцающий малиновый свет сломанного телевизора.

И «лучезарный поток»: живой белый свет от профессора Гольдбера.

Совершенный контраст — нет, с тараканами в гостиничной ванной, но со спасителем-адвокатом. Круглая голова, мягкая речь и детская улыбка — тип учёного чудака, такого, что украшают собою мир. Доктор тоже в очках, но оттуда, из-под стёкол, сыплются тёплые искорки.

И вот ведь совпадение: профессор Гольдбер, подобно адвокату Бёму, тоже музыкант-любитель. Вдобавок он пишет стихи и говорит на пяти языках.

Рабочий его день начинается задолго до зари. В три часа утра, когда совы уже не ухают, а жаворонки ещё не звенят, в свой особый реанимационный час доктор обходит больных.

Хочу оставаться гражданином

«Хочу старомодно оставаться гражданином», — пишет в одной из последних глав Карин ван Моурик.

Суды позади. Все дела за четыре года выиграны. Ich habe genug!

Nein? Карин снова в России, снова в Москве. Новый проект.

Не лучше ли продавать фиалки и вдыхать запах огурцов на Мюнстерплатц?

Я поняла, что не могу без России.

Только одна? Дайте четыре!

Век Диккенса давно миновал. Время не ведает печали и пощады. Откатилась в прошлое уже и эпоха Лимонова — не фрагментарной true story, но цельного романа-крика («Это я — Эдичка» + «История его слуги» + «Иностранец в смутное время»).

Люди не читают больше книг. Люди пробегают взглядом экраны социальных сетей.

Я старомоден. Читатель, оставивший позади 8 тысяч томов, непременно старомоден. Людей, перематывающих чужие жизни на экранчиках, он не понимает.

Для меня большие книги, толстые книги, комплекты из трёх-четырёх томов — ganz annehmbar.

Двести маленьких страничек… Маловато будет!

Когда Карин и Наталья выдадут четыре тома эпопеи фройляйн Мюллер, фрау Иванов унд фрау ван Моурик, я куплю их. Я стану читать их. Какое-то время я буду жить ими. Я проберусь с героиней через все её исторические периоды: 1970-е, 1980-е, 1990-е годы, гордо пройду с нею сквозь XXI век.

Нет, я, конечно, понимаю… Известные персоны. Политика. Бизнес. Международные отношения. То да сё. Препоны, преграды, барьеры, шлагбаумы, двери тугие. Светлые лики чиновников, на которые падает красноватый отсвет паспортной обложки. Задача беллетриста многократно усложняется.

Тем лучше для читателя!