Дед Мороз с Проксимы Центавра

Проксима Центавра, планета b, жизнь

— Сила в правде!

Олег Чувакин
Олег Чувакин
Человек. Автор. Редактор. Пишет себе и людям

Из кинофильма, посвящённого теме денег

I

Дед Мороз соткался из воздуха, задев в комнате люстру. Синий тулуп, синяя шапка, ватная борода, посох, мешок с подарками — всё при нём. У Игнатова, завалившегося после работы на диван, сил не было даже телевизор включить, а тут такое кино. Переутомление? Нельзя столько часов в компьютер таращиться. Нельзя по двенадцать часов работать. Шеф — лютый капиталист и эксплуататор. Таких, как он, предновогодние дни не останавливают. Игнатов вздохнул. Ещё и завтра, 31 декабря, придётся в офис тащиться — ладно хоть, не вкалывать, а конфеты кушать, поздравленья слушать.

Явившийся отступил от люстры на пару шагов, шевельнул бородою белою.

— Ты кто? — спросил Игнатов.

— Зови меня Дедом Морозом, — с немецким или голландским акцентом ответил гость. — Обманывать в наших краях не принято, поэтому я говорю честно: я не настоящий Дед Мороз. Мой именной номер — 291. Я играю роль сказочного Деда Мороза, но в то же время я реален. И при мне реальные подарки.

— Светка, поди, наняла.

— Не имею чести быть представленным Светке.

— Брехня.

— Мне неведомо значение этого слова. Я освоил русский язык на девяносто один процент. Стопроцентное совершенство в чужой речи практически недостижимо.

— «Брехня» означает «враньё».

— Я уже сообщил тебе, землянин, что обманывать у нас не принято. От меня ты не услышишь ни слова лжи.

— Откуда ты?

— Со звезды, которую ваши учёные, пользующиеся телескопами, нарекли Проксимой Центавра. С планеты, обозначенной земными астрономами буковкой b. Одни из них полагают, что там есть жизнь, другие относятся к этой гипотезе скептически. Вторые ошибаются.

Author picture
Не спешите заказать редактуру. Не швыряйтесь деньгами. Сначала покажите свой рассказ или отрывок романа

Кому показать рассказ или роман? Писателю! Проверьте свой литературный талант. Закажите детальный разбор рукописи или её фрагмента.

Игнатов хмыкнул и потрогал лоб. Холодный. Ни гриппа у него, ни ОРВИ, при которых чёрт те что может примерещиться. Что до алкоголя, то до бутылки Игнатов не охоч. До того изматывается на работе в типографии, что не до водки. В сущности, он трезвенник. Он ущипнул себя за руку — кажется, именно так поступают, когда хотят проснуться. Дед Мороз не исчез. И не только не исчез, но, как заправский фокусник, сотворил из ничего кресло и уселся. Мешок поставил у ножек. Посох исчез в рукаве. Сложился, как швейцарский ножик. Игнатов хмыкнул: Дед Мороз у него дома есть, а ёлки вот нет. Недосуг ни ставить, ни наряжать. А в январе снимать игрушки и дождик… Да и к чему она ему, усталому холостяку?

— Проксима Центавра… А как же Великий Устюг? — пошутил Игнатов, чтобы не молчать.

— Не знаю, о чём ты говоришь, землянин. На моей родине средняя температура у поверхности составляет плюс один градус. В переводе на шкалу Цельсия.

— А на Земле какая средняя? — спросил Игнатов.

— На Земле средняя температура сейчас около пятнадцати градусов. На моей планете весьма часты холода в минус сорок градусов, — заметил Дед Мороз. — В небе светит красный карлик, оттого льды и сугробы розовые, а тени лиловые. Год короток. Где у вас двенадцать месяцев, там у нас около двенадцати дней. Времена года не меняются. Всегда зима.

— О, и вправду деды морозы. И много там таких?

— Вопрос неясен. Каких — таких?

— Как ты. Дед Мороз — красный нос!

— Весь мой народ таков, как я. И я таков, каков мой народ, — несколько напыщенно сказал пришелец. — Все семнадцать миллиардов жителей планеты «би». — Шелест его бороды напоминал ветер в камышах.

— Прости, я не хотел задеть твоих… э-э… национальных чувств.

— Ты их не задел, землянин. У нас нет наций. Мы живём на одной стороне планеты, у нас единый язык, одна культура.

— Почему на одной?

— Лишь одна её сторона освещается звездой. Изменить орбиту и заселить нынешнюю тёмную половину невозможно. Во-первых, освещаемая часть планеты густо застроена: за долгие века наша цивилизация создала там Единый Город. Во-вторых, при попытке изменить орбиту нарушилось бы довольно хрупкое физическое равновесие, установившееся при синхронном вращении планеты вокруг звезды. Земные астрономы называют такую модель вращения приливным захватом. Согласно нашим расчётам, при реализации любых версий смещения климат планеты переменился бы кардинально. Материки, любознательный землянин, попросту затопило бы поднявшимся океаном. Уцелевшие жители выглядывали бы со страхом из окон верхних этажей небоскрёбов, пока небоскрёбы не упали бы.

«Не многовато ли их для одной стороны планеты? — подумал Игнатов. — Семнадцать-то миллиардов? Друг на дружке живут!»

— С чем прибыл?

Дед Мороз крякнул.

— Не ожидал столь странного вопроса, землянин. Я прибыл с мешком подарков. Испускаемые вами, землянами, эмоволны не дают нам покоя. На последнем заседании Совета старейшины постановили отправить к вам посланца с подарками. Бери что пожелаешь.

— Розыгрыш! Сказочки! Ты опоздал, дедуля. Будь мне лет семь, я бы запрыгал от восторга, а потом залез бы с головой в твой мешок. Но мне не семь, а сорок семь. И это меняет дело.

— Меняет дело? Разве взрослые гуманоиды не желают подарков так же, как дети?

Игнатов не ответил. Актёру не следует переигрывать. Интересно, кто его нанял? Светка? Или шеф мог подшутить. С него станется. Этакий особый новогодний подарок тому, кто вкалывал последний месяц света белого не видя. За обычную зарплату. И премии под Новый год не получит — финансовый кризис в стране швыряться деньгами не позволяет. В лучшем случае стакан кислого шампанского и кусок тухлого торта. Шефу летать трижды в год за границу кризис отчего-то позволяет. Актёришку нанять за гроши выгоднее, чем тратиться на премии. Игнатов скрипнул зубами. Нет, он не был завистлив. Ему хотелось справедливости. Было бы чудесно, если б шеф не лгал. И ему подобные не лгали. Чтоб все люди в стране не лгали.

— Есть подозрение, что ты не чужд брехни, — сказал Дед Мороз. — Что, надо отметить, представляется мне немыслимым.

«А вдруг болтун с ватной бородой и вправду инопланетянин?» — сказал себе Игнатов, после унылой думки о нанятом актёре и шефе ощутивший страстное желание новогоднего чуда. Выяснись сейчас, что пришелец — театральный лицедей, Игнатов натурально закричал бы от горя. «Скрывать свои чувства — та же ложь! Боишься розыгрыша? Но не мерещится же тебе кресло! Незнамо как возникло! Да и сам Дед — как он тут очутился?» Игнатов твёрдо помнил, как запирал стальную дверь. Да и какой, скажите на милость, актёр, изображающий Деда Мороза, станет нести околесицу о Проксиме Центавра и средних температурах? Разве что в дрезину пьяный. Этот не пьяный, Игнатов перегар бы унюхал. И выставил бы непрошеного гостя вон.

Тут в голову Игнатову стукнула идея. Недаром он был дизайнером. Дизайнеры — люди с воображением.

— Простой вопрос. Дед Мороз, как ты сюда прибыл?

— Транспортировка заданного объёма материи посредством пространственной мыслепортации, — выдал пришелец.

— Спрошу иначе: где твой корабль? Тарелка. НЛО. Объект летающий. Ракета. Челнок. Шаттл. Или как вы там ваши судёнышки космические называете… А может, экран. Этот, как его, передатчик материи.

— Ракеты, челнока или экрана нет. Мыслепортация означает мгновенное перемещение во Вселенной.

— Где кнопка «пуск»? У тебя должно быть что-то в кармане. Пульт. С кнопкой. Где эта кнопка?

— Под шапкой. — Дед Мороз впервые улыбнулся, ненатурально сморщив кожу. Ватная борода смешно перекосилась. — Под черепной коробкой. В мозгу. Сдвиг происходит без применения каких-либо технических средств. Технология без техники — конёк нашей цивилизации. Мощь мысли — вот ведущая сила нашего народа. Мы мало что делаем руками. Мир материального для нас вторичен. А вот вы, как мы поняли из миллиардов посланий, несущихся с вашей тёплой планеты не только в виде радиоволн, но и в частном потоке мыслей, стремитесь исключительно к материальному. У нас создалось впечатление, что вы имеете острую нужду в предметах. И без этих предметов, о которых вы молите то вымышленных богов, то волшебников, вы умрёте.

— Это земная ложь, Дед Мороз, — сказал Игнатов. — Не умрём. Люди помешались на вещах, но без них они не умрут.

— Ложь. Мы думали о ней. Мы изучали вопрос лжи. В некотором роде это феномен вашей планеты. Одно выдаётся за другое. Или думается одно, говорится противоположное. Или что-то обещается, но не выполняется. Это фальшь, подделка, мошенничество, имитация деятельности и… брехня.

— Точно.

Игнатов подумал, что человечество окружило ложью даже сферу желаний, область мечты. Вместо полётов в космос и любви люди мечтают о новых телефонах, машинах, бассейнах, виллах, яхтах, покорных наложницах или просто о миллионах долларов. Взять шефа: он лжёт через слово. Лучше б молчал. И лжёт не только он, лгут все и повсюду. Вся страна пронизана ложью. От Кремля до последнего пропойцы, выпрашивающего денег «на хлебушек», — лгут все, соревнуясь в изворотливости и хитрости. Да что страна! Всё человечество за десятки тысяч лет социальной эволюции насквозь пропиталось ложью, как праздничная скатерть разлитым вином.

Идея обрела чёткие очертания, приняла вполне определённую форму. Форму желания. Ясно сформулированного. Способен ли пришелец его выполнить? Взялся за гуж — не говори, что не дюж!

Оставался последний важный вопрос, который следовало задать проксимянину.

— Почему ты явился именно ко мне?

— Твоя кандидатура была одобрена на Совете сорока восемью голосами против тринадцати. Ты идеал среднего человека. Абсолютное соответствие параметрам.

«Да, я безлик, я средний человек, я результат научных обобщений…» — вспомнилась Игнатову песенка рок-группы из его детства. Он нисколько не огорчился от признания себя средним человеком. Игнатов давно понял, что не предназначен ни характером, ни судьбою в начальники, кинозвёзды или просто в богачи, чей удел — наслаждаться тунеядством. На роль гангстера, грабящего банки, или чиновника, грабящего казну, он тоже не годился. Дурака работа любит — вот та русская поговорка, которая отражала сущность Игнатова. И эта поговорка не раз звучала возле его ушей.

— Я готов выполнить твоё новогоднее желание. Тебе нужно согласиться, отказаться или выдвинуть предложение. Насилие над волей исключается. Ежели ты не согласен, я ухожу.

Игнатову понравилось, как Дед Мороз это выразил.

Вот бы шеф так говорил. И вместо «насилия над волей» вставлял бы конкретные трудовые предложения: бесплатная работа исключается, сверхурочная работа оплачивается вдвойне, работа в выходные и праздничные дни — втройне.

— Тебе не жарко в тулупе, дедушка?

— Костюм с климатическим контролем.

Дед Мороз наклонился и выложил из мешка на маленький раскладной столик, возникший возле кресла буквально из воздуха, несколько денежных пачек, крест-накрест стянутых банковской бумажной лентой. Он не снял рукавичек, но выказал в обращении с пачками удивительную сноровку.

— Миллион денежных единиц, именуемых долларами, — пояснил Дед Мороз, указав рукавичкой на мешок. — Универсальный подарок, который вы, земляне, предпочитаете всем прочим подаркам и обращаете в отдых, напитки, женщин, развлечения, автомобили, бриллианты и потакание страстям.

Игнатов потрясённо охнул.

— Мы не читаем мысли, мы улавливаем эмосостояние. — Дед Мороз будто замялся. — Я не объяснил кое-чего сразу, потому как ты задавал вопросы. Теперь моя очередь их задавать. Вопросы и ответы помогут прояснить всё окончательно. Работая не покладая рук на господина, в чей адрес ты стабильно слал негативные эмограммы, ты думал о Деде Морозе и обращался к нему. Так ли это?.. Хорошо. Более того, 29 декабря по местному календарю ты определил Деда Мороза единственным возможным спасителем человечества, избавителем от всего дурного. Мы не знаем точно твоих мыслей и не умеем вычислить, насколько ты был серьёзен, однако ощущаем и можем оценить подлинность посыла. Ощущал ли ты то, о чём я говорю?

— Бурно ощущал, — признался Игнатов.

— Очень хорошо. Мы не сомневались, но твоё подтверждение необходимо. Посыл дошёл по космическому адресу и был принят с большим воодушевлением. Твоя вера, пронизанная болью, окончательно склонила Совет в твою пользу, землянин. Иначе голосовавших против было бы больше, и кандидатуру признали бы спорной. Размышления о Деде Морозе характеризуют аборигена одновременно в двух направлениях: он склонен к прогрессивной правде, а не к регрессивной лжи; он обладает сильным воображением и сделает не то, что сделали бы на его месте другие.

— Э-э… А что бы сделали другие?

Дед Мороз ненадолго задумался. Выдал:

— Приняли бы в подарок деньги и напились бы вдрызг!

— Значит, я не приму?

— Вопрос, не требующий ответа. Ты уже всё сформулировал, землянин. Твой разум художника создал желание, достойное и тебя, и твоей расы.

— В яблочко! — Похоже, инопланетный бородач действительно чувствовал если не сами чужие мысли, то их эмоциональную основу.

Пора, пора Игнатову высказать желание, в форму которого облеклась идея.

— Сделай так, чтоб никто на Земле не лгал больше!

Столик и деньги исчезли: Дед Мороз будто собрал их в руку и скомкал.

Пришелец сказал:

— Именно на это мы и рассчитывали.

Эта реплика Игнатову не понравилась. Что-то зловещее стояло за ней.

— С наступающим! — выдохнул в бороду Дед.

Поклонился и пропал.

II

Совет собрался тотчас по его возвращении. Двести девяносто первого проинформировали о заседании эмограммой. Материализовавшийся в секторе Дворца посланец не стал даже снимать самообеззараживающийся скафандр, изготовленный в форме костюма Деда Мороза, ибо заставить старейшин ждать хоть минуту проксимианского времени означало навлечь на себя гнев тех, кто одним движеньем голосующего пальца направляет судьбы миров. При путешествии на Землю проксимянин нуждался в герметичном скафандре с полным биоконтролем из-за разниц в микробиологических структурах, излучениях и прочем; теперь же контактёр откинул силой мысли пластичный гермошлем с бородой и высвободил из-под биокожи натуральную свою бороду — вдвое длиннее искусственной. Перед старейшинами бороду требовалось открывать, да и в риторике она служила хорошим подспорьем. Щёки 291-го обжёг бодрящий сорокаградусный морозец. Улицы Единого Города продували живительные сквозняки. Войдя в здание Совета, посланец поднялся на круг сцены в центре зала заседаний. Ходить было приятно: после мыслеперемещений следовало разогнать застоявшуюся кровь.

Старейшины уже рассаживались вкруговую, поглядывая с высоких мест на прибывшего. 291-й положил шлем на трибуну (держать шапку в руке было бы оскорбительно для членов Совета) и настроился на выступление. Перед тем как открыть рот, он подумал мельком об Игнатове. Понимай земляне хоть немного в том, куда могут завести их желания, они бы держали рот на замке. Изучая историю их расы, 291-й убедился, что и самые мудрые среди землян неспособны предугадывать (эморазум у них не развит и в зачатке) или научно прогнозировать, как в дальнейшем отзовётся сбывшаяся мечта, как отразится она на судьбе человечества. Провальные философские идеи, кровавые религиозные походы, государственные перевороты, революции, мировые войны, социальные кризисы, безумие терроризма и фанатизма ничему землян не научили. То была цивилизация, начисто лишённая эморазума, свернувшая в тупиковое ответвление социальной эволюции и там застрявшая. Возврата оттуда нет.

Как полагалось по протоколу, первые речевые абзацы 291-й посвятил формальному вступлению. Во вводной части он рассказал об общей утомлённости, усталости тех представителей земной цивилизации, каковых в соответствии с определением мудрейших умов Совета принято относить к идеально средним типам. Также он напомнил, что для этих личностей характерно критическое отношение к действительности, поскольку означенные типы часто застопориваются на социальной лестнице и не могут применить свои способности, останавливаются на пути самореализации и творчески погибают, находясь под гнётом эксплуатации более приспособленных типов, стоящих по уровню умственного развития как выше, так и ниже эксплуатируемых. В силу своей неудачливости представители среднего типа стремятся к истине истин — беспримесной, абсолютной правде, скрепляющей общества прогрессивных цивилизаций Галактики в частности и Вселенной в целом.

Посланец уточнил, что он предстал перед типичным средним землянином в костюме Деда Мороза, придуманном на Земле ради подарков и веры в сбывающиеся желания, а затем без утайки рассказал старейшинам об изначальном сомнении землянина Игнатова в подлинности гуманоида с Проксимы Центавра. При интенсивном продолжении контакта в комнате недоверие удалось рассеять: никаких оснований для сомнений 291-й далее не ощущал. Посланец не преминул указать, что придерживался принятой стратегии, отклоняясь в дозволенных классических пределах, описанных в восьмом переиздании руководства по эмо- и вербальным контактам с представителями тупиковых галактических рас. Придя к идее об уничтожении лжи на своей планете, землянин ощутимо переполнился восторгом и полностью доверился своей мечте. Желание среднего человека исполнилось без задержки.

— Противоестественный духовный клей, скрепляющий цивилизацию планеты, именуемой Землёй, вращающейся вокруг светила, именуемого Солнцем, вашим покорным слугою был бесследно растворён в эмопространстве во исполнение желания избранного аборигена Игнатова Андрея Витальевича, живущего в Сибири, в заснеженном краю, чей зимний температурный режим сходен с нашим климатом средней полосы, — рапортовал 291-й Совету старейшин. — Аборигены, привыкшие водить друг друга за нос, обводить ближнего вокруг пальца, втирать очки и пускать пыль в глаза, отныне лишены своего чудовищного эволюционного приобретения и не смогут воспользоваться им в ключевых ситуациях. Безусловно, их поведение самым решительным образом перевернёт социальный уклад, к каковому за сорок тысяч сидерических лет разумного развития эти существа приспособились. Я не стану напоминать членам Совета историю этой планеты; мудрейшие знают её лучше меня. Одно точное прикосновение к неустойчивой нравственности землян, основанное на тяготении средних индивидов к так называемой правде, — и последует шквальная реакция социума, которая в корне…

— Двести девяносто первый, — прервал его обладатель самой длинной бороды в зале, — ты, разумеется, не использовал против землянина его оружие. Нравственное оружие, негласно одобряемое и широко практикуемое его цивилизацией.

— Ни в коем случае, о выдающийся Первый. Никакой проксимянин не опустится до этого, тем паче проксимянин с трёхзначным номером. — Двести девяносто первый, раздосадованный тем, что его перебили, поклонился так низко, как того требовал этикет: борода должна коснуться пола и лечь на пол, а тень от бороды, пробежавшую по полу, должны увидеть старейшины, сидевшие высоко на пронумерованных кругах. — Мои мысли чисты, вы знаете это, — добавил он, выпрямившись. — Чистоту моих мыслей подкрепляют веские аргументы в виде статей Галактического Кодекса, запрещающих древние виды нравственного оружия. Абориген, средний тип, избранный мудрейшим Советом, проявил наивысшую склонность к метафизическому восприятию реальности. Несмотря на свой возраст, он упорно верит в спасение через чудо. — Проксимянин коснулся своей бороды. — Чудо Деда Мороза основывается исключительно на личном желании землянина. Согласие физического объекта получено законным путём. Как говорят на Земле, комар носа не подточит.

— Что такое комар? — спросил старейшина с номером 57.

— Мелкое кровососущее насекомое. Самки комара через хоботки всасывают человеческую кровь. Жизнедеятельность этих насекомых возможна во влажную летнюю пору, при относительно высоких плюсовых температурах.

— Лето — это плохо, — констатировал 57-й. — Смена времён года есть существенное отличие Земли от нашей планеты.

291-й поклонился (не так низко, как кланялся Первому).

— Смену времён года мы проходили три тысячи лет тому назад на Аббногсаме, мудрейший. Значение индекса приспособляемости составило около 97%. В силу особых факторов Земли, как вы знаете, индекс на этой контактной планете допускается равным 98-99%, что гораздо ближе к идеалу.

— Это лишь прогноз, но я его не оспариваю, — с важным видом заметил 57-й, входивший в Совет с недавних пор.

Поскольку возражений больше не последовало, двести девяносто первый направил эмограмму в мозги членов Совета. Спустя минуту проксимианского времени, ощутив спектр переживаний землянина Игнатова и проксимянина 291-го, старейшины согласно повернули головы на сто восемьдесят градусов, а затем обратно.

— Мы всецело одобряем твои действия, двести девяносто первый, — сказал председатель Совета. — Проведение контакта оценивается высшим баллом. По нашим космопсихологическим расчётам, спустя шесть суток местного времени цивилизация землян обретёт тот покой, которого заслуживает и на котором настаивает абориген Игнатов, искренне пренебрегший материальным подарком и сформулировавший желание духовного порядка.

Посланец в новогоднем облачении низко поклонился.

291-й рассчитывал на карьерное повышение. Вполне возможно, вскорости он займёт место одного из стажёров, а затем получит должность младшего члена Совета. По возрасту он подходит: ему уже две тысячи девяносто восемьдесят проксимианских лет. Да, лет через шестьдесят-семьдесят он сможет войти в Совет. И наконец-то сменит трёхзначный персональный номер на элитарный двузначный! Всё решит успех миссии.

А в успехе двести девяносто первый не сомневался.

III

Как и многие другие средние, а также не средние люди, на следующий день Андрей Игнатов сказал правду своему начальнику, выслушал правду от него и потерял работу. Заодно он потерял смысл жизни, тот укрепляющий духовный стержень, которым раньше гордился.

Карьерный крах дизайнера Игнатова произошёл так.

31 декабря генеральный директор компании устроил в офисе праздник с суррогатным шампанским и побелевшими шоколадными конфетами. Игнатов выбрал подходящий момент и выступил у пластмассовой ёлки с небольшой трезвой речью. По его глубокому убеждению, боссу нельзя было становиться начальником, а следовало предпочесть какую-либо иную жизненную стезю. Занимать пост директора, управлять персоналом, проводить извилистую линию маркетинга и агрессивно расширять рынок сбыта, сшибая конкурентов как шашки с доски в игре в «Чапаева», — это ему не по зубам и не по плечу. Игнатов считал, что его работодатель обладал особым кривым талантом — брать тоннами самые дешёвые заказы и регулярно упускать заказы выгодные. Буклеты, листовки, календари и визитки уплывали к конкурентам, умеющим обработать клиента деликатнее или, наоборот, напористее, а на долю типографии, где по воле гнусной судьбы трудился Игнатов, выпадали каталоги запчастей, телефонные справочники, набитые рекламой, или иллюстрированные книги, в макет которых клиент вносил изменения каждый день. И ладно бы, хозяин типографии проявлял обыкновенную некомпетентность! Нет ведь, этот узколобый самодур с барскими замашками демонстрировал настоящую тупость, фатально смешанную с самомнением и самоуверенностью! Такой тип и с мясорубкой-то не управится, куда уж ему фирмой руководить! Мания величия, выказываемая директором перед сотрудниками и заказчиками, превращала фирму в собрание клинических кретинов, любующихся главным идиотом. Компания спасалась лишь тем, что все люди вокруг тоже вели себя как идиоты. В сущности, они таковыми и являлись. Игнатов признал, что здесь он ничего не открыл. Планета кишмя кишит теми, кто на роль Homo sapiens подходит с большой натяжкой.

Некоторые его тезисы шеф не без юмора поддержал, заметив, однако, что Игнатов давненько не глядел в зеркало, не видел, кто оттуда смотрит. Этот зеркальный, который и побриться-то чистенько не умеет, берётся учить других жизни. Тот, у кого компьютер виснет каждый день, кто делает орфографические ошибки в рекламных заголовках и путает балетные фотографии, присланные одним клиентом, с картинками с сексуальными позами, присланными другим клиентом, преображая таким образом макет до неузнаваемости и заставляя заказчика пить валокордин литрами, не имеет права вести себя как ментор, объясняющий недоумкам, сколько будет дважды два. Неумехе и неудачнику, прожившему почти полвека, но застрявшему в компании на низовой должности, учить окружающих уму-разуму не следует. Тем более учить тех, подчеркнул босс, кто добился всего собственной предприимчивостью. Типография, например, ему (боссу) не от папки или мамки досталась — он сам её организовал. Что касается клинических кретинов, которыми якобы наполнена фирма, то господина Игнатова никто здесь, среди недоразвитых, не держит. Соседство с идиотами может быть для него опасным. Вдруг кто чернильницей запустит или клавиатурой огреет.

Попытки Игнатова доказать шефу, что он выполняет за компьютером работу за троих, действия на начальника не возымели. «За троих? — повторил гендиректор. — Это лишь доказывает твою ограниченность. Дурака работа любит. И потом, я уже объяснил, насколько ты хорош в работе». «Любой был бы плох, вкалывай он по двенадцати часов кряду!» — возопил Игнатов.

«Замкнутый круг», — подытожил с честнейшей улыбкой шеф.

Вечером, в канун Нового года, Игнатов рассорился в пух и прах и с подружкой Светкой. Точнее, не он с нею рассорился, а она с ним поругалась. Ссора состоялась в её квартире, куда он пришёл пожаловаться на трагическую свою судьбу. Начала склоку она, чего прежде за нею не водилось. Светка была бабой пухлой, улыбчивой и, как все пышечки, относительно покладистой и не склонной к истерикам. По крайней мере, так до сих пор полагал Игнатов. Теперь пышка превратилась в фурию. Игнатову даже показалось, что она на глазах похудела, подтаяла. Самые жестокие и самые неожиданные слова, какие он услышал от неё в свой адрес, были о его тунеядстве. Он ожидал чего угодно, но не этого. Вместо того чтобы работать по четырнадцать часов в сутки, он, видите ли, работает по десять-двенадцать. Вместо того чтобы работать и в субботу и в воскресенье, он работает только в субботу. Вместо того чтобы работать на двух работах, он работает на одной. Вместо того чтобы спать с ней два раза в неделю, он ложится с ней один раз. Одно слово — лодырь! Приходится ей спать с Павлом Сергеевичем — ну, тем симпатичным толстяком, что занимается в подвале цветоделением и онанизмом.

Игнатов открыл рот, высунул язык, потом убрал язык и закрыл рот, а одновременно почесал разными руками лоб и задницу, невольно создав совокупностью действий впечатление чесоточного. Светкины речи так поразили его, что заговорил он лишь спустя две с половиной минуты. На лбу несчастного дизайнера, расчёсанном обкусанными ногтями, горели красные борозды.

Продумывать ответ Игнатову не пришлось. Когда в обществе царит правда, и только правда, словно в суде после клятвы на библии, изобретать софистические ходы не требуется. Речь оратора течёт гладко, убийственные определения подбираются как бы сами собою, мордоплюйства, уязвления, поношения и физиологические оскорбления льются непрерывным пенным потоком.

Игнатов заклеймил Светку как лгунью, проститутку, нимфоманку и лживую сучку, которая до сих пор только и делала, что снимала трусы в подвале, а из него, верного Игнатова, тянула деньги на подарки, тряпки и проклятый шоппинг. Зная о его неумении отказывать, она перекладывала трудные заказы в фирме на его плечи. Это она виновата в том, что он потерял работу! От усталости он перепутывал заказы, фамилии клиентов и их файлы.

А ещё Светка, тварь такая и сякая, лгала без остановки, шепча ему на ушко о любви. Да как она могла предать святое чувство!

Когда разговор зашёл о лжи, Светка удивилась, заметив, что врать с недавних пор не может. Будто извилины, ответственные за враньё, в мозгу разгладились. Игнатов, которому показалось, что на голове Светки вместо волос уложены чёрные змеи, сообщил, что виной тому Дед Мороз. Светка проронила «ой» и покрутила пальцем у виска. Она нутром чуяла, что глупый хахаль не врёт, и это значило, что он окончательно спятил. От безделья, поняла Светка. Вот взять Павла Сергеевича, так тот работает в подвале семь дней в неделю. Будь в неделе восемь дней, он бы и восемь работал. Он и спит часто там. И она с ним. Немножко сыро и немножко романтично: спать в тёмном подвале, фантазируя о светлом будущем. А всё-таки жаль, что Игнатов от неё уйдёт.

Игнатов уже вознамерился хлопнуть дверью, как Светка попросила: «Трахни меня, мой пуделёк! На прощанье!» И стащила платье через голову. Упал на ковёр лифчик. Отыметь Светку Игнатову хотелось, но вместо этого он выругался отборным матом. Махнув рукой, Светка уложила груди обратно в поролон, натянула платье, достала из шкафа кофту и засобиралась в подвал к Сергеевичу. Тот вкалывал даже в ночь на 1 января.

Когда Игнатов спускался по лестнице, в его мозгу, будто фотоплёнка, проявилась беспощадная идея. Идея об удушении Светки. Вернуться и удушить! Убить драматургическим способом. Тотчас ему стало жалко Светку, и он заторопился вниз. Отойдя от подъезда, Игнатов осознал: жаль ему не Светку, а своих дней, проведённых с нею. Были же у них хорошие дни: целый фотоальбом набрался! Светка подсовывала в фирме заказы Игнатову, называя его женихом, прыская в белую ладошку и прося помочь «чисто по-семейному». Поговаривали всерьёз о свадьбе, однако обоих какие-то мелочи останавливали. Теперь-то понятно, какие.

Идя по тротуару и пиная носком сапога смятую пивную банку, Игнатов думал, что мог бы попросить у Деда Мороза другой подарок. Правда опротивела ему вместе с человечеством. К чему просить и к чему философствовать, намереваясь облагодетельствовать народы! Ни одна философская школа не переменила основ бытия и не сделала людей чище. Игнатов мог бы принять у инопланетянина миллион свободно конвертируемых тугриков. Никто так не счастлив на Земле, как безработный с мешком денег! Пришелец поставил перед землянином вопрос выбора, а землянин в выборе сплоховал. Надо было взять! Взяв предложенное, Игнатов с особым (почти сексуальным) наслаждением показал бы кукиш шефу, уволился из фирмы, улетел из зимы в вечнозелёный Таиланд и обрёл бы, пожалуй, покой и счастье. И никогда бы не вспоминал о чёртовой правде.

IV

За катастрофой человечества Игнатов наблюдал пассивно. По телевизору. Он вскрывал банки с консервами, надрывал суповые пакетики, ел и пил, не чувствуя вкуса. Не выходя из квартиры, лежал на старом диване и часами, отлучаясь в туалет, таращился в ящик, смотря и слушая сумасшедшие новости правдивой планеты. Дикторы мрачно ругались в эфире, нимало не скрывая личных чувств и оценок; то же вытворяли политики и эксперты. Интервью преобразились в дикую полемику, переходившую в кулачные бои, транслировавшиеся на всю страну. Министры и депутаты лупили ведущих ток-шоу, те давали сдачи, а участники передач дубасили в студии друг дружку. Аналитики дрались с оппонентами, а те расквашивали носы журналистам. Дикторы, озвучивавшие новости, перешли на молодёжный сленг и взяли оскорбительный тон, обзывая участников освещаемых событий ушлёпками, баранами, козлами, дебилами, сволочами, гнидами и теми именами существительными и прилагательными, употребление каковых в эфире сутки назад каралось по всей строгости цензурного закона. Персоне, сыгравшей главную роль в очередном скандале, давались нелестные характеристики в откровеннейших выражениях. Стыдливость, стеснительность, сдержанность, скромность были признаны разновидностями обмана; действие параграфов законов о цензуре, клевете, оскорблениях должностных лиц и пр. было приостановлено. Вернулась во всех своих красках древняя эпоха потлатча. Ведущие избавили сюжеты новостей от пресной лжи и густо посыпали их красным перцем правды. В оскорбительном и полном насилия бедламе, который один телерепортёр метко окрестил «борьбой за правду», информация тонула. Игнатова это не волновало. Он предпочитал выуживать факты, а мнения экспертов, министров, членов партии «Единая Россия» и политических оппозиционеров, ищущих виноватых и спорящих о первопричинах социальной катастрофы, его не занимали. На Земле жил единственный человек, знавший истинную причину социального упадка, и этим человеком был он, Игнатов. И его, Игнатова, интересовали не причины, а последствия.

Под натиском правды мировое хозяйство стремительно, как чугунная гиря, шло на дно.

Хирел и разваливался бизнес. Загибались крупнейшие корпорации, заводы останавливались, акции на биржах падали в цене. Параллельно обрушивались курсы твёрдых валют, в том числе резервных. Капиталисты публично сознавались в многочисленных мошенничествах и выставляли идиотами тех, кто соблазнялся их некачественными товарами и услугами, продававшимися по взвинченным ценам. Изготовители не хотели отныне ничего поставлять, оптовики — покупать, мелкие торговцы — отпускать в розницу, а потребители — покупать. Сознание вошло в противоречие с бытием. Газеты писали о «мировой депрессии».

Повсеместно распадались семьи. Мужья, жёны и дети не находили общего языка. Лгать было так удобно! Теперь же из-за любого пустяка, не прикрытого, не отретушированного враньём, в семейных ячейках общества возникал неконтролируемый конфликт, перераставший в родственное побоище. Не было сегодня более лютых врагов, чем те, кто вчера составлял крепкую и дружную семью. Родители выбрасывали детей в окна, жёны вспарывали мясными ножами животы мужей, сыновья и дочери защищали свои эгоистические интересы топорами, отвёртками, ножницами, газовыми баллончиками и пневматическими пистолетами. Ложь не создавала защитного буфера между столкнувшимися организмами.

Ученики бросили школы, а студенты — университеты. Многие педагоги признались в собственной некомпетентности и постоянном обмане учащихся. Школьники и студенты, в свою очередь, не скрывали того факта, что не испытывают никакой тяги к учёбе и что протирать штаны за партами полтора десятка лет и не освоить даже таблицы умножения есть величайшая глупость, а заодно нанесение вреда здоровью. Чем искривлять позвоночник и портить зрение, лучше мяч гонять да с девчонками спать! Последнее, впрочем, вылилось в невыполнимую задачу: девчонки говорили не о любви, а требовали долларов, евро, полётов в Париж, айфонов, ноутбуков, колечек с камушками и выпытывали подробности о социальном положении и доходах родителей тех, кто лез им в трусы. Да и мальчишки в трусах тоже не любви искали. Волна подростковых убийств и насилия «на бытовой почве», как передавали по захлёбывавшемуся кровью телевидению, охватила чуть не всю планету. Разумеется, в смертном бою сходились и взрослые. Когда ушла из сферы общения ложь, оказалась лишней и вежливость. Социологи заявили, что коммуникативная культура у любых народов сверху донизу пронизана фальшью, представляющей собою исторические наросты, окаменевшие за века и тысячелетия, и развели руками. Уничтожь ложь — и мировая культура рухнет, обратится в пыль.

Простое уличное приветствие видоизменилось до чудовищной брани, передающей непосредственную угрозу смерти. Самым лёгким заменителем выражения «Привет, как дела?» служило что-то вроде «Убью, скотина!» Прежнее «Здравствуйте, такой-то» повсеместно заменило послание «Пшёл в жопу, мразоид!» В крупном масштабе подтвердилось то, о чём писал в двадцатом веке мудрец и долгожитель Бертран Рассел: большинство людей имеет очень скверное мнение друг о дружке. Увы, сэр Бертран не догадывался, что скверное мнение, помноженное на ложь, давало в произведении довольно прочный раствор для сцепления кирпичиков социума.

Банки перестали выдавать кредиты, потому что заёмщики честно говорили, что возвращать долги не собираются. Азартные игроки бросили посещать казино и спускать деньги в автоматы, потому как их открыто предупредили: шанс выигрыша не рассмотреть и в микроскоп. Рынки закрылись: базарные торговцы объявили покупателям, что долгие годы обжуливали их при помощи двадцати четырёх заметных, едва заметных и скрытых способов, и возмущённые покупатели учинили на территориях рынков погромы с лужами крови, сломанными рёбрами, разбитыми головами и выбитыми зубами.

В России полиция призналась во взяточничестве, а правительство почти в полном составе сбежало в Лондон, потому что всегда мечтало об этом. Там контрразведчики из службы МИ-5, радостно потирая руки, отравили министров-эмигрантов полонием. В том же Лондоне бывший премьер-министр сознался в получении взяток от русских олигархов, за что был застрелен одним пьяным беловолосым британским патриотом.

Религии начали разрушаться, ибо отцы-карьеристы открыто признавались во лжи, неверии и раскрывали свои баснословные доходы от торговли воздухом. Верующие по всему белу свету обращались либо в атеистов, либо в сатанистов. Агрессивные личности принялись отлавливать батюшек и пасторов и прибивать их к крестам или просто к заборам. Некоторые казнимые не сопротивлялись. Горели и разграблялись церкви. Впрочем, иные адепты, а особенно фанатики, в вере, напротив, укрепились.

Писатели, сценаристы, кинорежиссёры, телеведущие, газетчики и пропагандисты оказались не у дел. Враньё производить они больше не могли, а правды хватало и без них. Правда в мире хлестала через край, переполнила все чаши терпения. Один малоизвестный философ, живущий в сибирской глуши, огранил бриллиант новейшей истины: человечество погибнет от правды, сверхдоза правды приведёт к смертельному исходу!

Человечество, утратившее возможность жить по прежним неписаным законам, за один день жизни не по лжи распалось на единицы абсолютно несчастных индивидов и напоминало стадо без пастуха. Анархисты разочаровались в кропоткинских идеалах, среду коммунистов потрясла череда громких самоубийств, а уцелевшие христиане, веровавшие в свою троицу истинно, а не ради злата, прошли маршами по улицам и площадям крупных городов и объявили очередной конец света. Папа римский в Ватикане приготовил блюдо из энтолом по рецептам семейки Борджа и повелел рогатому дьяволу явиться к нему на обед, а известный американский епископ призвал мормонов всего света помолиться за ядерное отпущение грехов русским и передал всё своё денежное состояние Пентагону.

От мировой войны ещё можно было бы удержаться, коли бы не политики, чьи ряды, как известно, состоят сплошь из прожжённых лжецов. И вот теперь они выдали народам чистую, беспримесную правду. Всё тайное сделалось явным, как и обещал в древности простак Лука, не подозревавший, куда приведёт эта дорожка. Хуже всего вышло с политиками верхнего эшелона, решающими глобальные проблемы. На созванной в Нью-Йорке внеочередной ассамблее ООН главы крупных держав рассорились в пух и прах, облили друг друга потоками оскорблений, после чего перешли к рукопашной. Семнадцать человек получили тяжёлые травмы, нанесённые тупыми предметами, пятерых оппоненты закололи, задушили и затоптали насмерть. Выяснилась самая страшная тайна на Земле: одна сверхдержава планировала напасть на другую спустя полгода, а вторая — через три года, когда наклепает побольше ракет. Третья держава, тоже относящая себя к группе «сверх», готовилась поучаствовать в делёжке земного шарика спустя четыре года. Государства помельче пускали слюну и ждали своего куска подобно стервятникам. Но вот в чём штука: вовсе не обязательно, что эти агрессивные планы претворились бы в жизнь! В шестидесятых годах прошлого века человечество пережило Карибский кризис, хотя вспотевшие пальцы глупцов уже дрожали у страшных кнопок. Но тогда никакая из сторон не выдавала своих планов. Советские корабли и подлодки действовали у берегов Кубы скрытно, обманывая американского противника. При этом в Кремле не могли знать, как отреагирует на московскую атомную стратегию Белый дом: в Вашингтоне своих планов не раскрывали. В эпоху правды стратегических секретов не осталось, а премьер-министры и дипломаты в ООН убивали друг дружку подлокотниками от кресел, стульями, кололи канцелярскими предметами, душили голыми руками, выцарапывали ногтями глаза, запинывали насмерть ногами и заливали кипятком из чайников.

Третья мировая война началась на второй день короткой эры правды. Ракеты с ядерной начинкой покинули шахты после того, как президенты двух держав обменялись обвинениями в политической ереси. Российский лидер сообщил, что 1962 американских дипломата и члена некоммерческих организаций чистосердечно признались в успешном ведении подрывной деятельности в Российской Федерации. Список признавшихся пополняется каждый час. Толпы шпионов, бродящих по улицам Москвы, утверждают, что продолжают подрывать и внедряться. В свою очередь, президент по ту сторону Атлантики обвинил оппонента в желании закидать ядерными ракетами Йеллоустонскую кальдеру и проделать в Америке пролив имени Сталина, обозначенный на многих картах в Интернете. Что до количества шпионов, работающих в России, заметил он, то оно на порядок выше. По первому требованию Москвы директор Национальной разведки представит поимённый список разведчиков с указанием их наград и свершений. Все члены российского правительства, равно как и члены предыдущих правительств, завербованы АНБ, ЦРУ, Госдепом, Минфином США и Пентагоном. Сто процентов. «Неужели и я?» — растерянно спросил в телефонную трубку человек из Москвы и поворошил в памяти прошлое. «Вы, русские, даже завербованные, даже коррумпированные, продолжаете служить своей Родине, — пояснили из Америки. — Поэтому вам, прицеливающимся в наш супервулкан, мы намерены дать решительный превентивный ответ». Кремлёвские верхи не стали отрицать планирования удара по супервулкану и пожелали видеть дымящуюся задницу американского президента, этого оранжевого негодяя в красном галстуке, на том самом вулкане. В Белом доме за словом в карман не полезли: обозвали русского главнокомандующего нефтяным князьком, заправляющим бандой доморощенных олигархов. Ослабив узел красного галстука, президент США заявил, что не откладывая нажмёт кнопку в ядерном чемоданчике. Хозяин Кремля заявил о симметричном нажатии.

— Мы давно мечтаем истребить пиндосню либеральную!

— А мы давно собираемся поучить вас хорошим манерам! Проклятые коммуняки, душители свободного мира, империя зла!

— Чёртовы педерасты, сатанисты, наркоманы, богохульники! Содом и Гоморра! Мы устроим вам геенну огненную!

Пальцы президентов опустились, коснулись роковых кнопок.

Пока препирались и нажимали кнопки русские и американцы, успел перессориться весь мир. Китайцы ударили ракетами по японцам, индусы по пакистанцам, а те не задержались с ответом. Северная Корея под шумок сбросила несколько бомб на Корею Южную, заявив, что путь к коммунизму в стиле чучхе лежит через облучение. Евразия заросла грибами ядерных взрывов. Континенты планеты, за исключением Антарктиды, сотрясались от землетрясений и тектонических сдвигов. По океанам покатились цунами, небеса застлали тяжёлые непроглядные огненно-серые тучи. На города посыпался чёрный снег.

V

Верующие согласны с тем, что бог сотворил мир за шесть дней. Ровно столько же потребовалось людям, чтобы мир разрушить. Правда оказалась самым опасным оружием, способным покончить с цивилизацией в считанные дни. Человечество, тысячи лет строившее отношения на лжи, в бессилии пало перед натиском правды. Квинтэссенция честности, из которой до последней капли вытянули лживость, стала смертельной дозой для каждого человека в частности и для человечества в целом.

Знай христианская церковь, что виновником фатальных перемен на Земле является неприметный компьютерный дизайнер по фамилии Игнатов, страдающий от хронического переутомления, она бы прокляла его как посланника дьявола. Во имя веры было бы объявлено, что сатана, приняв образ языческого Деда Мороза, затеял испепелить голубое космическое тело, гармонично слепленное господом богом из воображения и установленное вблизи Солнца. Но Игнатов лежал на диване и никому о декабрьской встрече с Дедом Морозом не рассказывал. Попробовал сказать правду Светке — та сочла его сумасшедшим, он по глазам видел. Человечество уже разучилось врать, но ещё не научилось воспринимать правду.

Вечером шестого дня Игнатов взмолился с дивана к проксимианскому Деду Морозу с тем, чтобы тот вернул спасительную ложь человечеству.

— Убивает не ядерное оружие, убивает правда. Правда — смертельное оружие! — вслух размышлял Игнатов, устроившись по привычке на диване и глядя в темноте на потолок. Свет зажигать запрещалось: военные объявили о светомаскировке. Будто в этом был какой-то смысл! Умным ракетам с ядерными боеголовками свет городов для поиска целей не требуется. — Надо было просить у Деда Мороза не правды, а побольше лжи. Пусть бы довёл ложь до абсолюта! Ни слова правды — вот что требуется человечеству!

Он сел на диване. Поглядел в черноту окна. Нигде ни огонька. Поглядел на тёмный экран телевизора. Вещание прервалось на третий день ядерных сражений. Чернота и тишина ассоциировались у Игнатова с правдой.

«Сдержал ведь обещание, колдун инопланетный! — подумал он. — Значит, и с ложью абсолютной бы справился».

— Постой-ка, — сказал Игнатов. — Нельзя ли ложь вернуть?

Он обратится ко внеземному Деду Морозу. Попробует. Пошлёт ему мысль, направит своё чувство, подумает с напряжением, взмолится, а то и поплачется. На Земле ещё кое-что уцелело. И почему он раньше об этом не подумал? Ах да, он ведь средний человек! Его мысль течёт медленно, его любимый предмет — диван… Светка не так уж и заблуждается, попрекая его бездельем и леностью.

— Эй, дед бородатый!

Игнатов представил, как его мысль, крошечная светящаяся точка-пылинка, пронзает чёрное пространство, летит от звезды к звезде, увёртываясь от космического мусора и метеоров, огибая тела планет, прошивая красные слои атмосферы и скользя на поверхность прохладной планеты «би» Проксимы Центавра. Бинго! Страдающая мысль, горький пучок квантов или чего там ещё, укладывается точнёхонько в нужную извилину инопланетного мозга того дядьки, что сумел даже сказочного Деда Мороза превратить в правду. Облачённую в костюм с климат-контролем.

Ответ пришёл тотчас. Пиликнул внезапно смартфон, хотя сигнал на нём умер вместе с телевещанием. Игнатов чиркнул пальцем по экрану аппаратика, приложил его к уху, но услышал лишь собственный хриплый голос, сказавший «алло». Динамик остался нем.

Оторвав мобилу от уха, Игнатов увидел на экране конвертик с эсэмэской. Коснулся конвертика пальцем. Вместо номера отправителя значилось: «SBbc. Proxima Centauri b». Сообщение от Деда Мороза!

«Я уловил твою смутную эмограмму, землянин, — писал тот. — Я не ошибаюсь: ты желаешь второй подарок?»

Опечатываясь, Игнатов набрал указательными пальцами ответ. Сотовая связь не функционирует, но каким-то образом его послание доберётся до адресата. В конце концов, некто, без корабля прибывающий на удалённую планету, способен творить чудеса и со связью.

«Я желаю много, много, много, лжи, — написал Игнатов. — Очень много, дедуля!! Полный мешок лжи в подарок! Абсолют лжи! Чтоб вся правда сделалась лживой — вот чего я желаю! Иначе мы погибнем!»

«Гибель человечества меня нимало не заботит, — сообщил проксимянин. — Вы губите сами себя. Долгие годы накапливая снаряды, мины и ракеты в оружейных арсеналах, вы двигались к тотальному самоубийству. В военной смерти ущербной земной цивилизации я не усматриваю логического противоречия».

«Ты прилетал одаривать, а не убивать!»

«Я и не убивал».

«Ты можешь подарить нашему миру ложь, или нет, бородач ватный?»

«Отменить подарок и вручить тебе другой не представляется возможным. Праздник Нового года позади. Кроме того, запасного подарка по традиции не полагается. Один подарок из мешка или под ёлку для одного человека. Подарок по формуле «1 + 1» не предусмотрен вашей традицией так же, как не предусмотрено явления двух Дедов Морозов. Не путай меня с золотой рыбкой».

«Расскажи правду, сукин сын!» — натыкал клавишами Игнатов.

«Сказать правду — как два пальца обоссать, — пригнал эсэмэску проксимианский Дед. — Надеюсь, я не ошибся, выразив мысль при помощи арго. Мы, проксимяне, как и прочие прогрессивные цивилизации, лжи не ведаем и не пользуемся нравственным оружием отсталых рас, встречающихся во Вселенной».

«Отсталых? Вроде нашей?»

«Вроде вашей».

«Так ты скажешь правду?»

«Ты не задал вопроса».

«Зачем ты явился на нашу планету?»

«Сделать тебе подарок».

«Ты его сделал», — признал Игнатов.

«Исполнить твоё желание», — добавил Дед Мороз.

«Исполнил».

Слеза капнула на экран, разбилась на мелкие капли.

«Выбери я вместо правды ложь для Земли, ты бы и это желание исполнил?»

«Исполнил бы. Но ты бы не выбрал. Выбора не существует в принципе. Представители отсталых рас этого не понимают. Деньги, что я тебе предлагал, тоже не ставили тебя перед выбором. Каждый из вас, землян, уверен, будто твёрдо знает, что ему нужно, и считает, что это самое нужно и всем другим. Земляне — тупиковая цивилизация лживых маньяков».

«Не погуби Землю я, её убил бы кто-то другой?»

«Совершенно верно. Осознать это у тебя ума хватило, Игнатов».

«Разве вы не обманщики?»

«В чём тебя обманули? Право, я удивлён столь вздорным вопросом. Ты получил то, чего желал. Правда воцарилась на Земле».

Игнатов выругался, с ненавистью глядя на тихий телефон.

«Кто там у вас решает судьбы миров? Не думаю, что ты один всё это затеял».

«Конечно, нет. Решает Совет старейшин. Когда старейшины голосуют, они словно определяют будущее. Ошибки почти исключаются. Вероятно, спустя пару земных лет я тоже войду в состав Совета».

«Да ты, дедушка, карьерист!»

«Мне две тысячи девятьсот восемьдесят лет. Девяносто восемь по вашему медленному счёту. Пора и о почётной должности подумать. Я немало сделал для своего народа. Я молодец и умница. Ваша контактная планета за мною — вторая».

«Вам тесновато на Проксиме, не так ли? Семнадцать миллиардов на планете «би» не помещаются?»

«Верно. До последней колонизации было двадцать восемь миллиардов».

«Какую цивилизацию вы сгубили до Земли?»

«Народ Аббногсама. Этот мир чуть дальше от вас, нежели Проксима Центавра. «Сгубили» — неверный глагол. Ты плохо владеешь собственным языком, землянин. Я бы сказал, что ты лжёшь, если б не знал, что способность лгать начисто удалена из твоего сознания. Мы никого не губим: тупиковые цивилизации разрушают сами себя. Инъекция их собственных желаний является для них смертельной».

«Получается, мы не переносим правды».

«Она для вас чистый яд, и именно его вы желаете выпить».

«Парадокс?»

«Идеализм, подменяющий прогресс».

«Хочешь сказать, мы убили бы себя и без твоего подарочка?»

«Несомненно. Но ждать нам недосуг».

Игнатов принялся тюкать по экранным клавишам, намереваясь отправить последний вопрос, но передумал. Ему казалось, что на сей раз Совет старейшин совершил ошибку.

«Мне пора на мыслеконференцию, — написал проксимянин. — Пресса требует прогнозов о конце войны».

«Проваливай, …!»

Экран погас.

VI

До сибирского города, где обитали Игнатов и персонажи, его судьбы касающиеся, ядерные ракеты пока не долетели. Игнатов не сомневался: долетят. Средств и способов массового умерщвления людей изобретено и внедрено столько, что каждого человека на планете можно убить тыщу раз, и ракеты ещё останутся. Война, которую отчаявшиеся генералы вели из бункеров и с уцелевших баз, продолжалась. Поднимались на воздух АЭС: несмотря на серьёзную противоракетную защиту таких объектов, попадать в станции противникам удавалось. Вопрос выживания населения в пылу невиданного доселе ракетного сражения отпал; по мере сокращения территории, не затронутой ударами, от стратегии обороны военные перешли к стратегии возмездия. Командиры думали теперь только о мести противнику — если не об окончательном его уничтожении, так хоть о нанесении непоправимого урона.

Москва обратилась в прах, президент, по слухам, заседал в бункере Сталина в Самаре. По другим слухам, на девять десятых Самара представляла собой радиоактивное пожарище, и в ближайшие лет десять-двадцать людям из бункера наружу лучше не высовываться. Молчали власти, молчало телевидение, заглохло радио. Тем не менее, всеобщая тишина не означала полной неизвестности. В сущности, политики всё сказали перед первыми ударами. В мире, лишившемся лжи, своих планов никто не скрывал. Пропаганда отмерла за ненадобностью ещё в первый день воцарения правды, а оборонная секретность стала пшиком. Накануне ядерного столкновения министры обороны ведущих государств, действуя по приказу главнокомандующих, то есть президентов, обнародовали в сети карты с объектами предполагаемых ударов. Вместо хитрости среда военных демонстрировала открытость и кристальную честность. Шпионаж не требовался. Противники были полностью осведомлены о взаимных стратегических планах. Генералы и маршалы не терялись в догадках, а выстраивали стратегию и тактику на точном знании стратегии и тактики противника. Война обещала стать предельно короткой, абсолютно бессмысленной и, разумеется, последней в истории человечества.

В квартиру Игнатова кто-то позвонил. Открыв дверь, Игнатов увидел на площадке человека в камуфляжном бушлате с погонами. На погонах — ничего. Бушлат был явно не по щуплой фигурке носителя. Через порог тот протянул Игнатову бумажный прямоугольник. На лице доходяги, обтянутом нездоровой синеватой кожей, как у киношного зомби, мелькнула кислая улыбка.

— Повестка, что ли? — спросил Игнатов, вертя перед глазами бумажку. — Товарищ, ты свихнулся. Ты дашь мне автомат Калашникова и отправишь меня за океан истреблять заграничных врагов русского народа?

Человек в бушлате опустил серый воротник и сказал, что ходит по квартирам по приказу военкома Ленинского городского округа, звание его рядовой запаса, и ему велено призвать патриотов проявить сознательность и ответить агрессору ударом на удар. Сам он не очень понимает, точнее, совсем не понимает, каким ударом может ответить простой человек вроде него на ракетную атаку. Может быть, бактериологическим, но тут он не специалист. И потом, с бактериями ведь надо лететь в Америку, а он не лётчик и не десантник. Игнатов пустил говорливого сержанта в квартиру, напоил горячим чаем и расспросил о планах военных.

— Планы? — Тот поперхнулся чаем, чуть не выронил чашку из тощих пальцев. — Планов больше нет, одно отчаяние. Говорят, это последняя война, победителей в ней не будет.

По словам посыльного выходило, что выиграет в битве государств смерть с ядерной косой. Генералы, полковники и чины помельче растеряны до крайности. Не знают, что делать. Ничего не скрывают, на вопросы отвечают правдой.

— Мы ходим с повестками, а это чушь собачья, потому что все умрём. Мы ходим потому, что ходим. Как Портос в кино: дерусь потому, что дерусь!

Повестки, хождения посыльных по квартирам, предложения спуститься в бомбоубежища или подвалы — лишь инерция, усвоил из его объяснений Игнатов. Все умрут, кроме высших политиков и олигархов-богатеев, те попрячутся в бункерах, словно замаринуют себя. Против кого и чего воевать с автоматом в руках? Сбивать очередями ракеты с ядерными боеголовками? Детям, и тем не придёт в голову так играть в войнушку.

— Нас всех убьёт — не взрывная волна, так радиация, — сказал рядовой. — Но надо же чем-то заниматься! Вот мы и ходим, вот нас и посылают. Иначе, говорят, возможна паника. Людям следует чем-то заниматься, тогда они организованы и не паникуют. Да только я никакой паники не наблюдаю. Одни торчат в квартирах без света, другие сидят в убежищах. Я считаю, все смерти ждут. Смирились с этой мыслью. Знаешь, если в чём и есть смысл, так это в мести американцам! Закидать сволочей ракетами под завязку, чтоб ракета на ракету падала, чтоб взрыв на взрыве!

Если в чём и сохраняется смысл, подумал Игнатов, отказываясь расписываться за вручение безумной повестки, так это в загаживании ядерными взрывами планеты до той степени, чтобы она не досталась инопланетянам. Он выпроводил незваного гостя, мягко подталкивая его в спину и говоря, что по повестке никуда не пойдёт, потому что живёт по принципу самоорганизации. Не хватало ещё выполнять придурочные приказы военных перед смертью, размышлял Игнатов, в юности нахлебавшийся армейского дерьма полным черпаком.

От армии и дерьма размышления дизайнера, улегшегося на диване, перешли на агрессора. Коварным агрессором Игнатов находил Деда Мороза, несмотря на его правдивость. Пришелец втёрся к нему в доверие. Или всё-таки не втёрся?.. Как бы то ни было, его раса породила войну чужими руками, прокси-войну — такой термин в последние годы употребляют военные эксперты. Смотри-ка, и слова-то созвучные: «прокси» и «проксима»!

Как бы то ни было? Чужими руками? Проксимяне не провоцировали землян на войну. Войну развязали руки земные! Агрессора нужно искать здесь, на Земле, а не тыкать пальцем в космос, обвиняя в бедах пришельцев. Если задуматься как следует, то выйдет… Выйдет, что… Агрессоры — не американцы и не русские. Не китайцы и чучхе-корейцы. Агрессор — ты. Ты, Игнатов. Ты хотел осчастливить человечество правдой!

Игнатов всхлипнул.

Ощутил на губах горькую соль слёз.

Как он мог знать, что правда настолько ужасна?

Получит ли своё Дед Мороз? Получат ли Землю проксимяне?

Игнатов вытер ладонью слёзы. Закрепившаяся в сознании мысль утешала.

Едва ли проксимианский Совет, будь он тысячу раз мудрым, предполагал, что противники по новой мировой войне на Земле начнут сразу с ядерного оружия. И вслед за многочисленными взрывами планета уснёт во мраке ядерной зимы. Если проксимяне планировали захватить Землю после того как люди ослабеют в затяжной мировой войне, то они просчитались. Третья мировая война оставит от землян и их природы пепел и лёд, превратив планету в мёртвый космический шар.

Как же так вышло, что он, обыкновенный, непримечательный Игнатов, стал причиной гибели человечества? Цивилизацию угробил не какой-нибудь сумасшедший политик, а обыкновенный средний человек!

Средний человек с его идеалами и воображением отвратителен, думал Игнатов. Это современный «лишний человек». Не вписавшийся в общество. Русские классики XIX века выводили в своих книгах одних лишних людей, выдающихся, точнее, выделяющихся, а позднее на историческую сцену вышли другие лишние — неприметные. Продвинутая часть общества недаром выжимает их как лимон, глумится над ними, а затем выталкивает всеми доступными способами, не пуская в свою среду и не давая распрямить плечи, подняться хоть на ступеньку. А до выталкивания общество сидит на среднем человеке верхом и едет. Как вот на нём, Игнатове. Дурака работа любит. Точная поговорка! Светка-то предпочитает другую пословицу: работа не волк, в лес не убежит. От Светки Игнатов не раз слышал: «Игнатов, сделай этот заказ, тебе ж полчаса, а мне в салон красоты надо срочно, абонемент пропадает». За Светкой всплывает следующий образ: смеющегося то в Таиланде, то в Турции, то в Египте начальника, считающего, что хуже Игнатова никого в фирме не найти. Хорошо хоть, Светка с шефом поджарятся или облучатся так же, как он, Игнатов. Всем конец. И хорошо, что его мать и отец успели помереть: не увидят того, что сотворил их сын.

Корить себя, пожалуй, бессмысленно. Дед Мороз прав. Не Игнатов, так кто-нибудь другой. Новогодний обряд, нужный тамошнему Совету, скорее всего, ради демонстрации верности правде, инопланетянин в тулупе Деда Мороза провёл бы с кем угодно. На Земле толпы средних людей. Лишних? Этим инопланетянам все, все люди представляются лишними! И наивно думать, что от какого-то Игнатова из Сибири зависит конец истории. Не стоит придавать самому себе слишком большое значение.

И всё-таки он, а не кто-то иной, запалил фитиль, положил концу начало. Искатель правды! Подавай ему не деньги, а спасение мира от лжи!

Из дрёмы Игнатова вырвали звонки телефона. Городской телефон на столе не прекращал трезвонить. Игнатов встал с дивана, снял с рычага трубку.

— Председатель ада на связи.

— Не остроумно.

Светкин голос. Откуда звонит? В её квартире проводного телефона нет, а сотовая связь в городе не работает. Где спряталась бывшая кандидатка в невесты? В бомбоубежище в центре? Боже, как он не догадался! Сидит с Сергеевичем в подвале! Там есть телефон, подключённый к ГТС. Сотовые аппараты там всегда ловили плохо, и шеф сподобился провести туда ради заказчиков проводную связь. Что ж, подвал — почти убежище, и есть с кем напоследок предаться разврату.

— К нам ракета летит. Прорвалась через заслоны ПРО. Сергеевичу один майор позвонил, из войсковой части. Друг. Позвонил, чтоб попрощаться. Никакой секретности больше нет, ты знаешь. Почему прорвалась?.. Сбивать нечем! Военные вычислили курс ракеты. Остались какие-то минуты, Андрюшечка.

Он вздохнул с облегчением.

Смерть не представлялась ему чем-то страшным. Неудачнику не страшно умирать. И хорошо, что смерть придёт скоро. Игнатов воспринимал приближавшуюся ракету с ядерной боеголовкой, летевшую где-то в небесной тьме, как желанное избавление от жизни.

А ведь Светка впервые назвала его по имени. Прежде всё Игнатов да Игнатов, а то пуделёк, с улыбочками да хихоньками. Значит, не был он пустым местом для неё, мальчиком на побегушках. Она сидит сейчас рядом с Сергеевичем, а говорит с ним, Андрюшечкой. Но чего ради ему в такой час говорить со Светкой, думать о Светке? Не ей ли хочется, чтоб он о ней думал? О Светке, превращавшей его день за днём в раба? Страшно и представить, какое податливое существо она бы выковала из него, женись он на ней! То был бы живой памятник лжи. Маленькой семейной лжи. Лжи, создавшей очередную «ячейку общества». Именно такая ложь крошечными сеточками-паутинками за века опутала всю Землю, ячейку за ячейкой, выстроив быт целой цивилизации на фальши, притворстве и хитрости. Подумать только: человек не переносит правды!

— Ракета, кажется, прямо в наш квартал целит. Большая ракета. От города ничегошеньки не останется. И от нас с тобой тоже. Ты боишься, Андрюша?

Игнатов вынул проводок из телефона. Говорить в последние минуты со Светкой не хотелось. Пусть боится не с ним, а с Сергеевичем.

На чём там он остановился? Ах да. На правде. На возражении лжи.

Поди ж ты: он, романтик, правдолюбец, искатель чистого счастья, человек, безропотно гнущий спину на капиталиста, противник обмана и хитрости (как ни хитри, а правды не перехитришь, если, опять же, верить старинной пословице), обернулся центральным врагом человечества и стал причиной гибели мира! Иное дело грязные лгуны-политики: они оказались раствором, скреплявшим кирпичи хрупкого здания цивилизации. Игнатову виделись за правдой мир, покой и торжество разума, но вместо этого вспыхнула война и сожгла в своей топке миллиарды людей. Неужели от ядерного кошмара, от апофеоза ракетного тупоумия предохраняла цивилизацию ложь? Неужели на пути самоуничтожения стояла единственная естественная преграда?

И он, Игнатов, эту преграду сломал!

О господи, простонал неверующий Игнатов, это невероятно, но ложь — цементирующая сила цивилизации! Сила и одновременно сторож мира на планете! Исключи ложь — и люди мгновенно превратятся в остервеневших демонов-самоубийц и сожгут страны и материки в ядерном огне!

Что ж, Дед Мороз с Проксимы Центавра тоже ничего не получит. Он ошибся! Его босс после пресс-конференции, наверное, устроит ему хороший нагоняй. Как минимум, лишит премии. Вместе с тринадцатой зарплатой. Свалка ядерных отходов вместо живой планеты — дрянной подарочек на Новый год!

На этой мысли Игнатов оглох. В глаза и ноздри ему хлынул, сознание его затопил океан белого света.

VII

Двести девяносто первый, он же Дед Мороз, снова стоял в кругу посреди зала заседаний Совета. Цепкие эмовзгляды старейшин проникали под его черепную коробку, ласкали его мозг, давая восхитительное ощущение единения с мудрейшими мира сего.

В начале ядерной войны, разгоревшейся на Земле, он опасался, что правда изведёт аборигенов лишь частично. На седьмой день 291-й успокоился, обрёл привычную душевую гармонию и в компании со специалистами по космической экспансии занялся подготовкой прогноза по грядущему заселению Земли, а затем составлением личного доклада для Совета. Мудрейшие его не торопили: главное было позади, и старейшины терпеливо дожидались, когда взаимоистребление отсталых аборигенов завершится. Спустя сорок дней после первого ядерного взрыва контактная планета погрузилась в чёрную зиму. День презентации настал.

На сей раз ни один из членов Совета не решился перебить двести девяносто первого, несмотря на то, что вводная часть доклада по продолжительности побила все рекорды. Впрочем, ничего удивительного: выполнив с блеском задачу, проксимянин жаждал восхвалить себя, а публичная самооценка на планете b не порицалась. Скромность нехарактерна для правдивых проксимян: мнение о себе гражданин мог выражать всеми доступными способами, вербальными и невербальными. Для карьеры было особенно хорошо, когда озвученное таким образом мнение сходилось с мнением того, кто занимает в иерархии место повыше. Когда же мнение разделялось коллективным сознательным старейшин, это означало, что гражданин достиг в карьере кульминационного пика.

Именно так случилось с двести девяносто первым, не постеснявшимся перечислить свои заслуги, приведшие к точно рассчитанному результату — к тому, что земляне называют пронизывающим их литературу и религию художественным словосочетанием «конец света». К тому концу, который для проксимян послужит началом. Употребив касательно своих решений определения «точный», «безошибочный», «своевременный», «честный», «открытый», «идеальный», а к своей личности приложив эпитеты «уверенный», «находчивый», «выдающийся», «незаурядный» и «гениальный», 291-й отметил, что искомый эффект от контакта был достигнут в кратчайший, исторически рекордный срок. Контактёр обстоятельно охарактеризовал сложившиеся на покрытой снегом и сажей Земле условия: уровни всех видов излучений и их предполагаемые изменения, вероятную продолжительность ядерной зимы, среднегодовые показатели температур на шести континентах. Отправив концентрированную эмограмму в мозги членов Совета, 291-й сотворил мыслеэкран, графически отображавший прогноз на десять земных лет, и сообщил речевым способом, что по прекращении обильных осадков и последующей химчистки контактная планета практически идеально подойдёт для прогрессивной проксимианской расы.

Сухие научные данные в футурологическом докладе посланец пересыпал цветистыми книжными оборотами. Звезда Солнце надолго скрылась за слоями поднявшейся в атмосферные слои сажи, возвестил он. В ближайшие годы планета будет скована льдами, погружена в снежные пучины и охвачена трескучими морозами. Уцелевшие в войне люди и животные антарктических холодов не переживут. Для Евразии, континента, где жил некогда среднестатистический контактный объект Андрей Игнатов, стремившийся к правде, средняя зимняя температура опустится до значения в минус шестьдесят градусов по Цельсию, минимальная же температура упадёт и того ниже — до минус восьмидесяти, а то и девяноста градусов. На севере Сибири бензин (сжигаемый энергоноситель, изготавливаемый из природной нефти; не умея пользоваться энергией мысли, мощью коллективного разума, аборигены полагались на природные ископаемые) замёрзнет до состояния сливочного масла. Летом, вероятно, температура будет подниматься градусов на тридцать. Спустя восемь-десять местных лет (не дольше трёхсот проксимианских лет, которые ввиду значительной разницы в сидерических периодах в 30 с лишком раз короче земных) на планете потеплеет, однако былое жаркое лето не вернётся никогда, что позволит обеспечить высокий индекс приспособляемости для проксимян, не ниже 99%. Что касается радиации, то, по словам выступающего, уровни всех видов излучений к тому периоду прогнозируются как относительно низкие для проксимян. Проблема низкой радиации легко решается ослаблением магнитного поля Земли посредством замедления вращения планеты вокруг оси. Это увеличит уровень принимаемых от Солнца ультрафиолетовых и рентгеновских излучений. Объединённых эмоусилий предварительных космобригад на такую интеллектуальную операцию вполне хватит.

— У Аббногсама пришлось менять орбиту, а тут нужно лишь притормозить вращение. Если тормозить аккуратно, постепенно, мы не выплеснем ни капли воды, — заявил 291-й. — Космобригады приступят к выполнению этой задачи загодя. В годы ядерной зимы значительная часть водоёмов Земли будет скована глубокими льдами.

Местные виды радиации, уточнил далее оратор, проксимяне смогут поддержать, направив силу разума на естественные материалы в континентальной коре, а при нужде управляя искусственными термоядерными реакциями. Когда уровень земной радиации, создавшийся вследствие ядерной войны, начнёт подходить к минимально допустимому для выживания проксимян уровню, инженеры из предварительных бригад будут готовы активировать искусственный режим ионизирующего излучения. Таким образом, ничто не мешает проксимянам через десять земных лет начать интенсивное заселение подготовленной планеты.

— Сейчас, в начавшийся период ядерной зимы, планета тоже не будет простаивать. Мы отправим туда не только инженеров, климатологов, радиологов и интеллектуальный пролетариат. Прогрессивная проксимианская мысль не может ограничивать полёт своей фантазии! — 291-й выдержал эффектную паузу, максимально дозволенную этикетом, успев приметить, как разинул рот явно завидовавший ему 57-й. — Мы превратим ближайшее сидерическое десятилетие в курортный сезон. Наши туристы смогут принимать на Земле оздоровляющие и укрепляющие радиационные ванны, в том числе саже-грязевые, заодно информируя нас о своём знакомстве с новой планетой. Некоторые зоны термоядерного курорта, в первую очередь районы взорванных атомных электрических станций, сохранят своё туристическое значение и по истечении десяти оборотов планеты вокруг светила. Граждане довольно долго будут наслаждаться в тех местах энергетическими процедурами и приобретать внутренний лучевой загар. Кроме того, моя исследовательская команда допускает, что наша цивилизация, обжившись в специфических условиях ядерной катастрофы, обеспечит себе дополнительный мутационный рывок.

Из следующих пятидесяти двух абзацев речи болтливого контактёра земляне, находись они на Совете, усвоили бы следующее.

Выживших земных президентов и богачей, попрятавшихся по бункерам, проксимяне в расчёт не брали. Остатками рода людского инопланетяне ни капли не интересовались. И тем паче они не собирались кого-либо из уцелевших землян убивать. Пусть доживают свой короткий век под землёй. Проксимяне — не какие-нибудь космические варвары, их цель — не захватническая колонизация, а мирная экспансия, заселение опустевшей планеты собственным видом и привычным животным миром, приспособленным к прохладному климату и высокой радиации, обеспечившей обитателям планеты b в системе Проксимы Центавра мутационные скачки в эволюции и овладение силой мысли.

— Земных гуманоидов сбил с верного пути недостаток радиации, — констатировал в предпоследнем абзаце речи 291-й. — Будь их планета больше похожа на нашу, насыщенную всевозможным излучением естественного происхождения, они встали бы на путь рациональных перемен и сумели бы избежать эволюционного примата лжи. Увы, биологические особенности этой расы были таковы, что даже слабейшие уровни радиации вызывали у аборигенов клеточные преобразования, называемые врачами раком. Излучения же, в которых купается наша планета, вызвали бы у них ожоги кожи и неминуемую лучевую болезнь (ещё один медицинский термин земной науки). Несомненно, подобная цивилизация была лишена возможности эволюционировать волнообразно и непрерывно, идти вперёд скачкообразными мутациями, развиваться прыжками, приобретая в первую очередь не силу и ловкость рук, но мощь разума. Исторический итог землян трагичен: они покончили с собой, не вынеся груза истины. Предлагаю почтить их память открытием на их родине нескольких музеев, где будут экспонироваться сохранившиеся вещи ушедшей в небытие цивилизации. Космоисторики из моей учёной команды хотели бы восстановить вехи ошибочного пути погибшей расы от зарождения до самоубийства, выявив как природные недостатки, так и социальные огрехи, приведшие впоследствии к непреодолимому тупику в развитии сообщества, чья численность на последнем этапе приблизилась к восьми миллиардам индивидов. Сей исторический труд по завершении особо подчеркнёт и выгодно оттенит вселенское величие нашей исключительной расы, о мудрейшие!

Оратор обнял обеими руками длинную свою бороду, тем самым усиливая значение сказанного. И на торжественных нотах завершил выступление:

— Нет во Вселенной равных нам! Хвала нам, сотворившим себя! Хвала правдивым и мудрым!

С этими словами посланец почтительно согнулся перед старейшинами, направив поклон, как того требовал этикет, в сторону Ложи Девяти.

Ответил ему сам Первый:

— Мы находим, что в твоих комментариях и выкладках учёной команды не содержится критических ошибок и произвольных допущений, двести девяносто первый. Ты вправе претендовать на место стажёра и будущую почётную должность в Совете. На планете, именуемой Землёй, процесс самоуничтожения отсталой расы привёл к созданию подходящих условий для жизни нашего прогрессивного народа. Не бывать мне мудрейшим среди собравшихся, коли это не так!

Первый, а следом за ним старейшины до девятого номера включительно, взошли на сцену, взялись за руки и устроили вокруг 291-го маленький медленный танец. На Земле, знал удачливый посланец, этот танец именовался хороводом. Новогодний хоровод был отрепетирован членами Совета специально ради избранного посланца. То была высочайшая честь для обладателя трёхзначного номера. Чествуемый прослезился и вытер залитые розовыми слезами щёки варежкой Деда Мороза, которую нарочно приготовил в кармане.

Окончание хоровода означало и конец заседания. Поклонившись мудрейшим, двести девяносто первый силою мысли переместился домой, на элитарный верхний этаж небоскрёба в жилой части Единого Города. Он налил себе стаканчик радиоактивного молока, выпил за здравие старейшин, прилёг на диван (почти как землянин Игнатов) и предался сладким мечтам, распределённым в диапазоне ближайших 353 лет, двенадцатилетия по земным меркам.

Скоро ему, космическому первопроходцу, дадут двузначный номер, а на 3333-й год от рождения (сто десятый в переводе на сидерические годы Земли), несомненно, присвоят почётный однозначный. Три тысячи триста тридцать три года — символический возраст для мудрейших из мудрейших проксимян, пора признания народом крупнейших заслуг выдающейся личности. Прославленный контактёр, принесший на Землю огонь правды, войдёт в касту старейшин и отпустит бороду не до живота, как нынче, а до колен, как дозволяется высшим почётным статусом. К тому времени на Земле, где жизнь возможна на обоих полушариях, свободно и с комфортом расселится десяток миллиардов проксимян. Бывший Дед Мороз не исключал, что за заслуги ему возведут в краях вечной мерзлоты сверкающий памятник. Ледяную статую в полный рост — в шапке, с мешком подарков в руке.

«Мы не лжём, как примитивные земляне, — подумал 291-й. — Сила в правде».

© Олег Чувакин, декабрь 2016 — январь 2017
Планета Б, Проксима Центавра, фото

Скриншоты из видеоролика «New Scientist».

Полюбилось? Поделитесь с друзьями!

Вы прочли: «Дед Мороз с Проксимы Центавра»

Теперь послушайте, что говорят люди. Скажите и своё слово, коли желаете. Чем больше в мире точных слов, тем счастливее наше настоящее. То самое, в котором каждый миг рождается будущее.

Не видите формы комментариев? Значит, на этой странице Олег отключил форму.

26 отзывов

  1. Только что опубликовал на сайте свой новый фантастический рассказ. Под завлекательным названьем: «Дед Мороз с Проксимы Центавра». Закончил вчера. Читайте и думайте, думайте и читайте. И не забывайте улыбаться.

    1. Сохраните заново, Ирина. Я переписал один абзац. Дед Мороз стал ещё лучше, ещё краше.

  2. Это роман в рассказе! Ассоциируется со Сталкером. Концовка порадовала правдоподобностью. Впрочем, натянутого финала я от Вас, Олег, и не ожидала :)

  3. Браво! Надо действительно верить в то, что мысль материальна, чтобы так смачно описать уничтожение любимой планеты. Дочитав Ваше творение до конца, я бы изменила свой отзыв в Фейсбуке. Жаль не знаю как. Но с основной мыслью рассказа согласна: ложь (в любых ее проявлениях) действительно является скрепляющим раствором для возможности сосуществования отдельных индивидуумов)))))

    1. Ольга, спасибо. Без лжи уходит в небытие и её противоположность — правда. Само это слово теряет всякое значение, обращается в ничто. Правду как таковую без лжи даже помыслить нельзя. Ежели рассуждать мистически, правда в мире без лжи теряет силу. Будьте осторожны с желаниями: могут исполниться!

  4. Я не согласна с теми, кто видит в рассказе «плохой конец» или что-то в этом роде. Дело совсем не в конце. Рассказ смешной. Сатирический. Он весь такой, и конец тоже. Потому что и главный герой не носитель абсолютной правды, и Дед Мороз — не истинный правдолюбец. Дед Мороз со звезды — это же «исключительный» тип, суперэгоист, для которого есть лишь его правда, затмевающая всё вокруг, даже жизнь целой цивилизации. При этом в сюжете нет черно-белых персонажей. По крайней мере, я их тут не встретила. Надеюсь, я поняла замысел автора.

  5. Начал читать и вспомнил об «Атавии Проксиме» Лазаря Лагина, но сюжет развернулся самым неожиданным образом. Для меня этот рассказ — демонстрация уничтожения диалектики. Это очень хорошая иллюстрация последствий. Замечательно! Кстати, «проксима» означает «ближайшийая» (выяснил ещё школьником). Уже давно используются прокси-серверы, а термин «апроксимация» постоянно используется в статистической обработке данных разной природы. Вот это «ближайшее» заставляет о многом задуматься. Нет, это не новогодняя сказка, а, скорее, философский памфлет. Спасибо, Олег!
    P.S. Олег! Вы знаете мою технократическую язвительность, но в данном случае я просто прошу Вас обратить внимание на предложение со словом «двенадцать». Почти в самом начале. «Год короток. Где у вас двенадцать месяцев, там у нас около… » Вы следующее слово специально так написали или случайно?

    1. Спасибо, Александр! Ну, какая уж тут язвительность, да ещё технократическая. Я допустил опечатку, что со мной случается крайне редко. Сейчас исправил. «…около двенадцати дней». Вижу, вы внимательно читаете. Это здорово.

  6. Олег! К сожалению, некоторые символы исчезают после публикации. Так произошло со словом «Ближайший». Добавил «в конце слова «ая» чрез чёрточку, после ввода она исчезла!!! Прошу за ошибку это не считать, а читать «ближайший», «ближайшая». Тоже самое произошло и со словом аппроксимация (Это верное написание слова). Хотел немного «поиграть словами, но…. не получилось по техническим причинам. Впредь буду это учитывать. С уважением, Александр Пешков.

    1. Ничего страшного, спасибо вам за отзыв. Если вдруг нужно исправить что-то совсем уж важное, пишите мне на e-mail. Когда-то я хотел сделать возможным редактирование комментариев посетителями, но отказался от этой мысли по ряду причин. Вообще, меня очень интересует ваше мнение об этом тексте — как раз потому, что вы технарь.

      Это не сказка, конечно, но и не памфлет, ибо нет узнаваемых персонажей. Памфлет есть штука не просто социально-политическая, но нацеленная на персону. В качестве памфлета, коли будет у вас на чтение настроение, рекомендую «День Конституции».

      1. Отностельно памфлета, наверное, я перестарался. Но рассказ, на мой взгляд, носит глубокий философский характер. Есть над чем подумать (пока ещё в состоянии). Вероятно, моя наука накладывает свой отпечаток на восприятие. В общем, мне сложно определить стиль. Уж очень рассказ разноплановый (с позиций аналитики). Может, и не надо определять. Ведь книгу А. А. Милна «Алиса в стране чудес» тоже почти все рассматривают как сказку, а на самом деле, это политический памфлет. В предисловии к книге (на английском) указаны люди, которых Милн изобразил в качестве своих персонажей. Вот вам и сказка! Во время выхода «Алисы» читатели воспринимали работу Милна не как сказку, а как политическую сатиру, но сейчас всё изменилось.
        Спасибо за рекомендацию. Постараюсь добраться. Сейчас у меня маловато времени; лекции, практические занятия, экзамены.

        1. Ещё раз спасибо, Александр. Определять, наверное, надо. Чем больше вдумчивых мнений, тем ближе истина. Наверное, вы хотели сказать не Милн, а Кэрролл. Книги про Алису написал он. Милн известен другими детскими сочинениями, которые, к его ужасу, затмили у публики сочинения для взрослых. Критики даже позволяли себе глумиться над автором по этому поводу. А ведь он писал великолепные романы. Могу порекомендовать, например, роман «Двое».

  7. Олег, ваш рассказ можно разобрать на цитаты:
    — Сознание вошло в противоречие с бытием;
    — правда в мире хлестала через край, переполнила все чаши терпения;
    — они покончили с собой, не вынеся груза истины;
    — скромность нехарактерна для правдивых;
    — ложь — цементирующая сила цивилизации!

    Но я теперь на распутье — врать или не врать?

    1. Помните про закон единства и борьбы противоположностей! Помолимся госпоже диалектике.

  8. Улыбался, Олег. Хороший рассказ, оптимистичный)). Действительно, если земляне таковы, то Апокалипсис для них — исход наилучший и справедливейший. А потом можно будет создать и более достойную цивилизацию, основанную не только на правде, но и на любви))).

    1. Спасибо, Искандер! Это тема для продолжительной философской беседы. И для романа-эпопеи.

      1. Надеюсь, когда-нибудь она состоится, по крайней мере это одно из тех моих желаний, которых мне ни капли не страшно))). И ещё, признаюсь — всякий раз перед прочтением Ваших произведений я пытаюсь напялить на себя доспехи литературного критика, которыми нас снабдили в Университете, однако Вы обезоруживаете меня с первых строчек. Чудеса).

        1. Вы очень добры, Искандер. Как и ваши учителя. Доспехами вас обеспечили, а меч или копьё выдать забыли. :)

          1. Олег, всё, видимо, проще. Стараюсь не тратить время на бездарные тексты, а мусолить талантливые сочинения — это не моё. Помните, у Феллини в «8 с половиной» — повешенный критик в зрительном зале? Или гамсуновский Человек-ножницы из «Голода». Страшные персонажи. В обоих случаях я всем сердцем на стороне и режиссёра, и писателя.

            1. «Мусолить» в смысле выискивать то, чего нет, то есть. Например, несовершенства в Вашем рассказе).

              1. Мудрая позиция, Искандер. Мусоля и выискивая, можно и рассказа не заметить.

Добавить комментарий для Ольга Арюкова Отменить ответ

Ваш email не публикуется. Желаете аватарку — разместите своё личико на Gravatar. Оно тотчас проявится здесь!

Отзывы премодерируются. Символом * помечены обязательные поля. Заполняя форму, вы соглашаетесь с тем, что владелец сайта узнает и сможет хранить ваши персональные данные: имя и электронный адрес, которые вы введёте, а также IP. Не согласны с политикой конфиденциальности «Счастья слова»? Не пишите сюда.

Чувакин Олег Анатольевич — автор рассказов, сказок, повестей, романов, эссе. Публиковался в журналах и альманахах: «Юность», «Литературная учёба», «Врата Сибири», «Полдень. XXI век» и других.

Номинант международного конкурса В. Крапивина (2006, Тюмень, диплом за книгу рассказов «Вторая премия»).

Лауреат конкурса «Литературная критика» (2009, Москва, первое место за статью «Талантам надо помогать»).

Победитель конкурса «Такая разная любовь» (2011, «Самиздат», первое место за рассказ «Чёрные снежинки, лиловые волосы»).

Лонг-листер конкурса «Книгуру» (2011, Москва, детская повесть «Котёнок с сиреневыми глазами»).

Призёр VII конкурса имени Короленко (2019, Санкт-Петербург, рассказ «Красный тоннель»).

Организатор литературных конкурсов на сайтах «Счастье слова» и «Люди и жизнь».

По его эссе «Выбора нет» выпускники российских школ пишут сочинения о счастье.

Олег Чувакин рекомендует начинающим писателям

Вы пишете романы и рассказы, но выходит незнамо что. Показываете друзьям — они хвалят, но вы понимаете: вам лгут.

Как распознать в себе писателя? Как понять, стоит ли мучить себя за письменным столом? Почему одни авторы творят жизнь, а другие словно полено строгают?

Вопрос этот формулируют по-разному, но суть его неизменна.

У Олега Чувакина есть ответ. Прочтите его книгу. Она бесплатна. Не надо подписываться на какие-то каналы, группы и курсы. Ничего не надо — только прочитать.

Сборник эссе «Мотив для писателя» Олег создавал три года. Двадцать эссе сами собою сложились в книгу, посвящённую единственной теме. Теме писательского пути. Пути своего — и чужого.

Коснитесь обложки.

— Олег, тут так много всего! Скажите коротко: что самое главное?

— Самое главное на главной странице.

Как стать писателем?
Как обойтись без редакторов и курсов?
Author picture

Возьмите у меня всего один урок. Я изучу ваш текст и выдам вам список типичных ошибок в стиле, композиции, сюжете. Вы одолеете их все при мне.

Станьте самому себе редактором!