Ринат Мусин. Толстой

Читающий человек, человек с книгой, фото, иллюстрация, рассказ, конкурс коротких рассказов

 

Текст прислан на конкурс «Художественное слово» 25.03.2017 г.

Об авторе. Мусин Ринат Искандэрович, р. 1976, пишет давно и с удовольствием, имеет публикации, живёт в Костромской области.

 


 

Толстой

 

Вряд ли вы воспримете эту историю всерьез. Более того, скорее поднимете на смех, однако кое-кто и задумается.

Каждый, кто сталкивался с писательским трудом, прекрасно знает, как может застопориться работа. Только что слова лились рекой, и вдруг — как отрубило, будто за пень зацепился. Став чуть опытней, я приспособился решать такой ступор, хотя и довольно сложным способом. Во-первых, вспоминал, кто из «великих» писал о том же, затем находил нужный отрывок, переписывал, например, несколько абзацев от Федора Михайловича на бумагу, а потом писал то же самое, но не заглядывая в первоисточник. Школа, урок русского, изложение. Сравнивал, грызя ручку, четко понимая, где — рука автора, а где — твоя собственная. Но ты уже попал, в нужную струю. Ты уже немножко — Достоевский, мастер, можешь написать почти как он…

В тот день мне потребовалось написать как Лев Николаевич. К тому времени я уже побывал и Киплингом, и Толкиеном, и Гумилевым, и многими другими, и вот теперь — замахнулся. А почему бы и нет? Почему бы не написать лучше Толстого? Ну, хотя бы на уровне. Да что уж — хотя бы не хуже, приблизительно-близко, не стоит гнаться за великими произведениями, возьмем что-нибудь из раннего.

Севастопольские рассказы. Подойдет. Тонкая зеленая книжица в мягком переплете.

Я начал читать с самого начала, привычно отмечая переход от первого лица ко второму, а потом и к третьему, выделяя очень странную манеру обращения с предлогами, с прописными буквами, и знаками препинания. И в полчаса, как написано у Толстого, где-то на задворках сознания понял, что мой план провалился, уловка не сработала. Я — читаю, очень вдумчиво, чрезвычайно тщательно, иногда возвращаясь к только что прочитанному предложению, чтобы произнести его внутри себя, с нужной интонацией и ударениями. Давно позади госпиталь, набитый раненными, разговор офицеров, постоянный артобстрел, и вот я уже в августе месяце, улыбаюсь братьям Козельцовым, хожу с ними, сижу в блиндажах и окопах, слышу их голоса, словно вживую.

В воздухе комнаты прорезался странный запах. Что-то кислое, и одновременно терпкое, и еще, почему то, запах свежеразрытой земли. И близкого моря. И что-то глухо ухает, словно за темным окном — гроза, но небо чистое, если приглядеться даже через электрический свет и двойные стекла видны звезды.

Но что же это я отвлекаюсь? Тщательно считаю вместе с братьями деньги за лошадей и овес, солдат, мортиры, и прикидываю как сподручней их распределить… В ушах — непрерывный гул, но второй бастион затих, вообще не отвечает, и уже не гул — это треск многих ружей; это значит штурм. Штурм! Французы пошли на штурм!

— Первое! Второе! — кричит своим серебряным голосом семнадцатилетний мальчик, Володя, которого мы так любим, не меньше чем его старшего, Михаила, оба — храбрецы, и дело знают. И пусть нас обошли, но мы же быстрые, ловкие, вместе с юнкером Влангой уйдем, выскользнем из лап смерти, и Володю оттуда вытащим! Но почему когда надо бежать — он стоит? Где он вообще, несносный мальчишка? Вот этот сверток в шинели, там, где мы только что были, и откуда бежали — это что? Это кто? Этого быть не может! Да вы что делаете, гады! Вланга высунулся из траншеи и хотел бежать, один, на толпу французов, и я хватаю его за шинель и втаскиваю обратно, и мы вместе, два здоровых мужика, ревем как белуги, и в руках нет ничего, вот камень что ли в них бросить! Дайте камень, сволочи! Я вам счас олимпийский рекорд побью по метанию камней в цель, приподнимаясь над бруствером…

И я понял, что я встал с дивана, стою, и ничего нет, книга пред глазами, не могу разобрать буквы, но гул орудий, треск ружей затихает в глубине распаленного сознания.

Но в комнате я совсем не один. Он не стоит, а сидит, в кресле напротив, с напряженным выражением лица, седобородый, мудрый как океан, и с плохо скрываемой тревогой смотрит прямо на меня.

— Ну ты даешь, Лев Николаич, — это единственное что я смог произнести.

Конечно, потом сознание вполне реалистично расписало мне, что эта была галлюцинация. Что не было никакого бородатого старца; что меня «зацепило», и я стал мыслить — как он; видеть, что он видел; чувствовать то, что он чувствовал. Мне просто приоткрыли дверь в прошлое — и я туда вошел, не секунды ни колеблясь, в его сознание, вызвал из царства мертвых, воскресил, и заставил снова прожить кусок из его же жизни.

Впоследствии, я довольно часто читал воспоминания тех, кто тоже был «зацеплен» Львом Николаевичам. Кого-то приковало к Воскресенью, другого — к Анне Карениной, а многие что-то нашли и увидели в Войне и Мире. Я вот, честно говоря, пытался еще раз — но не получается. Словно бы это предназначалось в определенный момент, в определенной ситуации определенному человеку. Уж не за это ли Толстого, сумевшего стать гением среди талантов, так не любила церковь?

Может ли слепой поэт и через тысячи лет возродить Трою? Моисей, прописав последнюю букву на пергаменте козьей кожи, вот он наверняка заглядывал в будущее, к тем миллионам и миллиардам последователей Торы, Библии и Корана. Ньютон, записывая свои законы, понимал, что они именно такие, и мало кто в этом сомневается до сих пор. Трудно поверить, что подобные вещи можно сделать простыми словами, накамлать словно доисторический шаман, встать вровень с богами и даже снисходительно поцеловать их в маковку.

Да, конечно, Четвертый редут хотя и существовал на самом деле, более полтораста лет назад — на самом деле в тот день был только во мне одном, рожден моим воображением.

Но тогда почему, черт побери, рядом с моими школьными тетрадями, рядом с фотографическими альбомами и документами — почему там лежит этот странный, чуть пропахший дымом, горько-соленый, обычный треугольный камень…

 

© Ринат Мусин, 2017

Полюбилось? Поделитесь с друзьями!

Вы прочли: «Ринат Мусин. Толстой»

Теперь послушайте, что говорят люди. Скажите и своё слово, коли желаете. Чем больше в мире точных слов, тем счастливее наше настоящее. То самое, в котором каждый миг рождается будущее.

Не видите формы комментариев? Значит, на этой странице Олег отключил форму.

10 отзывов

  1. На всякий случай поставил себе кол (1), так как не удовлетворен рассказом.

  2. Ну, зачем же с таким самобичеванием, Ренат? Весьма недурственно, весьма. А насчет неудовлетворенности — это обычное, нормальное дело для художника. Я сам в своих вещицах сомневаюсь Так что если к колу черкнуть черточку — как минимум четверка , а то и поболее будет Успехов!

    1. Просто написал в свое время в 2003 году подобный рассказ, где Толкиен вместе с Ницше устроили у меня в жилище пьяный дебош, и чуть не побили Достоевского) Тогда это казалось забавным, а сейчас возникает к самому себе вопрос — ну можно же за 14 лет наконец-то сотворить чего-нибудь более серьезное?))

      1. Я, конечно, не профи, не смогу войти в прошлое. Но у Вас получилось. Браво!

      2. А вот дайте, пожалуйста, почитать именно тот рассказ про Толкиена и Ницше!

  3. О, черт, врубился наконец отчего так корежит. Епрст, писать надо было от 3 лица, то есть все «я» заменить на «он», тогда бы и слова автора пришлись в тему и звучали бы более убедительно, можно было чуть расширить описывая движения-внешность, получилось бы не так скомкано… и два свидетеля всегда лучше чем один. Ясненько. Ладненько…

  4. По жанру больше очерк напоминает. И это, конечно, не случайность.

    1. Так то да, если рассказ вести от 3 лица, то он (мягко выражаясь) перестает быть лирическим и соответственно перестает соответствовать правилам. Лирика она вроде почти всегда от 1 лица должна быть, лирический очерк, норм.
      Пока обзоры составлял наткнулся еще на пару приемов, которые надо было применить, и главное — уже под них оставил «концы», да опять блин то ли забыл, то ли рука такая бестолковая)
      Перепишу обязательно,но это будет уже, конечно, совсем другое)).

  5. Уважаемый Ринат! Надеюсь, не сильно Вас обижу, если скажу, что меня Ваши обзоры цепляют в разы больше предложенного выше рассказа? И простите, ради Создателя, сильно покоробило место, где Вы графа Толстого поставили на пьедестал, перед которым, вытянувшись во фрунт, проходят Киплинг, профессор филологии Толкиен…
    Ваше погружение в действо, описанное в рассказах, было великолепным. Так и бывает, когда рассказы блестяще написаны. Но ничего фантастического или мистического в этом нет.

  6. Обращаюсь исключительно к лирическому герою рассказа. Автор, отвернитесь)
    Здравствуйте!
    Какой здоровский вы придумали способ выйти из писательского ступора! Возьму, возьму на вооружение!
    Очиню гусиные перья, поставлю на массивную столешницу чернильницу — и напишу «Я помню чудное мгновенье», или точно в условленное время налью в чашку на треть молока, долью доверху горячим чаем и, прихлёбывая мелкими глоточками, напишу чисто английский детектив… Кто знает, а вдруг, получится?!.
    А вы, уважаемый герой, я тут подумала. вы отчего так испугались?
    Ну получилось же у вас, почти перевоплотились в самого нашего…, даже запах дыма и серебряный голосок услышали…
    Отчего же выскочили так поспешно и испуганно, начали извиняться, объяснять, мол, галлюцинация, и у других так было, одних война захватила, других — мир…
    Это мы и сами знаем, уважаемый, про других. А вот вы-то, вы, почто упустили свой шанс, не подглядели, чего там дальше случилось, не поучаствовали, не поспособствовали, не подержали в руках ни пистоль, ни ядро пушечное, даже до пера Льва Николаича дотронуться не посмели…
    Эх!..

Добавить комментарий для Мария Отменить ответ

Ваш email не публикуется. Желаете аватарку — разместите своё личико на Gravatar. Оно тотчас проявится здесь!

Отзывы премодерируются. Символом * помечены обязательные поля. Заполняя форму, вы соглашаетесь с тем, что владелец сайта узнает и сможет хранить ваши персональные данные: имя и электронный адрес, которые вы введёте, а также IP. Не согласны с политикой конфиденциальности «Счастья слова»? Не пишите сюда.

Чувакин Олег Анатольевич — автор рассказов, сказок, повестей, романов, эссе. Публиковался в журналах и альманахах: «Юность», «Литературная учёба», «Врата Сибири», «Полдень. XXI век» и других.

Номинант международного конкурса В. Крапивина (2006, Тюмень, диплом за книгу рассказов «Вторая премия»).

Лауреат конкурса «Литературная критика» (2009, Москва, первое место за статью «Талантам надо помогать»).

Победитель конкурса «Такая разная любовь» (2011, «Самиздат», первое место за рассказ «Чёрные снежинки, лиловые волосы»).

Лонг-листер конкурса «Книгуру» (2011, Москва, детская повесть «Котёнок с сиреневыми глазами»).

Призёр VII конкурса имени Короленко (2019, Санкт-Петербург, рассказ «Красный тоннель»).

Организатор литературных конкурсов на сайтах «Счастье слова» и «Люди и жизнь».

По его эссе «Выбора нет» выпускники российских школ пишут сочинения о счастье.

Олег Чувакин рекомендует начинающим писателям

Вы пишете романы и рассказы, но выходит незнамо что. Показываете друзьям — они хвалят, но вы понимаете: вам лгут.

Как распознать в себе писателя? Как понять, стоит ли мучить себя за письменным столом? Почему одни авторы творят жизнь, а другие словно полено строгают?

Вопрос этот формулируют по-разному, но суть его неизменна.

У Олега Чувакина есть ответ. Прочтите его книгу. Она бесплатна. Не надо подписываться на какие-то каналы, группы и курсы. Ничего не надо — только прочитать.

Сборник эссе «Мотив для писателя» Олег создавал три года. Двадцать эссе сами собою сложились в книгу, посвящённую единственной теме. Теме писательского пути. Пути своего — и чужого.

Коснитесь обложки.

— Олег, тут так много всего! Скажите коротко: что самое главное?

— Самое главное на главной странице.