Матрёшка Мотя

Девушка, море, чайки, камни, берег, север

 

Текст участвует в конкурсе рассказов «История любви».

Об авторе: Рябинин Виктор Евгеньевич, капитан 2 ранга запаса, служил на Севере на атомных лодках, сейчас живёт в Минске.


 

В своей жизни Лешка Шатров по-настоящему влюблялся только один раз, и случилось это в девятом классе. Как-то на один из уроков завуч привела к ним девочку и сообщила, что Наташа Воробьева теперь будет учиться вместе с ними. Свободное место оказалось лишь на предпоследней парте у окна, где сидел Лешка, поэтому новенькая стала его соседкой.

Поначалу Лешка изо всех сил старался изобразить полное к ней безразличие, но сразу же заметил большие серо-зеленые глаза в обрамлении густых ресниц, внимательный и чуть насмешливый взгляд под каштановой длинной челкой.

Едва прозвенел звонок с урока, как новенькая тотчас повернулась к Лешке и звонким голосом предложила:

— Давай знакомиться. Меня зовут Наташа. А тебя?

— Алексей, — вдруг смутился Лешка и покраснел.

Постепенно разговорились. Наташин отец был уникальным военным инженером-электронщиком, который обслуживал самые современные автоматические системы управления оборонного комплекса страны. По этой причине Воробьевы нередко переезжали к очередному месту работы и службы главы семейства, и Наташе пришлось за девять лет поучиться в школах Камчатки, Севастополя и Балтийска.

Лешка молча слушал, потому как рассказывать ему было нечего. Своего отца он не помнил, родители разошлись, когда мальчику исполнилось два года. Мать снова вышла замуж и переехала в другой город к новому мужу, оставив Лешку на попечительство своей бездетной сестры. Со временем Лешка так привык к тетушке, что начал называть ее мамой.

Среди мальчишек он считался своим парнем, а вот подруг у него не было. Но все изменилось с появлением этой девочки. У Лешки возникло ощущение, будто они с Наташей уже давно знакомы. С ней было весело и просто, она умела внимательно выслушать, без глупого кокетства высказать свое мнение, и дружить с ней оказалось легко и интересно.

Наташе хорошо давались иностранные языки, и после окончания школы она решила поступать в лингвистический университет, причем обязательно на переводческий факультет. Алексей, напротив, гуманитарные дисциплины своим вниманием не жаловал, зато самые сложные задачки по математике и физике решал быстрее всех в классе.

— Пойду в военно-морское училище, — по секрету поведал как-то он Наташе.

— Правильно, — поддержала его подруга, — мужчина по жизни должен заниматься мужским делом.

Сначала они просто общались, помогали друг другу, ходили в кино и гуляли по городу. Постепенно их дружба переросла в нечто большее. Лешка не мог прожить и дня без этой милой девушки. А когда во время каникул она уехала с родителями на юг, он искренне скучал и считал дни до ее возвращения.

Лешка как никогда раньше не мог дождаться начала нового учебного года. Но военная судьба отца Наташи снова приказала ему отбыть в течение недели всей семьей к новому месту службы, на сей раз на далекую Кубу…

…Шатров воспринял новость о скором отъезде Наташи как личную трагедию. Мысли о предстоящей внезапной разлуке болью впивались в самое сердце. Он был готов отдать все немногое, что у него было, лишь бы Наташа не уезжала. Лешка наконец понял, что любит эту девушку и кроме нее ему больше никто в этой жизни не нужен. Но изменить что-то был не в силах.

Расставаться оказалось неимоверно трудно. Наташа расплакалась, а Шатров, утешая девушку, впервые в жизни обнял ее и поцеловал. Ощущая на губах соленый привкус не то слез, не то скорой разлуки, Лешка задыхался от безысходности, а предательский комок в горле мешал говорить.

На прощание Наташа подарила ему свою фотографию и маленькую старинную деревянную матрешку, которая, по семейному преданию, оберегает от невзгод и приносит удачу.

— Как ее зовут? — каким-то чужим тихим голосом поинтересовался Лешка.

— Моя бабушка называла Матреной, а я, когда была маленькой и не выговаривала букву «р», — Мотей…

 

 

* * *

 

Прошло семь лет, и вот однажды…

— У вас на корабле все такие стеснительные? — жеманно улыбаясь, промурлыкала блондинка за столом напротив. Затем, повернув голову в сторону хозяйки квартиры, игриво и чуть капризно предложила: — Давайте наконец танцевать!

В этой мурманской квартире лейтенант Алексей Шатров оказался впервые. Готовясь к дальнему океанскому походу, атомоход, на котором служил Алексей, целый месяц проходил плановый доковый ремонт. Атомные субмарины такого класса помещались лишь в ПД-50 — плавдоке в поселке Росляково, километрах в десяти от Мурманска.

Накануне сосед по каюте и однокашник по военно-морскому училищу Саня Смородин предложил провести вечер в кругу своих здешних знакомых. Нарисовал заманчивые перспективы и интригующе намекнул: не пожалеешь.

Алексей сперва отказался, но Саня настоял, ведь их пригласили на день рождения, где будут молодые и симпатичные девчонки.

На деле так и вышло: за столом, помимо именинницы, восседали пять девушек. Мужская часть была представлена значительно беднее. Вместе с Алексеем и Саней Смородиным в число приглашенных попал шепелявый инженер-метролог из Мурманска. Он все время отмалчивался и лишь послушно кивал, когда кто-нибудь из девчонок пытался с ним заговорить.

После нежданного расставания с Наташей Алексей долго не мог забыть свою первую любовь. Она ему снилась, каждый раз будто одаривая радостью скорой встречи. Даже спустя годы всех знакомых девушек он сравнивал с той единственной, уехавшей на Кубу, от которой почему-то не было ни писем, ни телефонных звонков. И это сравнение было не в их пользу. Но время, как известно, залечивает даже самые кровоточащие раны.

После школы Алексей поступил в Питере в высшее военно-морское училище, которое стало именоваться институтом. Учеба особых сложностей для него не представляла. Он с огромным энтузиазмом и удовольствием осваивал кораблевождение и боевые информационные управляющие системы, гидроакустику и радиотехнику, изучал теорию устройства и живучести корабля и мореходную астрономию. Поскольку его готовили как будущего командира минно-торпедной боевой части на подводную лодку, он старался досконально разобраться во всех нюансах этой профессии и мог без запинки ответить на любой вопрос, касающийся торпедного вооружения. Тут у Алексея было все в порядке, что не могло не радовать.

Огорчало другое. Ему хронически не везло во взаимоотношениях с противоположным полом. Лешка находился как в заколдованном круге: безразлично относился к тем, кому нравился сам, и наоборот. Те девушки, кто в чем-то напоминали Наташу и были ему симпатичны, своим вниманием Алексея не баловали. Потому Шатров оставался стойким холостяком, а кратковременные знакомства продолжения не имели.

С отличием завершив учебу, Алексей получил назначение на Север. Первый год службы на атомном подводном ракетоносце был трудным и хлопотным. Сдавал зачеты, нес наряды, осваивал заведование и учился руководить матросами. Свободного времени было в обрез. Добросовестность и старательность лейтенанта по достоинству оценили командиры и сослуживцы. Его уважали, ставили в пример. И сейчас, кружась в танце с хозяйкой квартиры — именинницей Людой, чуть захмелевший Алексей подумал, что, может, в его жизни наступает новый интересный и счастливый период. Танцуя, Людмила без устали болтала и, как бы невзначай, наваливалась на партнера своей большой грудью. От такого откровенного напора Алексей немного смущался и, чтобы скрыть свою неловкость, принялся улыбаться. По-своему расценив расположение кавалера, Людмила усилила свой натиск, но тут в прихожей раздался спасительный звонок. Прервав танец, хозяйка бросила многообещающий взгляд на Шатрова и нехотя отправилась открывать дверь.

— Знакомьтесь, это Наталья — моя подруга. Мы познакомились в Питере, когда учились в университете, — представила новую гостью хозяйка.

Алексей бросил мимолетный взгляд на вошедшую девушку и… обомлел. Это была Наташа Воробьева — та самая девочка, в которую он без памяти влюбился еще в девятом классе. За эти годы она стала еще красивее и желаннее.

Наташа сразу узнала Алексея. В её широко раскрытых серо-зеленых глазах читалось удивление и радость.

— Ой, Леша, какой ты стал… Возмужал, в плечах раздался…

— Наташа, а ты еще красивее, чем была в девятом классе, — искренне восхитился Шатров.

Они проговорили и протанцевали весь вечер, не замечая испепеляющих взглядов Людмилы. Оказалось, после завершения учебы в лингвистическом университете Наташу зачислили в аспирантуру. Ее научная специальность — «Литература народов стран зарубежья», а в Мурманск она приехала на три дня к своему научному руководителю по вопросам будущей диссертации.

— Вот, завершила все дела и решила перед отъездом навестить Люду, поздравить с днем рождения. А здесь ты… Здорово!

От переполнявшей его радости Алексей был на седьмом небе, он ликовал и в мыслях благодарил судьбу. Разлучив его с Наташей, эта капризная дама, словно опомнившись и признав роковую ошибку, снова неожиданно свела их. Шатров не сомневался: их долгожданная встреча вовсе не случайна. Кружась в танце, они не могли наговориться и, увлекшись беседой, оказались в смежной комнате, где долго и страстно целовались. Немного придя в себя, Наташа прошептала:

— Леша, чувствую, не сносить нам обоим головы. Людмила на нас зверем смотрит. Наверное, она на тебя глаз положила, а тут я появилась. Давай уходить.

Когда прощались с хозяйкой и благодарили за чудесный вечер, Людмила прятала глаза, не скрывая своей лютой обиды на эту парочку. Но от счастья влюбленные ничего не замечали, как и того, что очень скоро подошли к Наташиному отелю.

— Леша, мы слишком долго не виделись, чтобы снова потеряться. Пойдем! — Наташа решительно повела Алексея за собой.

В фойе полусонный администратор лениво взглянул на обоих, мол, кто тут шастает, и снова спрятался за свою надежную стойку.

В номере пахло нежными Наташиными духами, а по потолку плыли длинные плавные убаюкивающие тени ночной улицы.

— Ты помнишь это? — Алексей протянул Наташе матрешку, которую семь лет назад девушка подарила ему на память.

— Ой, Мотя! — обрадовалась Наташа и, поцеловав, нежно прижала куколку к груди. — Спасибо, что сохранил. Я верю, что этот талисман помог нам снова встретиться…

…А потом все вокруг полетело в тартарары, погружая весь окружающий мир в истомный ритм: и качающийся ламповый свет, и ласковый, едва слышный переплес прибоя Кольского залива, и ответные Наташины движения, от которых у Шатрова то обрывалось, то опять властно напрягалось сердце…

…Утром Алексей поймал такси и, заранее заплатив водителю до аэропорта в Мурмашах, нежно обнял ставшую родной женщину.

— Наташка, я такой счастливый! Я так тебя люблю, как никто и никогда не сможет тебя любить! — страстно шептал Алексей.

Наташа едва успевала отвечать:

— Я тоже тебя люблю… Еще сильнее, чем ты… Я скоро вернусь… Через месяц-полтора… Вот улажу с диссертацией… И вернусь. И больше мы с тобой никогда не расстанемся…

 

 

* * *

 

Шатров быстрым шагом заспешил на корабль. Все-таки здорово, когда жизнь и служба складываются удачно, размышлял всю дорогу лейтенант. Он снова встретил свою Наташу, и они пообещали друг другу больше никогда не расставаться.

В этот день у него все особенно хорошо получалось и ладилось. Ближе к вечеру его вызвал командир и объявил, что завтра Шатров с двумя матросами откомандировывается на трое суток на соседний атомоход, которому предстоял плановый выход в море на торпедную стрельбу. Штатный офицер у них в отпуске, поэтому Алексей его заменит.

Три дня пролетели как один. Не успел подняться по трапу родной субмарины и доложить о прибытии из командировки, как сообщили: вызывает командир. Дежурный по АПЛ, передавший приказание, ухмыльнулся и процедил:

— Ну ты, Шатер, даешь! Орел! Всего год на корабле, а уже и рыбку съел, и… на велосипеде прокатился.

При чем тут рыба и тем более поездка на двухколесном транспорте, времени выяснять не было. Но предчувствие беды, появившееся после реплики сослуживца, чугунным прессом навалилось на плечи. Постучался в каюту и попросил разрешения войти. Четко доложил о прибытии по приказанию. Командир с мрачным видом сидел за столом.

— Лейтенант, вы знакомы с гражданкой К… — назвал фамилию Людмилы командир и, получив утвердительный ответ, брезгливо процедил сквозь зубы: — После вашего недавнего посещения из квартиры этой женщины пропало старинное золотое кольцо. Вчера она была у меня и просила принять меры. Так что либо возвращайте, либо будет возбуждено уголовное дело.

Шатрову показалось, что откуда-то сверху на него внезапно обрушился ушат ледяной воды. Слова застревали в горле, глаза застилала пелена обиды. Хотелось набрать в легкие побольше воздуха и что есть силы крикнуть: «Я не брал ничего, это клевета! В тот вечер я встретил свою Наташу, и больше мне ничего не надо!» Но из груди вырвался хрип, Алексей закашлялся. Взяв себя в руки, принялся объяснять — от волнения получилось бессвязно и косноязычно. Командир поморщился.

— Ну ладно, разбирайтесь со своей знакомой, кто у кого и что забрал. Через сутки доложите. В любом случае запятнать честь нашего подводного корабля я вам не дам.

Уже в каюте Алексей попытался проанализировать ситуацию. Ему велено разбираться. Что, собственно говоря, требуется выяснить и о чем доложить: вор ты или честный человек? Объяснять кому-либо свою непричастность всегда трудно и унизительно. Ясное дело, Людмила таким образом решила отомстить Алексею, а заодно и Наташе, продемонстрировав, что избранник подруги — обыкновенный воришка, потому самой Людмиле он не нужен. Коварство изощренное и хорошо продуманное.

В тот же вечер он отправился к Людмиле. Теплилась надежда: произошла ошибка и сейчас все выяснится. Но чуда не случилось. Вместо него лейтенант услышал обвинения в свой адрес и категоричный ультиматум: «Больше взять было некому. Все видели, как вы с Наташкой уединялись в комнате, где находилась шкатулка с кольцом. Или отдашь, или пойдешь под суд».

Выход из ситуации подсказал сосед по каюте Саня Смородин. Как-никак вместе в тот вечер в гостях были.

— Леха, все равно ты никому ничего не докажешь, — советовал он, — с бабами спорить — себя не уважать. По-хорошему договорись с ней, глядишь, все образуется.

«По-хорошему договориться» обошлось Алексею в весьма приличную сумму. Ее определила сама «потерпевшая». Заполучив деньги и поджав пухлые губки, Людмила заявила, мол, свои претензии она теперь снимает и в суд обращаться не станет.

Наивный молодой офицер от души этому радовался. Деньги — пустяк. Главное, он сумел сохранить честное имя и оградить себя и Наташу от позорных обвинений. Но общественное мнение в отношении лейтенанта Шатрова уже сложилось: коль откупился — значит, виноват! С этого момента лейтенант Алексей Шатров стал бельмом на глазу у целого экипажа атомного подводного ракетоносца. Одни исподтишка, другие открыто выказывали ему презрение и раздражение совместной службой. Любая пропажа или утрата корабельного имущества и личных вещей членов экипажа тут же находили объяснение: это все наш ворюга утащил!

У Шатрова стали сдавать нервы. Замечая, как при его появлении окружающие замолкали или пускались в пространные рассуждения о человеческой совести и подлости, в бешенстве запирался в каюте. Здесь он оставался один. Даже Саня Смородин упросил старпома переселиться в другую каюту.

Нелепые решения принимаются от бессилия. В один из редких сходов на берег лейтенант Шатров решил еще раз поговорить с Людмилой. Женщина была явно недовольна появлением старого знакомого и в дом не пустила. Стоя в дверях, Алексей в отчаянии попросил ее позвонить или прийти на атомоход и заявить об отсутствии претензий к нему. Ответ был резким: «Еще чего захотел! Вали к своей Наташке и мне мозги не компостируй!» Затем, нахально улыбаясь, плутовка уточнила: все обошлось, кольцо найдено. В тот вечер подруга колечко примеряла, да так и забыла снять. Вот и вернула лишь через неделю. А для лейтенанта этот случай должен стать наукой на всю жизнь.

— Как обошлось?! — оцепенел Шатров. — Ты же деньги взяла! Театрально рассмеявшись, Людмила визгливо бросила: «Покажи мою расписку, придурок!» — И захлопнула дверь.

Униженный и одураченный, Лешка медленно спустился во двор. Очередная волна обиды выплескивалась через край души. Идя на атомоход, успокаивал себя мыслью о том, что сейчас обо всем расскажет, и его поймут.

Не поняли. Подводный ракетоносец готовился к очередным учениям, и все были заняты.

 

 

* * *

 

Прошло недели три. От Наташи вестей не было, и Алексею стало казаться, что их отношения, едва вспыхнув с новой силой, превратились в обгоревшую спичку. А может быть, коварная Людмила сообщила возлюбленной, что ее избранник оказался мелким воришкой, и Наташа, не разобравшись, решила не продолжать с ним отношения? Как бы там ни было, необходимо что-то менять в этой жизни, рассудил Алексей и обратился к командиру. Выслушав просьбу о переводе на другой корабль, тот кивнул: «Это вы правильно решили». И подписал рапорт.

Так молодой и перспективный лейтенант Шатров оказался на старой дизельной подводной лодке, где исполнял обязанности командира минно-торпедной боевой части. Лодка почти не выходила в море, а когда все-таки это случалось, ей отводилась унизительная роль подводного корабля-мишени, по которой ее современные собратья отрабатывала стрельбу практическими торпедами. Но главное предназначение подводного старичка было иным: сюда негласно вся дивизия атомных подводных ракетоносцев списывала отпетых разгильдяев, нарушителей дисциплины и пьяниц, за что местные острословы именовали эту рухлядь не иначе как субмариной «Отстой». Едва спустившись по вертикальному трапу в центральный пост, Алексей сразу понял: тут царят безразличие и неприкрытый пофигизм экипажа. Но делать было нечего. Для человека с запятнанной, пусть даже необоснованно, репутацией служить на «Отстое» считалось поделом.

В непосредственном подчинении командира торпедной боевой части оказались восемь матросов и один мичман — Сергей Егорович Мочало. Алексей не успел еще познакомиться с подчиненными, как поступил приказ готовить лодку к перебазированию к новому месту стоянки. Лейтенант Шатров собрал «своих» в первом отсеке и распределил обязанности, конкретно указав каждому, чем тот должен заниматься в трехчасовом переходе. По недовольным лицам матросов Алексей понял: они его всерьез не воспринимают. Даже мичман Мочало.

— Слушай, лейтенант, ты чего суетишься? — фамильярно, на «ты», обратился он к своему начальнику. — Нас будут буксировать. А это означает, что ничего не придется делать. А ты ребят озадачил, как будто мы в поход собрались. Остынь и сбавь обороты…

— Вот что, товарищ мичман, — едва сдержался Алексей. — Любой выход корабля в море — это испытание нашего с вами профессионализма. Повторяю, конкретно вам надлежит проверить наличие индивидуальных дыхательных аппаратов на каждого в нашем отсеке и при необходимости организовать зарядку пустых баллонов. О выполнении доложить. Все понятно?

— Ясно, но я тебя предупредил, — грубо ответил Мочало и, демонстративно повернувшись к командиру спиной, нарочито медленно побрел по своим делам.

 

 

* * *

 

…Как известно, море ошибок не прощает, и любое нарушение элементарных правил рано или поздно обязательно обернется немалой бедой. Череда оплошностей и ошибок в конце концов складывается в трагическую закономерность. Именно такой печальный жизненный пасьянс раскинула судьба на старой дизельной субмарине, куда попал служить Шатров. Не прошло и часа, как на подводную лодку, которую тащил морской буксир, наскочил рыболовецкий траулер. Никто ничего не успел понять, как траулер распорол легкий корпус субмарины и пробил двухметровую брешь в прочном корпусе. Удар пришелся между третьим и четвертым отсеками, и в считанные секунды два помещения были заполнены водой. Лодка получила сильный динамический крен, и все стоявшие на мостике моряки во главе с командиром попадали в воду. После столкновения не прошло и минуты, как подлодка приняла в корпус через пробоину около 130—150 тонн воды. Поскольку разгильдяйство экипажа превысило все мыслимые пределы, кормовые отсеки оказались не загерметизированы. Вода быстро заполнила их, и субмарина, прозванная «Отстоем», считай моментально, с дифферентом на корму, ушла под воду. От удара о грунт ее снова тряхнуло, и с небольшим креном на правый борт лодка наконец замерла.

В живых остались лишь девять подчиненных лейтенанта Шатрова и он сам. В кромешной тьме как можно спокойнее и увереннее Алексей громким командным голосом приказал включить аварийные фонари и осмотреться в отсеке. Из полумрака на него глядело девять пар испуганных глаз. Теперь — с надеждой, не так, как еще несколько часов назад.

— Мочало! — позвал Алексей мичмана.

— Я тут, командир, — отозвался тот. В голосе мичмана не осталось и следа от былой удали.

— Плохи наши дела… Похоже, произошла авария, — предположил Алексей. — Лодка затонула и легла на грунт. Необходимо выпустить на поверхность аварийный буй и обозначить свое место. В любом случае наверху будут организовывать спасательную операцию, сюда подойдут корабли. Затем будем готовиться к самостоятельному выходу на поверхность через торпедный аппарат. Лодка после удара опускалась на дно совсем недолго, а это означает, что глубина тут небольшая. Предполагаю, метров 50-60. Можно попытаться самостоятельно выйти на поверхность. Мочало, что у нас с индивидуальными дыхательными аппаратами? Вы их проверили, как я приказал? Сколько у нас рабочих ИДА-59М?

— Всего двенадцать. Девять готовы к работе, в трех аппаратах баллоны с воздушной смесью почти пустые, воздуха хватит минуты на две-три, — тихо признался мичман.

— Я вас просил все проверить и решить этот вопрос еще в базе, — напомнил Шатров. — Нас тут десять человек. И кому, по вашей милости, мы отдадим ИДА с пустыми баллонами? Вам?

Мичман молчал, понуро опустив голову, потому как это было бы самым справедливым решением. Алексею стало его жаль, и, чтобы уйти от неприятной темы, он принялся подробно инструктировать матросов, как выходить из затопленной подлодки. Все слушали внимательно и ловили каждое слово.

В принципе, все было не очень сложно. Для выхода наверх через торпедный аппарат Алексей определил три группы по три человека в каждой.

— Тебе, Егорыч, поручаю самое сложное — пойдешь во главе первой тройки, — обратился Шатров к Мочало. И по благодарному взгляду мичмана понял: тот разобьется в лепешку, но выполнит все, что сказал ему молодой командир.

Стали готовиться к выходу. Шатров сам зажгутовал комбинезон на мичмане и после того, как через лепестковый клапан был стравлен лишний воздух, помог надеть дыхательный аппарат, прикрутив клапанную коробку ИДА к штуцеру шлема.

Затем, чтобы морально поддержать первую тройку, задорно напомнил:

— Ну что, орлы, не забыли, как считать глубину на буйрепе? Двойной мусинг — 25 метров, тройной — 12 метров! Егорыч, я на тебя надеюсь. Ну, мужики, с богом! Все у нас получится! — И похлопал поочередно всех троих по плечу.

 

 

* * *

 

Задраив массивную крышку торпедного аппарата за последней партией и убедившись, что все трое подводников благополучно покинули восьмиметровую трубу торпедного аппарата, диаметр которой всего 55 сантиметров, и уже, скорее всего, карабкаются по буйрепу наверх, Алексей Шатров с облегчением вздохнул и присел на какой-то полузатопленный ящик.

Лампы аварийного освещения через какое- то время вдруг дружно погасли. Очевидно, подумал Алексей, забортная вода уже заполнила второй отсек и залила аккумуляторные батареи. Теперь единственный источник освещения — переносной фонарь у него в руке. Насколько хватит зарядки — неизвестно. Но, скорее всего, ненадолго. Алексей выключил фонарь, и отсек погрузился во мрак. Свет еще понадобится, когда подоспеет помощь.

Хотя, если честно, не стоит себя обманывать. Воды в отсеке уже по щиколотку, и она продолжает медленно прибывать. Баллоны в трех оставшихся дыхательных аппаратах почти пусты, надежды на них мало. Часов через пять-шесть уровень воды в отсеке поднимется по горло, а затем…

Алексей мрачно усмехнулся и не захотел представлять, что дальше. Он сделал все, что мог: обеспечил единственную возможность для спасения своих подчиненных, умышленно не акцентировав их внимание на одной особенности: последний, кто останется в аварийном отсеке, самостоятельно не сможет выйти наверх через торпедный аппарат обычным способом, потому как этот агрегат управляется только снаружи. Но это уже не важно.

Умирать Лешке не было страшно. Его душила обида. Погибать — оклеветанным, без вины виноватым, — обидно вдвойне. Но главное обидное невезение заключалось в ином: едва снова повстречав свою первую и единственную любовь, он обречен так нелепо ее потерять.

От этих досадных мыслей Алексей еще крепче сжал ручку переносного фонаря и случайно включил. Луч тут же выхватил из сумрака участок отсека, где в воде, доходящей уже почти до колен, прямо перед Шатровым плавал какой-то небольшой предмет. Алексей протянул руку — это была та самая матрешка Мотя, которую ему подарила на счастье любимая девушка. Наташин талисман Алексей всегда носил с собой, и матрешка выпала из нагрудного кармана комбинезона в момент аварии. Ощутив в ладони влажный и прохладный кусочек дерева, Алексей улыбнулся. От мысли, что эту матрешку держала в своей ладошке его любимая Наташа, ему стало намного легче.

— Ну что, Мотя, — Шатров прижал талисман к губам, — будем считать тебя прощальной весточкой от Наташи.

И вдруг он почувствовал, что от матрешки будто исходит тепло и запах Наташиных духов. Более того, ему показалось — матрешка начала светиться. Через какое-то время он был в этом уже уверен. Действительно, с каждой секундой вокруг нее все ярче вырисовывалось облако голубовато-зеленого света. Оно разрасталось, превращалось в правильную геометрическую сферу и заполняло собой весь отсек, вытесняя могильный мрак и холод.

Наверное, из-за недостатка кислорода начались галлюцинации, промелькнула шальная мысль. Просто он умирает, а это видение — обычная агония. Как-то все буднично и скоро случилось…

И тут он ясно увидел Наташу. Девушка внезапно возникла ниоткуда внутри сферы. Красная куртка, джинсы, кроссовки, знакомая каштановая челка. Именно такой он запомнил любимую в тот последний вечер.

Наташа улыбается, она словно видит Алексея и своим мелодичным голосом тихо произносит:

— Алеша, надо бороться. Наша любовь спасет тебя. Я знаю, ты найдешь верный выход. Я люблю тебя и жду на берегу…

Лешка, словно зачарованный, во все глаза глядит на свою Наташу, а она снова улыбается и показывает рукой, мол, хватит сидеть на этом ящике, вставай, необходимо что-то предпринять, еще не все потеряно…

Внезапно Наташа исчезла, осталась лишь светящаяся сфера. Что это было — голограмма его предсмертных галлюцинаций или плод воспаленного воображения, Алексей не знал. Но он твердо был уверен: Наташа здесь, она волнуется за него, верит в него, просит его бороться. Она одарила его надеждой на спасение. Она любит!

План созрел мгновенно. Он должен попробовать выбраться из затопленной лодки весьма рискованным методом частичного затопления отсека. Когда-то, еще в военно-морском училище, преподаватели рассказывали, как это делается на практике. Алексей напряг память. Необходимо снять блокировку открытия задней крышки торпедного аппарата при открытой передней. Затем заполнить отсек водой на 15-20 сантиметров выше верхнего уровня торпедного аппарата, через который он постарается выбраться наружу. После он поднимет давление в отсеке и сравняет его с забортным, снова откроет переднюю крышку аппарата. Эх, лишь бы хватило воздуха!

Алексей спрятал Мотю в карман, и светящееся облако погасло. Он включил фонарь и при его тусклом свете натянул маску комбинезона. Осталось подыскать дыхательный аппарат. Тщательно переворошил все три — баллоны у всех почти пустые. Выбрал тот, где показалось, что азотно-гелиево-кислородной смеси осталось чуть больше. Была не была! Придется все делать быстро и рвануть вверх свободным всплытием, не соблюдая режим декомпрессии. В этом случае баротравма легких гарантирована, но шанс остаться в живых сохраняется. Плюс — запас воздуха в дыхательном мешке. Это совсем немного, но на пару вдохов хватит, а они могут пригодиться. Алексей Шатров сделал все, как запланировал и, не колеблясь, начал самый главный в своей жизни выход.

Едва выбрался из трубы, как удушьем начало сдавливать горло — заканчивалась дыхательная смесь в баллонах. Ну, еще чуть-чуть, самую малость, подбадривал он сам себя.

Оказавшись на поверхности, Алексей едва успел повернуть тумблер в положение «Дыхание из атмосферы». И потерял сознание…

…Через какое-то время, придя в себя, он через маску услышал разговор двух спасателей.

— Всплыл! Это последний из первого, — утверждал чей-то сочувственный голос. — Не шевелится, наверное, мертвый.

— Сам ты мертвый, — хотелось сказать Алексею, но он не смог говорить. Сильная боль в груди мешала даже дышать.

От этой нестерпимой боли он снова потерял сознание.

 

 

* * *

 

Алексей открыл глаза и не сразу сообразил, где находится. Все, что с ним произошло накануне, казалось страшным сном. Где-то вверху белел потолок, справа и слева цветными лампочками мигали какие-то замысловатые приборы, а у изголовья кровати отсвечивала металлом стойка капельницы. Рядом с ним у кровати на стульчике сидела Наташа. На плечи девушки был накинут белый халат, а в своей теплой ладошке она держала руку Алексея.

— Алешенька, милый мой, какое счастье, что ты наконец очнулся, — радостно защебетала девушка, обнаружив, что Шатров открыл глаза. — Врачи сказали, что они сделали все возможное, теперь дело за тобой. Молодой организм должен победить…

— Там, в отсеке, я видел тебя, — сообщил о самом главном Алексей. — Ты сказала, что нужно бороться…

— Алешенька, я не была ни в каком отсеке, — изумленно пожала плечами Наташа. — Просто дня два назад я почувствовала, что очень нужна тебе. Все бросила и прилетела. Как меня ни отговаривали, но я так решила. А тут узнала, что ты едва не погиб. Своих матросов спас, а сам чуть не погиб. Я так плакала, так молилась о чуде! Какое счастье, Алеша, что ты жив! Я бы другого исхода не пережила! — Глаза девушки стали влажными, а голос задрожал. — Вчера ты был еще в коме, в госпиталь приезжал какой-то адмирал, интересовался у врачей твоим здоровьем, затем пожал мне руку, сказал, что ты герой и тебя наградят орденом Мужества…

Алексею было совершенно безразлично, кто там приезжал и что говорил. Он пристально всматривался в глаза любимого человека, радостно улыбался и твердил:

— Милая, это ты меня спасла… Ты и Мотя…

 

© Виктор Рябинин

Полюбилось? Поделитесь с друзьями!

Вы прочли: «Матрёшка Мотя»

Теперь послушайте, что говорят люди. Скажите и своё слово, коли желаете. Чем больше в мире точных слов, тем счастливее наше настоящее. То самое, в котором каждый миг рождается будущее.

Не видите формы комментариев? Значит, на этой странице Олег отключил форму.

8 отзывов

  1. Прочитала на одном дыхании! Спасибо Вам, Виктор Рябинин, за такую чудную историю любви и надежды, которые всегда побеждают. Во всяком случае, в это хочется поверить, прочитав рассказ.

  2. Mне понравилось :)
    Грамотное построение сюжета, интерсно, местами даже захватывающе. Легкий слог, здорово про подлодку!
    Герои живые, не картонные (разве что немного карикатурной получилась Людмила)
    В любовь верю.
    Спасибо!

  3. Хороший рассказ, интересный. Единственное, мне показались тяжеловатыми некоторые конструкции. В чувствах нужно скорее рассказывать, а не показывать, а вы периодически просто говорите «он чувствовал то-то», а этого мало, чтобы поверить. Например:
    >старался изобразить полное к ней безразличие
    >Одни исподтишка, другие открыто выказывали ему презрение и раздражение совместной службой
    >Но от счастья влюбленные ничего не замечали

    И еще несколько фраз-штампов зацепили. Например:

    >страстно шептал Алексей — вот это «страстно» не нравится… не знаю, то ли штамп, то ли пошло, но как-то нехорошо получилось
    >Алеша, надо бороться. Наша любовь спасет тебя — вот тут тоже фраза как из типичного любовного романа. Если бы Наташа сказала о чем-то, о чем знают только они, например, или фраза как-то иначе обрела индивидуальную окраску — рассказ бы выиграл.

    Спасибо за интересный рассказ)

  4. Замечательный рассказ о настоящей взаимной любви, о той, которая не просто слова, а которая спасает. Интересный сюжет, словно сказка, основанный на коварстве. Лёгкий ровный слог. Да, штампы, да, без художественных изысков, но всё равно как-то душевно написано.
    Может, кого и утомит обилие терминов и подробное описание подводной лодки, но не меня. Я будто вернулась в далёкие студенческие годы, когда служивший на подлодке мой однокурсник часто захаживал с гитарой в нашу общежитскую комнату, пел и много и подробно рассказывал о своей трёхлетней службе. Дал почитать книгу А. Крона о Маринеско. А потом тонул «Курск» и было страшно от подробностей…
    В общем, рассказ лёг на душу. Но очень не хватало прописанности внешности героев, чтобы яснее их представить. Только сцена танца с хозяйкой квартиры яркой вспышкой, а в сценах встреч любящих людей огня нет, нет читательского напряжения. Этого искренне жаль.

  5. Виктор, простите, но в вашем рассказе нет ничего живого: сюжет, все фразы — сплошные штампы. Как многие женщины, я люблю всё трогательное, сентиментальное. Но прочесть ваше произведение — даже за десяток дыханий — выше моих сил. Не обижайтесь: оригинальность языка и сюжетных поворотов для меня принципиальны. Но вы грамотный человек, с интересной собственной историей, уже растрогали женщин своим рассказом, так что на моё брюзжание не обращайте никакого внимания))) Наверняка вас, как писателя, ждёт большое будущее и много поклонниц, чего вам искренне желаю!

  6. По-моему, в рассказе куда больше достоинств, чем недостатков, простительных начинающим авторам. Читается легко, потому что история вполне реалистичная. Без сюсюканья, жеманства и смакования душевных метаний. Спасибо и успеха в конкурсе, Виктор Рябинин!

  7. Виктор, рассказ для меня оказался тёплым и каким-то… ностальгическим. Было ощущение, будто посмотрела хороший советский фильм.

Добавить комментарий для Инна Ким Отменить ответ

Ваш email не публикуется. Желаете аватарку — разместите своё личико на Gravatar. Оно тотчас проявится здесь!

Отзывы премодерируются. Символом * помечены обязательные поля. Заполняя форму, вы соглашаетесь с тем, что владелец сайта узнает и сможет хранить ваши персональные данные: имя и электронный адрес, которые вы введёте, а также IP. Не согласны с политикой конфиденциальности «Счастья слова»? Не пишите сюда.

Чувакин Олег Анатольевич — автор рассказов, сказок, повестей, романов, эссе. Публиковался в журналах и альманахах: «Юность», «Литературная учёба», «Врата Сибири», «Полдень. XXI век» и других.

Номинант международного конкурса В. Крапивина (2006, Тюмень, диплом за книгу рассказов «Вторая премия»).

Лауреат конкурса «Литературная критика» (2009, Москва, первое место за статью «Талантам надо помогать»).

Победитель конкурса «Такая разная любовь» (2011, «Самиздат», первое место за рассказ «Чёрные снежинки, лиловые волосы»).

Лонг-листер конкурса «Книгуру» (2011, Москва, детская повесть «Котёнок с сиреневыми глазами»).

Призёр VII конкурса имени Короленко (2019, Санкт-Петербург, рассказ «Красный тоннель»).

Организатор литературных конкурсов на сайтах «Счастье слова» и «Люди и жизнь».

По его эссе «Выбора нет» выпускники российских школ пишут сочинения о счастье.

Олег Чувакин рекомендует начинающим писателям

Вы пишете романы и рассказы, но выходит незнамо что. Показываете друзьям — они хвалят, но вы понимаете: вам лгут.

Как распознать в себе писателя? Как понять, стоит ли мучить себя за письменным столом? Почему одни авторы творят жизнь, а другие словно полено строгают?

Вопрос этот формулируют по-разному, но суть его неизменна.

У Олега Чувакина есть ответ. Прочтите его книгу. Она бесплатна. Не надо подписываться на какие-то каналы, группы и курсы. Ничего не надо — только прочитать.

Сборник эссе «Мотив для писателя» Олег создавал три года. Двадцать эссе сами собою сложились в книгу, посвящённую единственной теме. Теме писательского пути. Пути своего — и чужого.

Коснитесь обложки.

— Олег, тут так много всего! Скажите коротко: что самое главное?

— Самое главное на главной странице.