Теперь я понимаю

Волк, лес, дорога, снег

 

Текст участвует в конкурсе «Счастливая душа».

Об авторе: Семишев Дмитрий Петрович.


 

Этот случай произошел в феврале 1981 года. Был я тогда совсем юным и беспечным студентом. Жизнь шла своим чередом, не особо напрягая какими-либо серьезными проблемами. Как и все в этом возрасте, я, конечно, задумывался над извечными вопросами человечества о смысле жизни и о том, что же такое счастье. Но скорее чисто теоретически.

В зимние каникулы гостил я у родителей в родном уральском поселке. Каникулы в феврале — полная засада. Заняться особо нечем. Планов, конечно, было громадье: почитать, пописать, посочинять… Да лень-матушка не дает. Бездельничал, словом. И тут как раз мой друг детства Андрей Хрущев приезжает с предложением. Работал он тогда водителем на грузовике, и выпала ему командировка в далекий, богом забытый городишко. Одному ехать скучно, вот он и предложил мне составить ему компанию. Я, естественно, согласился. Все одно — ничего не работалось. Решил прокатиться, проветриться.

Поездка наша как-то сразу не задалась. Во-первых, Андрей второпях забыл взять запас провизии в дорогу. Я тоже не взял ничего по неопытности. Выехали мы в ночь, т. к. рано утром надо было разгружаться на заводе «Вторчермет» в областном центре. Дороги в те времена были не то что ныне. Какие-то еще строились, а других и вообще толком не было. Машина у Андрея была тоже полный отстой — старый ЗИЛ-133, в простонародье — «кораблик». Называли его так за длиннющий кузов, под которым располагались два ведущих моста.

Отсутствие продуктов обнаружили только когда были уже в сотне километров от дома, на подходе к Нижним Сергам. Круглосуточной торговли тогда не было, но в Сергах был один маленький магазинчик у дороги, который работал допоздна — специально для дальнобойщиков. Заехали туда. Выяснилось, что у них нет хлеба. Ладно, купили колбасы и минеральной воды. Под утро приехали на «Вторчермет», встали в длиннющую очередь на разгрузку. Поели вшивой колбасы с минералкой. Разгрузились и пошли за железобетонными плитами на другой конец области. По дороге заскочили в какую-то столовую, где в связи с ранним часом кормили только холодной перловой кашей, именуемой в народе «дробь-16». Поели «дроби». Зато хлебом разжились. Поперли дальше. На полпути к пункту назначения прокололи колесо. Зимой менять колеса — удовольствие ниже среднего. Но ничего, поменяли. Наконец добрались до места, загрузили ЖБИ, отправились в обратный путь.

То ли колеса на ЗИЛе были старые, то ли сама судьба решила в тот раз над нами поиздеваться, но не успели и ста километров проехать — опять колесо лопнуло. А запаску мы уже использовали. Благо у Андрюхи запасная камера была. Сняли колесо, перебортовали, пошли дальше. Прямо перед столицей области лопнуло третье колесо. Запаски нет, камеры нет. Что делать? Стоим, курим. Вдруг останавливается грузовик. Оказалось, земляк из нашего же поселка. Увидел своих, тормознул, спросил, что случилось. В итоге дал Андрею камеру и уехал. Перебортовали еще одно колесо. Дело к вечеру. Идем по трассе в направлении дома. Вдруг грохот страшный, треск. Машина задергалась. Что такое? Остановились, стали смотреть. Выяснилось: полетел карданный валик, который задний мост крутит. Стемнело. Плюнули, доели колбасу и легли спать. «Спать» — это, конечно, сильно сказано. В необорудованной кабине, в положении сидя, с промокшими к тому времени ногами… Утром, как рассвело, сняли кардан заднего моста, забросили в кузов, поехали дальше на одном среднем мосту. Все бы ничего, но по снегу без заднего моста любая горка становится серьезным препятствием. Буксует наш зилок, и все тут. Кроме того, вскоре выяснилось, что двигатель начал гнать масло через прокладку. А без смазки, понятное дело, не жизнь. Залили в движок весь имеющийся запас масла, поехали. Вот уже и второй день к закату клонится, а мы все едем. Точнее, больше стоим, с поломками боремся. Но худо-бедно продвигаемся вперед. Дошли до деревни Половинка. Начался сильный снегопад. По свежему снегу да еще без заднего моста горку в Половинке одолеть не смогли. Раза четыре пытались. Встает зилок в самом крутике, буксует и ехать категорически отказывается. Идет ГАЗ-66. Остановили, упросили. Зацепил он нас, на горку из Половинки вытянул. Ушел. Мы проверили масло. Уровень закритично низкий. Кое-как дотянули до единственной в тех краях заправки. Залили бензина на последние деньги, а масла у них не оказалось вообще. Делать нечего. Едем дальше. Километров через десять движок встал. Выгнал, гад, все масло и встал.

Андрей говорит:

— Давай, дружище, дуй на попутках, скажи там, в автоколонне, что я сломался. Пусть тягач высылают.

Я говорю:

— А ты? Поехали вместе.

— Нет, — устало возразил Андрей, — машину оставить я не могу. Вдруг снимут что-нибудь. Как я потом отвечать буду? Давай, гони, а я останусь машину сторожить.

Делать нечего. Я вышел на дорогу и поднял руку. Вскоре остановился рейсовый автобус. Я объяснил водителю, что, мол, сломались вот. Денег нет, билета нет. Хорошо, мужик с понятием оказался. Посадил, но только до ближайшего населенного пункта. Там на автостанции я вышел, вышел за перекресток, да и снова давай голосовать. Надо сказать, что была суббота, вечер, машин ходит мало. Дорога к нашему поселку еще строилась, и народ в ту сторону не ехал вовсе. Наконец остановился КрАЗ, груженный щебнем. Выяснилось, что он как раз работает на строительстве дороги и едет в нужном мне направлении, но только до двенадцатого километра. Там вываливает щебень и уходит обратно. Ладно, думаю, там еще кого-нибудь остановлю. Добрался я с КрАЗом до 12-го километра трассы и дальше пошел пешком. Путь неблизкий, но деваться некуда.

А февральские сумерки тем временем продолжали сгущаться. Строящаяся дорога, субботний вечер, зима. Машин нет вообще никаких — ни попутных, ни встречных. Кругом тайга. Глухомань. Вдобавок ко всему из-за ближайших гор навалилась жуткая туча, начался сильнейший снегопад. Враз стемнело. Поднялся ветер. Пурга, тайга, ночь. Слышно лишь завывание ветра да скрип деревьев поваленных кое-как при расчистке просеки под дорогу. На многие километры вокруг ни души. Только лес. Машин, как назло, тоже нет. Стемнело окончательно. Ориентироваться приходилось только по чернеющей на фоне неба стене леса, едва различимой сквозь ночную метель. Несколько раз при повороте дороги забредал в сугробы. Выбирался обратно на дорогу и шел дальше. Практически наощупь.

И все бы ничего, но вдруг из-за шума ветра в кронах вековых сосен раздался отдаленный вой волка. Через минуту-другую — снова. Потом его подхватил еще один. Стихло. Через какое-то время вой раздался снова, но уже громче. Было ясно, что волки приближаются.

«Вот черт! — подумал я. — Ведь даже перочинного ножика с собой нет. Что делать, если они подойдут вплотную?» После двух бессонных ночей и почти суток без еды соображалось плохо. Ноги двигались не слишком-то бодро, а мысли шевелились и того хуже. Дай, думаю, хоть дубину какую выломаю в лесу. Защищаться в случае чего надо же чем-то. Попытался свернуть с дороги в тайгу, но вскоре увяз в снегу почти по пояс. А чем палку вырубать? Так просто ведь не отломаешь. Вернулся на дорогу. К тому же боялся пропустить попутку, если таковая вдруг появится. Но машин не было. Никаких. Иду дальше. Скрип деревьев, шум ветра и… снова вой волков. Уже совсем близко. И, судя по вою, их уже не один и не два! И вот тут мне стало страшно. Наверное, первый (и дай бог последний) раз в жизни меня охватил первобытный животный страх. Причем страшно было не оттого, что нависла реальная угроза погибнуть. Хотя и это, конечно, тоже. Больше всего в тот момент я испугался того, что если меня волки загрызут, то трапезовать на дороге они вряд ли будут. Скорее всего, труп мой утащат в тайгу, разберут на косточки, и — поминай как звали. Почему-то мне стало обиднее всего то, что меня даже не найдут и не похоронят по-людски. Так, исчез, пропал без вести, и все… Неприятная, тошнотворная волна ужаса поднялась откуда-то изнутри и охватила обручем стальным мозг. После двух часов пешего марша я встал посреди заснеженной дороги, не в силах найти выход из ситуации.

И тут меня посетила одна печальная, с горьким привкусом отчаяния мысль: чего ж это я ленился и бездельничал? Столько времени потерял без малейшей пользы. И вот теперь итог — ничегошеньки я после себя не оставил на земле. Страшно жаль стало бездарно растраченного времени. А отчаяние — от отсутствия хоть какого-то результата, хоть малейшего следа от моего пребывания в этом мире. Вот сгину сейчас, и нет ничего. Пустота. Ничем хорошим никто меня и не вспомнит…

Внезапно захотелось жить. Просто жить! Делать что-то полезное и нужное. Но главное — жить!

Сзади показались фары идущей в снежной пелене машины. Радостно я вскинул руку. Но машина (это был уазик) пронеслась мимо, обдав меня снежной пылью. «Вот гад!» — беззлобно, как во сне, подумал я и пошел вслед за исчезнувшими в снежном вихре огнями УАЗа. Минут через сорок дорогу снова осветили фары. В сторону поселка шла еще какая-то машина. «Будь что будет!» — устало подумал я и встал на середине дороги, раскинув в стороны руки. На меня ехал автобус ПАЗ. Не знаю, как и чем тормозил водитель, но сумел-таки остановиться в шаге от меня. Дверь пазика открылась, на дорогу выскочил разъяренный водитель с монтировкой в руках.

— Тебе что, жить надоело?! — заорал он мне в лицо.

— Делайте что хотите, только заберите меня до поселка, — выдохнул я в ответ.

— Черт с тобой, садись.

Пазик был новый, его как раз перегоняли с завода, поэтому, кроме второго водителя, в салоне никого не было. Оказавшись в тепле, а главное, в безопасности, я мгновенно отключился. Растолкали меня мужики уже в родном поселке. Узнав, что я живу в направлении автобусного парка, они из чувства сострадания довезли меня прямо до дома. Первым делом я позвонил диспетчеру в автоколонну, сообщил, где стоит Андрей на сломанном ЗИЛе, потом разделся и рухнул спать. Выяснилось позже, что спал я восемнадцать часов кряду.

Проснулся с тяжелой, словно с похмелья, головой и сразу попытался вспомнить все перипетии нашей с Андреем поездки. Перед глазами тут же всплыла картина ночной, завьюженной лесной дороги, вой волков и скрежещущий сердце скрип деревьев. По телу пробежал озноб. Как-то сами собой сложились строчки:

 

Когда о счастье я мечтаю

И в этой жизни смысл ищу,

Эту поездку вспоминаю,

И не грущу, и не ропщу.

 

Теперь я точно понимаю —

С судьбою лучше не шутить!

Смысл ежедневно постигаю,

А счастье — это просто жить!..

 

Позже выяснилось, что по дороге ночью я прошел больше восьми километров. Немного. Но прогулка та запомнилась на всю жизнь.

 

© Дмитрий Семишев

Полюбилось? Поделитесь с друзьями!

Вы прочли: «Теперь я понимаю»

Теперь послушайте, что говорят люди. Скажите и своё слово, коли желаете. Чем больше в мире точных слов, тем счастливее наше настоящее. То самое, в котором каждый миг рождается будущее.

Не видите формы комментариев? Значит, на этой странице Олег отключил форму.

Один отзыв

  1. Вот-вот: «А счастье — это просто жить!». Но в полной мере почувствовать счастье от того, что жив, наверное, может лишь тот, кто побывал на краю пропасти. Такой человек (если жизнь имеет для него ценность) будет счастлив каждый прожитый день после побега из объятий смерти. Пока он помнит о той встрече. Если же вдобавок удастся оставить после себя след — будет счастлив вдвойне.

Добавить комментарий для Роман Отменить ответ

Ваш email не публикуется. Желаете аватарку — разместите своё личико на Gravatar. Оно тотчас проявится здесь!

Отзывы премодерируются. Символом * помечены обязательные поля. Заполняя форму, вы соглашаетесь с тем, что владелец сайта узнает и сможет хранить ваши персональные данные: имя и электронный адрес, которые вы введёте, а также IP. Не согласны с политикой конфиденциальности «Счастья слова»? Не пишите сюда.

Чувакин Олег Анатольевич — автор рассказов, сказок, повестей, романов, эссе. Публиковался в журналах и альманахах: «Юность», «Литературная учёба», «Врата Сибири», «Полдень. XXI век» и других.

Номинант международного конкурса В. Крапивина (2006, Тюмень, диплом за книгу рассказов «Вторая премия»).

Лауреат конкурса «Литературная критика» (2009, Москва, первое место за статью «Талантам надо помогать»).

Победитель конкурса «Такая разная любовь» (2011, «Самиздат», первое место за рассказ «Чёрные снежинки, лиловые волосы»).

Лонг-листер конкурса «Книгуру» (2011, Москва, детская повесть «Котёнок с сиреневыми глазами»).

Призёр VII конкурса имени Короленко (2019, Санкт-Петербург, рассказ «Красный тоннель»).

Организатор литературных конкурсов на сайтах «Счастье слова» и «Люди и жизнь».

По его эссе «Выбора нет» выпускники российских школ пишут сочинения о счастье.

Олег Чувакин рекомендует начинающим писателям

Вы пишете романы и рассказы, но выходит незнамо что. Показываете друзьям — они хвалят, но вы понимаете: вам лгут.

Как распознать в себе писателя? Как понять, стоит ли мучить себя за письменным столом? Почему одни авторы творят жизнь, а другие словно полено строгают?

Вопрос этот формулируют по-разному, но суть его неизменна.

У Олега Чувакина есть ответ. Прочтите его книгу. Она бесплатна. Не надо подписываться на какие-то каналы, группы и курсы. Ничего не надо — только прочитать.

Сборник эссе «Мотив для писателя» Олег создавал три года. Двадцать эссе сами собою сложились в книгу, посвящённую единственной теме. Теме писательского пути. Пути своего — и чужого.

Коснитесь обложки.

— Олег, тут так много всего! Скажите коротко: что самое главное?

— Самое главное на главной странице.