Открываю на «Счастье слова» новую рубрику и новый свиток: «Рассказы о писателях».
Рассказами рубрика не исчерпывается. Не желая бесконечно дробить разделы сайта, я собрал в одном месте и рассказы, и повести, и романы. Свиток, который вы видите ниже, транслирует полное содержание рубрики и программно обновляется с появлением нового текста.
Писательская тема — одна из моих любимых. Нетрудно догадаться, почему. Когда писатель рассказывает о писателе, он прекрасно знает предмет. Знает о том, что такое труд литератора, знает о чудесах, что ждут сочинителя на его пути, о читателях, об издателях, о гонорарах и творчестве, о ежедневной работе и вдохновении, о мечтаньях и стремленьях, о реализме и фантастике, о правде и вымысле, который удивительным образом похож на правду, а подчас и сбывается.
Конкурс эссе «Счастливая душа»
Истории, которые вдохновляют на счастье. Друзья. Читатели. Премии. До 22 декабря 2020 года.
И недаром правила первого конкурса, который я организовал на «Счастье слова», устанавливали, что героем рассказа должен быть непременно прозаик или поэт. Рассказы от лица писателя — это словно ряд зеркал. Бесконечные отражения в стёклах весьма занимают меня. И не только меня.
Как правило, начинающим (и продолжающим) авторам довольно интересны и книги, и фильмы о писателях. Именно этой аудитории адресована в первую очередь новая лента с текстами. Несомненно, рубрика вызовет интерес и у моих постоянных читателей, у тех, кому по душе рассказы «Радиус поражения», «Брат мой параллельный», «Там, в шкафу, на нижней полке», «Человек с Южного полушария» и другие.
Итак, представляю: «Рассказы о писателях». Читайте.
© Олег Чувакин, 5 января 2019
Из младшей редактрисы в издательстве и одновременно студентки, изучавшей антропологию и подрабатывавшей торговлей вяленой рыбой на Рогожском рынке, юная Дарья Хвостова на глазах писателя Суровцева превратилась в красивую молодую женщину.
Добравшись до ёлки, я обнял нижний ярус искусственных веток и прошептал, пуская облачка пара: «Дед Мороз, дай мне лето! Один час лета, пожалуйста!»
Наибольшей плодовитостью в кругу отличался прозаик Сергей Сергеев, с молодости взявший темою параллельные миры, владевший ею исключительно и, несмотря на долгий стаж, до сих пор не исписавшийся. Книги его выходили под оригинальным псевдонимом: братья Сергеевы.
Репортёр замер. Такого ответа на свой вопрос он не ожидал. Ни один писатель из тех, у кого он прежде брал интервью, не говорил ничего подобного.
Роза перелистнула бледно-зелёную обложку. Ни слова под нею. Пусто на линеечках. Все до единой страницы чисты. Роза понюхала тетрадный разворот. Бумага пахла временем.
Иванов писал до рассвета, останавливаясь только на улыбку. Бегущая ручка отбрасывала на согнутые пальцы и линии слов сиреневую тень. Каждое слово становилось точно на своё место. Кто пишет последний рассказ, тот ошибок не ведает.
— Выслушай меня и постарайся слишком часто не перебивать. У меня одна цель: твоё счастье. И моё! Наше общее счастье. В жизни нет ничего главнее счастья. Или ты считаешь иначе?..
Держа чашку с кофе в одной руке, другой рукой писатель водил карандашом по бумаге. Почерк его сделался совсем юношеским — школьным, каллиграфическим.
— Плохо же вы знаете своего брата. Знали, — поправился Виктор. И замолчал — вероятно, раздумывая, нужно ли что-то рассказывать. На ветке тополя засвистел, прошёлся по двум октавам звонкой секвенцией голосистый щегол.
Писатель сидел в квартире на втором этаже и работал. Вдруг стена исчезла, и за нею открылись незнакомые улицы и дома. Под летним небом густо зеленели сосны. К обнажившемуся краю железобетонной плиты снизу приставили лестницу, и писатель спустился на тротуар.
Писатель сидит за столом и думает о Деде Морозе. Дед Мороз существует: сию минуту писатель сделал метафизическое открытие, доказал недоказуемое. Имя писателя будут отныне упоминать рядом с именем Декарта, а то и самого Беркли.
Остановившиеся в прошлом веке наручные часы «Orient», покупка дней его молодости, в ночь на 12 января 20… года вдруг наладились. Услышав механический щелчок, писатель выудил их из верхнего ящика стола, где хранилась всякая всячина, не нужная, но памятная. Часы тикали громче обычного, зато делали это уж очень редко, будто одно компенсировалось другим. Скажут «тик», а пока дождёшься «так», успеешь чаю напиться.
Обратись к опытному редактору, а заодно и корректору
10 декабря 2015 года исполнилось 85 лет со дня рождения русского писателя Николая Григорьевича Никонова (1930—2003), автора «Солнышка в берёзах», «Воробьиной ночи», «Кассиопеи», «Весталки». «Тебе, читатель, одному верю я бесконечно, тебя ценю, как верного неподкупного друга, твоего суда ищу и ему доверяю, им горжусь. Да оправдаю ли? Не знаю», — писал Никонов в «Размышлении на пороге».
Тридцать шесть лет тому назад вышел на экраны фильм «Ангар 18» («Hangar 18» на американском языке). Несмотря на малый бюджет, почти полное отсутствие «раскрутки» и компьютерных спецэффектов, этот фильм до сих пор известен в кругу тех приятных людей, что любят фантастические ленты, полные романтики, героизма и антигосударственных выпадов.
Если иметь в виду нашу классику XIX-XX веков, то надо сказать: она почти вся безнадежна. Боль, хандра, тоска, смерть. «Кому повем печаль мою…» И если и встречается в русской литературе вера во что-то светлое, то свет этот мечтательный — он исходит из будущего. «Через четыре года здесь будет город-сад!» (Стихотворение написано в 1929-м, в 1930-м автор этих строк застрелился.)
Можно ли спасти искусство от смерти? От коммерциализации, забвения былых достижений, вырождения и исторической гибели? Да. Если вы — герой рассказа Ллойда Биггла-младшего «Музыкодел».
Меня всегда интересовало, как пишут другие прозаики. Как устроен их рабочий день, как осознают и переживают они свои неудачи, как радуются счастливым свершениям и как чувствуют себя, когда их очередная рукопись завершена и превращена в книгу.
Дорогие читатели! Предлагаю вашему вниманию собранную мною коллекцию высказываний Пелема Гренвилла Вудхауза (Pelham Grenville Wodehouse) на тему русского характера.
