Текст участвует в конкурсе рассказов «История любви».
Об авторе: Татьяна Сторожева. От 1-го лица: «51 год, Москва. Старая литературная негритянка, которая в отсутствие плантатора порет отсебятину».
В кабинете психотерапевта звонило. В открытом окне пульсировал налитой латунный «бум», освящая голову хозяина, и без того причесанную по заповеди «не ходи лохматым».
— Слушаю вас, — с профессиональной чуткостью начал мужчина в белом халате. — Можно на «ты» или на «вы», как удобно.
— На «вы», конечно. На «ты» я не смогу… — Пациентка съежилась в кожаном кресле, вцепилась взглядом в окно, отозвавшееся звоном со всех четырех углов, пробормотала: — Странно с таким сопровождением говорить о моей теме…
— Вы про звук? Это церковь при больнице. Она тут прямо под окнами, в сквере. Служба. Не обращайте внимания.
— Наша служба и опасна, и трудна, — попыталась шутить женщина, но доктор глазами остановил: шутки здесь неуместны, и подтолкнул к сути:
— Так что у вас за тема? С чем вы пришли ко мне? Что беспокоит?
— Я даже не знаю, как это сказать. Это так глупо звучит вслух…
— Но если вы не скажете, я об этом не узнаю. Есть только один способ донести это до меня — сказать.
Пациентка вздохнула, поискала поддержки в притихшем окне, на лице мужчины, не выражавшем ничего кроме внимания, возле его заплывшей талии, на новых туфлях, подумала: «Хорошая кожа, тыщ пятнадцать стоят…» Собственной кожей ощутила, как ее нерешительность растягивается в платные минуты, и заговорила сбивчивой скороговоркой, словно побежала с крутого склона:
— Тема моя необычная, наверно. Не знаю, были ли у вас такие случаи. У нас с мужем уже несколько лет нет секса. Но проблема не в этом, а в том, что мужа это обстоятельство совершенно не беспокоит. Я пыталась с ним разговаривать. Он объясняет стрессом. У них была серьезная проблема на работе. Он очень переживал. И еще мы женаты со школы, это тоже понятно. В общем, он сказал: «Живут же твои родители без секса. И неплохо живут. Почему мы не можем?» А у нас дети, внуки, дача… И я даже уже себя почти уговорила, что дело к старости, немного потерпеть, и отпустит. Но никак… Я не могу с этим справиться. Столько глупостей уже наделала. Без зубов осталась. Доверилась шарлатану, он такого наворотил. А я ходила к нему и ходила, платила и платила, потому что, когда он надо мной наклонялся, когда его пальцы были внутри — просто ничего не соображала…
Доктор непроизвольно глянул в рот пациентке. Она смутилась и пояснила:
— Пришлось переделывать у другого врача. Ещё раз платить. В общем, дело во мне, видимо… А любовник — это ведь проблема. Надо время выделять, врать. Я работаю дома, и муж знает, что я дома почти всегда. А если ухожу, то надо как-то объяснять, куда, зачем…
Доктор едва заметно шевельнул недоуменной бровью.
— Ой, не то я всё говорю! — вскинулась женщина. — Совсем не в этом дело. Муж, когда сзади ко мне подходит, а я посуду мою, или готовлю, у меня аж ноги подгибаются, и мурашки по спине. А он смеётся всегда. Я почти реву от возбуждения и обиды. А ему смешно. Так и слепились у меня уже за долгое время: мурашки и обида, смех над моим возбуждением… Господи, неужели я это сказала… Ужас какой…
Женщина взорвалась рыданиями. Доктор протянул салфетки из пачки под рукой.
Она промокнула глаза, обвела невидящим взглядом потолок, скомкала салфетку, с шумом выдохнула, подумала: «Какая же я дура… Чужой человек, у которого всё хорошо. Вон, ботинки, пусть не пятнадцать, но точно не меньше десятки. Нет, хороший врач должен хорошо зарабатывать. Но чтобы разобраться, понадобится не один сеанс. Сколько раз по четыре тысячи? Десять? Двадцать?»
Слезы полились с удвоенной силой.
— В чём обида на мужа? — спросил доктор, дождавшись, когда пациентка перестанет слезоточить.
— В чём обида… — растерянно повторила женщина, окончательно осознавая, что не сможет ничего объяснить постороннему мужчине, пусть даже с дипломом психотерапевта и рекомендациями. Как рассказать, что, когда они с мужем еще встречались, целовались в парке, ей было шестнадцать, она распахнула рот от взрослеющего желания, а он сказал тоном завуча начальной школы: «Не надо так широко рот раскрывать». И больше они не целовались. Никогда. Она так и осталась двоечницей по поцелуям. А его последняя фраза «ты бревно в постели» застряла в душе занозой размером с бревно… Но муж прав. Действительно, на протяжении многих лет их секс начинался с того, что она поворачивалась спиной. Но она от его рук на спине забывает дышать. Сколько раз просила: «Потрогай меня, просто проходя мимо. Мне это нужно». «Я иду со своими мыслями, зачем мне тебя трогать?» — не понимал муж. А когда она все-таки добилась, он стал трогать и смеяться. И только перед близостью не смеялся. Вот она и поворачивалась. Как это вообще произнести вслух? А как признаться в том, что другой мужчина сделал всё так, как ей хотелось? С первого раза, а не после уговоров. И целоваться было классно. Впервые в сорок лет…
Они расстались, не осмелившись на разрушения. Но реальность совпадения лишь обострила ситуацию. А однажды она показала тому мужчине и мужу подборку эротических фотографий, что-то типа психологического теста, и попросила отметить те, что возбуждают. Фото были самые разные — цветные, черно-белые, мужчины, женщины, пары, спортсмены, обычные люди, — всего около пятидесяти изображений. Она тоже отметила. Старательно, как на экзамене, выписала номера. Получилось семнадцать. Остальные были не менее эстетичны, но не возбуждали. Когда сравнили, оказалось, что тот мужчина выделил те же семнадцать фотографий. С мужем не совпало ни одной. Муж отметил картинки с худенькими девочками в кружевном белье с постановочно пустыми глазами, а её списку удивился: «Что же тут возбуждающего?» Зато, когда они выбирают обои или мебель, то всегда совпадают во вкусах. Ни разу не разошлись. И у них дети, внуки, дача, и мурашки, когда он подходит сзади. И обида с возбуждением от его смеха…
— Какие обиды? — переспросила пациентка и произнесла упавшим голосом: — Да какие обиды… То, что он не слышит меня, не видит, что я переживаю. Иногда спрашивает, почему я плачу, что случилось, я отвечаю «ничего» или вру, потому что не знаю, как ему сказать. А если пытаюсь объяснять, он молчит или отвечает: «Ну найди себе мужика, который бы тебя удовлетворял». И потом, я уже сказала, наверно, мы женаты со школы. Я и так знаю каждое слово, которое он скажет в следующую минуту, а уж при близости чувствую всё — и еле тлеющее желание, и страх неудачи. Мне кажется, я даже слышу, как он повторяет про себя: «Щас упадет, щас упадет». И я за него начинаю переживать, пытаюсь помочь, предпринимаю какие-то действия реанимационные. Тут уж о моем оргазме и речи нет, он занят собой, и я занята им, хотя мы вроде бы на мне… Какие уж тут обиды…
В глазах доктора мелькнула полуулыбка.
— Да, смешно звучит, — осеклась женщина.
— Нет, нет, просто вы так образно излагаете…
— Ну, в общем, вот… — вздохнула женщина, заметила, что правая докторская туфля подмахивает кормой в такт неслышному ритму.
«Нервничает? Поёт? Слушает, но не слышит? Тоже понятно. Это я у себя одна, а для него — типовая ситуация, типовая реакция. Вон и салфетки под рукой: рыдают обычно на седьмой минуте, сморкаются на одиннадцатой…»
— Так вы хотите, чтобы я помог вам объясниться с мужем? С вашим мужем, — уточнил врач, выделив местоимение «вашим», отчего это и без того сомнительное предложение зазвучало полнейшей нелепицей.
— Да, это глупо, — согласилась женщина. — Но я надеялась, что, может быть, вы… Даже не знаю…
— В психотерапии нет понятия «глупо» или «не глупо». Но я не работаю с семейными парами. Вам — могу помочь. Разобраться, что вас гнетёт, зачем вам нужно докричаться именно до этого человека, вашего мужа, зачем вы стучитесь в закрытую дверь. Возможно, выход для вас в понимании, что дверей всегда больше, чем одна. И если закрыта эта, то за другой ждут… И вы, предполагаю, имели возможность в этом убедиться. Мне жалко, по-человечески жалко видеть, как красивая женщина разрушает себя. И скажу честно, и с профессиональной точки зрения, мне было бы очень интересно с вами поработать. А у меня, признаюсь, профессиональный интерес не всегда совпадает с человеческим. В вашем случае это так.
Доктор завершающе улыбнулся и произнес под трезвон из окна: «Ваши пятьдесят минут истекли. Буду очень рад видеть вас снова».
Пациентка пропутешествовала взглядом от девственных туфель к модно выбритому подбородку.
— Чем раньше начать лечение, тем лучше. А в вашем случае надо было вчера, — напомнил доктор.
— Да, конечно, я понимаю. Спасибо вам… — Она протянула деньги и вышла, осторожно прикрыв за собой дверь.
Мужчина в белом халате поднялся, кинул в мусор скомканные салфетки, приготовил новую пачку, потянулся, сцепив руки за спиной, походил по кабинету, задержался у окна. Его недавняя посетительница пересекала сквер. Он умел заронить в пациентах, особенно в женщинах, зерна зависимости, дающие хороший урожай. Но эта дама вряд ли вернется. И ему, как профессионалу, это было очевидно с самого начала. Ну что ж, стопроцентного результата не бывало даже у Христа.
До следующей клиентки оставалось пятнадцать минут. Он погладил себя по вольнолюбивому животику, прислушался к звону, напомнившему венчание и бывшую жену, о которой уже почти не думал. Они поженились в институте, мечтали спасать человечество. Устроились на три копейки, и высокие поначалу споры неожиданно скоро скатились к разборкам в духе времени: «муж обязан обеспечивать», «женщина хочет чувствовать плечо», «почему я должна готовить, я тоже работаю…» Начал выпивать. Развелись, но выяснения продолжались. «Ты мне не давала, поэтому я пил». — «Ты приходил пьяный, поэтому я не давала». Спился бы, если бы не встретил идеальную женщину. Захотелось доказать. Бросил пить, ушел в психотерапию. Женился. Состоялась и карьера, и семья. Всё идеально, включая секс. Это-то и пугает. Он только развязывает галстук, она уже стонет. Как проверить? Чужая душа — потёмки. Женская особенно. А он же профессионал и не пойдет к психотерапевтам с жалобой на то, что всё слишком хорошо. Но в идиллии жизни нет… Ловушка. Остается делать вид, что верит. Убивать сомнения, убивать время, убивать любовь…
— Можно? — Высокий, с легкой истеричностью голос раздался из-за открываемой двери.
— Да, конечно! — обернулся доктор, сделав внимательное лицо…
Церквушка продолжала глушить больничный сквер. Клёны, красные от усилия перешелестеть служебный «бум», тянулись пятипалыми ладонями к воротам, где звон терялся в шуме города.
Стараясь не ранить каблуками кленовые распятья на асфальте, женщина передумывала произошедшее. Зачем ей нужно докричаться именно до этого человека, ее мужа? Затем, что только до этого человека и нужно… Она и замуж-то вышла потому, что почувствовала чем-то необъяснимым в себе, шестнадцатилетней: это и есть любовь. Та, которую не отталкивают и не предают, иначе мир пойдет прахом. Затем, что он как взял её за руку в школе, так и не выпускает. У них даже сложился собственный язык тела: когда они идут вместе, он чуть обгоняет, держа руку ладонью вверх, она должна успеть вложить свою, он сжимает пальцы и притягивает к себе. И за столько лет не надоело…Он живет ради нее, а она просто не справляется с этой ношей. Так бы звучала их история любви в одном предложении. Из подробностей соткана жизнь. От того, как он ночами вставал к детям, до того, как после работы он разворачивается на пороге и бежит в магазин за шоколадкой, если ей вдруг захотелось. А противоречия говорят лишь о том, что их отношения живые, настоящие. И смех его от растерянности. Конечно, он переживает, просто боится выглядеть слабым. Мужчина, который любит, слишком уязвим… Они это обязательно преодолеют. Вместе. Любовь больше, чем секс, бесконечней слов о ней, пронзительней звона больничной церкви, смиренней опавшей листвы, отчаянней осеннего неба, дороже психотерапевтов, всех, вместе взятых и да, да, больше, чем секс. Если не получается докричаться, возможно, стоит замолчать? Тишина доходчивей звона…
Перед несостоявшейся пациенткой вздрогнул и начал медленно подниматься шлагбаум, вызывая устойчивые эротические ассоциации. Стальной пах стыдливо прикрывал кленовый лист, которому почти удалось сбежать за больничные ворота. «Что же возбуждающего в обычном шлагбауме? — наверняка сказал бы муж.
Но она уже почти научилась справляться с желаниями без посторонней помощи…
© Татьяна Сторожева
Чувакин Олег Анатольевич — автор рассказов, сказок, повестей, романов, эссе. Публиковался в журналах и альманахах: «Юность», «Литературная учёба», «Врата Сибири», «Полдень. XXI век» и других.
Номинант международного конкурса В. П. Крапивина (2006, Тюмень, диплом за книгу рассказов «Вторая премия»).
Лауреат конкурса «Литературная критика» (2009, Москва, первое место за статью «Талантам надо помогать»).
Победитель конкурса «Такая разная любовь» (2011, «Самиздат», первое место за рассказ «Чёрные снежинки, лиловые волосы»).
Лонг-листер конкурса «Книгуру» (2011, Москва, детская повесть «Котёнок с сиреневыми глазами»).
Призёр VII конкурса имени Короленко (2019, Санкт-Петербург, рассказ «Красный тоннель»).
По его эссе «Выбора нет» выпускники российских школ пишут сочинения о счастье.
Олег Чувакин. Прозаик. Редактор. Литературный обработчик. Вдохновитель
Садишься за письменный стол с намерением сочинять? Намерение похвальное! Писать книги — верная дорога к богатству и славе.
Не можешь заставить себя писать каждый день? Литературная совесть ест тебя поедом? Не огорчайся! Знай: есть пять способов решить мучительный вопрос.
Творческий метод писателя. От Чехова до Вудхауза, от Сименона до Саймака. Расскажите и вы о своём подходе!
Экономика рассказа. Как продать рассказ и кому? Сколько за это заплатят? Выгодно ли производить литературу?
Как узнать, имеет ли человек писательский талант? Есть ли точный ответ на этот вопрос? Да, есть.
Писать книги. Легко ли это? Сел за стол, открыл ноутбук, набарабанил сколько-то тысяч знаков — рассказ готов, опубликовать его! Так можно? Нет. Но все думают, что можно.
Как создать увлекательный сюжет? Как вывести в книге героя, которого непременно полюбит публика? Как написать захватывающую историю и искупаться в лучах славы?
Единственная причина, по которой тебе следует написать роман, — необходимость сказать что-то людям. Ты должен это сказать. Ты садишься за стол и пишешь.
Как становятся писателями? Никак. Ими рождаются. У вас нет ни слуха, ни гибкости пальцев? Оставьте в покое скрипку. Нет тяги к литературе и отсутствует «ген грамотности»? Сожгите свою писанину.
Полезные советы начинающим писателям. Как приучить себя к систематическому литературному труду и добиться красоты слога. Как перестать мучиться и начать творить.
Научиться писать свои истории несложно. Усаживаетесь в кресло, заносите пальчики над клавиатурой… Уже слышали такие советы? Над вами подшутили! Есть правила, без которых историю не написать.
Неверно заданный темп повествования приведёт к ямам в композиции, ломаному ритму и в итоге к полному авторскому провалу. Литературное произведение не состоится.
Очень любопытно! Как минимум) Забавно. Наблюдательно. Есть классные образы. Пока читала, несколько раз меняла своё мнение о читаемом. Но в общем и целом — понравилось. С наилучшими пожеланиями!
Мои впечатления от рассказа похожи на работу полицейской мигалки «нравится-не нравится-нравится» :)
Местами действительно забавно, кое-где даже смешно и трогательно.
А местами мне показалось грубовато.
Спасибо!
Простите, но мне показалось удивительно прямолинейно, совершенно не поняла, зачем вообще был раскрыт образ психоаналитика и рассказана его история. А насчет того, что попался идеально подходящий мужчина, но все равно «хочу мужа, как только дышит сзади» — вот как Станиславский буду восклицать, «не верю!» Мне было бы интересно почитать именно про эти переживания — как женщина, найдя свой идеал, увы, слишком поздно, находит силы с ним расстаться. Не двумя строками почитать, мне кажется, это была бы сильная, драматичная зарисовка.
А в шлагбауме вам действительно видится что-то сексуальное? 8-))
Думаю, поняла всё, кроме названия — почему именно «Психотест»?)
Что-то слабо представляю, каким образом этот психотерапевт «цепляет» клиенток для дальнейшей долгой работы с ними. Мне он показался «сухарем»).
В какой-то момент подумала, что он — и есть муж пациентки.
Читать было интересно!