Солнце, луна, лампа

Конь Пегас, крылья, полёт, море, небо

 

Текст участвует в конкурсе рассказов «История любви».

Об авторе: Даниил Штром, родился в Самаре, с 2003-го года живёт во Фрайбурге, Германия. Преподаёт русскую словесность. Сфера деятельности: театр, музыка.


 

Малыш проходил мимо, зажав в кулаке всадника.

Я стоял в дверях кабинета и видел свое отражение в большом зеркале в коридоре: потерянная шевелюра и усталый взгляд.

— Постой, — сказал я малышу, — подскажи-ка папе кое-что.

Малыш приблизился, не желая отвлечься от игры, но почувствовав, что к нему обращаются вполне серьезно.

— Представь историю любви. Никаких сказочек, реальность. Он и она. Но — нужно добавить фантастический элемент.

— Элемент?

Глазки-то вытаращил!

— Да! Что-нибудь, чего не бывает, из мира фантазий.

— А-а-а, — обрадовался малыш, — ну так пусть они улетят на Пегасе!

И, увидев мое удивление, он сказал тактично:

— Это конь с крыльями.

Я рассмеялся и поцеловал его в макушку. И пошел варить кофе.

День не заладился. То есть день-то был великолепен, и даже чересчур — и небо-то синее, и птицы-то орут, и кусты-то цветут, а солнце! Всякая тварь радуется. А я не радуюсь, тварь. Эх, если б это было так чудесно просто — исполниться радости, лишь вдохнув весеннего воздуха… Иногда, когда подвывает ветер или барабанит дождь, когда сидишь средь бела дня под лампою, сперва сунув голову в свитер, затем в текст, дело идет лучше. «Весной я болен…» Да бросьте, бросьте, Александр Сергеевич, все-таки она прекрасная. Она приходит — и все плохое расползается по своим темным щелям. И нам всем легче.

Моя любимая, она обожает весну. Она млеет от первого тепла, как кошечка на припеке. Любит касаться первых липких листочков, восторженно показывает их мне, будто это первая весна мироздания, и я должен тоже непременно их коснуться, потому что никто никогда их не касался: «Чувствуешь, какие?» Конечно, мне нетрудно их облапать, эти невинные листочки: для тебя.

Прости меня. Я знаю, что ты устала. Я знаю, что прячусь в от жизни в норе, в кабинете, в вымышленных страстях, которые меня так сладко пытают… А ты, живая, нежная, смиренная — ждешь. Ждешь, когда я, бледный и неприбранный, явлюсь в твой простой и ласковый мир, где варят кофе, где пахнет яблочным пирогом. Где бывают кофточки, наволочки и новые тарелки: «Тебе нравится?» — «Э-э… не знаю… да… ничего, симпатично». Ты не возражаешь, ты не обижаешься, ты долготерпишь. Ты как будто боишься обидеть меня бытом, ты словно чувствуешь вину за то, что быт в нашей жизни всё же существует. Ты ни о чем не просишь, но я что-то должен сделать для тебя, что-то невероятное, пока не поздно, пока одна из симпатичных тарелок не разлетелась вдребезги, грациозно взлетев в твоих руках вверх и — с решительной энергией — об пол. После чего ты уйдешь от меня навсегда. Я боюсь. Но, пока ты, устроившись на кушетке, как обычно, подобрав под себя ноги, бегло и нетерпеливо читаешь мои рукописи, а я читаю в твоих глазах жадность и удовольствие… я медлю… я эгоистично оттягиваю исполнение невероятного, я чувствую, что ты довольствуешься малым, но это малое для тебя — огромно… Здесь, в моем настоящем мире, ты — моя!.. Если б не малыш, я потерял бы счет времени и не знал бы, сколько уже весен ты моя. Я не помню, обещал ли я тебе невероятное, или тебе ничего не было от меня нужно… Прости меня.

Она вошла неслышно и обняла меня сзади, пока я стоял над кофейником. Прижалась к моей спине щекой, оплела меня руками, будто не хотела отпустить. Я взял ее руки и целовал. Потом развернулся и целовал ее лицо. Она сказала:

— Солнце.

Я все понял. Но я не хочу никуда идти. Я сегодня ничего не написал. И, хоть я не произнес ни слова, а только отвел взгляд куда-то в сторону, она иронично улыбнулась. Я стал целовать эту улыбку. Она ответила на поцелуй, затем ловко освободилась от объятий и, уходя, произнесла:

— Кофе готов.

— А ты хочешь? — беспомощно спросил я вслед, и уже знал, что услышу:

— Нет.

С кружкой черного кофе в руке я постоял в некотором размышлении у кабинета, потом вошёл и затворил за собой дверь. Спустил жалюзи, чтобы солнце не мешало, не лезло в экран компьютера. Искал что-то в своих рукописных заметках. Перебирал листы и листочки. Листочки. Глупые листочки, зачем нужно их трогать. Не счесть в мире вещей, которых не касался никто и никогда. Кофе был слишком крепким — вырвиглаз, как она говорит.

Проклятье, я никогда не увлекался «фэнтези».

Дверная ручка поползла вниз, сорвалась и встала на место. Еще раз. Дверь медленно приоткрылась. Осторожно, не открывая дверь нараспашку, словно боясь выпустить из комнаты что-то важное, в мой кабинет протиснулся малыш. В руках у него была большая нарядная книга; он подошел, сгрузил мне ее на колени и сразу раскрыл:

— Вот смотри, пап, тут есть всё. Драконы, русалки… Циклоп. Но вообще-то, циклопы жили на самом деле, в Африке нашли одноглазый череп, знаешь? Вампир. Ой, смотри, женщина с рогами — подойдет? Вот тролль… гномы… Ты можешь написать про обычного человека, который полюбил дочь короля, и тогда король пошлет его убивать дракона — так надо! Папа… а это — Пегас! Вот он!!!

— Малыш… ты… Ты мне очень помог. Как же ты…

У меня внутри все застонало от нежности.

— Пап, только ты всю книгу посмотри. Очень интересная!

— Спасибо, милый, спасибо.

Он так же аккуратно ушел сквозь небольшой дверной проем, оставив меня с увесистой книгой на коленях. Солнечный свет сочился через жалюзи, отчего комната была полосатой. С обложки на меня смотрел вампир с фиолетовой рожей. Клыки в крови. Я отшвырнул его вместе с товарищами по фантастическому цеху в сторону кушетки и повернулся к столу. Мне нужно было записать. Когда я не знаю, что именно, я беру лист и ручку.

Полосы перемещались по стене, сужаясь. Я слышал, как мои собирались гулять, как малыш искал ботинок. В тишине воздух казался густым. Полосы исчезли. Снаружи, там, где весна, кто-то засмеялся. Кто-то залаял. Листы мне отдавались. Я писал о чем-то прекрасном, о чем-то трепетном, забытом. Господи, как хорошо. Слава Тебе. Кажется, я плакал. Скоро они вернутся, мои ненаглядные. Я мечтал стиснуть их обоих. Провести с ними вечер. Ужинать втроем. И страстно не хотел их возвращения. Я любил их так, что пальцы мои тряслись. Что не смел выйти покурить, чтобы не растерять по дороге эту нежность. Что стало мне холодно и торжественно-страшно. Я выронил ручку, встал, распрямляя затекшую спину, перешел к кушетке и взял плед. Фантастические чудики пали на ковер с гулким стуком, освободив мне место…

Когда я проснулся, уже стемнело. Почувствовал, что ужасно голоден. Подхватив нетронутый кофе, я побрел на кухню. Что тут они ели… похоже, это оставили мне… Я жадно глотал ветчину и сыр. Когда хрустел огурцом, то вдруг показалось, что это… громко. Вообще, который час? На эту весьма странную вещь — часы — моя жена стала обращать внимание только при появлении малыша. Ребенку требовалось расписание — еще более странная в ее восприятии вещь. Когда малыш пошел в первый класс, часы завелись даже на кухне, и я смотрел на них рассеянно, перестав хрустеть. Я подумал, что пошел восьмой час, потом понял — без двадцати два, ночь.

Мне послышался этот звук? Он был похож на вздох или всхрап большого животного, и вслед за ним тишина стала такой бархатной и отчетливой, что, продолжая смотреть на часы, я услышал движение стрелки. И в этой тишине, совершенно внятно, снова раздался этот звук. Я пошел. Я пошел не так, как идет человек, движимый любопытством. Я пошел не как настоящий мужчина, схватив винтовку, чтобы защитить своих любимых. Я просто пошел навстречу, и сердце во мне умолкло, чтобы не мешать своим бешеным стуком. Пока я шел к двери, ведущей в сад, я не чувствовал ни любопытства, ни страха, мне было абсолютно ясно, что там, в саду — он, будто я давным-давно ждал его. Снаружи было холодно и звёздно. Я спустился с террасы по ступеням, залитым лунным светом. Он повернул ко мне свою белую, гладкую морду, и в полутьме блеснул его влажный глаз, блеснули влажные ноздри…

— Здравствуй, здравствуй, красавец мой, — бормотал я, гладя его упругую морду, — я здесь, я здесь…

Его круп отливал лунным серебром. Огромные крылья вздрагивали и роняли мерцающую пыль, которая медленно таяла в траве. Он всхрапывал и в нетерпении переступал стройными ногами.

— Так, так, мальчик, спокойно. Умница, красавец… Я сейчас вернусь. Я сейчас.

Я отступал спиной, не спуская глаз с этого восхитительного зрелища. Я не суетился. Я знал, что он будет ждать, что он мне послушен.

В спальне мягко горела лампа, оставленная, вероятно, на случай, если я надумаю прийти спать как человек. Мои спали обнявшись. Малыш перебрался из своей кровати к маме под бочок, занял, как всегда, мое место, которое пустовало, если я не возвращался из кабинета. Я разбудил их обоих, шепча им невероятные слова. Малыша я взял на руки.

До чуда оставалось несколько шагов. Они оба доверяли мне и ни о чем не спрашивали, потому что, когда наступает страшный или прекрасный момент, воцаряется молчание. Их покорность была похожа на стремление к спасению, как если бы я объявил им, что мы должны покинуть дом — землетрясение, или мы должны немедленно спуститься в подвал, поскольку объявлена воздушная тревога. Именно с такой же проворной покорностью мы выходили на террасу, когда кто-нибудь из нас торжествующе восклицал: «Радуга!» или: «Смотрите, какой закат!», и тогда никому не приходило в голову проигнорировать красоту…

 

Как в полдень, когда она, подойдя сзади, обвила меня руками, вся прижавшись к моей спине, — так и теперь слилась со мной, и я чувствовал, как дрожит ее голое тело под тонкой сорочкой, но не от холода. Холода больше не существовало. Он остался инеем на лунных ступенях террасы и выражался зримо лишь клубами пара возле морды всхрапывающего коня. Малыш сидел передо мной, вцепившись в роскошную гриву Пегаса. Я тронул поводья, и мой красавец, гибко отозвавшись всем телом, в два прыжка преодолел лужайку и взмыл в ночное небо, мощно выпростав белые крылья: взмах, другой, третий…

— Не смотрите вниз! — успел крикнуть я, прежде чем мне перехватило дух.

Но за сахарно-звёздной пудрой, которая сыпалась с крыльев Пегаса при каждом новом их взмахе, даже и оглянувшись, мы не увидели бы ни света лампы в окошке спальни, ни огней нашей земной окраины. Поэтому можно было просто закрыть глаза.

Когда рассеялось облако звёздной пыли, осталась только любовь.

 

© Даниил Штром

Полюбилось? Поделитесь с друзьями!

Вы прочли: «Солнце, луна, лампа»

Теперь послушайте, что говорят люди. Скажите и своё слово, коли желаете. Чем больше в мире точных слов, тем счастливее наше настоящее. То самое, в котором каждый миг рождается будущее.

Не видите формы комментариев? Значит, на этой странице Олег отключил форму.

61 отзыв

  1. Рассказ чудесный! Нет сюжета(я вообще-то люблю рассказы с историей), и герои весьма условно прописаны, но какое-же настроение создается! И столько любви! Спасибо!

    1. Здравствуйте! спасибо за отзыв! важно, что настроение у вас создалось и ощущение любви осталось :)

  2. Давно не читаю ради сюжета. Читаю ради упоения авторским словом, если посчастливится. Сегодня посчастливилось! Атмосферно.

  3. О-о-очень нежно! Прекрасный рассказ. Чудесные герои. Спасибо! Приятно было познакомится, Даниил!

  4. «— Представь историю любви. Никаких сказочек, реальность. Он и она. Но — нужно добавить фантастический элемент. »
    Только прочтя условия конкурса, я смог до конца оценить мастерство автора.
    Эти положения и параграфы правил, как нотная бумага для композитора, вдохновили его на полет фантазии в строгих рамках жанра. Вообще, мне показалось, в рассказе много музыки. Дебюсси-Рахманинов? И смелость так писать в наше циничное время, не боясь банальностей и бытовых деталей, (ведь в них наша жизнь), открыто и свободно. И какой финал… Как кульминация «музыкального момента».
    Пожалуй, «сфера деятельности: театр, музыка» многое объясняет.

    1. Спасибо за сравнение. Музыка вообще объясняет все, и без слов :) Думаю, воображение нарисовало вам Clair de Lune Дебюсси, это очевидно. А Рахманинов — мне кажется, ассоциативно не отсюда. Но — как хотите, Читатель!

  5. Со мной что-то сделали.
    Я плакала; я страдала и жила.
    Пробрало аж.
    Прекрасный неизвестный автор!
    Дай ещё твоего сладкого яду.

    1. Так и кипит в колбах. Разливаю по пробиркам. Спасибо, Глафира Эрнестовна! чудесно вас зовут, если даже это и выдумка :)

      1. Спасибо!
        Папу моего родители-выдумщики назвали романтично, в честь известного писателя. Ну а дальше пошло-поехало… папа с мамою недалеко от яблони упали!!!

  6. О, какой отличный рассказ! И про томления творчества, и про терпение близких к писателям, и про любовь, что испокон веков окрыляет Пегасов! Особенно приятно, что автор очень хочет написать рассказ на конкурс, и именно на этот конкурс, что делает нас всех тоже и сочувствующими, и соучастниками. И даже если и сам автор, как и мы, уже знали, чем все закончится, это не только не умаляет эффекта, а еще более сближает с прочитанным. В какой-то момент, это уже не просто текст-рассказ, это уже настоящее эмоциональное сопереживание. Автор убедил, и мы почувствовали. А не это ли главное в хорошей литературе? (конечно, есть и моменты беспроигрышные: Малыш, предлагающий помочь папе написать рассказ на конкурс, такое никого из присутсвующих тут не оставит равнодушными! Но это — жизнь! И Малыш у автора молодец!) Вы нас всех прокатили на своем Пегасе!
    СПАСИБО АВТОРУ!

    1. И как вы догадались, о Ксения прозорливая, что это — жизнь? Эпизоды с Малышом описаны как есть, без изменений. Наш вдохновитель господин Чувакин порадуется, узнав, что и тут «не обошлось без мистики» — идея про Пегаса принадлежала Малышу, а ведь он не читал наставлений конкурсантам! :)
      Спасибо за ваши эмоции и восклицательные знаки))

      1. Догадалась потому — что без фальши! Тут и гадать не пришлось. Ах, восклицательные знаки! Без них никуда. Люблю испанцев — у них сразу два — в начале перевернутый! Не было бы у них Маркеса без этих восклицательных.

    2. кстати, в правилах конкурса так и предложено: «участвуют тексты, написанные специально для конкурса и нигде ранее не публиковавшиеся»
      ;)

  7. Мне очень понравился рассказ! Я живо увидела и рассмотрела и понимающую семью, и волшебного Пегаса. Почувствовала вашу любовь, всех троих, друг к другу.
    Кстати, мне тоже сначала было невдомек, как включить в рассказ фантастический элемент и где его, этот элемент, искать! :)

          1. Стихи не пишу давно, а сборник однофамилицы даже интересно было бы полистать)

      1. На этом сайте у меня рассказ «Миндаль и вино», можете прочесть и покритиковать)!

        1. А я приглашаю вас обоих на мой конкурсный рассказ «Ящодхара надевает наряд своей юности»: приятного чаепития! Буду рада увидеть вас на своей «страничке»)))

          1. Постараюсь прочесть все конкурсные рассказы и написать отзывы. Понимаю, как это важно авторам! Особенно таким утонченным ранимым существам, которые тут, смотрю, собрались. Не дай Бог кого уязвить :)
            Уже критиковал «Весну» и «Каменный берег»

            1. Вовсе и нет! Ваша критика конструктивна. И метка. Ранить это не может, это только сближает. Мы читали вас, вы читали нас. :) Этот конкурс без такой критики и замечаний был бы не таким особенным. А тут, мне кажется, отличной кульминацией были бы какие-то посиделки со всеми участниками. Тут тепло.
              Ваш Пегас мне напомнил финал «Мастера и Маргариты». А помните заветную мечту Мастера: дом, сад, она, по вечерам застолья с хорошими друзьями. И так — до бесконечности. Эх, жаль, что организатор всего этого виртуального застолья хочет это дело бросить.

  8. Ух, какой хороший рассказ. Прямо очень. Трогательный. Заряженный. Желаю автору победы в конкурсе!

  9. Я должна это сделать ради справедливости: Вы талантливый человек и виртуозно владеете словом (причём лёгким). Но, выбравшись из-под завалов радужной сахарной пудры, которой Вы щедро запорошили всех обитательниц Олегова сайта (и меня), я всё-таки включила мозг (со мной такое происходит постоянно)) Забавно! Ваш рассказ похож на спор: будто Вы кому-то сказали, что напишете за несколько часов историю, от которой все читательницы будут писать кипятком. И действительно: Вы собрали все беспроигрышные для женского сердца романтические штампы — милого малыша, любимую, звёздного Пегаса. В общем, всю какую можно «любовную любовь». Даже меня поначалу обвели вокруг пальца)) Браво! Но если перечесть всё со спокойным сердцем: это просто набор «красивых» слов, скучная история ни о чём. И ни одного оригинального сравнения, образа: всё уже написано до Вас. Я Вами восхищаюсь!

    1. Ну наконец, интрига :)
      Долго же Вы выбирались из-под пудры и включали мозг, Инна. Но все же быстрее меня: я еще собираюсь с мыслями, чтобы засесть за отзыв к вашему Рассказу. Но Вы уже вспыхнули — хорошо, давайте гореть вместе! Я тоже очень эмоционален, и тоже Вами восхищаюсь.
      Все-таки нужно ответить честно.
      Ни с кем не спорил. Просто мне понравился сайт и захотелось присоединиться, не романтично, но факт.
      «Милый Малыш» влез в рассказ не с целью облапошить милых читательниц, отнюдь: это существующий человек из плоти и крови, никак не штамп, а очень творческий ребенок, который принес мне книгу и рассказывал про Пегаса, видя мое упадническое настроение. В тот день, а точнее ночь, мне очень хорошо работалось (над другим материалом), и я чувствовал — из-за него. И это был тот полет, о котором мы все мечтаем. Может, звучит пафосно. Но вслед за той ночью родился и этот рассказ, где Малыш стал важной фигурой, небезосновательно (не романтично, а вообще — практично, «что вижу, то пою»).
      Над рассказом я работал чуть больше недели. Маловато, но все ж за пару часов бы я не справился.
      Вот так я обводил женщин вокруг пальца, ПУФ! — и все под пудрой, и все стонут.

      А теперь я сообщу Вам страшную, откровенную вещь. Я выношу на публику только то, что сильно люблю. Иначе зачем нам ВСЕ ЭТО? И зачем Вы включаете «мозг» и «спокойное сердце», на что они Вам здесь?

      Продолжаем разговор )))

      1. Я слабая сердцем женская женщина) Я Вам безоговорочно верю. И мне тоже очень нравится этот сайт))) Но в Вашем малыше — столько малышей (Малыш Экзюпери, Малыш Лингрен…); и в обнимании голого тела под тонкой сорочкой — столько тел под тонкими сорочками,… Блин, ну хоть бы один господин литератор одел любимое тело в толстую сорочку!) Холодно же. Например, в Сибири. У меня вот за окном прямо сейчас мокрый снег хлопяьми во взрослую ладошку — не то что в Малышачью)

        1. ИННЕ КИМ

          Она летала, в неге утопая,
          Ей мнился сад, и чудный трепет мая,
          И взмах крыла у самого лица…
          Ей грезилась любовь, которой нет конца,
          Ей верилось, и плакалось, и пелось.
          Но лишь заря стыдливая зарделась,
          Она забылась сном… Наутро вдруг
          Ее оставил сладостный недуг.
          И, горько усмехнувшись сновиденью,
          Стыдясь и грез своих, и вдохновенья,
          Она вернулась в явь, комфорт, уют.
          Как волны темные реки бегут, бегут…
          Как жизни тень спешит, как ускользает…
          Как звезды поутру всё тают, тают…

          1. Нет, Вы не талантливый человек… Вы очень талантливый человек! И катастрофически мне нравитесь))) Играете? Развлекаетесь? А ведь все, кто прочёл Ваш рассказ — Вам поверили. Вы очаровательный человек. Не удивлюсь, если Вы женщина:) Обожаю Вас.

            1. Ну, почему бы мне не верить, о женщина капризная? Ничего кроме искренности Вы в моих работах не встретите. Я Вам стихи написал, и даже гораздо меньше чем за двадцать минут, а Вы считаете, я развлекаюсь. Да я просто так живу, невозможно банальными понятиями красоты, простыми линиями и внятными формами. Считайте меня скучным, а мой стиль — женским, ну да Бог с вами.
              Пошел Вам рецензию писать — и как теперь ее писать, после всего этого?
              Но я улыбаюсь, улыбаюсь.

              1. Я Вас обожаю, Вы лучший здесь. Но зачем передёргивать: Ваш стиль не женский и не скучный — просто он рассчитан для женщин. Все мы — Ваши)

            1. Милый, я Инна. Но неважно: голова-то вскружена) Удивительно всё-таки: как же вы друг друга так быстро находите?

              1. Инна, простите. Со слепу не заметил. А «милый» — это приятно.

        2. разумеется, под тонкой приятней,
          а МАЛЫШ и ПЛЮШЕВЫЙ МЕДВЕДЬ — это вечная тема!

    2. Инна, тут вы прошлись по очень интересной теме. Прочитала этот рассказ. Оставила комментарий (положительный и искренний), но самой, почему-то, захотелось написать подобный же, но только с инверсией — писатель не папа, а мама. Представляете себе это? Может быть очень смешным. Мама, в прокуренном кабинете, ищет сюжет, застряла, раздражена. Малыш заброшен, один в коридоре, с игрушечным всадником, голодный. «Любимый» в прозрачных трусах — никто им не занимается, и прозрачных трусов не оценивает. На улице бушует весна. Но мамаша с несмытой тушью в невыспавшихся глазах закрывает шторы (в монитор-то светит) и все ищет сюжет. Пахнет сигаретами. Стылым кофе. Малыш голоден. «Любимый» не готовит, ведет Малыша в Макдоналдс. «Мама сегодня творит, так что..».). Никто не рад. В общем, под конец Пегас приходит к соседке. К ней же, немного погодя, приходит и муж.
      Но, конечно, это только побочная реакция. Но… я очень не люблю делить литературу или рассказы на мужские и женские. Но сколько раз мне хотелось писать под мужским именем, чтобы быть воспринятой… немного по-свободней. Строго в литературном смысле. (Это относится только к русскоязычным попыткам, кстати).

      1. Ксения, у вас получился сценарий российского фильма. :-)
        И пусть в Германии гендерная принадлежность постановлением местного облреввоенсовета превратилась в ненужную условность (теперь и плохому танцору пожаловаться некуда) однако:
        «О милостивая государыня, о госпожа Сергей Солнцев, как легко угадать, что имя автора — псевдоним, что автор— не мужчина! Все Ваши фразы запахиваются налево.» (V. Nabokov, Berlin 1933) :-)

        1. P.S Втянулся в нелепую дискуссию. Даниил, повторюсь, очень смело писать так, в наше время, когда даже женщины, надежда наша, трепет наш не верят в малышей с игрушкой в кулачке и тонкие сорочки… Да здравствует банальность, повседневность, если в ней есть любовь.

          1. Почему не верят! Очень даже верят! :-) Я поверила. Но не смогла не пошутить при этом.

      2. Интересный комментарий, Ксения.
        Но вообще-то грустно, а не смешно. Такую маму все бы осудили :((

        1. Да, Ольга, в этом-то и ирония. Конечно же, шутки ради, я многое утрировала. Но, все-таки доля истины… : )

        2. Оля, герой просто мечтатель, а на самом деле как творит своих Пегасов в перерывах между стиркой и глажкой :)

      3. Вот точно как, а! Я тоже обо все изюму этом думала, но есть какое-то волшебство :)

Добавить комментарий для Городской Читатель Отменить ответ

Ваш email не публикуется. Желаете аватарку — разместите своё личико на Gravatar. Оно тотчас проявится здесь!

Отзывы премодерируются. Символом * помечены обязательные поля. Заполняя форму, вы соглашаетесь с тем, что владелец сайта узнает и сможет хранить ваши персональные данные: имя и электронный адрес, которые вы введёте, а также IP. Не согласны с политикой конфиденциальности «Счастья слова»? Не пишите сюда.

Чувакин Олег Анатольевич — автор рассказов, сказок, повестей, романов, эссе. Публиковался в журналах и альманахах: «Юность», «Литературная учёба», «Врата Сибири», «Полдень. XXI век» и других.

Номинант международного конкурса В. Крапивина (2006, Тюмень, диплом за книгу рассказов «Вторая премия»).

Лауреат конкурса «Литературная критика» (2009, Москва, первое место за статью «Талантам надо помогать»).

Победитель конкурса «Такая разная любовь» (2011, «Самиздат», первое место за рассказ «Чёрные снежинки, лиловые волосы»).

Лонг-листер конкурса «Книгуру» (2011, Москва, детская повесть «Котёнок с сиреневыми глазами»).

Призёр VII конкурса имени Короленко (2019, Санкт-Петербург, рассказ «Красный тоннель»).

Организатор литературных конкурсов на сайтах «Счастье слова» и «Люди и жизнь».

По его эссе «Выбора нет» выпускники российских школ пишут сочинения о счастье.

Олег Чувакин рекомендует начинающим писателям

Вы пишете романы и рассказы, но выходит незнамо что. Показываете друзьям — они хвалят, но вы понимаете: вам лгут.

Как распознать в себе писателя? Как понять, стоит ли мучить себя за письменным столом? Почему одни авторы творят жизнь, а другие словно полено строгают?

Вопрос этот формулируют по-разному, но суть его неизменна.

У Олега Чувакина есть ответ. Прочтите его книгу. Она бесплатна. Не надо подписываться на какие-то каналы, группы и курсы. Ничего не надо — только прочитать.

Сборник эссе «Мотив для писателя» Олег создавал три года. Двадцать эссе сами собою сложились в книгу, посвящённую единственной теме. Теме писательского пути. Пути своего — и чужого.

Коснитесь обложки.

— Олег, тут так много всего! Скажите коротко: что самое главное?

— Самое главное на главной странице.