Текст прислан на конкурс «Художественное слово» 20.04.2017 г.
Об авторе. Полина Володина.
Город
Когда тебя не стало, мир чокнулся. Шеф-повар, заведовавший некогда кухней погоды, взял отпуск и свалил куда подальше, а может, и вообще уволился. Ты не представляешь, какие болваны его подчиненные! Припорошили апрель сахарной пудрой снега, будто пончик. В июле ветра пели песни на все лады. Хоть в петлю лезь! Ни слуха, ни голоса. Ей-богу. Видать, понабирали всяких прохвостов-сквозняков, завывающих в переходах, и пытаются из них оперных певцов вырастить.
В октябре безрукий шеф решил удивить нас супом. Да только переборщил с водой. Так переборщил, что все дома стояли в ней по колено. А люди и вовсе не высовывались. Пришлось написать, куда следует, чтобы исправили.
С тех пор как тебя не стало, я каждую ночь обманываюсь пуховой мягкостью подушки. И признаться, это самое сладкое, что может быть: в полусне чувствовать тебя рядом. Пока еще не начал в полной мере понимать происходящее, покорно вестись на провокации расшатанного рассудка, угадывая твои очертания в незамысловатой постельной принадлежности.
Иногда я прихожу на берег озера и долго брожу по кромке воды, где соприкасаются твердое и жидкое, где я теряю все пространственно-временные ориентиры. Сидя на той скамейке, где ты некогда ждала меня, теперь я жду, только не знаю чего.
Сочиняя первое письмо к тебе, я не рассчитывал на успех. Да что там, я даже не мог представить, что ты мне ответишь. Кто бы мог подумать, что на тот свет доставляют корреспонденцию? Я был потрясен, увидев во сне лист бумаги, на котором одно за другим возникали слова, складывались в предложения, текли ручьями талых ледников, струились, пенились, складываясь в послание, которое я помню наизусть. И через тридцать лет буду помнить. И через сто. Смотря на лихие силуэты букв твоего столь знакомого и столь не похожего ни на что другое почерка, я слышал твой шелковый голос и закутывался в него, как султан закутывается в свой халат, смущенный напором юного августовского ветра, но восхищенный нежностью материи.
И тогда я решил непременно построить для тебя город, в котором можно будет встречаться, наплевав на все катаклизмы и перипетии. Город, возведенный из слов, моя дорогая.
Первым делом я возвожу замок, затем причудливые кованые решетки обрамляют окна, прокладываю неприлично прямой проспект от замка до берега озера (его ещё предстоит создать), от главного проспекта ветвями расползаются улицы, каждой из которых я даю название. Только подумай, улица первого поцелуя на прощание, переулок разбитой из-за глупой ссоры чашки, проезд смелых надежд…
Я приготовил тебе завтраки, чтобы каждое утро новый: осенью тыквенные пироги и свежие ароматные яблоки, зимой — блинчики с малиновым конфитюром, который заботливо приготовила твоя бабушка, весной — сырники и букеты из цветов, которые шаг за шагом завоевывают город, а летом… Летом сладкое вино из одуванчиков, приправленное легкой ноткой тоски по прошлому, которое так дорого для тебя. Я наполнил твой мир удивительными зверями и фантастическими растениями, чтобы ты не чувствовала себя одиноко в своей золотой клетке. Черный кот Гермес с немного собачьими повадками, приносящий каждое утро газету, где печатают только хорошие новости. Розы, меняющие цвет в зависимости от твоего настроения. Цикады, играющие твою любимую музыку.
Кроме тебя в этом городе будут жить писатели и поэты, физики и философы, художники, музыканты, фермеры, простые работяги, если захочешь. По вечерам ты сможешь пригласить любого из них на чашечку ароматного чая, выращиваемого на собственной чайной плантации в горах, которые я разместил неподалеку.
Я строю все это из слов самозабвенно с утра до ночи. Сначала кирпичики выходили неказистые, скучные, приходилось перестраивать. Рушить кривобокий домишко и начинать заново. И так по несколько раз. Хоть волком вой. Потом из моих набирающих уверенность фраз постепенно стали вырисовываться балюстрады, арки, витражи. Мне даже удалось выстроить изящную башню. Самую настоящую. Для самой настоящей принцессы.
Осталось немного подождать и город будет готов. Ты пройдешь по его улицам, вдохнешь запах акаций, предусмотрительно высаженных на обочине дороги, взглянешь с балкона на силуэты гор, беседуя с Эйнштейном о погоде и прочих глупостях. Еще немного и я смогу взять тебя за руку, почувствовать запах твоей кожи, прикоснуться к волосам. Как только я дострою свой город.
© Полина Володина, 2017
Один отзыв
Очень грустная и очень лирическая история. Правда, я ее могла и не дочитать до конца. И вот почему. Скажите, может ли человек, написавший вот такие витиеватые фразы:
«покорно вестись на провокации расшатанного рассудка, угадывая твои очертания в незамысловатой постельной принадлежности»;
«текли ручьями талых ледников, струились, пенились, складываясь в послание, которое я помню наизусть» выражаться просторечными словами, да еще с приниженной лексической окраской? Я думаю, что нет. Поэтому первые несколько слов, о которые споткнулась и разбила лоб, были такие: «мир чокнулся», а я «свалил». И тогда я отложила рассказ в сторону, а вернулась к нему уже позже.
Прежде чем потерять ум, надо его иметь. А что такое ум? Способность человека логически мыслить, понимать что-то. Понятно, что «мир чокнулся» — это не в прямом смысле. Но я даже и не об этом – об отсутствии стилистической выдержанности текста. Было бы здорово, если бы автор описал это сумасшедшее (но, на мой взгляд, не чокнутое!) состояние мира, а не констатировал факты. Да, это труднее. Попробуйте признаться в любви, ни разу не произнеся слова «любовь» в любых его проявлениях! Так и здесь.
Поработайте над такими фразами:
«закутывался в него, как султан закутывается»;
«Я приготовил тебе завтраки, чтобы каждое утро новый»;
«И так по несколько раз» — и так по нескольку раз.
А в целом – вперед и с песней! Пусть немного грустной…
Удачи в конкурсе!