Кто ты: говорун или писатель? Выбери одно! Поставь галочку! Век стандартизации разносит людей по шаблонам, сгоняет в стаи социологических типов, оберегает от разнообразия трудной истины.
Смерть истины случается каждое мгновение. Отказаться от поиска истины означает удалиться от неё, сбежать от неё — и покончить с ней. Подменить её информационным шумом, перекричать её, заглушить.
Истина далека. Познание истины есть труд длиною в жизнь.
Смерть истины. Далеко от Сократа
Недавно мне довелось прочитать на экране один вопрос.
Я не стал на него отвечать в том месте, где увидел его. Ибо не желал ни отдавать время спорам, ни становиться объектом классификации.
Тот, кто задавал вопрос, искал, должно быть, шаблонов, на которые удобно было бы разнести условных говорунов и условных молчунов. Вопрошающий стремился простым путём вывести обобщённый социологический и заодно психологический тип и затем применить его к сообществам литераторов.
Ничего у него, конечно, не вышло.
Чего я боюсь больше всего на свете
Вопрос был вот каким. Я пересказываю его, не цитирую.
Вы привыкли в жизни говорить или писать? Оратор вы или писатель? Вы предпочитаете говорить перед людьми или молчать и выражать мысли письменно? Что для вас проще: рассказать вслух о том, чем хотите поделиться, или написать?
Шаблонного ответа нет и быть не может. Такой я или сякой? Я то такой, то сякой, то два в одном, то сам себя не узнаю.
Проще или сложнее? То так, то эдак, то парой беру.
Стремление ко всякому упрощению, к стандарту, к типизации уводит от истины и приводит к шаблону. К той штуке, возле которой думать уже не требуется.
Вот этого я боюсь больше всего на свете.
Здесь смерть истины.
Человек астрономического типа. Звёздный свет мысли
Есть люди, которых я только слушаю. Эти люди — проводники. Каждый такой человек открывает дорогу к звёздам. Люди этого большого типа, астрономического типа редки. Всякий раз, когда я вижу такого человека или только думаю о нём, я испытываю желание ему в пояс поклониться.
Кому показать рассказ или роман? Писателю! Проверьте свой литературный талант. Закажите детальный разбор рукописи или её фрагмента.
Есть люди, с которыми я веду диалоги. Это искатели истины, люди сократического типа. Это не живые люди. Они — живые души. Они поселились в книгах.
Есть люди, возле которых я превращаюсь в молчуна. Их не слушаю и сам не говорю. Этим людям лучше бы смотреть телевизор.
В компании, большой ли, малой ли, ждущей от меня слов, я могу говорить. Долго и хорошо. Коротко и плохо тоже могу. Заранее не скажешь, как оно выйдет. Нет одинаковых слушателей, одинаковых аудиторий. Одна аудитория — толпа; другая дробится на личности.
Устной мысли я предпочитаю письменную: вычищенную, отшлифованную, уточнённую, выверенную. С правками, новыми правками и опять правками. Существуют ли чистовики? Я пишу и правлю тексты с прошлого века, однако на сей вопрос ответа не имею.
Письменное своё слово я ставлю выше устного. Я ведь не оратор; я прозаик.
Истина не рождается в споре. Истина не выбирается
Мне и в голову не пришло бы выбирать между тем долгим огнём, с которым я писал, к примеру, рассказ «Прикосновение» или рассказ «Страх», и какой-нибудь моментальной речью, одной из тех, которые я произносил перед аудиторией: профессорской, студенческой, библиотечной, школьной или компанейской, застольной.
Нельзя и представить, чтобы я покусился на подобное сравнение и подобный выбор между одним и другим. Начни я одно и другое сравнивать, начни я выбирать, я тем самым сказал бы: я не писатель.
