Меня попросили письменно порассуждать на тему писательства: как автор через своё литературное занятие открывает социальное окно, общается с миром. Как его язык (прозаический в моём случае) становится языком общения с читателями.
Это было трудное задание, скажу я вам. Я пошёл в лес, и там думал над ним, собирая опята и маслята. Штука в том, что я не считаю писательство средством общения с окружающим миром. Всё наоборот: занятие литературой, как, скажем, и музыкой или живописью, — это путь к одиночеству, способ замкнуться, закрыть окно. Да и многие другие профессии требуют одиночества. Инженер, архитектор, учёный — всем им нужны и покой, и одиночество, и возможность поработать головой в тишине.
Писательство — это не способ особого языкового общения с определённым читателем или, если брать шире, с целым миром. Продумывая сюжет или создавая описание, автор вовсе не разговаривает с читателем или иным посторонним собеседником. Автор занят своими героями, с которыми сливается, и склонен не к диалогу, а к монологу. Он настолько погружён в судьбу героя, в его несчастья, в его достижения и даже в его погоду, что, закончив очередную главу и собравшись на улицу, может надеть пальто вместо футболки. Какой уж тут читатель! О нём и мысли нет. Бальзак за разговорами думал о том, за кого бы выдать замуж несуществующую Евгению Гранде, а не о госте и уж тем более не о читателе.
Коснитесь карандашика: он живой! Олег Чувакин выправит, обработает, допишет ваши рассказы, сказки, повести, романы; робкие наброски превратит в совершенный текст. 29 лет практики (с 1994). Олег разберёт ваши ошибки и недочёты, даст полезные советы и научит им следовать. Поднять слабый черновик до подлинно литературного уровня? Будет сделано!
Писательство — не способ общения, но способ самореализации, применения литературных способностей, ежели таковые имеются, и эксплуатация воображения. Чехов никогда не создавал планов своих рассказов, они рождались из подсознания, из пережитого, и из нескольких записных книжек. Вудхауз писал планы к своим коротким романам, но они представляли лишь наброски. Подробные планы, обрисовывающие сюжет от начала до конца, нужны производителям бульварного чтива; Чехову и Вудхаузу они лишь ограничили бы, стянули проволокой фантазию. Основа таланта беллетриста — в воображении; без него настоящего автора художественной литературы нет. Именно воображение морозит летом автора вслед за его героем и погружает в июльский зной в январе.
Людям, прочитавшим роман или рассказ, линии сюжета и поступки персонажей зачастую видятся не так, как автору. Писатель часто изумляется, читая отзывы или слушая то, что говорят о его сочинениях. Я несколько раз спрашивал у иных авторов: «Нешто ты вложил туда то, о чём толкует тот критик?» Ответ был один: «Нет».
Это потому, что воображение присуще и читателю. Автор пишет одно, читатели часто видят другое (либо пытаются увидеть). Это калейдоскоп, в котором набор стёклышек всё тот же, а узоры складываются разные. Люди, особенно учителя литературы, литературоведы, критики (сказывается долгая привычка к литературному чтению и анализу), очень часто «обнаруживают» в рассказе или стихотворении то, чего автор туда не вкладывал. «Я думаю, автор хотел сказать нам…» — рассуждают и даже спорят до хрипоты, а то и до жестокой драки, любители литературы. Полноте, ничего такого автор вам не хотел сказать и не сказал. Воображение — палка о двух концах, и второй конец у читателя. Читатель, имеющий богатое воображение, способен увидеть в тексте больше автора; читатель с бедным воображением будет склонен к буквальному, прямому восприятию. Точки зрения этих читателей на произведение могут быть противоположны!
Случается, что один человек с трудом понимает другого человека или вовсе его не понимает. Так и с писателями. Они такие же люди, как все. Их понимают или не понимают, или понимают неправильно. Чехов сомневался, что его хоть кто-нибудь поймёт. И был прав, потому как писателя скорее всего поймёт близкий к нему писатель (был всё же у Чехова младший друг Бунин), так же, как, например, гитариста в техническом отношении поймёт исключительно гитарист.
Писательство есть самореализация, выпуск наружу кишок таланта, плюс самовыражение: художник пишет картину, композитор сочиняет сонату, а писатель работает над повестью. И в картине, в сонате и повести будет непременно узнаваем автор — по стилю, гармоническим ходам, философии и прочему, что составляет его талант. В итоге воображение застывает в завершённом творческом продукте, фиксируется в законченной художественной форме.
И зритель, слушатель и читатель никакого участия в этом действе вплоть до его финала не принимают. Их роль — наслаждение готовым продуктом. И горе тому автору, который не дал своей публике восторга!
© Олег Чувакин, 20 сентября 2016
Чувакин Олег Анатольевич — автор рассказов, сказок, повестей, романов, эссе. Публиковался в журналах и альманахах: «Юность», «Литературная учёба», «Врата Сибири», «Полдень. XXI век» и других.
Номинант международного конкурса В. П. Крапивина (2006, Тюмень, диплом за книгу рассказов «Вторая премия»).
Лауреат конкурса «Литературная критика» (2009, Москва, первое место за статью «Талантам надо помогать»).
Победитель конкурса «Такая разная любовь» (2011, «Самиздат», первое место за рассказ «Чёрные снежинки, лиловые волосы»).
Лонг-листер конкурса «Книгуру» (2011, Москва, детская повесть «Котёнок с сиреневыми глазами»).
Призёр VII конкурса имени Короленко (2019, Санкт-Петербург, рассказ «Красный тоннель»).
По его эссе «Выбора нет» выпускники российских школ пишут сочинения о счастье.
Олег Чувакин. Прозаик. Редактор. Литературный обработчик. Вдохновитель
Садишься за письменный стол с намерением сочинять? Намерение похвальное! Писать книги — верная дорога к богатству и славе.
Не можешь заставить себя писать каждый день? Литературная совесть ест тебя поедом? Не огорчайся! Знай: есть пять способов решить мучительный вопрос.
Творческий метод писателя. От Чехова до Вудхауза, от Сименона до Саймака. Расскажите и вы о своём подходе!
Экономика рассказа. Как продать рассказ и кому? Сколько за это заплатят? Выгодно ли производить литературу?
Как узнать, имеет ли человек писательский талант? Есть ли точный ответ на этот вопрос? Да, есть.
Писать книги. Легко ли это? Сел за стол, открыл ноутбук, набарабанил сколько-то тысяч знаков — рассказ готов, опубликовать его! Так можно? Нет. Но все думают, что можно.
Как создать увлекательный сюжет? Как вывести в книге героя, которого непременно полюбит публика? Как написать захватывающую историю и искупаться в лучах славы?
Единственная причина, по которой тебе следует написать роман, — необходимость сказать что-то людям. Ты должен это сказать. Ты садишься за стол и пишешь.
Как становятся писателями? Никак. Ими рождаются. У вас нет ни слуха, ни гибкости пальцев? Оставьте в покое скрипку. Нет тяги к литературе и отсутствует «ген грамотности»? Сожгите свою писанину.
Полезные советы начинающим писателям. Как приучить себя к систематическому литературному труду и добиться красоты слога. Как перестать мучиться и начать творить.
Научиться писать свои истории несложно. Усаживаетесь в кресло, заносите пальчики над клавиатурой… Уже слышали такие советы? Над вами подшутили! Есть правила, без которых историю не написать.
Неверно заданный темп повествования приведёт к ямам в композиции, ломаному ритму и в итоге к полному авторскому провалу. Литературное произведение не состоится.
Любое литературное произведение, в первую очередь это право на самореализацию автора…
Как же я люблю Ваши рассказы и эссе, Олег! Я абсолютно с Вами согласна, что литература никого ничему не учит!!! Она просто заставляет тебя покопаться в собственной душе, мыслях, чувствах. А практика литературной критики разжевать и разъяснить позицию автора за самого автора мне всегда казалась несколько абсурдной. Спасибо большое, Олег! Ждём ещё разных интересностей от Вас!
Вам спасибо, друг мой Марина! Интересности обещаю!
Эссе по просьбе читательницы и отзыв на него:
Критика — десятая Муза.
Гюстав Флобер
Я бы назвал критику творчеством внутри творчества.
Оскар Уайльд Критика — это система истин, купленная ценою системы ошибок и умолчаний. Кароль Ижиковский
Критики — это люди, потерпевшие неудачу в литературе и искусстве.
Б. Дизраэли
Самое забавное, что я тоже критик. :) Вот этот мой опус занял первое место на конкурсе литкритики в Москве, 2009 г.: https://olegchuvakin.ru/prolog.html
Марина Зеленцова, Занятие критиков — следить за поэтом, но следить за критиками — не занятие для поэта.
Уильям Гэзлитт
Виктор Астафьев: «После читинского семинара шли мы целой бригадой по далекому-далекому городку Красный Чикой, что находится почти на границе Монголии. Повстречался нам шишкарь, — ну, это человек, который кедровые орехи добывает, — остановился и спрашивает: “Это правда, что вы писатели?” Правда, говорим, и стали представляться шишкарю. Когда дело дошло до Николая Николаевича Яновского, шишкарь, будто тигра узрев, воскликнул: “Критик?!” — и, сурово оглядев с ног до головы милейшего, застенчиво улыбающегося Николая Николаевича, спросил у нас строго-деловито: “Так что же вы его не бьете?!”» И далее, сравнивая «писательскую братию» с этим «простодушным шишкарем», В. Астафьев говорит: «Пока “служит” критик, раздает в качестве официанта “сладкое” — ничего, терпимо. Но стоит ему “покритиковать”, да еще писателя маститого, тут и писатели, и свои же братья критики навалятся на него, да еще неучем выставят. Благородства бы, благородства побольше бы в отношении друг к другу, да и всей нашей литературе вообще» (reading-hall.ru/publication.php?id=14120).
… есть шикарная цитата о критиках — но увы, принадлежит она товарищу, цитировать которого во всеуслышание не принято. Смысл в том, что каждый критик должен быть готов занять место критикуемого им и сделать так же, если не лучше…
Дорогие читатели! Подписаться на страничку автора можно здесь: https://www.facebook.com/ochuvakin/
Олег, спасибо. Согласна с вами. Терпеть не могла в школе уроки литературы.
Да, всё так! И ещё, не понимаю порой авторов, которые напишут главу, выкладывают и спрашивают у читателей: «Что здесь стоит добавить? или, может быть, убрать?» или даже «Стоит ли продолжать?» Это какое-то кокетство. Творчество вещь интимная.
Это иногда делают с целью найти бета-ридеров или самодеятельных редакторов. Вообще же, Юрий Казаков однажды в письме признался, что раньше вот показывал рукописи кому-то, а теперь не показывает… Сам я думаю, что показывать рукопись можно и нужно специалисту — скажем, врачу или юристу, чтобы не промахнуться в деталях. Чехов вон про бильярд у знатока спрашивал… А выкладывать главы, то есть фрагменты, дабы кто-то подправил до советов надавал — либо признак дилетантизма, либо попытка привлечь к своей персоне внимание. Одно дело — выложить целиком роман (один текст), иное дело — кусочками (50 или 100 текстов). «Что здесь стоит добавить?» — это уж неприкрытое желание двоечника: эй, кто-нибудь, напиши за меня…
Короче говоря, я напишу. Дайте только денег. :)
Браво!