Юрий Окорин. Перо

Рукопись, книга, писатель, перо, чернильница, иллюстрация

 

Текст прислан на конкурс «Художественное слово» 03.04.2017 г.

Об авторе. Юрий Окорин.

 


 

Перо

 

Денис пожал плечами и продолжал:

− Ты извини, но так всё сложилось. Нужно отъехать на пару деньков. Родители жены призывают.

− Так, может, я уеду? — неуверенно спросил Макар. — Чего я буду без хозяев один здесь дома?

− Ну, во-первых, это я сам тебя пригласил. Во-вторых, по-моему, у тебя были свои писательские планы. Так ведь?

− Так-то так… Планов у меня всегда хоть отбавляй. Вот решимости не хватает у меня. Настрой куда-то исчезает.

− Слушай, мне кажется, что настрой у тебя здесь будет что надо.

− Ты знаешь, что это за дом-то?

− Ну, твоя дача…, − протянул Макар.

− Ну, это-то понятно. А ещё здесь жил мой прапрадед, по-моему. Сам даже не знаю, сколько раз он мне «пра». А он был знаменитый человек. Писатель.

− Постой, постой, − Макар перестал уже понимать что-то от обилия слов. — А как его была фамилия?

− Он писал под псевдонимом Александра Ницкого. Не слышал?

− Не, не слышал…

− Престраннейший был человек. Писал исключительно по ночам…, − затараторил Денис и неожиданно захохотал. — Но, представь себе, никакого отношения к вампирам не имеет…

− Да, я и не думал вовсе… − пожал плечами Макар.

− Нет, к нему муза, что ли, прилетала по ночам, и вот он, в парах вдохновения писал. Представь себе!

− А чего тут такого! Я иногда тоже ночью писал… стихи, правда…

− Ну, так, ты должен тогда понять…

− А чего он писал?

− Исторические всякие вещи. Но почему-то современники его не очень ценили…

− И что же им не нравилось?

— Говорили, что — неправда.

− А он что-то говорил в ответ?

− Говорил. Говорил, что он как писатель не должен ограничиваться просто пересказом исторических событий, а художественно, пусть даже с небольшим вымыслом излагать. Ну, то есть творчески.

− Хм, интересный подход. А у Вас остались его книги? Они ведь издавались? Или, на худой конец, рукописи?

− Книг его, по-моему, не осталось. Ну, можешь, поковыряться на полках… Может, найдётся одна-две… А на чердаке есть небольшой сундучок. Там должны быть ещё рукописи. Должны быть… Если сильно интересно, можешь повозиться… − торопливо стал говорить Денис.

− Ну, чего, я буду хозяйничать без Вас… Я лучше поеду…, − неуверенно продолжал возражать Макар.

− Ну, чего ты, прямо как не родной…. Погоди-ка…, я тебе одну вещь покажу…, − пробормотал Денис и вдруг, стремительно сняв ботинки, бросился к какому-то старинному шкафу.

Он извлёк из одного отделений длинную коробочку с встроенной чернильницей и лежавшей в углублении пером. Денис подошёл к столу, из-за которого уже вставал Макар, и положил перед ним реликвию:

− Разве не интересно? Ну, может, на тебя вдохновение накатит? А?

− Да ты же знаешь, какой из меня писатель…. Зря я, наверное, из бюро ушёл. Не вышел из меня толковый писатель…

− Ну, это ты зря…, − настаивал Денис. — Среди всех моих знакомых лаконичнее тебя уж точно никто не пишет. Да и, потом, чего ты сразу руки-то опускаешь? Каждый писатель через творческий кризис проходит…

− Давай, я лучше у себя дома, с кризисом этим поборюсь? А потом, как разберёшься с делами, я и приеду… Не ко времени, видно, я приехал…

− Что значит «не ко времени»?! — разволновался Денис. — Так ведь я тебя сам пригласил! И сам я виноват, что у меня так сложилось!

− Так я и не осуждаю…

− Я тебя очень прошу дождаться меня. Мне очень нужно с тобой посоветоваться по одному вопросу. Очень! Договорились? Дождёшься?

− Ну ладно…, − обречённо вздохнул Макар. — Дождусь. Езжай спокойно.

− Вот и ладненько…, − обрадовался Денис и так же быстро обулся, как до этого и разулся. — Я побежал…

И он быстро сбежал по ступенькам.

А Макар подошёл к порогу дома и проводил его взглядом. Он наблюдал, как Денис юркнул в машину, которая вскоре заурчала и тронулась. За стеклом автомобиля его друг махал ему рукой.

 

 

* * *

 

Макар долго не мог найти себе место в этой избе. То он устраивался на кровати, то вставал и чеканил шаги по комнате. Иногда останавливался перед окном и смотрел куда-то вдаль.

В конце концов, он сел за стол и посмотрел на экран своего мобильного телефона, где отобразились его планы — список произведений, которые хотел написать (даже с кратким содержанием). Но приступить к хотя бы одному из них у него не получалось. Макар достал ноутбук, включил его и открыл редактор. Мыслей всё равно не было. Руки словно сопротивлялись и не хотели начинать работу. Ту работу, о которой он мечтал.

Макар поужинал чаем и бутербродом с сыром. «Тьфу, − выругался он про себя. — Тоже мне писатель… Я даже на такой ужин не заработал…. И главное — ничего же не лезет в голову…».

Он понял, что ничего определённого у него всё равно не выйдет и разделся, решив лечь в кровать. Но на душе было неспокойно, и он снова сел за стол и стал пальцами ощупывать старинный письменный прибор, который Денис вытащил из шкафа. «Как странно… Какой-то неведомый мне Ницкий мучился с этими чернильницами и перьями, а всё-таки не только нарабатывал материал, но даже, по словам Дениса, что-то ещё фантазировал на эту тему. Талант? Вряд ли. По крайней мере, Денис его таковым не считает. А я, его потомок, имею кучу планов, а не могу и двух слов связать. Хотя тоже считаю себя писателем», − мелькнула мысль.

Вот он нащупал под пальцами какую-то гравировку и посмотрел на текст: «А. Ницкому от его почитательницы». «М-да, − подумал Макар, − анонимная почитательница… Денис говорил, вдохновение накатит… Как же, накатит! Мой творческий кризис явно затянулся. Идеи есть, начать не могу…».

И он растянулся на кровати и стал смотреть в потолок: «Так и пройдут эти два дня, глазом моргнуть не успею…». Незаметно для себя, убаюканный грустными мыслями, Макар уснул.

Но глубокой ночью он неожиданно подскочил, словно его кто-то уколол иглой. Словно под гипнозом, даже ещё не открыв полностью глаза, Макар плюхнулся на стул перед столом. Его рука, словно он здесь знал все места в доме, вынул из ящиков стола стопку листов бумаги, подсвечник с вставленными свечками и спички. Через пять минут Свечи уже горели, а листы бумаги лежали перед ним.

Руки ему, казалось, не подчинялись. Они привычно придвинули письменный прибор давно умершего писателя и достали перо. Макар обмакнул его в чернила и вывел на листе: «А. Ницкий. 1844.»

Некоторое время он сидел оцепеневший, а потом стал быстро и яростно макать перо в чернильницу и выводить строчку за строчкой. Такой скорости создания произведения у него ещё никогда не было. «Это что? — мелькнуло у Макара в голове. — Это так выглядит вдохновение?».

Он продолжал писать и писать не останавливаясь…

Проснулся Макар уже ближе к обеду. Как он потом сообразил, заснул на столе, положив голову на скрещённые руки. Перед ним лежала исписанная стопка бумаг. Макар стал её перебирать, припоминая происходившее ночью. Ему удалось за ночь написать объёмную рукопись. Он заглянул в чернильницу: она была полна. «Как такое может быть? — бормотал про себя Макар. — Я же писал всю ночь без перерыва! Прямо сказка какая-то!».

Ещё раз взглянул на первый лист и удивился: К фамилии автора была добавлена запятая, после которой упомянут он, Макар: «Бред какой-то!».

И он стал читать. Читал с интересом, словно изучал какой-то документ. Очнулся он уже под вечер, когда перевернул последнюю страницу.

Макар с трудом перевёл дух. В рукописи, озаглавленной автором «1844», речь шла о сосланных в Сибирь декабристах. Героев было двое — прапорщик Нежинского конно-егерского полка Фёдор Фёдорович Вадковский и генерал-интендант Алексей Петрович Юшневский. Второй был старше первого на полтора десятка лет, между ними была такая возрастная пропасть, которая только усиливалась со временем ссылки. В начале книги описывались такие их противоречия, что, казалось, что они никогда не то, что сблизиться, но даже просто не станут понимать друг друга.

Но прошло время, которое сильно изменило их, и они очень сдружились. Так, что не представляли дальнейшую жизнь друг без друга. Юшневский был убеждён, что при его почти 60-летнем возрасте он имеет все шансы уйти в мир иной первым. На этой почве у них и произошла большая ссора. Они долго не разговаривали друг с другом, словно не было у них многолетней дружбы.

Но судьба распорядилась иначе: сломленный болезнью, Вадковский умирает 8 января 1844 года раньше своего старшего друга. Но Юшневский, прибывший на похороны товарища в село Оёк Иркутской губернии, неожиданно умирает от сердечного приступа. Умирая, он произносит странную фразу «Мне хорошо…». Его друзья сочли необходимым выбить эти слова на надгробии Юшневского. Так закончилась история этой странной дружбы совершенно разных людей.

«Господи, — подумал Макар, — какая странная история… И что мне с не делать?». Только уже дома он понял, что содержимое рукописи тронуло его.

 

 

* * *

 

Когда Макар рассказал происшедшее с ним вернувшемуся Денису, тот только и смог выдохнуть:

— Фантастика…, — а потом внимательно посмотрел на товарища:

— Но тебя что-то смущает?

— Есть кое-что… Я, пожалуй, оставлю рукопись у Вас…

— Нет! — неожиданно отрезал Денис. — Она по праву принадлежит тебе.

— Ты, что меня не слушал? Писал твой незабвенный Ницкий, а не я.

— Но фамилия твоя же на рукописи!

— Как соавтора!

— Вот и оставайся им! И потом — если же Ницкий тебе всё продиктовал, то, наверное, он хотел, чтобы дал жизнь этой книге. Именно ты!

— Ты понимаешь, что говоришь?

— Понимаю. И именно поэтому хочу отдать тебе то, чем ты писал…, — и Денис протянул другу старинный письменный прибор.

— Нет, я возьму только перо, — и Макар взял перьевую ручку. — На память.

— А чернила?

— Не надо…, — махнул рукой Макар. Он не мог признаться Денису, что он их боялся. — Я пойду.

Денис протянул папку с рукописью. Макар, тяжело вздохнув, взял её, и они пожали друг другу руки на прощание. Денис ничего не стал говорить товарищу на прощание, понимая, что на его даче тот провёл плодотворные, но тяжёлые дни и ночи.

Макар медленно спустился с крыльца и побрёл по дорожке. Денис провожал его взглядом.

Хозяин дачи умолчал, что с некоторых пор в этой избе творилось что-то странное, почему, собственно, они пригласили местную бабку Марфу для изгнания духов. Та сообщила, что дом теперь чист, но теперь, кажется, кое-что всё-таки осталось…

Немного сгорбленная фигура Макара ещё была видна за изгородью. Но Денис не стал его останавливать.

 

© Юрий Окорин, 2017

Полюбилось? Поделитесь с друзьями!

Вы прочли: «Юрий Окорин. Перо»

Теперь послушайте, что говорят люди. Скажите и своё слово, коли желаете. Чем больше в мире точных слов, тем счастливее наше настоящее. То самое, в котором каждый миг рождается будущее.

Не видите формы комментариев? Значит, на этой странице Олег отключил форму.

7 отзывов

  1. Немного смутило в конце упоминание бабки Марфы и изгнание духов. Получается, этот друг подлянку Денису устроил? Сбагрил на него своего духа-деда? Концовка показалась какой-то смазанной и скомканной. Как будто автор писал-писал, а потом понял, что пора закругляться и быстренько все свернул. А задумка понравилась.

    1. Да нет. Дело не в этом. Я мог бы свернуть и раньше, т.к. раза 3 передумывал и переписывал сюжет — что-то выбросил, что-то добавил. Просто я подвёл черту обоснования — откуда появился дух Ницкого. С другой стороны, почему этот дух должен быть один, ведь обычно (как кольца на срезе дерева) должны оставить след в доме все живущие и неживущие. Отсюда следует, что остальные духи должны были куда-то деваться. Так появилась бабка Марфа (и здесь у меня было несколько вариантов, но пока остановился на этом). А Денис не устраивал подлянку другу, он даже не знал о духе Ницкого, но благодаря Макару это обнаружил. И для него это был тоже шок. Правда, не такой, какой испытал сам Макар.

      1. Обычно, если речь идет о духе или приведении, то чаще говорят об одном/двух и их изгоняют всяческими способами. Из рассказа и так было понятно, когда Ницкий писал по ночам, то уже ожидалось, что и Дениса ждет подобное. А то, что друг знал заранее о странностях в доме было ясно ему, исходя из текста: «Хозяин дачи умолчал, что с некоторых пор в этой избе творилось что-то странное, почему, собственно, они пригласили местную бабку Марфу для изгнания духов». Значит, он уже до встречи с Денисом подозревал что-то. Да и крючки в начале текста, показывающие как странно вел себя друг, желая во что бы то ни стало оставить друга одного у себя дома и быстрее самому оттуда смыться:
        «− Престраннейший был человек. Писал исключительно по ночам…, − затараторил Денис и неожиданно захохотал. — Но, представь себе, никакого отношения к вампирам не имеет…» С чего он заговорил о вампирах, когда писательство по ночам — не такая уж редкость?
        торопливо стал говорить Денис.
        Еще звоночки о странном поведении друга:
        * Если сильно интересно, можешь повозиться… − торопливо стал говорить Денис.
        * …пробормотал Денис и вдруг, стремительно сняв ботинки, бросился к какому-то старинному шкафу.
        * − Что значит «не ко времени»?! — разволновался Денис.
        Идея хорошая, но, на мой взгляд, не до конца осуществленная. Возможно, знаков не хватило.

        1. Вообще говоря, когда я писал, я не хотел, чтобы сюжет был строго определён в определённых рамках. Чтобы была возможность читателю строить догадки или говорить о своих предположениях.
          1. О духах. Денис оставляет своего друга в своём доме намеренно или просто так сложились обстоятельства (Денис ссылается на важный разговор, который должен произойти). А разве так не могло произойти? Кстати, однажды я так остался на даче у одного приятеля, но, правда,ждал его там не два дня, а до вечера. Тогда просто так сложилось. Денис не предполагал, что кто-то из духов остался, но с помощью Макара он пришёл к такой догадке: «…но теперь, кажется, кое-что всё-таки осталось…»
          2. О ночной работе. По моему опыту и биографиям писателям редко бывает, чтобы кто-то из них работал исключительно по ночам. Для тех, для кого писательская работа — это ежедневный труд, они обычно планируют свою активность с раннего утра и до вечера. Как своеобразный режим дня. Сам я очень редко пишу по ночам — это бывает раз в несколько лет. А так, как и все люди, по ночам сплю. А пытался пошутить Денис, говоря о вампирах, сославшись на ночную работу писателя, в силу наших обывательских штампов — т.е. что эти силы восстают по ночам.
          3. Были планы, когда Макар находит рукописи писателя на чердаке и что при этом происходит. Но в рамках ограничений конкурса я, действительно от этого отказался. Возможно, это будет уже совсем другая история.

          Хотел выразить свою искреннюю признательность Вам, Гаянэ, что вдумчиво анализировали текст. и то,что увидели те связки, которые я там оставил. Очень приятно. Спасибо.

          1. Юрий, Вы меня даже смутили немного своей признательностью. ))) Просто писала так, как хотела бы, чтобы писали мне, разбирая мой текст. Рада, что Вам приятно )) Всегда пожалуйста.

Добавить комментарий для Юрий Отменить ответ

Ваш email не публикуется. Желаете аватарку — разместите своё личико на Gravatar. Оно тотчас проявится здесь!

Отзывы премодерируются. Символом * помечены обязательные поля. Заполняя форму, вы соглашаетесь с тем, что владелец сайта узнает и сможет хранить ваши персональные данные: имя и электронный адрес, которые вы введёте, а также IP. Не согласны с политикой конфиденциальности «Счастья слова»? Не пишите сюда.

Чувакин Олег Анатольевич — автор рассказов, сказок, повестей, романов, эссе. Публиковался в журналах и альманахах: «Юность», «Литературная учёба», «Врата Сибири», «Полдень. XXI век» и других.

Номинант международного конкурса В. Крапивина (2006, Тюмень, диплом за книгу рассказов «Вторая премия»).

Лауреат конкурса «Литературная критика» (2009, Москва, первое место за статью «Талантам надо помогать»).

Победитель конкурса «Такая разная любовь» (2011, «Самиздат», первое место за рассказ «Чёрные снежинки, лиловые волосы»).

Лонг-листер конкурса «Книгуру» (2011, Москва, детская повесть «Котёнок с сиреневыми глазами»).

Призёр VII конкурса имени Короленко (2019, Санкт-Петербург, рассказ «Красный тоннель»).

Организатор литературных конкурсов на сайтах «Счастье слова» и «Люди и жизнь».

По его эссе «Выбора нет» выпускники российских школ пишут сочинения о счастье.

Олег Чувакин рекомендует начинающим писателям

Вы пишете романы и рассказы, но выходит незнамо что. Показываете друзьям — они хвалят, но вы понимаете: вам лгут.

Как распознать в себе писателя? Как понять, стоит ли мучить себя за письменным столом? Почему одни авторы творят жизнь, а другие словно полено строгают?

Вопрос этот формулируют по-разному, но суть его неизменна.

У Олега Чувакина есть ответ. Прочтите его книгу. Она бесплатна. Не надо подписываться на какие-то каналы, группы и курсы. Ничего не надо — только прочитать.

Сборник эссе «Мотив для писателя» Олег создавал три года. Двадцать эссе сами собою сложились в книгу, посвящённую единственной теме. Теме писательского пути. Пути своего — и чужого.

Коснитесь обложки.

— Олег, тут так много всего! Скажите коротко: что самое главное?

— Самое главное на главной странице.