Текст участвует в конкурсе рассказов «История любви».
Об авторе: Земляная Дарья, 19 лет, студент-дизайнер ГрГУ им. Я. Купалы, 2 курс, живёт в Беларуси, г. Гродно.
У нее были не рыжие волосы. Не яркие зеленые глаза, как он любил, не привлекающая внимание фигура. Но какой-то она была… особенной. Веселой что ли… Он так до конца и не понял. Просто как увидел ее, со своей странной улыбкой ворчащую на рассыпавшиеся карандаши, сразу понял — что-то у них будет. Необязательно всеобъемлющее и великое. Просто что-то.
«Привет?» «Привет…» В тот момент он был готов строить любые планы, но… сколько ему было тогда? Пятнадцать? Шестнадцать? В то время ни за что нельзя было угадать, во что вырастет это знакомство.
А оно выросло. Развернулось со всей своей силой и засияло в полную мощь, хотя точно не так, как построили его в тот первый миг наивные детские мечты. Он грезил — а кто бы не стал? — о прекрасных отношениях и немного странной для мальчишки романтике. А вышла дружба. Настоящая. Крепкая. Истинная. Да такая, что, если макнуть друг друга в ведерко с мороженным на месте не хочется — не удался, считай день. Мирный.
Она всегда смеялась. Вот даже сейчас, своим милым видом словно давая ему пинка, чтобы шел наконец к своей молодой жене, что уже давно ждет его в соседнем кафе, смеялась. Всегда. Он уже давно стал важным мужчиной, но она все равно пинала его этим своим неизменным смехом. Она, поставившая всю свою жизнь на мечту. А в перерывах между ее достижением работающая где попадется.
— Мне все еще жизненно необходимы мои два кофе.
Смеется. Потуже затягивает тонкий хвостик русых волос, подмигивает обычными карими глазами — и смеется. Никогда ему не нравились такие люди. Вот никогда, но было в ней что-то… Что-то, заставившее однажды маленького мальчишку несмело подойти к улыбчивой девчонке и заговорить. Определяя свою судьбу на многие годы.
— Прошу.
Глаза сверкают, говоря невидимой улыбкой: «И только попробуй уйти вот так!». А он и не хотел бы уходить. Будь ему двадцать, будь у него время, будь у него свобода… «Будь, будь…» Ничего бы он не сделал все равно — слишком уж хорошо он себя знал. Не сделал тогда, в тот день, когда она с неизменной улыбкой сказала о своей мечте, не сделает и сейчас. Особенно сейчас, когда нет за душой больше ничего, кроме приличной суммы денег да успешного бизнеса. Нет свободы.
— Благодарю.
«Надеюсь, ты туда не плюнула!»
— Не за что.
«Сварено специально для тебя из яда сотен твоих завистников!»
Он хочет сказать это вслух, вот только давно уже не было у них такого, чтобы при людях он велся на ее уловки. А ей, казалось, было все равно. Смеялась только, подергивая плечами. Она всегда так делала, когда ей было весело — он знал. Знал и чувствовал, что самому становится смешно, что нет уже сил сдерживаться.
Но решимости сделать то, о чем мечталось полжизни, не было. Наверное, нехорошо было хотеть взрослеть тогда. В день, когда она поклялась оживить самого лучшего в мире персонажа, а он пообещал загрызть ее в ближайшем ресторане, если она станет дешевым рекламным аниматором в безызвестном захолустье. Нет, это обещание все еще ждало своего часа, он помнил. Но еще в тот же день он, отсмеявшись, поклялся вырасти богатым и не заботящимся о деньгах, способным помочь ей в исполнении этой мечты. А она вдруг перестала хохотать и в повисшей тишине просто сказала: «Нет». Тогда он, наверное, и захотел поскорее вырасти. Зря. Зря…
— Приходи ко мне сегодня.
Он все же не решался уйти. Она смеялась глазами, гоня его прочь, за столиком в кафе напротив скучала жена. Рыжая. Зеленоглазая. Стройная. А он не мог. Раз за разом поворачивая в руке стаканчик с кофе, стоял на месте и прожигал глазами бледно-коричневую ее. Смеющуюся ее. И внутри что-то сжималось, напоминая о том самом, давно забытом, но всегда живущем внутри. «Будет у них это что-то». Рано или поздно… будет.
— Не могу: работа.
Смеется. Еще немного — и начнет подмигивать, приплясывая на месте. Такие зажигалки, как она, держатся вечность, притягивая к себе другие огни. Только вот он горел тогда. Поднимая те рассыпанные карандаши, с хохотом уминая за обе щеки последний кусок ее пиццы, стирая нарисованные ею на его лице усы, с проклятиями на порывы юности мчась под проливным дождем вместе с ней — он горел. А сейчас…
— О… Ясно.
…видимо начал гаснуть.
— Ну… до свидания?
— До свидания.
«Бросай все вниз, как те карандаши, и я брошу все еще ниже!! Давай вместе исполним твою мечту! Мою! Нашу!!»
Звякнул колокольчик за закрывающейся дверью. Тем же колокольчиком тихонько пролетел по пустому помещению ее смех — а он был уверен, что она засмеется. Так же, как и всегда. Так же, как и тогда…
— Послушай… Как думаешь… было бы странно… если бы я в тебя…
В тот день он сразу пожалел, что завел эту тему. Ее смех, немного непривычный, глухой смех звучал тогда, наверное, еще минуту. А затем она склонила голову набок и сказала лишь одно:
— Не надо.
И улыбнулась. Странно так, непривычно, не так, как улыбается всегда. И он понял. Понял, стер, забыл и выкинул из памяти, лишь бы только не видеть больше никогда эту улыбку, не слышать такой смех.
Вот только таким смехом она теперь его провожала, каждый раз оставляя где-то внутри неприятное чувство, будто щебня насыпали, щедро так придавив сверху ногой. А улыбка…
— Ты снова задержался…
Жена по-матерински провела рукой по его голове. Он и выбрал ее из-за этого. Рыжую, зеленоглазую, стройную — выбрал потому, что она оказалась единственной, кто был способен принять его странную дружбу. И неполную, словно уже давно побитую на маленькие кусочки любовь. Выбрал — и только потом осознал, что вот он, идеал. Который уже никому не нужен.
— Прости, виноват.
— Ничего…
Вздохнула. Опустила плечи еще ниже, словно стараясь ссутулиться. Не быть такой идеальной для человека, которому все равно. А может, просто. Не быть.
— Знаешь… странная она… твоя любовь.
Вздохнула — и вдруг улыбнулась. Он впервые увидел ее улыбку после сказанных слов. Грустную, смирившуюся, но улыбку. Наверное, поэтому и ответил на слова. Впрочем, да. Только поэтому.
— Я люблю тебя.
Ответил — и улыбнулся в ответ. Странно так, непривычно, не так, как улыбается всегда.
А еще почему-то захотелось смеяться.
— Идем.
Жена слабо выдохнула через сомкнутые губы. Поправила сумку на плече, опуская его еще ниже. И ушла вперед, не оборачиваясь.
Он решил поступить так же. Только подержал немного в руках помятые стаканчики и медленно поставил их на пустой столик, оставляя волны кофе внутри бессмысленно биться о непроницаемые стенки. Поставил — и ушел за ней. Шаг в шаг, вздох во вздох. Он уходил вперед, глядя на колышущиеся от ветра ее рыжие локоны, и думал. Много думал. Ни о чем.
«Интересно… пойдет ли ей русый?..»
Вместе с колокольчиками тихо-тихо смеялся ветер…
© Дарья Земляная
Чувакин Олег Анатольевич — автор рассказов, сказок, повестей, романов, эссе. Публиковался в журналах и альманахах: «Юность», «Литературная учёба», «Врата Сибири», «Полдень. XXI век» и других.
Номинант международного конкурса В. П. Крапивина (2006, Тюмень, диплом за книгу рассказов «Вторая премия»).
Лауреат конкурса «Литературная критика» (2009, Москва, первое место за статью «Талантам надо помогать»).
Победитель конкурса «Такая разная любовь» (2011, «Самиздат», первое место за рассказ «Чёрные снежинки, лиловые волосы»).
Лонг-листер конкурса «Книгуру» (2011, Москва, детская повесть «Котёнок с сиреневыми глазами»).
Призёр VII конкурса имени Короленко (2019, Санкт-Петербург, рассказ «Красный тоннель»).
По его эссе «Выбора нет» выпускники российских школ пишут сочинения о счастье.
Олег Чувакин. Прозаик. Редактор. Литературный обработчик. Вдохновитель
Садишься за письменный стол с намерением сочинять? Намерение похвальное! Писать книги — верная дорога к богатству и славе.
Не можешь заставить себя писать каждый день? Литературная совесть ест тебя поедом? Не огорчайся! Знай: есть пять способов решить мучительный вопрос.
Творческий метод писателя. От Чехова до Вудхауза, от Сименона до Саймака. Расскажите и вы о своём подходе!
Экономика рассказа. Как продать рассказ и кому? Сколько за это заплатят? Выгодно ли производить литературу?
Как узнать, имеет ли человек писательский талант? Есть ли точный ответ на этот вопрос? Да, есть.
Писать книги. Легко ли это? Сел за стол, открыл ноутбук, набарабанил сколько-то тысяч знаков — рассказ готов, опубликовать его! Так можно? Нет. Но все думают, что можно.
Как создать увлекательный сюжет? Как вывести в книге героя, которого непременно полюбит публика? Как написать захватывающую историю и искупаться в лучах славы?
Единственная причина, по которой тебе следует написать роман, — необходимость сказать что-то людям. Ты должен это сказать. Ты садишься за стол и пишешь.
Как становятся писателями? Никак. Ими рождаются. У вас нет ни слуха, ни гибкости пальцев? Оставьте в покое скрипку. Нет тяги к литературе и отсутствует «ген грамотности»? Сожгите свою писанину.
Полезные советы начинающим писателям. Как приучить себя к систематическому литературному труду и добиться красоты слога. Как перестать мучиться и начать творить.
Научиться писать свои истории несложно. Усаживаетесь в кресло, заносите пальчики над клавиатурой… Уже слышали такие советы? Над вами подшутили! Есть правила, без которых историю не написать.
Неверно заданный темп повествования приведёт к ямам в композиции, ломаному ритму и в итоге к полному авторскому провалу. Литературное произведение не состоится.
Дарья, какая же Вы умница: очень тонко, умно, талантливо!
Удивительно насыщенный эмоциями рассказ! Недосказанности придают ему ту палитру чувств, которая заставляет читателя вместе с героем перебирать вновь и вновь прошлое, пытаясь вникнуть, понять, представить… А что было бы, если бы…
С одной стороны — вечная недосягаемость, опутанная воспоминаниями и несбывшимися мечтами. С другой — мудрая полулюбовь-полудружба верной и надежной жены. А всё вместе — Жизнь. Во всем её многообразии, непредсказуемости и… грусти.
Замечательный сюжет и прекрасно написанный рассказ: уверенно, легко, выразительным языком.
Спасибо!