Телефон — полезное и одновременно надоедливое изобретение. Иногда он кажется незаменимым, а иногда его хочется разбить о стену.
Бывает, люди ошибаются номером. Случается, кто-то названивает нарочно. Внезапно твой номер становится комбинацией, ожившей под пальцами психа, любителя поиграть в кнопки-цифры. Испытывают твои нервы на прочность рекламные агенты, социологи, банковские менеджеры, «дистрибьюторы», предлагающие «эксклюзивный продукт», пьяный сосед в пятницу или трезвый директор в субботу.
Но бывает и другое.
Коснитесь карандашика: он живой! Олег Чувакин выправит, обработает, допишет ваши рассказы, сказки, повести, романы; робкие наброски превратит в совершенный текст. 29 лет практики (с 1994). Олег разберёт ваши ошибки, промахи и недочёты, даст полезные советы и научит им следовать. Поднять слабый черновик до подлинно литературного уровня? Будет сделано!
Бывает единственный раз в жизни. Не знаю, было ли оно у вас. У меня было.
Своё «было» я записал.
В минувшее воскресенье мой сотовый телефон зазвонил так, как звонить не умел. Звонил он настырно, трескуче, как советский аппарат с диском.
Сжимая в ладони мобильный аппарат и не решаясь ответить, я вглядывался в экран. «Рай, второй уровень». Абонента с подобным именем-адресом в телефонную книжку я не вносил. Как-то не доводилось заводить знакомых в раю. Шучу, пусть без смеха. В рай, а заодно в ад я никогда не верил.
Чёрный корпус телефона вспыхнул разноцветными огоньками. Их свет проникал сквозь ладонь. Будто зажглась новогодняя гирлянда из лампочек на тринадцать с половиной вольт, голых, с крашеным стеклом. Такую гирлянду я помню из своего детства. Помню, как с другом Славкой надеваю её на ёлку. Лампочек много, и расположить их нам надо так, чтобы проводки охватили ветки плавно, ярус за ярусом, а вилка дотянулась до розетки.
Славка-то и звонил.
Скажете: что в том удивительного? Ну выспросил друг детства номер, ну позвонил. Остальное, строка на экране и лампочки, померещилось, фантазия включилась. Возникла безобидная галлюцинация. Накатил приступ ностальгии — нынче у психологов это целая отрасль их неуловимой науки.
Может, и выспросил номер. Но у кого? Где на том свете раздают телефонные номера?
Двадцать лет нет со мною Славки. Покинул он мир сей в конце девяностых. Короткая печальная судьба. Мне уж полсотни стукнуло, голова поседела, плешью яко молью проедена, а его помню молодым, со свежей улыбкой.
Слышал я Славу так, будто он рядом стоял, присутствовал в комнате. Никаких помех, никаких искажений голоса. Сигнал не пропадал, а ведь в этой железобетонной новостройке на краю города ловил мой телефон худо.
Голос в динамике говорил тот же, из прошлого. Безошибочно узнаваемый. Молодой. Вернее, юный. Не из девяностых, уже чуть осевший, прокуренный, а из восьмидесятых. Из шестнадцати-семнадцати лет. Из той поры, когда мы со Славой были особенно дружны, неразлучно дружны. Ну словно он вошёл в телефонную будку, бросил в щель автомата двухкопеечную монету и позвонил в будущее!
Нет. Не совершалось путешествие во времени, не налаживалась связь через эпохи.
Звонил абонент из настоящего. Вопросительным наречием являлось не «когда», а «откуда».
— Олег, — сказал он. Повторил: — Олег. — И произнёс фразу, которой мы часто обменивались в отрочестве. Она служила нам чем-то вроде пароля. — Ты прочитал строчку на экране. Вот… Оттуда и звоню. Времени у нас немного. На твоё удивление и неверие его точно не хватит. Понимаю: принять на веру звонок трудно. Но я ведь никогда тебя не разыгрывал. Даже на первое апреля. Чувства юмора недоставало. Я всё больше в меланхолии практиковался…
— Факт! — вырвалось у меня. Но я всё ещё боялся назвать друга по имени. Назовёшь — а в динамике расхохочутся.
— Здравствуй, Олег, — сказал он.
Я собрался с духом.
— Здравствуй, Слава.
Ответив, я подумал: как он там здравствует? Как это вообще происходит — кто протянул линию связи оттуда? И где это?
Я уцепился за строчку на экране как за спасительную соломинку.
— Послушай, что означает «второй уровень»?
— О, их немало. Я сейчас на втором. Почти два десятка земных лет до него добирался. Первый уровень — для вновь прибывших. Для подготовишек. Зубрёжка. В основном языки планеты Земля. Наиболее распространённые. И курс фактической истории. Не такой, какая расписана в земных учебниках. В раю свои историки из числа старых ангелов. Их летописи ничего не выдумывают, событий не приукрашивают, лиц не облагораживают. Наконец, литература. Вся, без изъятий. Включая неопубликованные, сожжённые и вообще утраченные рукописи. Я только наверху и понял, насколько увлекает ученье. Внизу, ты знаешь, я учился без рвения. И в школе, и в университете. Скучно. Формально. Сравнения с небесными методами и возможностями та учёба не выдерживает. Главное отличие: наверху никто не приспосабливается и не врёт. Лгать здесь не получается. Мысли абсолютно прозрачны. Поначалу это неудобно, затем привыкаешь и осваиваешься с новой степенью доверия. Многим привыкание и новое образование даются трудно. Такие надолго застревают в подготовишках, на первом уровне. Я встречал учеников, отсидевших за партами по веку. Это похоже на земные классы, но с существенным отличием. В СССР лодырей и двоечников тянули, а тут приспособленцев среди учеников и среди учителей нет. Зато есть вечность. Сиди в одном классе хоть тысячу лет, хоть миллион.
— Значит, тебя надо поздравить с переходом на следующую ступень? Поздравляю!
— Спасибо.
Я прямо-таки увидел его улыбку. Не широкую улыбку мальчишки у новогодней ёлки, а сдержанную июньскую улыбку выпускника, сдавшего экзамены. Увидел радость юноши, окончившего десять классов. Молодого человека, перед которым распахивала двери взрослая жизнь.
— На втором уровне, — сказал он, — вечным открывается подлинное настоящее, открываются кой-какие возможности. Дозволяется присутствовать. Незримо, безгласно. Не вторгаясь. Подглядывание?.. Ну что ты, совсем не то. И измеряется не так. Иная степень открытости и доверия.
— Слава, ты сказал: времени немного. Почему?
Коснитесь рожицы: она живая! Научитесь править свои рассказы у редактора. Обучение только на ваших текстах. Никаких теоретических лекций и курсов. Чистая практика. Уроки правки с пояснениями, указаниями и образцами. Олег Чувакин подскажет, как развить ваши задумки. Он зарядит сюжетные ружья, а вы пальнёте!
— Звонок — одна из новых возможностей. Только вот нет у меня разрешения ею пользоваться. Это прерогатива высоких и высших ангелов, старших и главных. Ротный наш, к примеру, мог бы набрать нужный номер…
В телефоне повисла пауза, как будто абонент оглянулся, проверил: не подслушивает ли кто. Не представляю, как там оборачивался Слава, но я почувствовал его тревогу очень ясно.
— Короче говоря, — продолжал знакомый голос в трубке, — я звоню тебе, скажем так, неофициально.
«Я бы тоже похулиганил», — мелькнуло у меня.
И я как бы увидел его кивок.
— Был шанс, и я его не упустил. Шанс очень редкий. Единственный.
Я подумал: «И он позвонил кому? Мне».
Потом ещё подумал: «Наверняка он прочёл мою мысль».
— Прочёл, — сказал Слава. — И ты этому рад.
Теперь кивнул я, и он, конечно же, мой кивок уловил. Ну не телефонная же это связь, в самом деле!
— Можешь говорить?
— Пока да.
— Как ты там? И где ты?
— Я в порядке. Но скучаю. По всем, кто внизу… Где я, объяснить не берусь. Это физика третьего уровня.
— Что ждёт тебя на третьем уровне? И выше?
— Попробую рассказать вкратце. Вечные третьего уровня наблюдают не только настоящее, но и прошлое, перемещаясь по эпохам, по слоям лет, по датам запросто, как горожане перемещаются между автобусными остановками. Четвёртый уровень открывает для присутствия будущее. Зрелые уровни, начиная с пятого, расширяют границы наблюдений до космоса. Постепенно наблюдатели подбираются к звёздам, выбираются за пределы Млечного Пути, приближаются к чужим для землян галактикам. Изучают инопланетные языки, культуру, историю, заглядывают в неведомую науку. На высочайших уровнях открываются тайны мироздания. Лучшие ученики, впитавшие знания всех уровней, переходят в категорию младших ангелов и приступают к педагогической деятельности. Ты уже догадался: у ангелов своя иерархия. От младших до главных. Они тоже не прекращают учиться. Знание во Вселенной беспрерывно меняется и умножается.
— Кто же самый главный?
— На моём уровне поднимать Большую тему не принято. Тысяч сто лет спустя что-нибудь узнаю. Торопиться в раю тоже не принято. Что такое сто тысяч лет посреди Вселенной, друг мой? Миг, пылинка!
Он помолчал, а потом сказал:
— Ты хочешь спросить, но не спрашиваешь.
— Говорили и в газете писали, что ты сам тогда… Ушёл. Покончил с собой, — выговорил я. — Ссоры с женой, водка…
— Неправда. Нашлись те, кто подстроил, инсценировал самоубийство. По вспыхнувшему ли спонтанно, из злобы желанию мести? По выношенному ли плану, с заказчиком и исполнителями? Не знаю. Доберусь до третьего уровня и поприсутствую при этом. Понаблюдаю за той холодной осенней ночью. Поворошу прошлое. Разложу по полочкам. Занятия личной историей у нас поощряются. Многие жители третьего уровня пишут автобиографии. Излюбленное здесь хобби. Автобиографические книги — самое популярное в раю чтение. Правда жизни. Представь: ни капли лжи, беспримесная правда. И так — о любом человеке из любой эпохи.
— Выходит, рай — бесконечная система образования, наматывающая круг за кругом? Спираль растущая?
И представилась мне ёлочка новогодняя с витками гирлянды. Ярус за ярусом.
— Выходит.
— Каков же ад?
Слава посмеялся с грустинкой.
— Вот когда застрянешь на первом уровне, тогда и узнаешь, что такое ад. Персональный. Или когда ангелы пропишут тебе взыскание, переведут на нижний уровень и повелят выучить дополнительно пять-десять языков. До свободного говорения без акцента. Экзамены без шпаргалок, без подсказок и взяток. Олег, — сказал он, и голос его будто током пронизало, — я предчувствую кое-что. Ротный вот-вот вознамерится приблизиться. Ротный — прозвище старшего нашего ангела. Кладу трубку, друг мой. Не пытайся перезвонить.
Я увидел, как рука в клетчатой рубашке (мы оба любили клетчатые рубашки) опускает трубку на рычаг советского телефона. Разумеется, не было там такого телефона. Впрочем, как знать?
— До свиданья, Слава, — погромче сказал я.
— До встречи, — ответил он еле слышно.
© Олег Чувакин, 26-29 апреля, 1 мая 2019
Чувакин Олег Анатольевич — автор рассказов, сказок, повестей, романов, эссе. Публиковался в журналах и альманахах: «Юность», «Литературная учёба», «Врата Сибири», «Полдень. XXI век» и других.
Номинант международного конкурса В. П. Крапивина (2006, Тюмень, диплом за книгу рассказов «Вторая премия»).
Лауреат конкурса «Литературная критика» (2009, Москва, первое место за статью «Талантам надо помогать»).
Победитель конкурса «Такая разная любовь» (2011, «Самиздат», первое место за рассказ «Чёрные снежинки, лиловые волосы»).
Лонг-листер конкурса «Книгуру» (2011, Москва, детская повесть «Котёнок с сиреневыми глазами»).
Призёр VII конкурса имени Короленко (2019, Санкт-Петербург, рассказ «Красный тоннель»).
По его эссе «Выбора нет» выпускники российских школ пишут сочинения о счастье.
Олег Чувакин. Прозаик. Редактор. Литературный обработчик. Вдохновитель
Садишься за письменный стол с намерением сочинять? Намерение похвальное! Писать книги — верная дорога к богатству и славе.
Не можешь заставить себя писать каждый день? Литературная совесть ест тебя поедом? Не огорчайся! Знай: есть пять способов решить мучительный вопрос.
Творческий метод писателя. От Чехова до Вудхауза, от Сименона до Саймака. Расскажите и вы о своём подходе!
Экономика рассказа. Как продать рассказ и кому? Сколько за это заплатят? Выгодно ли производить литературу?
Как узнать, имеет ли человек писательский талант? Есть ли точный ответ на этот вопрос? Да, есть.
Писать книги. Легко ли это? Сел за стол, открыл ноутбук, набарабанил сколько-то тысяч знаков — рассказ готов, опубликовать его! Так можно? Нет. Но все думают, что можно.
Как создать увлекательный сюжет? Как вывести книжного героя, которого непременно полюбит публика? Как написать захватывающую историю и искупаться в лучах славы?
Единственная причина, по которой тебе следует написать роман, — необходимость сказать что-то людям. Ты должен это сказать. Ты садишься за стол и пишешь.
Как становятся писателями? Никак. Ими рождаются. У вас нет ни слуха, ни гибкости пальцев? Оставьте в покое скрипку. Нет тяги к литературе и отсутствует «ген грамотности»? Сожгите свою писанину.
Полезные советы начинающим писателям. Как приучить себя к систематическому литературному труду и добиться красоты слога. Как перестать мучиться и начать творить.
Научиться писать свои истории несложно. Усаживаетесь в кресло, заносите пальчики над клавиатурой… Уже слышали такие советы? Над вами подшутили! Есть правила, без которых историю не написать.
Неверно заданный темп повествования приведёт к ямам в композиции, ломаному ритму и в итоге к полному авторскому провалу. Литературное произведение не состоится.
12 ответов
Хороший рассказ, Олег. Спасибо.
Прочитала и подумала, что я так скучаю по тем людям, которых нет рядом из-за того, что их забрали небеса. Вернуть бы хоть на минутку … Иногда там наверху сжалятся и разрешают увидеть их во сне …
Весточку бы получить… Мол, добрались хорошо, всё нормально…
Слава не успел передать привет от Марка Твена! :-) Спасибо за рассказ! Может как-нибудь другу еще раз удастся позвонить, с продолжением.
О, там столько приветов! И раздолье для тех, кто понимает приветы на разных языках.
Всё, как в жизни на земле. Всё то же самое!
Вот когда застрянешь на первом уровне, тогда и узнаешь, что такое ад. Персональный.Или когда ангелы пропишут тебе взыскание, переведут на нижний уровень и повелят выучить дополнительно пять-десять языков. До свободного говорения без акцента. Экзамены без шпаргалок, без подсказок и взяток. — Кто «плавал», тот знает, что это про ошибки молодости, про затянувшееся их осознание, про то, как оставшуюся жизнь станешь тратить на исправление, как жизнь будет провоцировать на их повторение, а ты будешь вечно бдить и доказывать, что «усвоил тему».
Это про бесконечное копание в прошлом ради будущего: Поворошу прошлое. Разложу по полочкам. Занятия личной историей у нас поощряются. Многие жители третьего уровня пишут автобиографии..
А потом дальше, выше — Лучшие ученики, впитавшие знания всех уровней, переходят в категорию младших ангелов и приступают к педагогической деятельности.. — Всё правильно: Он должен боль и грех познать, чтоб успокаивать сердца. ©
Кто-то должен был об этом написать. Это сделали вы, Олег! Отлично!
Как хорошо. Спасибо, Иветта.
Спасибо, Олег!
О солнце южное! Спасибо и вам.
Добрый рассказ. Спасибо!
Благодарю!
Красивый и полный высокой любви и братской нежности рассказ о мужской дружбе. И не только… Побольше бы подобного философичного света в современной литературе.
Благодарю вас, тёзка. В современной литературе бал правят не герои, а идеи; не чувства и стремления, но миры и предметы. Собственно, это уже не литература, а её киношный слепок.