Редакторская и корректорская правка не превращает текст в нечто неузнаваемое. Редактор не вмешивается существенно в статью или рассказ, и всё-таки после правки текст приобретает вид заново написанного — сияет новизною. Что за диво?
Точность и деликатность. Без грубого вмешательства и произвола
— Ой, тебя и не узнать!
Так подруга восклицает при виде женщины, вдруг похорошевшей, изменившей свой образ.
То же самое можно сказать о предмете неодушевлённом — тексте.
У Паустовского в «Золотой розе» есть глава «Случай в магазине Альшванга». Там описана корректорская правка рассказа. Автор рассказа, Андрей Соболь, был талантливым литератором, однако в грамотности допускал столь выдающуюся неряшливость, что редакции склонялись к отказу от сотрудничества с ним. Собственные тексты он перечитывать-править не умел и одновременно был весьма чувствителен к их перекройке посторонними.
Как выправить рассказ такого чувствительного писателя? Задача представлялась непосильной всей редакции газеты «Моряк». И всё же вызвался один человек. Задачу он решил. Это был старый корректор Благов.
Поразмыслив, Благов ограничился точной расстановкой знаков препинания. Сверх этого он распределил ворох предложений по абзацам. Все слова в рассказе остались прежними.
На другой день в редакцию ворвался гражданин Соболь. Скандал? Нет! Вместо ссоры случились объятия и троекратное целование. Вечером было распито полбутылки дефицитного коньяка.
Взволнованный Соболь поблагодарил корректора за чудесный урок. Жалел он об одном: урок этот был им получен поздновато. «Я чувствую себя преступником по отношению к своим прежним вещам», — признался литератор.
Максимально сдержанная правка
Урок, описанный в книжке Паустовского, полезен всякому автору, особенно тому, кто допускает в своих сочинениях неряшливость.
Мне довелось встречать немало авторов (от технарей до гуманитариев), которые были способны выдать хороший журналистский материал или рассказать занимательную историю, однако ленились себя перечитывать, а на русском языке писали так, что казалось, будто он им не родной.
Ограничиться при правке знаками препинания и абзацами удаётся крайне редко. Это, так сказать, идеальный случай.
Обычно практикуется комплексный подход: правка и слов, и устойчивых выражений, и запятых с точками и тире. Однако редактору и корректору не следует забывать, кто он. Нельзя подменять собою автора.
Максимально сдержанная правка — это та, где красная паста расходуется экономно. «Кровопускание» автору делается лишь там, где это неизбежно, где ошибки тяжкою кучею навалились на поверженную грамотность.
Грамотность надо спасать — тут двух мнений быть не может. Но патроны на борьбу с ошибками приходится расходовать экономно.
Редакторская экономия сохраняет авторские мысли и идеи в неприкосновенности. Осторожная, бережная правка не нарушает тот стиль, каковым дорожит публицист или прозаик.
Посмотрите на картинки ниже. Их четыре. На первых двух показан оригинальный текст заметки для прессы. На двух следующих показан тот же текст, но выправленный.
Моей целью не было написать статью за автора и добавить что-то в его материал. Речь шла только об устранении ошибок. О быстрой уборке. Неряшливость в изложении, тавтология, порушенный синтаксис, хромая орфография недопустимы и подлежат чистке. Нелепо с этим спорить. Нельзя пропустить и испорченную пунктуацию — те самые точки с запятыми. В финале следует расставить абзацы, отыграть их аккордами — дабы подать в сияющем виде главные мысли автора, которые он непреднамеренно попрятал в куче фраз, сваленных друг на дружку.