Правильное начало первой главы даёт писателю читателя. Неверное начало вступительной главы читателя отталкивает. Как начать первую главу романа? Как создать эффекты погружения и присутствия?
Начать первую главу правильно. Покорить читателя с первых абзацев
Антон Чехов советовал удалять в черновиках начало и конец — в них, объяснял он, беллетристы больше всего врут.
Ценный совет. Но без начала книг не бывает, а потому начало, такое или другое, будет. И потом, Чехов не сочинял романов — работал с «мелочишками», которые, как он говорил г-ну Лейкину, писал «наотмашь».
Зарядить начало первой романной главы труднее, чем прописать начало рассказа, особенно если имеется в виду «мелочишка» — газетный текст, измеряемый малым числом строчек.
Что такое начало главы? Первая фраза, первый абзац? Нет. Одного предложения и единственного абзаца для введения в романную историю почти всегда недостаточно.
Примем за начало главы текст примерно до её середины.
Неверно построенная первая глава оттолкнёт читателя. Он закроет книгу и, возможно, внесёт имя автора в личный чёрный список под заголовком «Читать невозможно».
Поговорим о правильном содержании первой главы романа. О таком её начале, которое покорит сердце читателя.
Как начать первую главу романа
Бытие определяет сознание, а начало роману задаёт его содержание. Именно потому чистовое начало окончательно проявляется по завершении всей работы над рукописью.
Начало определяется и жанровой принадлежностью.
Приключенческий роман, женский любовный роман, реалистическое повествование, детское фэнтези, научная фантастика, детектив, психологическая проза, юмористические романы — совершенно разные жанры.
В реалистическом тексте необходима правда жизни. Говоря на языке реализма, мы можем не таиться и обнажить тело истории на первой же странице. Чем больше мира героя мы выдадим, чем больше его нутра оголим, тем крепче поднимется градус занимательности и тем сильнее будет читательское доверие.
В коммерческих детективах логика противоположная: там уместно держать преступника и причину преступления за кулисами до последней главы. Увлекательность там кроется в сохранении тайны. Психологичность остаётся сыщику и участникам сцен развязки.
Юмористическая литература, построенная на комизме положений, позволяет себе любые приёмы. Сдёрнуть все покровы обожал Вудхауз.
П. Г. Вудхауз, прозаик-юморист номер один в мире, предпочитал освещать сюжетные линии на шажок вперёд. Благодаря «подсказкам» читатель заранее осведомлён о грядущем повороте истории и предвкушает реакцию на объявленное событие других героев, которые, в отличие от читателя, о событии даже не подозревают. Предварительное раскрытие сюжетного поворота одновременно служит способом достижения комического эффекта.
Кому показать рассказ или роман? Писателю! Проверьте свой литературный талант. Закажите детальный разбор рукописи или её фрагмента.
В фантастике линии сюжета причудливо перепутываются. Одна намеренно затуманена, другая выпячивается — и не угадаешь, какая окажется ключевой.
Автор может выдавать читателю с самого начала многое, а может многое придерживать до кульминации и развязки. Повторю: правильное начало первой главы зависит от содержания.
Мы с вами не угадаем по первой главе, чем окончится многоплановый роман Хайнлайна «Иов, или Осмеяние справедливости», подводящий итоги фантастической прозе о параллельных мирах. Но мы наверняка угадаем, каким будет финал романа Дэниела Киза «Цветы для Элджернона»: драматическим, печальным. Обе романные истории философичны и психологичны, но первая развивается исподволь, а вторая вводит нас в мир героя с первой фразы.
Для старта длинной истории есть общие правила. Их соблюдение повышает шансы автора на славу и деньги. Публика благосклонна к тем писателям, кто умеет втянуть в текст с первых строк.
Общие правила для начала романной истории
Первая глава — самая трудная. Все писатели знают это по собственному опыту.
Переписывая начало романа, мы оттачиваем литературное мастерство. Если мы умеем написать первую главу, мы доберёмся и до последней.
Сам я мучаюсь с первой главой даже тогда, когда весь остальной текст завершён и вычищен. Бывает, я переписываю начальные абзацы своих романов и повестей спустя годы.
В итоге эта глава может начинаться совсем не теми словами, что были взяты в первых черновиках. И событие может быть развёрнуто иное.
Заранее я не знаю, что у меня выйдет. Я мучаюсь больше других авторов ещё и потому, что не расписываю планов для своих сочинений. Мой герой вдруг поступает не так, как мне виделось изначально. И он диктует мне иное начало романа.
Удачное начало не складывается само собой. Это результат долгого труда, итог многих вариантов. Вот чистовое начало большой повести «Мечта не может обмануть», написанной мною в 2013 году:
Инопланетянин появился 13-го января, в воскресенье. Аккурат после того, как мамуля моего последнего ученика, Руслана, сказала по телефону, что мои филологические услуги больше не требуются. И трубочку повесила, не дожидаясь ответа. Вот и дно, Олег Геннадьевич, сказал я себе, вот и дно.
Олег Чувакин. Мечта не может обмануть (первый абзац)
Я не Чехов. Он черновики уничтожал, а я сохраняю. Я полистал сейчас файлы и открыл черновик, составленный из набросков и пронумерованный единичкой. Начальный абзац там другой:
Инопланетянин сдержал слово: пришёл вечером следующего дня. Поздоровался, разулся, снял в тесной прихожей шапку, пальто и шарф. Напахнуло от него снежком и январским морозцем — совсем как от обычного человека. Он сел в комнате на диван — так же, как вчера. С той разницей, что вчера он приходил около полудня, а теперь за окнами было черным-черно.
Олег Чувакин. Мечта не может обмануть (черновик первого абзаца)
Эта редакция плоха тем, что в ней практически нет главного героя и слишком много инопланетянина.
Автор — вечно недовольный человек. Он недоволен своим стилем, своими героями, своей жизнью. Всем недоволен. Он правит свой текст точно так, как правит собственную жизнь. Пусть ему не удаётся второе, зато он справляется с первым.
Мы подошли к общим правилам для создания первой главы.
Экспозиция подождёт! Стартуем с завязки
Не стоит откладывать завязку на вторую или третью главу. Лучше перенесём туда экспозицию.
Композиционный приём задержанной экспозиции применяется давно. Экспозицию после завязки ставили Уиндем и Саймак. Почитайте первые главы классических фантастических романов «День триффидов» и «Всякая плоть — трава».
Типичная композиционная ошибка начинающих писателей — разворачивание экспозиции там, где лучше бы вывести главного героя и дать центральное событие, завязывающее конфликт.
Всего один урок. С вашим текстом. Вы и писатель. Больше никого. За 120 минут вы научитесь избавляться от типичных ошибок в сюжете, композиции и стиле. Закрепив полученные навыки, вы сможете обходиться без редактора.
Сочинители фэнтези и киберпанка барахтаются и тонут в бесконечных описаниях фантастического мира. Главного героя они помещают примерно на двадцатую страницу — после того, как управились со всякими штучками-дрючками, на которых держится их мир. Они считают, что продумать мир до мелочей — самая важная задача.
Конечно, важная. Но решать её на первых страницах — ошибка. Композиционно правильно раскидать её решение, распределить его кусочками по мере разворачивания событий. Каждая штучка вводится там, где впервые применяется. Ничего сложного, а?
Во вступительной главе следует показать главного героя, а не расписывать инструкцию по пользованию штучками. Не технописы мы, но романисты.
Читателя увлекает герой. Они идёт за героем, а не за неодушевлённым предметом.
Вводим главного героя, определяем место и время действия и задаём конфликт
Вводим главного героя в первой главе. Разворачиваем место действия и косвенно либо прямо указываем на время события. Подаём конфликт или намекаем на него. Погружаем читателя в историю или хотя бы подводим к ней.
Необязательно описывать героя детально, как то делали в XIX веке. Его черты поочерёдно проявятся во всех подробностях далее. В начале мы указываем лишь на то, что необходимо для понимания натуры и конфликта.
Хорошо, если завязка позволяет нам тут же прописать антагонистов. Дам подходящий пример из своей прозы (повесть «Плагиат по требованию», 2015):
20 октября 1983 года восьмикласснику Виталию Черницкому стукнуло пятнадцать. Виталий был очкарик, доходяга, слабак и вообще скелетная мышца и человек полупрозрачный. Так сложно прозвал его после урока анатомии Лёша Гонин. Впрочем, мудрёное прозвище не прижилось. Отличника Черницкого чаще звали Черномазым или окликали безымянно: «Эй, дай списать». Однажды на перемене ему незаметно пришпилили булавкой на спину, на синий школьный пиджак, промокашку с надписью: «Набор костей и кружка крови». Может быть, это сделал Женька Семидумов, неизменный спутник Гонина.
Олег Чувакин. Плагиат по требованию (первый абзац)
Всего у меня сохранилось восемнадцать черновых редакций этой повести. Короткой дороги от черновика к чистовику я не знаю.
О романе судят по первой главе. Начнём её эффектно
Основательно потрудимся над стилем. Первые абзацы должны быть безупречными во всех отношениях. Первая глава должна увлекать, точно и ясно выражать мысли, быть богатой на конкретику, поражать образностью и авторской вдохновенностью — прямо-таки жечь огнём духа.
Написав первые абзацы, разворачиваем историю с участием главного героя вширь. Не откладываем это на вторую или третью главу. К третьей главе читатель уже должен быть нашим с потрохами.
Экономим сюжетное пространство. Дорожим увлечённостью читателя — между прочим, очень близкого нам человека.
Удаляем все слова, затягивающие начало повествования; переписываем главу столько раз, сколько нужно. Пусть мы не создадим идеальный роман, зато создадим идеальное начало.
Ничего лишнего. И никого. Не вводим второстепенных персонажей до тех пор, пока не пришло их время.
Не засоряем повествование диалогами.
Искусно переплетаем действие с психологизмом.
Так мы достигнем величайшего эффекта литературы — эффекта погружения, переходящего в эффект присутствия. Волшебные состояния погружения и присутствия испытывает наш читатель.
Примеры правильного начала первой главы. Читаем классику
Уважаем классиков и учимся на их опыте. В качестве примеров привожу фрагменты первых глав мировых прозаиков.
Док Штраус сказал што я должен писать все што я думаю и помню и все што случаеца со мной с севодня. Я не знаю пачему но он гаварит што это важно штобы они могли увидить што я падхажу им. Я надеюсь што падхажу им потому што мис Кинниан сказала они могут сделать меня умным. Я хочю быть умным. Меня завут Чярли Гордон я работаю в пикарне Доннера где мистер Доннер плотит мне 11 доларов в ниделю и дает хлеп или перожок когда я захочю.
Дэниел Киз. Цветы для Элджернона (часть первого абзаца)
Надо ли пытаться уложить всё в один первый абзац? Вовсе нет.
Мы говорим о начале первой главы романа. Для удобства мы приняли за начало текст примерно до половины главы.
Джону Уиндему для введения читателя в курс дела понадобилось два абзаца с хвостиком:
Если день начинается воскресной тишиной, а вы точно знаете, что сегодня среда, значит, что-то неладно.
Я ощутил это, едва проснувшись. Правда, когда мысль моя заработала более чётко, я засомневался. В конце концов, не исключалось, что неладное происходит со мной, а не с остальным миром, хотя я не понимал, что же именно. Я недоверчиво выжидал. Вскоре я получил первое объективное свидетельство: далёкие часы пробили, как мне показалось, восемь. Я продолжал вслушиваться напряжённо и с подозрением. Громко и решительно ударили другие часы. Теперь уже сомнений не было, они размеренно отбили восемь ударов. Тогда я понял, что дело плохо.
Я прозевал конец света…
Джон Уиндем. День триффидов (первые абзацы)
Роберт Пенн Уоррен с его неторопливым темпом повествования достиг желаемого на седьмом абзаце:
Вы въезжаете в город по шоссе 58, мимо прядильни и электростанции, мимо вереницы негритянских хижин, по улице, застроенной белыми некогда домишками с железной кровлей и тоскливым пряничным кружевом резьбы на карнизах террас, мимо дворов, где листья деревьев млеют и никнут от зноя, и сквозь вежливый шёпот восьмидесятисильного верхнеклапанного (или какой там у вас) на скорости сорок миль слышите жужжание июльских мух, ввинчивающихся в зелень.
Таким я застал Мейзон-Сити в последний раз — почти три года назад, летом 36-го. Я сидел в первой машине, в «кадиллаке», вместе с Хозяином, м-ром Дафи, женой и сыном Хозяина и Рафинадом. Во второй машине, которая была не так элегантна, как наша помесь катафалка с океанским лайнером, но всё же не заставила бы вас краснеть на стоянке загородного клуба, ехали репортёры, фотографы и секретарша Хозяина Сэди Берк, которая следила за тем, чтобы ежи не налакались и были в состоянии делать то, что им положено делать.
«Кадиллаком» правил Рафинад, и смотреть на это было приятно. Было бы приятно, если бы вы смогли отвлечься от мыслей о том, во что превратятся две тонны дорогих механизмов, перевернувшись раза три на скорости восемьдесят миль, и сосредоточить внимание на мускульной координации, сатанинском юморе и молниеносном расчёте, которые демонстрировал Рафинад, круто обходя воз с сеном навстречу огромному бензовозу и бросая машину в ничтожный просвет, чтобы устроить инфаркт шофёру одним крылом, а другим — смахнуть сопли у мула.
Роберт Пенн Уоррен. Вся королевская рать (абзацы 6-й, 7-й и часть 8-го)
Русский классик XIX века Иван Гончаров, тоже склонный к медленному темпу, однако, сразу взял быка за рога:
В Гороховой улице, в одном из больших домов, народонаселения которого стало бы на целый уездный город, лежал утром в постели, на своей квартире, Илья Ильич Обломов.
Это был человек лет тридцати двух-трёх от роду, среднего роста, приятной наружности, с тёмно-серыми глазами, но с отсутствием всякой определённой идеи, всякой сосредоточенности в чертах лица. Мысль гуляла вольной птицей по лицу, порхала в глазах, садилась на полуотворённые губы, пряталась в складках лба, потом совсем пропадала, и тогда во всём лице теплился ровный свет беспечности. С лица беспечность переходила в позы всего тела, даже в складки шлафрока.
Иван Гончаров. Обломов (первые абзацы)
Как быть, если главный герой в романе не один, если образуется своего рода столпотворение главных действующих лиц?
Тогда во вступительную главу берутся те главные герои, которые участвуют в событиях завязки и являются центральными фигурами в основном конфликте. Классический пример:
И вот как раз в то время, когда Михаил Александрович рассказывал поэту о том, как ацтеки лепили из теста фигурку Вицлипуцли, в аллее показался первый человек.
Впоследствии, когда, откровенно говоря, было уже поздно, разные учреждения представили свои сводки с описанием этого человека. Сличение их не может не вызвать изумления. Так, в первой из них сказано, что человек этот был маленького роста, зубы имел золотые и хромал на правую ногу. Во второй — что человек был росту громадного, коронки имел платиновые, хромал на левую ногу. Третья лаконически сообщает, что особых примет у человека не было.
Михаил Булгаков. Мастер и Маргарита (абзацы 25-й и 26-й)
Внимание: чтобы понять в деталях композиционное устроение первой романной главы, необходимо прочитать роман целиком. А ещё лучше познакомиться с авторскими черновиками.
От первой главы до последней. Путешествие героя и читателя
Давайте резюмируем.
Начало первой главы находится во власти содержания, определяемого в том числе жанром.
Первая глава самая трудная; её придётся переписать не раз. Особенно трудно даются первые абзацы.
Мастерству сюжета и композиции полезно учиться у классиков: читать, перечитывать, анализировать.
Существует общее правило: первая глава так или иначе вводит читателя в мир главных героев, показывает место и время действия и намечает ведущий конфликт. Эти составляющие создают безупречную завязку и погружают читателя в долгую историю путешествия души.
2 отзыва
Не совру, если скажу, что каждое напутствие автора будущим писателям, само достойно быть законченным литературным произведением.
Я бы даже сказал: отдельным собранием сочинений.