Как создать увлекательный сюжет? Как вывести в книге героя, которого непременно полюбит публика? Как написать захватывающую историю и искупаться в лучах славы?
Можно ли создать интересный сюжет? Есть ли способы?
Почему люди читают те или иные книги или смотрят фильмы с увлечением? Отчего другие книги и фильмы у публики вызывают зевоту?
Как создать книжную историю, от которой читающая публика не сможет оторваться? Существуют ли способы производства увлекательных сюжетов?
Ответ: да, существуют.
Сюжет создаёт герой. Характер рисуют поступки
Главному герою — главное внимание читателя. По воле автора (творца, создателя!) герой обладает точно очерченным характером, проявляющимся в деле, и конкретными способностями, применяемыми на практике.
Коснитесь карандашика: он живой! Олег Чувакин выправит, обработает, допишет ваши рассказы, сказки, повести, романы; робкие наброски превратит в совершенный текст. 29 лет практики (с 1994). Олег разберёт ваши ошибки и недочёты, даст полезные советы и научит им следовать. Поднять слабый черновик до подлинно литературного уровня? Будет сделано!
Бесцветный герой читателя не увлечёт. Необходим выпуклый запоминающийся характер. Классический пример: белая ворона, герой-аутсайдер, который не желает быть объектом насмешек, жертвой людей и обстоятельств, неудачник, который бунтует, борется, идёт наперекор судьбе и в конце концов побеждает. Победа даётся ему нелегко; поначалу кажется, что он вот-вот проиграет, ибо весь мир против него. Упрямого героя будут любить многие. Упрямство, воля, стремление к свободе, к цели и счастью заразительны.
Такой герой вовсе не должен «меняться» на протяжении повествования, как убеждают доверчивую публику квазилитературные дельцы, сочиняющие пособия под заголовками типа «Как стать гениальным писателем и заработать первый триллион». Напротив, наш упрямец должен оставаться собой. Верность себе — самая привлекательная его черта!
Увлекают и антигерои. Антигероя вроде Жоржа Дюруа, выведенного Мопассаном в «Милом друге», любить едва ли будут и образцом для подражания едва ли выберут, однако описание его жизни читателю тоже представляется острым и занимательным: это литературная иллюстрация сознательного пути против нравственности.
Бесхарактерный Фредерик Моро, ни рыба ни мясо, которого описал Флобер в «Воспитании чувств», не взволнует никого.
Продвигаться по сюжету герою, а за ним и читателю помогут способности. Какие угодно и вызванные чем угодно. Дар вечной жизни (ценители саг о вампирах, это для вас). Уникальный мозг, впитывающий информацию губке подобно (Алан Глинн, роман «Области тьмы» и одноимённый фильм). Призвание к колдовству или магии (как настроение, поклонники Поттера и создатели фанфиков?). Умение летать без крыльев (вспомним роман Александра Грина). И что-то реалистичное: способности учёного (Синклер Льюис и Поль де Крюи, «Эрроусмит»), архитектора (Айн Рэнд, «Источник»), поэта (Джордж Оруэлл, «Да здравствует фикус!»), хакера (Стиг Ларссон, трилогия «Миллениум»; у Лисбет Саландер таланты почти сверхъестественные), непревзойдённого сыщика (все знают Шерлока Холмса), выдающегося приспособленца (упомянутый Жорж Дюруа).
Три кита хорошего сюжета. Увлекательность, оригинальность, достоверность
Увлекательность. Содержательно её производят: 1) воображение, рождающее частые сюжетные повороты; 2) стиль, т. е. узнаваемый авторский язык, воплощающий в тексте авторское воображение; 3) умение держать ровный темп повествования на протяжении всей книги. Замедление темпа, где читатель погружается в скуку, а равно и ускорение, где читатель станет ругать автора за пренебрежение психологизмами, недопустимы.
Формально увлекательность, с головой погружающая в книгу, производится единственным описательным элементом — действием. Именно оно стимулирует запойное чтение. Уже рассвет за окошком, спина болит, глаза болят, а человек всё читает роман.
Действие одинаково занимательно в литературе, кино и компьютерных играх. Игры — чистое действие. Фильмы — в основном тоже. Завлекают кадры с действием. В статичных эпизодах, где действие вытесняется болтовнёй, зрителя охватывает скука. Довольно скучен фильм «Отпетые волшебники», где персонаж Тиля Швайгера слишком много говорит, но слишком мало действует. И недаром у этого фильма низкий рейтинг на IMDb.
Фильм — это кадры, одномоментные сцены-картинки; книга — это поток слов, заключённый в рамки глав. Повествование — атрибут книги; этим литература богаче кино. Действие в романе может подаваться в темпе аллегро, подаваться рублеными фразами, а может описываться в неспешной манере, в медленно-детализированном стиле. Это искусство, и вот тут как раз никаких схем нет. Но при любом стиле действие остаётся действием — актом. Наскучивают читателю те авторы, которые, не умея выписать действие сцена за сценой, подменяют его болтовнёй, многословными диалогами персонажей. Вместо описания непосредственного участия героев в событиях автор-халтурщик подсовывает читателю пересказ действия в диалогах. Диалоги — необходимый инструмент литератора, однако главным инструментом в повествовании служат описания действий. Автору, заметившему, что у него на его страницах вместо прямой передачи действий разрастается, ветвится бесконечный диалог, нужно зачеркнуть написанное и пересмотреть композицию главы. Возникла угроза скуки!
Оригинальность. К ней как к таковой стремиться не нужно, ибо оригинальный сюжет к XXI веку стал в мире литературы зверем редким. Кроме того, неизбитым сюжетам, к которым приходится привыкать или адаптироваться, публика предпочитает сюжеты знакомые. Поэтому намерение создать оригинальный сюжет не вступает в противоречие с общим заимствованием обкатанных идей. Ортега-и-Гассет ещё когда говорил о выработанных сюжетных каменоломнях!
Лисбет Саландер (не такая, как все) у Стига Ларссона отчасти напоминает Пеппи из повести Астрид Линдгрен, и это очень хорошо. Это нечто вроде современного продолжения, которого заждались господа читатели.
Очень хорошо, когда в сюжете проступают контуры сказки, мифа или чего-то известного, публике знакомого.
Очень хорошо, когда сюжет строится на вечных мотивах. Пружиной увлекательных сюжетов тысячелетиями служит конфликт: противостояние, борьба. Вот горючее, питающее бесперебойно работающий мотор фабулы: месть. Книга наполнена непрерывным сражением справедливости с несправедливостью? На её страницах насилие получает отпор? Её главный герой от глухой обороны переходит к атаке, одолевает мерзавцев-врагов и торжествует, обретя величие и любовь, а попутно добыв и деньги? Ура, вместе с автором дойдёт до финала и читатель!
Интерес к сюжету повысит извечная тема богатства. Развитое человечество до сих пор не научилось жить без денег и в братстве-равенстве; коммунизм оказался утопическим адом, кровавой мечтой «могильщиков». Деньги означают как минимум покупку еды и воды — таковы базисные физиологические потребности. Бальзак всю жизнь думал и писал о деньгах, а Золя один из своих романов так и назвал: «Деньги». Роман Джорджа Джиссинга «Мученики пера» — он тоже о деньгах. В Интернете сегодня отыщется неисчислимое количество книжек со словом «миллион» в заголовках.
Писатель, обходящий стороною тему денег, рискует потерять читателей. Деньги непременно должны крутиться где-то возле героя. Если они не достанутся ему в первой книге дилогии, пусть достанутся во второй.
Деньги — формальное (знаковое) выражение почти всех потребностей человека. Писателю следует приклеить на кабинетную стену картинку с пирамидой Маслоу. Если в начале романа герою не хватало каких-то уровней этой пирамиды, то в конце он должен овладеть всеми пятью.
Минуточку! Деньги, месть и другие мотивы. Вечные.
Тогда откуда же берётся оригинальность?
Подлинную оригинальность (точнее, литературную уникальность) даёт произведению авторский стиль. Стиль есть марка писателя; стилист узнаётся по тому, как он подбирает и расставляет слова. Вопрос не в том, что писать, но в том, как писать. (Ахтунг! Кто глумится над языком, кто оригинальность фабрикует, кто от содержания скатывается к голой форме, кто вместо увлечённости пробуждает у читателя недоумение, тот от писательства далёк.)
Достоверность. Последний кит захватывающего сюжета. Достоверность — продукт великолепного знания описываемого предметного мира, тщательной художественной детализации, выверенных диалогов, по каковым персонаж опознаётся без слов автора, искусства точки зрения с её эффектом присутствия.
Достоверное повествование вызывает у читателя доверие. Читатель, не доверяющий автору, не станет его покупателем.
Упаковка для сюжета. С композицией не шутят
По какой схеме создаётся интересный сюжет?
Ответ: по игровой.
Выстраивается игра: история с уровнями, снабжёнными всем, что перечислено выше (перечитайте). Читатель втягивается.
Шаблон формы: цепь эпизодов, состоящих из промежуточных конфликтов и их разрешений. Глава — уровень, эпизод — подуровень. Конфликтность идёт волнами, поднимаясь и опадая; высота волн постепенно нарастает. Читатель волнуется — погружается в книгу, не спит. К девятому валу кульминации сводятся основные линии предыдущих конфликтов; за ударом вала открывается гладь развязки.
Лучше всего обрисовать конфликт прямо в завязке. Подать прямым действием, запечатлеть событие в движении, как бы серией кадров-снимков. Представить главного героя в первой же строчке — отличная идея.
Пример идеальной завязки с конфликтом — первый абзац реалистического романа Энн Тайлер «Блага земные»:
Коснитесь рожицы: она живая! Научитесь править свои рассказы у редактора. Обучение только на ваших текстах. Никаких теоретических лекций и курсов. Чистая практика. Уроки правки с пояснениями, указаниями и образцами. Олег Чувакин подскажет, как развить ваши задумки. Он зарядит сюжетные ружья, а вы пальнёте!
Семейная жизнь не удалась, и я решила уйти от мужа. Я пошла в банк взять денег на дорогу. В среду, дождливым мартовским днём. Улицы были почти пустынны, и в банке тоже всего несколько клиентов — ни одного знакомого лица.
Готово! Энн Тайлер околдовала читателя.
И пример увлекающей завязки из фантастики. Первый абзац романа Саймака «Дети наших детей»:
Бентли Прайс, фотограф «Глобал ньюс сервис», положил на сковородку кусок мяса, поставил регулятор жаровни в позицию «нагрев» и опустился в кресло-качалку с банкой пива в руке. Внезапно в воздухе, под ветвями древнего дуба, появилась дверь, и из неё начали выходить люди.
Ну кто откажется читать дальше?
Желание добраться до развязки. Герой против скуки
На пути к победе главный герой укрепляет силу своего характера. Его духовные мускулы твердеют. Он проходит сквозь череду конфликтов. Сильная встряска ждёт его в кульминации. Читатели видят не просто разрешение конфликтных сцен, но проявление характера, проявление духа. Основные инструменты для передачи конфликта — описание и психологизм, в меньшей степени — диалог. Описание показывает поступки; диалог передаёт по большей части суждения.
В решающих главах характер героя демонстрируется более глубоко, раскрывается с неожиданных сторон. Намеченные ранее способности героя поднимаются до небывалых высот. Любовь его расцветает либо остывает и заменяется другой любовью. Читатель и обожает героя, и ненавидит; испытывает к нему то восторг, то отвращение. Герой разнообразен — и потому книга не скучна.
Книга — это удивление.
Чувакин Олег Анатольевич — автор рассказов, сказок, повестей, романов, эссе. Публиковался в журналах и альманахах: «Юность», «Литературная учёба», «Врата Сибири», «Полдень. XXI век» и других.
Номинант международного конкурса В. П. Крапивина (2006, Тюмень, диплом за книгу рассказов «Вторая премия»).
Лауреат конкурса «Литературная критика» (2009, Москва, первое место за статью «Талантам надо помогать»).
Победитель конкурса «Такая разная любовь» (2011, «Самиздат», первое место за рассказ «Чёрные снежинки, лиловые волосы»).
Лонг-листер конкурса «Книгуру» (2011, Москва, детская повесть «Котёнок с сиреневыми глазами»).
Призёр VII конкурса имени Короленко (2019, Санкт-Петербург, рассказ «Красный тоннель»).
По его эссе «Выбора нет» выпускники российских школ пишут сочинения о счастье.
Олег Чувакин. Прозаик. Редактор. Литературный обработчик. Вдохновитель
Садишься за письменный стол с намерением сочинять? Намерение похвальное! Писать книги — верная дорога к богатству и славе.
Не можешь заставить себя писать каждый день? Литературная совесть ест тебя поедом? Не огорчайся! Знай: есть пять способов решить мучительный вопрос.
Творческий метод писателя. От Чехова до Вудхауза, от Сименона до Саймака. Расскажите и вы о своём подходе!
Экономика рассказа. Как продать рассказ и кому? Сколько за это заплатят? Выгодно ли производить литературу?
Как узнать, имеет ли человек писательский талант? Есть ли точный ответ на этот вопрос? Да, есть.
Писать книги. Легко ли это? Сел за стол, открыл ноутбук, набарабанил сколько-то тысяч знаков — рассказ готов, опубликовать его! Так можно? Нет. Но все думают, что можно.
Как создать увлекательный сюжет? Как вывести в книге героя, которого непременно полюбит публика? Как написать захватывающую историю и искупаться в лучах славы?
Единственная причина, по которой тебе следует написать роман, — необходимость сказать что-то людям. Ты должен это сказать. Ты садишься за стол и пишешь.
Как становятся писателями? Никак. Ими рождаются. У вас нет ни слуха, ни гибкости пальцев? Оставьте в покое скрипку. Нет тяги к литературе и отсутствует «ген грамотности»? Сожгите свою писанину.
Полезные советы начинающим писателям. Как приучить себя к систематическому литературному труду и добиться красоты слога. Как перестать мучиться и начать творить.
Научиться писать свои истории несложно. Усаживаетесь в кресло, заносите пальчики над клавиатурой… Уже слышали такие советы? Над вами подшутили! Есть правила, без которых историю не написать.
Неверно заданный темп повествования приведёт к ямам в композиции, ломаному ритму и в итоге к полному авторскому провалу. Литературное произведение не состоится.
Книгу, в которую ушёл с головой — ничто не заменит. Удовольствие от чтения хорошего романа ни с чем ни сравнить — оно оригинальное, такое же, как и сам хороший роман. Беда нашего времени в том, что появилось слишком много фальшивых заменителей чтения, никак не способствующих нашему развитию, а зачастую ведущих к деградации. Верю, это время закончится и люди поймут — чтение делает их счастливее, а не компьютерные игры, социальные сети, интернет-трансляции.
Совершенно верно: наслаждение от увлекательной книги уникально. Больше того, оно каждый раз новое: когда перечитываешь понравившуюся книгу, открываешь то, чего прежде не заметил. Воображение рисует новые картины, дополняет старые. Фильм или компьютерная игра этого не дают: кадры там те же самые, воображение выключено.
Я никогда не любил смотреть фильмы, снятые по книгам. И сейчас не люблю. Это потому, что героев книг я представляю иначе, чем представляют сценарист и режиссёр, и я не хочу перебивать свой образ. Тот самый, уникальный.