Рубрика: 2017. Художественное слово

Больше всего на свете Вовка любил сочинять истории и рассказывать их родным и знакомым. Талант сказителя он открыл в себе случайно…

Они кормили лебедей на пруду. Шикарные птицы с белоснежным оперением, красиво изогнутыми шеями и благородною осанкой с нескрываемым удовольствием брали из рук влюблённой пары кусочки мягкого свежего хлеба.

Лес начинался в десяти метрах от дома, дорога, когда-то расчищенная от деревьев, начинала зарастать. Года через два на машине сюда больше не проедешь. Да и дом к этому времени уже развалится.

На бумаге они складывались в замысловатые геометрические фигурки, идеальные формой, совершенные гармонией переплетённого цвета. Охотник, забыв всё на свете, упивался создаваемым его гениальностью совершенством.

Открыла глаза на секунду и зажмурилась. Но картинка была уже схвачена: кто-то сидел напротив в кресле, белыми гроздьями билась сирень о стекло и еще запах, сладкий запах булочек с корицей.

В это утро какая-то школьница, любившая наблюдать за птицами, сделала запись в блокноте: «Сегодня видела двух снегирей. Странно, ведь обычно они прилетают зимой».

Там, где искры костра разлетаются в разные стороны, а кругом безмолвствует темный лес. Яркие вспышки ослепляют и тут же уносятся вверх, чтобы никогда больше не вернуться.

На одной из заброшенных улиц, сильно напомнивших мне ту, где я родился, на крыльце старого дома, который едва держался и, кажется, всхлипывал ежесекундно, я увидел ребёнка.

Жил он возле моря и звался помором. Летом трудился на рыбных промыслах, зимой добывал зверя, тем и здравствовал.

Глазам её предстали тёмно-серое небо, верхушки начинающих желтеть деревьев, угрюмые стены соседних домов. С самого утра шёл дождь, который не желал прекращаться ни на минуту.

Мой покой нарушил стук в окно. Глухой, раздробившийся на редкие перестуки. И еще один. Свет абажура обозначил белые пятна на стекле.

Карина сидела на камне, перебирала руками теплый песок. Ей так давно хотелось побывать на море!

Мишаня никогда не испытывал особого интереса ни к деньгам, ни к дорогим машинам, ни к роскошным особнякам. Он любил музыку, животных, книги, прогулки в лесу, купаться и Лилю.

Пол под ногами мигал цветными узорами, воздух плыл сверкающими звёздами, а между звёзд летело, кружилось лёгкое светлое платье и короткие, до плеч, пшеничные волосы, и голые бронзовые руки над хитро скрещенными лентами бретелей.

Винсент вслушивается в разнообразие лесных звуков: шелест листьев, шум теплого ветерка, пение птиц. Где-то вдалеке слышится журчание ручейка.

Он был помешан на челоскопах. Считал, что от земных солюдий зависит его жизнь, и он должен доверять людям, потому как только они знают его будущее.

— Уруру? — Соня попробовала наладить контакт. Гость в попоне сердито замахал головой. — Ты кто такое?

Подняв взгляд чуть выше, она обратила внимание на облака… Такие мягкие, нежные, необычайно легкие и свободные облака!

Лесное озеро клубилось туманом. Сырость пробирала до костей.

С тех пор попугай так и остался в моих владениях — на кухне. Подметать, правда, из-за него приходилось теперь чаще.

Он и не замечает, что не касается клавиш, а как только понимает это, глаза его раскрываются шире…

Он постучал кончиком шариковой ручки по столешнице и с силой швырнул прямо в монитор, целясь в белое полотно вордовского файла. Несколько секунд он сидел в ступоре и недоумении, потому что ручка словно была проглочена монитором.

— Поговаривают, у графа нашего самый большой мозг был. А вдруг да и у меня, — мелькнула шальная мысль в голове Сумарокова. — Это ж сколько за него дадут в Институте экспериментальной медицины, если сдать?